Изгой

      Акробат мягко и уверенно ступал по натянутому канату, словно шел по широкой дороге, не боясь рухнуть в пропасть, разверзшуюся под ним. Канат был натянут для представления на праздновании в честь коронации Валентина Велосского, между двумя самыми высокими башнями родового замка наследника престола.       Люди, замершие в страхе, предвкушении и восхищении, широко раскрыв глаза, следили за молодым артистом.        Юноша сделал глубокий спокойный вдох, успокаиваясь и приспосабливаясь к легкому, внезапно подувшему ветру, ощущая, как тот ерошит его кудрявые, коротко подстриженные волосы.        Публика жаждала незабываемого представления - и она его получит.        Удар сердца.        Лин сделал колесо, легко касаясь тонкой опоры, а затем, использовав натяжение каната, словно пружину, легко подлетел в воздух прокрутившись вокруг своей оси.       Рондат. Переход в вольт и под пораженный дружный вздох толпы, приземлился прямо перед публикой на балконе одной из башен, между которыми и был натянут канат. Несколько особенно впечатлительных дамочек осели без чувств в руки, стоящих рядом кавалеров и это тоже было его наградой.       Лину рукоплескали и им восхищались. Он жил этим.       Сознание толчками выбиралось из глухого темного ничто. Видение, не успев толком начаться, прервалось и померкло, словно сгоревший лист бумаги, почернев от краев к середине. Боль пронзила затылок, а холод пробрался под одежду и я ощутил неприятное онемение, отдающееся впившимися сотнями иголок в бок, стоило пошевелиться. - О! Очухался! Живучий святошка оказался! – донеслось откуда-то сверху и чья-то огромная лапища, схватив меня за плечо, дернула, приводя в сидячее положение. Перед глазами взорвался золотой фейерверк, и я зажмурился, ощутив к тому же подступающую тошноту. Люди спорили о чем-то, но до меня не сразу начал доходить смысл. - Он при тебе сказал о колдуне… - проворчал высокий мужчина с густой черной бородой, сжимающий в руке вилы и сплюнул. – Знал бы, что вместо колдуна на Заклинателя напоремся – десятой дорогой обошел, - хмуро закончил он, посмотрев на меня.- С нас церковники теперь шкуру сдерут и обвинят во всех смертных грехах.       Голова кружилась, а в затылке пульсировала боль. Пролежал на холодной земле я, скорее всего, недолго, поскольку ничего отморозить себе вроде не успел. Пошевелившись, обнаружил, что руки связаны, но ноги пока были свободны. При ближайшем рассмотрении оказалось, что руки мне связали не простыми веревками, а пропитанными полынью и тысячелистником. По отдельности эти травы являются только хорошими лекарствами, но при определенной обработке и совместно – отличная защита от магии и таких, как я. Похоже, меня ждали и знали, как обезвредить максимально. - Эй! Не дергайся! – окликнула меня женщина с факелом, привлекая к моей скромной фигуре внимание всех своих товарищей. - Его нельзя так оставлять, - произнес один из шайки, на поясе которого я заметил свой кожаный кошель, а так же квилон. Последнее обстоятельство меня особенно расстроило. Я привык к этому клинку и мне не хотелось с ним расставаться.       Оглядевшись по сторонам, я заметил справа от себя горящий костер прямо посреди круглой небольшой площади, через которую проходил еще утром по дороге к Собору. Из боковой улочки вышли трое здоровенный парней и весело что-то обсуждая, скрылись в переулке. Двое держали огромные мясницкие топоры, а третий – палаш.       Я, сглотнув вязкую слюну, подумал о том, что мне бы сейчас не помешал такой же. Едва я успел подумать о городской страже, как наткнулся взглядом на распростертый около костра труп стражника. В следующую секунду я смог рассмотреть, что именно горело в огне – мебель. Теперь осознание ситуации, в которой я оказался, полностью пришло ко мне.        Занятый изгнанием Темных, я слишком замешкался и пропустил начало волнений. А теперь бежать было уже поздно. В голове, наконец, прояснилось и я внимательно осмотрел здания на площади, которые окружали нас и увидел, что у части богатых домов уже распахнуты двери, а в паре окон полыхает пламя. Изнутри ближайшего доносились крики, возгласы, иногда звон оружия. - Нельзя, - снова донеслись до меня слова разговора, напавших на меня, - он быстро нас Церкви сдаст и потом костей не соберешь, - пожевав толстые потрескавшиеся губы, произнесла дородная женщина, голову которой украшала моя шапка. - Может, пусть с пеньковой станцует? – спокойно предложил тот самый мужчина, на поясе которого теперь висело мое оружие. Ему явно не терпелось присоединиться к происходящему в соседнем здании. Из окон доносились громкие визгливые крики, иногда грохот, словно роняли нечто очень тяжелое и парню не терпелось уже заняться разграблением богатого дома, пока друзья не забрали себе всю наживу.       