Эта жажда будет вечной

      Яркое утреннее солнце лилось в окна спальни в Гарден Лодж. Дверь на балкон была распахнута, и свежий ветер доносил из сада аромат цветущих роз и нежной зелени. Проигрыватель мерно крутил блестящую черную пластинку, и дивные звуки оперной арии то и дело сливались с двумя голосами. Фредди и Роджер находились в своей гардеробной — обширном помещении с несколькими ростовыми зеркалами, стены которой обшиты панелями из красного дерева. Здешнему ассортименту одежды и обуви позавидовал бы любой магазин — хозяева особняка были настоящие модники. Они могли по часу обсуждать, что наденут на очередной концерт, прогулку, презентацию, вечеринку, поход в художественную галерею, ресторан и так далее. Иногда это приводило к громким спорам, а сегодня причиной разборки стал… потасканный серый жакет из лисы.       — Родж, ты не понимаешь! Это не просто вещь, это история «Queen»! — кричал Меркьюри, потрясая жакетом в воздухе. — В нём я впервые пел на телевидении!       — Я отлично всё помню, мы кривлялись под фонограмму, а твой стояк показали на всю страну крупным планом! Но это не повод хранить эту пыльную лисицу, пока не истлеет! — не сдавался Роджер. — В ней, кажется, завелась моль!       — Нет в ней никакой моли!       — Если эта пакость перелетит на мою новую дублёнку, я тебе в глаз дам!       — Поразительно безвкусная вещь! — Фредди отложил жакет и схватил вешалку, где висела недавно купленная тёплая куртка кремового цвета из мягчайшей кожи. — Деньги на ветер! Эй, отдай мой жакет!       — В мусор его!       — Никогда!       Они носились по гардеробной, словно два школьника по коридору на перемене, распинывая по пути обувные коробки и всё, что только попадалось под ноги. Наконец, Фредди удалось поймать Роджера, и борьба за серую лису с историей продолжалась, пока ни раздался неприятный хруст.       — Ты его порвал! — запричитал владелец жакета, но, осмотрев его добавил спокойнее. — А, нет, показалось, слава Богу. Смотри, ещё довольно хорош.       С этими словами Фредди надел его на себя, и жакет на нём не сошёлся. Торжеству Тейлора не было предела.       — Смотри, он на тебе уже и не сходится, — смеялся ударник.       — Ему немало лет, — Фредди выглядел озадаченным. — Подсел со временем, это ведь натуральный мех.       — Подсел?       — Ну, да. Усох.       — Зато ты расправился, — издевался Роджер. — Разросся вширь. Со временем.       — Ты хочешь сказать, что я растолстел?!       — Ага. Настоящий морж. И усы отрастил, как у моржа!       Жакет полетел Роджеру прямо в лицо. Расстроенный Фредди пошёл прочь из гардеробной. Он, конечно, любил своего мужа, но порой злые шуточки Тейлора просто выводили из себя, бесили и обижали. Вот зачем Родж сегодня прицепился к этому хренову жакету?! И, да, по сравнению со временами, когда группа начинала восхождение к вершинам успеха, он уже не такой тонкий… обязательно над этим издеваться?! И чем усы не угодили?! Да, сменой имиджа некоторые поклонники были недовольны, но ведь ты, Родж, не один из фанатов. Когда в одно прекрасное утро ты перекрасился в рыжий, я над тобой так не ржал.       Фредди в тот момент слегла позабыл, что, когда Роджу надоело постоянно слышать во время секса забавное прозвище «рыжая шлюшка», он психанул, подстригся коротко и вновь стал блондином, причём, ещё светлее, чем прежде.       — Моржик, стой! — Роджер догнал его, властно обнял за талию и лизнул в щёку.       — Отстань от меня!       — Ну, прости, я переборщил.       — В тебе ноль такта, ты об этом знаешь?       — Конечно, — руки ударника теребили майку на животе Фредди. — Таким ты меня полюбил.       — На свою голову.       — Согласен оставить лисицу.       — Деспот.       — Мне нравятся твои усы, они так возбуждают…       — Хочешь пощекочу?       Вместо ответа Роджер прижался к его губам своими, и вскоре поцелуй стал даже более чувственным, чем нужно после мелкой бытовой ссоры. Они добрались до кровати, весьма впечатляющей по своим размерам, и, не переставая целоваться, упали на мягкие нагретые солнцем шёлковые простыни. Мир был достигнут.       Со дня переезда Фредди и Роджера в Гарден Лодж прошло время. Как и предсказывал Меркьюри, их дом стал прекраснейшим местом на свете. Хоть он иной раз и называл возлюбленного деспотом, в художественном плане Тейлор почти полностью отдал особняк в его власть. Драгоценный клён и красное дерево, антикварная ореховая мебель и многочисленные диваны с кашемировыми пледами, целый арсенал музыкальных инструментов, самым внушительным из которых был белый рояль Фредди, японская гравюра и картины Дали, целая галерея, стены которой украшали пластинки «Queen», мегадорогой фарфор и вышитые скатерти из тончайшего полотна, атлас, шёлк, кожа, глянец, лак, хрусталь, позолота… В доме неуёмной фантазии Фредди было, где разгуляться, также, как и в саду, где был замечательный газон, пруд, беседка и сад камней, росли розы и лилии, радовали глаз глицинии, сакуры, липы, платаны и другие насаждения.       Единственное место, куда Фредди не вторгался, был гараж — территория Роджера, любителя автомобильной техники. В этом священном для ударника месте жили его железные «красотки», которых было уже три.       Тейлор, нужно сказать, вовсе не возражал против такого расклада, особенно, против японской темы — со Страной Восходящего Солнца были связаны яркие воспоминания, некоторые из них даже очень интимного характера. Именно в Японии ударник первый раз отдался своему возлюбленному, а такое не забывается никогда.       По поводу этого самоуправства мистера Меркьюри однажды Брайан Мэй, в очередной раз бывший в гостях в Гарден Лодж, сделал весьма верное замечание.       — У вас всё очень оригинально, — сказал гитарист.       — Ты имеешь в виду кресло эпохи Людовика XIV или то, что здесь живут два влюблённых друг в друга мужчины? — пошутил Фредди.       — Не то и не другое, — улыбнулся Брайан. — У вас всё оригинально с точки зрения астрономии и небесной механики.       — Это как?       — В космосе Меркурий вращается вокруг Солнца, а у вас, наоборот, Солнце вокруг Меркурия.       — Смотрю, ты блистаешь эрудицией, Брай, — Роджер готов был вспылить, но вместо этого заулыбался: отрицать, что его потрясающий муж — центр вселенной Гарден Лодж бесполезно. — Фред, вставай, я буду вращаться вокруг тебя!       — Не хочу, я устал. Ты и так здесь всё освещаешь своими лучами, поэтому завтра повращаешься, — томно потянулся вокалист, а после добавил. — Брай, ты абсолютно прав. Видно подход настоящего учёного.       Бытовые проблемы тоже решили успешно. Хозяйством заправлял мужчина по имени Питер Фристоун, который оказался не только практичным управляющим, но и мастером на все руки. Обширная кухня была вотчиной повара Джо Фанелли, а за чистоту отвечали две горничные, Джуди и Элис. Джуди, знавшая Питера ещё до Гарден Лодж, была из тех девушек, которым нравится общаться с геями, так что по поводу того, приживётся ли она в «фиалковом царстве», сомнений не возникло. Не та ситуация была с Элис, найденной также через знакомых. Она казалась женщиной традиционных правил, что на деле вышло не совсем так, и, к тому же, она всей душой обожала кошек. Что же касается Оскара, Тиффани и Ромео, то они были довольны своей жизнью ещё больше, чем прежде.       