Эта жажда будет вечной

      В один из необыкновенно тёплых для Лондона вечеров Фредди и Роджер распрощались с Брайаном и Джоном, вышли из студии и, прежде, чем поехать домой, решили немного пройтись. Солнце радостно освещало мир, под ласковым ветром шелестели зелёной листвой деревья. Работа над очередным альбомом шла отлично, в хорошем темпе и даже почти без споров и стычек, хотя иной раз они и случались: таков уж творческий процесс. Влюблённые шли, наслаждаясь прекрасной погодой и обществом друг друга.         — Я тут подумал, — произнёс Тейлор. — Как это необычно: сегодня после прогулки мы поедем домой. К нам домой.        — Что тебя удивляет? — улыбнулся Фредди. — Или хочешь предложить другой план на этот вечер и ночь?        — Нет-нет! Мне всё нравится.        — Тогда расскажи, чем займёмся дома.        — Представь, — он с видимым удовольствием начал придумывать на ходу. — Мы приедем домой, приготовим ужин, поедим, ты вымоешь посуду…        — Почему это я буду мыть посуду?        — Тебе так сложно её вымыть?        — Нет, — тон вокалиста был беспечным несмотря на то, что они коснулись главной темы домашних разборок. — Тогда ты завтра пропылесосишь.        — Без проблем.        — И пыль протрёшь.        — Ладно.        — Отсортируешь грязную одежду от чистой.        — Фред, не наглей!        — Ладно, бросим жребий. Кому не повезёт, тот и будет мыть посуду. И оттирать жуткую сковородку.        — Которой вы однажды чуть не убили меня, мистер Меркьюри, — с хитрой улыбкой напомнил Роджер.        — Вы тогда дурно повели себя, мистер Тейлор, — парировал Фредди. — А что потом?        — Потом мы пойдём пить чай в гостиную. По телеку будут показывать глупые вечерние шоу. Ты намажешься своими духами с восточными пряностями и будешь гладить меня по волосам. Так мы и будем отдыхать на диване, обнимаясь, пока ты не задремлешь, ведь ты очень устал.        — Я не очень устал.        — В моей истории ты очень устал, так что не спорь. Ты задремлешь, и я возьму тебя на руки и отнесу в нашу спальню, сам тебя раздену, уложу в постель и обниму крепко-крепко. В это время в окно будет светить Луна, а шторы легко колыхаться под ночным ветерком. Мы будем спать долго, очень долго, видя красивые сны, а утром начнётся новый день нашей жизни. Мы сходим в душ и, может, немножко пошалим…        — Можно и не немножко.        — Как скажешь.        — Быстро согласился.        — Когда это я отказывался? Пока ты отдыхаешь после того, как тебе было офигенно хорошо, я приготовлю завтрак, сварю кофе. Знаю, ты не очень любишь кофе, но мой тебе нравится. Мы позавтракаем, ты вымоешь посуду.        — Почему я опять мою чёртову посуду?!        — Тебя вообще волнует хоть что-то, кроме посуды?!        — Конечно! Но почему в твоих грёзах вечно я её мою?!        — Кинем жребий!        — Это будет справедливо. Не забывай, дорогуша, утром тебя ждут ещё домашние дела.        — Блин, зачем я согласился?! Впрочем, я всё сделаю быстро, а потом у нас будет выходной. В студию не надо: Дики занят, едет куда-то с Вероникой и Роби. Если погода будет такая же хорошая, как сегодня, мы пойдём погулять в Кенсингтонский сад. Ты помнишь памятник Питеру Пэну?        — Там мы… мы чуть не объяснились с тобой.        — Нужно было не тянуть тогда, сказать всё, но я не решился.        — Ты решился, но потом. После йоги.        — То есть ты ни о чём не догадывался?        — Догадывался. Ждал, пока сам скажешь.        — Мучитель.        — Не отвлекайся, рассказывай дальше.        — Мы будем сидеть у озера, любоваться зданиями. Я где-то слышал выражение, что архитектура — не просто камни, а застывшая музыка. Придумал! Если наскучит парк, доберёмся до… Хайгейтского кладбища! Побродим между старинных надгробий, обвитых корнями, поцелуемся в тени склепов.        — Ну, нет! На кладбище лучше гулять в дождь, так больше ощущается антураж.        — Тогда можно просто пойти в какой-нибудь уютный паб, выпить эля, пообедать.        — А вечером?        — Вечером посетим очередную оперу, которые ты так любишь. Или проберёмся в музей. Пусть он уже закроется, у меня там есть знакомый смотритель.        — Ты об этом не рассказывал. Где вы познакомились?        — Ты не поверишь: в салоне у Криса! Да, музейные работники тоже бывают… со своим стилем. Всю ночь будем бродить по грандиозным залам — только ты и я.        — И куча древностей.        — Можем поступить банально: пойти в клуб потанцевать или вообще в кино. Можно вернуться домой, выпить чего-нибудь, начать писать новую песню. Надо взять у Брая телескоп! Ночью пойдем на крышу, возьмём пунш с пирогом, гитару, будем смотреть на звёзды и играть, и… можно делать всё то, что нам только захочется.        — Я понаблюдал бы за звёздами со своей крыши, — произнёс Фредди чуть задумчиво. — С крыши своего дома. Скажи мне, Родж, ты серьёзно решил отказаться ради меня от всего остального?        — Ты о чём?        — Семья, дети, всё как у всех. Твои родители поразительно спокойно восприняли наши отношения.        — Не беспокойся об этом, всё хорошо.       Роджер умолчал о своём разговоре с родителями один на один, без присутствия Фредди, где было сказано многое. «Вы можете принимать нас или нет», — так он сказал матери и отцу. — «Это моя жизнь, и позвольте мне прожить её так, как хочу. Я не отталкиваю вас. А вы меня оттолкнёте?». В результате они сдались, надеясь, что, может, через пару лет голова у их сына встанет на место. Ударник подозревал, что и у Фредди было подобное объяснение, но не расспрашивал. Захочет — сам всё расскажет.         — У тебя классные родители, Родж.        — У тебя тоже, особенно мама. Твой отец меня ненавидит.        — Это не так. Отец всегда был правильным и строгим. Со мной, с Кашмирой, даже с мамой. Для него главное — попасть в рай после смерти, а я хочу наслаждаться жизнью здесь и сейчас. Это моя жизнь.        — Это наша жизнь.        — Повторю вопрос: ты серьёзно решил быть со мной?        — Ты до сих пор не понял?        — У тебя могла быть жена.        — Зачем мне она, когда у меня есть такой муж? А о детях думать пока рано.        — Как вообще… — он хотел было продолжить неудобную тему о детях, но Тейлор прервал.        — Ты согласен быть моим мужем?        — Да.       Роджер резко остановился посреди дорожки парка, до которого они дошли, гуляя, схватил Фредди и чуть приподнял над землёй. Он посмотрел в его большие чёрные глаза, ощущая, как тонет в их чарующей глубине. Это продлилось всего миг, но обоим показалось, что прошли годы и века.         — Тогда нам нужен дом, — заявил ударник. — Брай и Дики женились, обзавелись своими домами, а мы до сих пор живём в квартирке, где не слишком много места. Королевские особы должны жить по-королевски!        — Я согласен с тобой.        — Судя по взгляду, у тебя есть вариант на примете.        — Есть один дом здесь, в Кенсингтоне. Он называется Гарден Лодж.        — Отлично! Завтра же пойдём его смотреть, и, если понравится, купим.        — Родж, я… — Меркьюри замялся. — Вообще-то я уже его смотрел, мне он очень понравился и я дал за Гарден Лодж задаток.        — Что?! За моей спиной?!        — Ты не рад?        — Я счастлив. Хотя мог бы посоветоваться со мной.        — Тебе он тоже понравится. Мы сможем сделать этот дом прекраснейшим местом на планете.        — Ладно. Но больше так не делай. Не решай наши дела в одиночку.        — Слушай, а где твоя машина? — перевёл разговор в сторону Фредди.        — У студии. Вот чёрт, нам придётся вернуться!       Они вернулись к студии, где скучала «малышка» Роджера, и поехали домой. Вечер и ночь прошли, в целом, по сценарию, придуманному барабанщиком, а наутро они отправились смотреть Гарден Лодж. Двухэтажный особняк в георгианском стиле, с высокими белыми окнами и садом явно когда-то знал и лучшие времена, но простор для творчества здесь был огромным. А что ещё нужно Фредди? Роджер согласился, и скоро сделка по покупке свершилась. Они, захватив кошек, перебрались в особняк, где предстоял большой ремонт и куда уже решено было нанять работников: больше терпеть ежедневное мытьё посуды и прочие бытовые штучки не хотел уже никто.       В первую ночь Фредди и Роджер выпили шампанского в гостиной, наполненной янтарным светом свечей и ароматом роз, множество которых было расставлено в вазах.        — Здесь нужно ещё всё переделать, — заметил Меркьюри. — И всё-таки мы дома, милый. Это наш дом, дом Меркьюри-Тейлор. Я должен задать тебе тот же вопрос, что ты задавал мне. Ты согласен быть моим мужем?        — По-моему, всё и так ясно.        — Всё-таки скажи.        — Да.       Растроганный Фредди заключил любимого в объятья. Они обменялись золотыми кольцами. Пусть и не настоящая свадьба, но… для обоих это было важно. Поцелуй получился таким долгим и страстным, что «первая брачная ночь» свершилась прямо здесь, на мягком ковре.       Брайан и Джон, которые первыми из всех были приглашены в Гарден Лодж, раскрыли рты от удивления. Впрочем, друзья скоро привыкли и с тех пор часто бывали в жилище сладкой парочки Меркьюри-Тейлор. Что же до Фредди и Роджера, то они были уверены, что с этого момента их жизнь будет наполнена одним лишь счастьем. В целом, оно и было так, но у судьбы, как известно, свои сюрпризы и свои игры.