Оценивающий взгляд, который обратили на меня после его слов остальные, мне очень не понравился. Секунду мы молча смотрели друг на друга, а затем я понял, что моя судьба решена. Я даже не удивился.       Год назад у меня уже была возможность попасть в город, где случился подобный бунт и последствия были ужасными. Сначала особо ретивые граждане восстанавливают справедливость и «устранияют» тех, кто, по их мнению, притесняет простых людей. Правда, я не удивлюсь, если окажется, что всем «борцам за справедливость» изначально заплатил барон из соседнего кантона, давно желающий прибрать город под свое влияние.       На фоне волнений всегда выползает всякое отребье, на подобие того, в чьи лапы мне не повезло угодить. Человеческую природу не изменить. Люди везде одинаковы. Сейчас, под покровом ночи, ощущая вседозволенность и одурев от крови и смерти, они готовы крушить все вокруг. Поводом могла стать любая мелочь – не похож внешне, слишком хорошо одет, слишком аккуратный дом, слишком благополучная семья. Люди, почувствовав жажду, не смогли с ней справиться и забывали о смертных заповедях, грехах, законах и правилах. Ими двигала лишь жажда наживы и утоление давно тлеющего голода жестокости.       Завтра же, став снова сынами и дочерьми Божьими, они же будут недоуменно обводить взглядами следы творений рук своих – пепелища оставшиеся от пожаров, разбитые окна соседей, рыдать над трупами знакомых лавочников и других несчастных.        Они же ни в чем не виноваты.        Они просто не могли поступить иначе – иначе их самих бы убили.        У них не было выбора.       И уже завтра к выжившим, после разграбления Церквей священникам, потянется толпа страждущих, не понимающих, почему, пришедшие в себя власти распорядились о таком количестве казней.       Священники будут слушать исповеди, назначать епитимии и отпускать грехи. Но пятна с души будет уже не смыть. Эти пятна выжжет только пламя Ада. И то при условии раскаяния. - Пошли, святоша, - схватив меня за предплечье и потянув вверх, произнес огромный бородатый мужик, - не вовремя ты приехал в наш город. Теперь здесь власть принадлежит народу, а не Церкви или барону. Больше такие, как ты ни статира с нас не получат. Теперь Белленцвиль будет свободен! - Да- да! Свобода! Живем, как хотим!!! – В тот же момент поддержал его дружный хор голосов. Меня подняли вверх и потащили следом за собой. Все внутри похолодело от осознания того, что сейчас меня, как какого-то вора вздернут на ближайшем фонарном столбе. Вот тебе и людская благодарность за избавление от Темных. Более скоропортящегося продукта еще не придумали. - Заживем! Вот только добьем сейчас всех этих богатеев, которые обирают честно работающий люд и жиреют на наших денежках! – донеслось до нас с другого конца площади, и мои провожатые поддержали его громкими возгласами. Я пытался найти путь к спасению, но понимал, что вряд ли смогу убежать.       Над головой, прокаркав, пролетела ворона и села на один из фонарных столбов. Глаза птахи сияли словно два кровавых рубина. Я это мог видеть даже снизу. В голове вкрадчиво прошелестел знакомый шепот:       «Тебе стоит только попросить. И я помогу».       Я отвел взгляд от Темного, уже решив, что к помощи этой твари прибегать не стану. Такие бесплатно не помогают и потом станет только хуже. Я и так совершил ошибку, оставив ему жизнь. Никаких договоров с Тьмой.       Я осмотрелся, оценивая ситуацию. Меня уверенно вели к соседней круглой площади, на которой я днем видел невысокий помост. Очевидно, в ближайшее время над ним планировали возвести крышу, но пока успели только установить несколько балок на подпорках. Через такие очень удобно перекидывать веревки и вешать неугодных. Из первоначальной шестерки человек, поймавших меня, трое свернули в один из переулков, когда мы проходили по узким улочкам. Если и имело смысл предпринимать попытку к бегству, то сейчас был самый что ни наесть подходящий момент. Кроме того руки хоть и были связаны, но были спереди, что давало призрачный шанс на спасение.       Когда впереди уже замаячил выход на площадь, я дернулся вперед, изображая будто споткнулся, заставляя тем самым, мужика, держащего меня за плечо, остановиться и наклониться.        - А ну, без фокусов… - начал говорить мой провожатый, но я, не дав ему закончить, со всей силы ударил ногой в колено и тот, выругавшись, выпустил на мгновение мое плечо. Идущий все это время впереди парень с моим квилоном на боку, как раз развернулся, и я, отдавшись на волю интуиции, со всей силы лбом ударил ему по носу, услышав хруст. Не теряя ни секунды, я рванул к ближайшему переулку, надеясь успеть, пока они не очухались и скрыться, но сильный удар в спину, свалил меня с ног. Ругаясь на чем свет стоит, кто-то перевернул меня на спину и отвесил пару крепких ударов по бокам и один по лицу. Нос вроде не сломали, но дышать почти сразу стало нечем.       Снова осознавать действительность, я начал только, когда меня водрузили на помост и накинули на шею петлю.       Вот теперь был точно - конец. На этот раз держали меня, по-настоящему крепко, поняв, что даже без магии могу показать зубы. Левое предплечье болело и почему-то было мокрым. Нос больше не выполнял свою функцию и пришлось дышать через рот, ощущая холодный воздух на зубах и языке. Правый глаз слегка заплыл и обзор справа теперь был наполовину сужен. Но, я понимал, что если все так и будет продолжаться, то ни глаз, ни нос в скором времени мне будут не нужны.       «Глупый… глупый Заклинатель… А ведь этого вполне можно было избежать… попроси меня…» - снова прозвучал в моей голове шелест шепота и я поднял голову к балке, на которой различил еще более черный, нежели ночное небо, силуэт птицы. Казалось, даже блики от факелов на нем не отражаются, а поглощаются. Просить Темного я ни о чем не собирался и поэтому просто усмехнулся, глядя в рубиновый глаз. Он был сыт кровью черта, но, тем не менее, я ощущал его жажду и трепет перед приближающейся смертью. Моей смертью.       Петля пока свободно лежала у меня на плечах, но я понимал, что еще несколько секунд, в течение которых мужики закрепляли веревку и меня столкнут с помоста вниз. Справа от меня уже висели двое. Сердце ухало в груди и мне казалось, что его слышно всем вокруг. Я, чувствуя панику, железным кулаком сжимающую горло, оглядел площадь, но никого не увидел. Очевидно, толпа тут уже побывала и все двери домов были распахнуты, а прямо посреди мостовой лежали трое убитых людей, так что на помощь местных не было смысла надеяться. С соседних улиц до нас доносились радостные улюлюкающие выкрики и другой шум. Где-то недалеко послышался беспорядочный звон церковного колокола. Звонари так не звонят. Вывод напрашивался лишь один.        На стражу я уже не надеялся. Скорее всего, они закрылись в восточной башне и собираются пережидать бунт там, пока барон не введет регулярную часть, которая зачистит город от особо агрессивных борцов за справедливость.       Убежать теперь мне точно не дадут – бородатый мужик, которого я пнул в колено, смотрел волком. Я не видел больше того парня, который присвоил мой квилон и которому я сломал нос, но вместо него пришел высокий крепкий детина в темной шапке с лисьим хвостом. - Сам молитву по себе прочтешь?! – щеря рот в желтозубой щербатой улыбке, спросил бородатый и я в тон ему ответил: - Завтра вас ждет то же самое. Вы – такие же трупы, просто еще этого не понимаете, - попытался улыбнуться в ответ я, ощущая, как от боли лицо перекашивает не в том месте. - Сталкивай его! – скомандовал мужик в лисьей шапке, и я инстинктивно начал пятиться от края.       Позже, вспоминая, я понимал, что все произошло за пару секунд, но в тот момент действительность для меня растянулась на значительно более долгое время. Я был полностью занят тем, что изо всех сил пятился назад, сопротивляясь, толкающему меня с помоста бородатому и поэтому не обратил внимание на прозвучавший рядом свист. Во второй раз я уже все-таки заметил, что вокруг происходит что-то странное. Новый звук закончился иначе – свист и словно мягкий шлепок. Я отвлекся на секунду, глядя на то, как мужик в лисьей шапке, словно подкошенный падает вниз лицом в снег и по белому покрывалу растекается темное пятно. В этот самый момент меня и столкнули вниз.       Сердце ухнуло следом куда-то вниз, а дыхание перехватило. Я даже не успел ни о чем подумать, ощущая, как падаю, а веревка на моей шее начинает затягиваться.       Сознание обожгло вспыхнувшее ощущение горечи потери, которой я по сути даже не понимал, и сильное желание жить …       Я рухнул на холодную мостовую, так и не повиснув на веревке, неслабо приложившись головой о твердую поверхность. Рядом, следом за мной упало что-то еще и откуда-то издалека послышались крики. Я так и не пошевелился, лежа на полу, прижимая руки к груди и не понимая, что происходит. «Готовый» и «не готовый» к смерти. Сердце словно сжалось где-то в груди, а затем с оглушающим стуком снова заработало, возвращая способность мыслить и чувствовать.       