Союз Солнца и Меркурия стал воистину золотым. Его не омрачало почти ничего, даже то и дело возникающее внимание репортёров. Они ничего не отрицали, но и комментариев не давали, что порождало домыслы, мнения и пикантные «подробности». Сложно сказать, нужен ли группе подобный пиар, но с этим ничего невозможно было поделать. Оставалось жить, как жили, и продолжать создавать музыку. Никак иначе.       Гарден Лодж был щедрым и гостеприимным местом. Здесь закатывались шумные вечеринки с ваннами шампанского, танцами, карнавалами и фейерверками. Здесь устраивались милые семейные посиделки с чаем, кексами, тортиками, просмотром фотографий и пересказом домашних воспоминаний и новостей. В дом Меркьюри-Тейлор приходила вся команда «Queen», в первую очередь, конечно, Брайан, Джон, мистер Рид, Джим Бич и, к неудовольствию Роджера, Пол Прентер. Хозяева приглашали своих приятелей из богемной публики и гей-тусовки — часто это были одни и те же лица. Приходила Мэри, иногда даже со своим другом Пирсом.       Родители Роджера, похоже, уже смирились с жизнью сына. Нравилось им это или нет — отдельный вопрос, тем не менее, они бывали в Гарден Лодж, как мама и сестра Фредди. Единственным человеком, кого невозможно было заманить в гости, был отец вокалиста. Фредди избегал говорить об этом прямо, но Роджер видел, что поведение Боми Булсара очень ранит его любимого мужчину. Видел, но, увы, ничего не мог изменить.       Самого же барабанщика тоже кое-что удручало. Мэри Остин не сделала ему решительно ничего плохого, однако сердце Роджера всякий раз сжималось тревогой и болью, когда Фредди, встречая её, со всех ног спешил навстречу. Он с ласковой улыбкой раскрывал объятья и целовал Мэри со словами: «Любовь моя, я так рад, что ты пришла». А чего стоили их телефонные разговоры поздним вечером!       Однажды терпение Тейлора лопнуло. Спрятавшись в японской комнате, которая называлась так по причине того, что в ней хранилась вся их огромная коллекция предметов из Страны Восходящего Солнца, он подслушал очередной разговор. Фредди, одетый в похожий на кимоно белый халат с оранжевыми и голубыми узорами, покачивая в руке бокал дорогого шампанского, ворковал в позолоченную телефонную трубку.       — Я так люблю тебя, милая, — говорил он. — Давай выпьем за нас. Да? Что ты говоришь? Итак, ты налила себе? Да, детка, налей себе чего-нибудь вкусненького. Налила?       Роджер не слышал, что отвечала Мэри, но по довольному выражению лица Фредди мог себе это представить. Раздался стук: вокалист чокнулся краем бокала с трубкой. Агент Тейлор, вынужденный вновь, как когда-то, следить за предметом своих чувств, ощутил, что ему не хватает воздуха. Пальцы дрожали, лицо горело. Он содрогался под гнётом ревности. Счастливый Меркьюри, на прощание послав своей подруге поцелуй через телефонную связь, положил трубку и хотел покинуть комнату, но тут…       — Как дела у дорогой Мэри?       — Родж? — от неожиданности вокалист чуть не подпрыгнул и часто заморгал. — Что ты здесь делаешь?       — Это я хочу спросить: что ты здесь делаешь?       — Я просто поговорил с Мэри.       — Я всё слышал. «Я так люблю тебя, милая, налей себе, детка…». Фред, какого хрена? Ты, кажется, живёшь со мной.       — И что?! — начал злиться Меркьюри. — Я не имею права поговорить с близким человеком?! У тебя разрешения спросить?!       — Может, ещё жить её сюда притащишь?!       — Если я захочу, Мэри будет здесь жить, понял! И ты ничего не сделаешь! Ничего! Мы с тобой отлично трахаемся, но никто не заменит мне Мэри!       — Вот и катись к своей Мэри, изменник!       — Ты гонишь меня из моего дома?!       — Это и мой дом!       Фредди с размаху грохнул бокал об пол. Красный от ярости Родж был готов ударить его по лицу, но опустил руку и, задыхаясь, выбежал из комнаты. Ночь он провёл в одной из гостевых спален в обществе кота Ромео, который хоть как-то скрашивал одиночество и печаль. Ворочаясь один в огромной пустой кровати, Фредди начал жалеть о своих словах. Не перегнул ли он палку?       