Прямо передо мной, завалившись на бок, глядя мертвыми стеклянными глазами, лежал тот самый мужик в шапке с лисьим хвостом. Сейчас шапка отлетела в сторону, а из шеи человека с огромной скоростью лилась кровь. Мне приходилось уже видеть такие раны – на поле сражения, куда меня занесло сразу после окончания учебы. Арбалетный болт, пущенный в шею, никому не оставит шанса. Я все еще не очень хорошо соображал, но все произошедшее с невероятной точностью вплавлялось в память яркими образами. На ближайшей руке покойника, я заметил серебряное кольцо грубой ковки с изображением звезды. Где-то подобное я уже видел.        Я перевернулся на спину, отворачиваясь от трупа, и сделал попытку подняться, но уже в следующее мгновение почувствовал, как кто-то значительно более сильный подхватил меня под руки и поставил на ноги.       В голове все еще гудело от перенапряжения и сильного испуга. Я видел знакомые лица перед собой, но никак не мог сосредоточиться ни на одном из них. Я словно во сне почувствовал, что руки теперь свободны, а к губам кто-то поднес флягу и настойчиво прижал. Я сам не зная почему подчинился и ощутил резкий запах алкоголя, а затем обжигающую жидкость на языке, а после - в горле.       Наконец, звуки вернулись в полной мере и снова вернулась способность осознавать действительность. Все-таки головой, когда падал, я, очевидно, приложился сильно. Передо мной стояли трое рослых мужчин, которых я помнил еще по постоялому двору. Два наемника из восточной Поланки и благородный. - Вы идти можете? – внимательно глядя мне в глаза, спросил мужчина, тряхнув меня за плечо. - Да, - я попробовал кивнуть, но тут же понял свою ошибку, поскольку голова отозвалась взрывом острой боли. - Пойдемте, с нами. Нет времени объяснять. Здесь недалеко.       Я хотел задать вопрос о том, куда мы идем, но подумав, решил промолчать. Кинув беглый взгляд на тяжелые арбалеты на поясе у обоих наемников, я лишний раз убедился в своих предположениях. Обернувшись напоследок, увидел трех мертвых мужчин, у помоста, на котором меня едва не повесили. - Везунчик, - произнес один из наемников, поравнявшись со мной. На меня мужчина не смотрел, следя за обстановкой вокруг. - Да. Мне повезло, что вы меня нашли вовремя. - И это тоже. Но я о другом, - мужчина на секунду замолчал, внимательно посмотрев в переулок мимо которого мы проходили. Пока нам везло и мы никого не встретили. - О чем? – равнодушно спросил я, просто чтобы поддержать разговор. - О веревке. Впервые вижу, чтобы веревка не затягивалась на шее у человека, когда его сталкивают, а лопалась. - А я думал, что это вы из арбалета… болтом… - я на столько плохо себя чувствовал, что не мог нормально составить предложение, но мужчина меня понял: - Нет. Мы с Дарием, конечно, хорошие стрелки, но не на столько, что бы прострелить веревку у самой шеи. И дистанция была слишком большая…       Несколько раз нам приходилось резко менять направление, чтобы не столкнуться нос к носу с очередной бандой. Постепенно мне становилось лучше, но слабость никуда не пропадала и, когда подойдя к одному из темных глухих переулков, один из наемников вывел тройку лошадей, я мысленно застонал. Ненавижу верховую езду со времен учебы.       Смущало то, что нас было четверо, а лошадей трое, но вскоре и эту проблему решили. На соседней улице обнаружился разоренный постоялый двор с почтовой станцией и несколькими лошадьми в стойлах, одну из которых отдали мне. Стараясь не ударить в грязь лицом, я кое-как взобрался на каурую кобылу и, вцепившись в поводья, последовал за своими новыми спутниками.        Меня заметно качало и, чтобы просто удерживаться в седле, уходили все оставшиеся силы. Несколько раз мы натыкались на вооруженных вилами и топорами местных, но благополучно уносили ноги и вскоре оказались у восточных ворот города. К этому моменту звон в ушах вернулся, а окружающие звуки начали пропадать, но я все еще сжимал в кулаке поводья и старался править лошадью. Мои спутники спешились, подходя к башне, около которой стояла пятерка вооруженных до зубов стражников. Я кое-как сполз вниз, едва не свалившись и один из наемников, похоже, заметил мое состояние, поскольку отделился от остальных и, нахмурившись, направился ко мне. А затем я снова отключился.

***

      На этот раз пробуждение было намного более приятным. Я лежал на чем-то теплом и мягком, а кто-то ласково прикасался к моему лицу. Прикосновения были приятными и я позволил себе несколько минут полежать с закрытыми глазами. Единственным, что меня смущало, было ощущение раскачивания даже в горизонтальном положении, поэтому я был все же вынужден открыть глаза. Правый глаз заплыл и поэтому обзор получился неполным. Взгляд сразу уперся в довольно низкий, обтянутый тканью потолок фургона. Теперь мне стало понятно, откуда взялось ощущение движения. Меня куда-то везли.       - Очнулся, наш везунчик, - прозвучал рядом голос давешнего наемника и я снова ощутил теплые прикосновения к лицу. Нахмурившись, я повернул голову и увидел, сидящего недалеко от меня знакомого мужчину. Тот, заметив мой взгляд, усмехнулся и отсалютовал. Рядом с наемником стояло очередное чудо техники от Хокингардских семинаристов – небольшой металлический куб, благодаря которому в фургоне было тепло, словно у печки.        В голове по-прежнему гудело, но, тем не менее, я повернулся в другую сторону, что бы увидеть того, кто прикасался ко мне. И едва не подскочил на месте, рискуя проломить крышу фургона.       Рядом со мной сидел мой старый знакомый Темный, закатав рукава белой шелковой рубашки, и промокал тряпку в теплой воде.       «Что ты здесь делаешь?» - мысленно спросил я, в раздражении забыв об уважительном обращении.       «Я? – прозвучал в голове знакомый баритон, - оттираю кровь с вашего лица. У людей это называется - заботой». Темный отжал тряпку и продолжил свое занятие, протирая теплой тканью мне щеку. Я неловко отмахнулся левой рукой, ощущая как предплечье тут же заныло, сковывая движения, и попытался сесть.       - Не делайте резких движений,– укоризненно сведя брови, попросил мужчина, помогая мне сесть, - вам стоит себя поберечь.       - Какой прыткий, - щерясь во весь рот, произнес наемник и добавил, поднимаясь, - пойду Маару позову.       С этими словами мужчина ловко скрылся за кожаным пологом, плотно его затем за собой закрыв. Я хмуро проводил его взглядом, а затем снова посмотрел на Темного. Того, похоже, ничего не смущало, он деловито промыл ткань, которой обтирал мое лицо и я увидел, что вода в белой глиняной чаше окрасилась в бледно-розовый. Заметив мой взгляд, он произнес:       - Это уже вторая. У людей интересная физиология – небольшие царапины на лице – вызывают настоящий водопад крови, но жизни ничего не угрожает. И скорее всего, даже шрама не останется. Но если вогнать в живот ятаган, то крови может и не быть, а вот на тот свет отправиться вероятность довольно большая.       Я молча смотрел на Темного, прислушиваясь к своим ощущениям. Интуиция твердила, что если бы он хотел меня убить, то давно это сделал бы. Инстинкты же, вбитые в Академии визжали о том, что его необходимо убить первым. Прямо здесь и сейчас.       Я вздохнул, стараясь расслабиться и с облегчением ощущая, что нос снова дышит. Это несколько улучшило настроение.       - Куда мы едем? – спросил я, справившись с неприязнью и осматривая фургон уже внимательнее. - В Сионвен. Вы же туда планировали поехать, кинеер? – ответил Темный, оценивающе осмотрев мое лицо и отложив влажную ткань на небольшой столик, стоящий рядом с кроватью.       - Я же говорил, что церемонии не нужны, - поморщился я, ощущая новую вспышку головной боли, - что это за фургон?       