Несколько дней они не разговаривали, и никакие ухищрения не помогали добиться от обиженного Тейлора хотя бы слова. Когда ни попытки поговорить, ни букеты цветов с записками, ни передаваемые через Питера сладости, алкоголь и парфюмерия, ни даже золотое кольцо в подарок не подействовали, Фредди решился на разбой. Выследив Роджера, он затащил его в одну из спален. Барабанщик сопротивлялся так сильно, что пришлось заломить ему руку и заткнуть рот. Бросив упрямца на постель, он рывком стащил с него штаны вместе с бельём.       — Отвали, скотина похотливая!       — Вот ты и попался, — многообещающе улыбнулся Меркьюри. — Кричи, сколько угодно.       — Не трогай меня!       — Не вырывайся, дорогуша.       Очень скоро Роджер перестал вырываться и, точно, начал кричать, но не от возмущения, а от страсти, когда его член оказался в сладком плену рта Фредди. Он обожал этот плен, этот жар возбуждённого напряжения, этот раскалённый ток по венам, когда ощущаешь умелую и страстную ласку языка, проваливаешься глубже, словно в бездну. Его дыхание, его движения, упругость его горла — выдающегося не только, когда дело касается пения. Родж знал, на какие чудеса способен Фредди в оральном сексе. Иные отдали бы за такой минет половину жизни, лишь бы попробовать хоть раз. Финал был очень и очень бурным. Роджер отчаянно стонал, сжимая голову Фредди, который шумно дышал носом, чувствуя его сперму, стекающую в горло.       — Ты меня простил? — спросил Фредди, прижимаясь щекой к низу живота Роджера. — Простил, дорогой?       — Простил, — тот не сразу смог выровнять дыхание. — Конечно, простил… уффф, что это было, а, Фред?       — Моё фирменное.       — Охуенно прекрасно! Ты маньяк-минетчик, это факт!       — Я был не прав, что накричал на тебя.       — Ладно, забудь. Ты точно не собираешься переселить Мэри в Гарден Лодж?       — Брось. Да, она была и остаётся моей лучшей подругой. Мы верим друг в друга. Но у неё своя жизнь.       — Я никогда не думал о Мэри плохо, клянусь, — Роджер погладил любимого по тёмным коротко стриженным волосам.       — Тогда, — Фредди поднял голову и облизнул губы. — Тогда идём примерим новое кольцо, которое я тебе подарил. В нём плоский синий камешек, заметил?       — Ещё бы! Очень красивая вещица.       — Это сапфир. В цвет твоих глаз, когда ты сердит. Нужно сказать Джо, чтобы приготовил на ужин каре ягнёнка с каким-нибудь ароматными травками. Я уже голоден, а к вечеру проголодаюсь ещё больше!       С тех пор золотое кольцо с сапфиром красовалось на руке Роджера по соседству с обручальным.       Что же касается второго фактора, не дающего ему чувствовать себя абсолютно счастливым, то им было присутствие в их жизни Пола Прентера. Сокрушительное поражение на любовном фронте он потерпел ещё во время гастролей по Японии в поддержку альбома «Ночь в опере». Тем не менее, он продолжал работать с группой. Уволить Пола не имелось никакого повода и, судя по всему, Фредди, отказавший ему в отношениях, не хотел терять Прентера в качестве менеджера. Вокруг Пола всегда были какие-то парни, но, Роджер видел и чувствовал, что он до сих пор по-настоящему хотел одного лишь Фредди. Его мужа Фредди! Сальные взгляды Пола были более, чем отвратительны. Грязный ублюдок!       Роджер мог бы придумать, как избавиться от него с помощью Джона Рида или Майами, или даже самого Фредди, но не в характере ударника было строить козни втихаря. Проще сразу дать в морду, но было не за что. Он не знал, что ему ещё захочется разбить физиономию Прентера сильнее, чем обычно.