Мужчина неторопливо вытер руки сухим полотенцем и так же размеренно ответил: - После того, как господин Ахмар с охраной вывезли вас из города, то догнали поспешно ретировавшихся цирковых. Собственно, они и согласились приютить нас всех и вместе доехать до города. - А тебя-то каким боком они согласились взять? – я попытался по привычке приподнять правую бровь, но боль мгновенно указала на мою ошибку. - Тем боком, что мы с вами вместе путешествуем с Алербурга и потеряли друг друга из-за вспыхнувшего бунта. Тем более, что я прихватил все ваши вещи с постоялого двора и еще кое-что, - с обычным достоинством закончил мужчина и я удивленно посмотрел на него. Ему все-таки удалось удивить меня. Правильно поняв мою реакцию, Темный указал взглядом на мою привычную и помнившую лучшие времена кожаную сумку, из которой торчали кое-как сложенные вещи. Я не смог сдержать улыбки, представив, как тот заталкивал мои пожитки, учитывая, что кое-что в котомке было не моим.       - Даже не буду спрашивать, как ты смог все это вынести из обнесенных защитным знаком комнат, - задумчиво произнес я, переведя взгляд с сумки на Темного.       - С людьми всегда можно договориться, - философски заключил мужчина, улыбнувшись уголками губ, - вот с этим только возникли определенные сложности. Новый хозяин никак не хотел расставаться, а прикоснуться к этой игрушке, как оказалось, я не могу.       Мужчина деловито наклонился и откуда-то снизу выудил неаккуратный сверток, а затем почти брезгливо положил мне на колени. Я, нахмурившись, задержал взгляд единственного видящего глаза на Темном, что было нелегко, поскольку сидел тот с права от меня, а затем начал осторожно разворачивать. Какого же было мое удивление, когда в ворохе обрывков ткани, кожи и шут разберет чего еще, я обнаружил свой квилон.       Я поднял удивленный взгляд на ожидающего моей реакции мужчину и пораженно спросил:       - Как тебе удалось его донести… Таким как ты это должно быть не под силу.       - Так же, как и порвать веревку у самой шеи клирика, которого собрались повесить, - самодовольно ответил Темный, тщательно следя за моей реакцией. Я не зная, что ответить на подобное, снова опустил взгляд к клинку и на этот раз заметил, что ткань и кожа, в которую мужчина замотал квилон была чем-то пропитана, а в месте прикосновения к оружию почернела и кое-где виднелись обожженные будто пламенем участки.       Это в очередной раз выбивалось из ряда всех моих представлений о выходцах из пепла и я на некоторое время по-настоящему потерял дар речи. - Ты до сих пор не сказал, как мне к тебе обращаться. Раз мы путешествуем вместе, я должен знать твое имя, – после недолгого молчания произнес я, снова переведя взгляд на Темного. - Виллард Декстер, - широко улыбаясь, ответил мужчина и мне эта улыбка совсем не понравилась.       Поговорить дольше нам не удалось, поскольку полог открылся, пропуская внутрь женщину примерно моего возраста или чуть старше. Когда незнакомка развернулась ко мне лицом, я смог разглядеть, что это была цыганка с тщательно уложенными в толстую косу черными, как смоль волосами. «Маара» - подумал я, вспоминая слова наемника, который ушел минутой раньше. Я поздоровался, улыбнувшись и бросив случайный взгляд на Вилларда, заметил, что тот не сильно рад приходу женщины. Внезапно реальность вокруг дрогнула, и я ощутил сильную темную ауру мужчины. На секунду в фургоне стало намного темнее и я явственно услышал шипение, но женщина изобразила легкий жест рукой, будто смахивала паутину перед собой и тьма исчезла в то же мгновение, а шипение затихло. - Пошел вон! – цыганка бесцеремонно махнулся рукой в сторону Темного и я увидел, как лицо мужчины на секунду исказилось, перестав быть человеческим. Это длилось не больше секунды, и я не успел толком рассмотреть сущность, скрывающуюся под личиной человека, но большего и не требовалось. Виллард кивнув мне на прощание, прошел мимо женщины, стараясь не касаться её, и скрылся за плотным пологом. Я выдохнул, развоплощая атакующую фигуру. - Ну, и тварь прицепилась к тебе. От такого лучше сразу избавляться, пока силу не набрал, - проводив взглядом Темного, произнесла цыганка и села на то место, где пару секунд назад сидел Виллард. С лица женщины все еще не ушло брезгливое выражение, поселившееся на нем после встречи с Декстером. - Я думал об этом. Но пока он придерживается нашего соглашения и не вредит людям. Я не в праве убивать того, кто просто хочет жить и никому не вредит. - Даже если он - Тьма? – ехидно изогнув черную бровь, спросила женщина, расправляя цветастую юбку, богато расшитую розами по всей длине. На голове женщина носила такой же яркий платок - Даже так, - уверенно кивнул я, нахмурившись. Это было удивительно, но женщина в отличие от Дефо, который проучился в Академии, увидела Тьму в Декстере. - Нетипичная точка зрения для клирика. Но не могу сказать, что она мне чужда. Кстати, меня Маара зовут, и твоим лечением занималась именно я. Как ты себя чувствуешь? - Спасибо. Лучше, - кивнул я, - Демиан. - Знаю. Этот, - женщина пренебрежительно махнула рукой в сторону ушедшего Темного, - уже рассказал слезливую историю о том, как вы потерялись в городе. Многие даже поверили. Эта тварь умеет дурить людям мозги. - У вас сильный дар, - встретившись со взглядом зеленых глаз, произнес я, - давно не встречал равных вам. Почему вы не обучились в Академии Верховного Клира? - Милый мой, - женщина внезапно мягко улыбнулась, и от этой улыбки грубоватое смуглое лицо преобразилось, став почти красивым, - я – цыганка. Ты же знаешь, наше племя не очень любят. Особенно Церковь. Да, и отказалась я, когда была возможность. - Но почему?! – я на столько сильно удивился, что даже начал говорить громче, - вас бы обучили … Академия принимает всех, у кого есть талант. Всех сословий и достатка.       Женщина, мягко улыбаясь, протянула руку и попросила меня повернуть голову, рассматривая рану на виске и затекший глаз. - Каждый сам выбирает свою жизнь, и я выбрала. Ты – хороший человек. Всё еще идеалист в чем-то, но это хорошая черта. Все мы разные, Демиан. Ты родился, для того, чтобы очищать наш мир от Темных тварей, за что тебе низкий поклон. Но я не смогла бы так жить, - Маара замолчала ненадолго и, прикрыв глаза, прикоснулась открытой ладонью к ране. Я почувствовал воздействие теплой целебной магии и ощутил еще большую досаду. - Моя жизнь – доро́га. Я в любом случае помогаю людям – кого-то исцеляю, кому-то помогаю советом или предсказанием. От судьбы не уйдешь. Дар себя проявляет. Но прыгать под дудку клириков и как цепная собака бегать по стране и вылавливать нечисть – не по мне. - Понимаю, - сдался я, ощущая, как после действия магии женщины боль ушла и общее самочувствие улучшилось. – Спасибо. - Ваша Академия делает большое дело – благодаря таким как ты, жить становится чуточку легче и безопаснее, но с другой стороны - Заклинатели редко доживают до старости и уж тем более заводят семьи. Я тоже обучалась, но у других учителей и поэтому не связана таким количеством обязательств и запретов, как ты. - Ваш дар целителя очень сильный и редкий, а дар к изгнанию и вовсе невероятен. Церковь много потеряла, что упустила такого человека, как вы, - честно озвучил я свои мысли, поворачиваясь так, как сказала мне Маара, подставляя перебинтованную левую руку. - Как любят говорить ваши Святые отцы, - цыганка лукаво улыбнулась, блеснув белыми хоть и слегка неровными зубами, - «пути Господни неисповедимы». Может, наша встреча была прописана где-то и когда-то. Не будь меня в этом цирке и неизвестно, как скоро ты бы смог встать на ноги?       Я задумчиво пожал плечами, а затем кивнул, соглашаясь.        Мы поговорили еще несколько минут прежде, чем Маара дала мне выпить резко пахнущий облепихой отвар и я провалился в исцеляющий крепкий сон.