Эта жажда будет вечной

      Ужасное чувство, которое ни с того, ни с сего ощутил Роджер, когда прощался с Фредди ранним утром в холодном саду Гарден Лодж, увы, оказалось предвестием дальнейших несчастий. Меркьюри исчез. Дозвониться до него было невозможно, а, что всего хуже, трубку начал брать Пол. Издевательский тон менеджера приводил ударника в такую ярость, что по углам прятались все обитатели особняка: от Питера до кошки Лили.       Одна только Тиффани не стала никуда прятаться: последнее время она всё больше лежала в своей корзинке, и, видимо, была нездорова. Роджер думал уже свозить её к ветеринару, но было точно не до кошки, когда с Фредди неизвестно что.       Разбив телефонный аппарат об стену, Тейлор метался по гостиной, как лев по клетке. Хренов говнюк Прентер! А Фредди, где же Фредди?! Ему что, трубку взять сложно?! Или позвонить самому. Он резко сел и взъерошил свои светлые волосы. Фредди, где же ты? Я не могу без тебя. Несмотря на прошедшие годы, моя любовь к тебе сильна, как прежде. Я — пленник твоих глаз, я жажду твоей улыбки, я зависим от твоего запаха, твоих поцелуев, твоего тела, прекраснейший мужчина на свете, повелитель моего сердца. Прошу, прекрати молчание!       Роджер ничего не понимал, и чтобы успокоиться, прыгнул за руль одной из своих машин, выехал за ворота и выжал полный газ. В тот же день он разбил авто, попал в полицейский участок, откуда хозяина с немалым трудом вытащил Питер и увёз горевать домой.       Словно почуяв неладное, появился Брайан, и всю ночь, которая выдалась ненастной и дождливой, старые друзья сидели бок о бок, выпивали и разговаривали.       — И эта скотина говорит мне: «Фредди очень занят, ему не до тебя». Представь только себе, Брай!       — Мне он сказал тоже самое, когда ты попросил позвонить Фредди, — Мэй выбил из пачки две сигареты для себя и Роджера.       — Нет, ну, ты представь! — ударник прикурил себе и гитаристу. — Если бы ты только слышал, каким тоном этот ублюдок…       — Ох, Родж, всем известно, какая гадюка этот Прентер, — Брайан вздохнул и поправил волосы рукой. — Но что ты намерен делать?       — Я не знаю, — барабанщик крепко затянулся. — Не знаю, дружище. Что, если с Фредом случилась беда?       — Вряд ли. Фред для Прентера всё равно, что курица, несущая золотые яйца. Хотя, возможно, ты и прав. Да, Фред повёл себя, как полный говнюк. С тобой. Со мной и Дики. Но, чем так изводить себя, не хочешь ли слетать в Мюнхен?       — Думаешь, это поможет?       — Думаю, лучше сразу во всём разобраться.       — Брай, — Роджер потёрся головой о плечо гитариста. — Вдруг… вдруг это всё? Конец. Я и Фредди… ну, ты знаешь, что между нами.       — Не надо, Родж, — Мэй тепло обнял его. — Не отчаивайся. Я думаю, ваша история ещё далеко не закончена, если только она закончится вообще. Лично я сомневаюсь.       — Ты так думаешь?       — А когда я тебя обманывал?       — Давай выпьем, — он раздавил в пепельнице окурок и налил две рюмки водки. — Эта штука всегда спасает, а? Помнишь, как мы съехались с Фредом? Фееричная была пьянка!       — До сих пор с Крисси вспоминаем, — улыбнулся Мэй.       — Как она? Как дети?       — Хорошо, спасибо. Слышал об «Live Aid»? Что думаешь?       — Да, мистер Майами говорил. Но как мы будем там выступать, да ещё и без вокалиста? Если бы Фредди вернулся, мы смогли бы вновь стать одной группой? Вы с Джоном примите его?       — Только если он извинится, — спокойно, но твёрдо проговорил Брайан. — Только тогда.       — Он не станет этого делать.       — Судьба «Queen» опять висит на волоске. Сколько раз такое бывало, вспомни, Родж.       — Я полечу в Мюнхен, — кивнул головой барабанщик. — Будь, что будет. И сейчас волнует другой вопрос.       — Какой?       — Мы пить будем или нет?       Вместо ответа Брайан улыбнулся и замахнул рюмку.       В день перед вылетом Роджер посетил йогическую практику у Фаранга. Тот уже давно обосновался в Лондоне, со временем открыл свою студию, куда привлёк ещё нескольких мастеров из Индии. Тем не менее, Ирани и сам продолжал вести занятия. Во время практики Роджер был словно не в себе: путал асаны, несмотря на то, что знал многие наизусть, терял равновесие, а картинки, выданные сознанием во время шавасаны, вышли одна страшней другой.       После йоги Роджер остался в зале с Фарангом, помогал ему собирать пледы и складывать деревянные кирпичи. Бывший одноклассник Фредди несколько раз посмотрел на него мягко, но пронзительно.       — Ты не в себе, Роджер, — сказал Ирани. — Тебя что-то угнетает.       — Ты прав, — вздохнул ударник. — Я сегодня лечу в Мюнхен к Фредди, вот и волнуюсь.       — Недавно я виделся с мамой Фреда в храме огня. Она очень переживает, ведь Фред не выходит на связь.       — Я не знаю, что найду там.       — Это течение жизни, несущее и благое, и дурное.       — Чтоб ты посоветовал мне?       — Дыши глубоко, — улыбнулся Фаранг. — Всегда имей надёжную опору, но будь готов стать гибким, когда это необходимо.       — Спасибо, Фаранг.       Чувствуя умиротворение и свет в своём сердце, пусть и временно, Роджер поспешил домой за багажом.       Фредди проснулся в мюнхенском коттедже. Он был один. Ганс, его случайный любовник, куда-то подевался. Голова кружилась, мышцы ныли. Так и есть: вчера он нажрался до невменяемого состояния. Он с трудом поднял голову, поняв, что ниже пояса абсолютно голый. Твою же мать! Что за херня вчера здесь происходило?! Ганса нет. Штанов нет, член в засохшей сперме. О, Боже мой… от осознания случившегося он тяжело застонал, горло сжали рвотные спазмы. Подлец, ничтожество! Вы можете поздравить себя, мистер Меркьюри, прошлой ночью вы предали любовь всей своей жизни.       — Роджер, — прошептал Фредди, отчаянно вжимаясь лицом в мятую подушку, словно она могла защитить его от реальности. — Роджер…       Стоп. Был ли у него секс с этим парнем? Почему он ушёл? Где он теперь? Воспоминания обрывались на моменте, когда немец взял у него в рот. Хоть убей, Фредди не мог припомнить, что происходило дальше. Нужно срочно найти Ганса, но на это просто не хватало духа. Что, если ничего не было? Или всё-таки было? Спереди и особенно сзади Фредди чувствовал себя, как обычно. Роджер с него шкуру спустит! Да и пусть побьет, только бы простил. Нет! Роджер сейчас в Лондоне, дома, и он не должен ничего узнать. Он не простит, если узнает. Роджер ничего не должен узнать, и он не узнает. Я не могу потерять его. Я этого не вынесу!       В тот день опять шёл дождь. В комнате было прохладно и неуютно. От окна набегал сквозняк, мерно покачивая большие красные шары-светильники под потолком. Праздничные аксессуары теперь, учитывая состояние, казались сплошным издевательством. Работать не хотелось. Сказав Полу, что неважно себя чувствует, Фредди устроился на узком диване в гостиной напротив столика с водкой и кокаином. Он был настолько опустошён, что не хотелось даже дозу, благо, ломки не было, но это только пока… Прентер куда-то ушёл, сказав, что вернётся вместе с Гансом. В коттедже стояла тишина. Несчастный Меркьюри слушал стук дождя по окнам и крыше, изредка кашляя, и ему до крика хотелось вернуть всё обратно. Первый сольник он записал. Чёрт со вторым, он не может так дальше жить! Или может? Потерпеть ради второго альбома, а? Он уже жалел, что доверился Полу. Плевать на всё, но отсюда нужно выбираться. Нет, нужно сначала поспать, чтобы были силы.       Фредди встал. Он чувствовал, что его интуиция обострилась до предела. В почти полной тишине вокалист принялся шарить по всем ящикам, полкам и тумбочкам, попадавшимся на пути, и… Вот же они, его документы! Спрятав папку под майку, он надел сверху ещё и рубашку и куртку, засунул в карманы джинсов по пачке денег. Сама судьба давала шанс. Уйти сейчас или дождаться Ганса, чтобы узнать правду? Он пошёл на диван и попытался свернуться калачиком. Раздался стук. Фредди не хотел открывать этим людям. Пусть идут прочь и оставят его в покое! Но ноги сами вынесли в прихожую.       На пороге стояла Мэри Остин. Её лицо, мокрое от дождя, выражало сильнейшее душевное волнение. Они кинулись друг другу в объятья.       — Привет, — сказала она.       — Входи, входи, — порывисто прошептал он, буквально втаскивая девушку во внутрь. — Но зачем ты приехала? Это же так далеко.       — Просто я давно тебя не видела, и звонила, звонила! А вчера мне приснился кошмар, что случилось что-то страшное, как будто… — Мэри осеклась, ошарашенно глядя на алкогольно-наркотический разгром.       — Я был очень занят и всё.       — Фредди, ты можешь сгореть в такой работе.       — Да, но свет будет божественный, — он не знал, что сказать ещё, как успокоить её после увиденного. — Быть человеком непросто, требуется анестезия.       — Я скучаю.       — Я тоже, Мэри, скучаю безумно, но пойми, я должен дописать второй альбом. Останься со мной. Ты нужна мне!       — Фредди, а что будет с «Queen». Джим пытался дозвониться до тебя насчёт «Live Aid», но ты не отвечаешь.       — Что за «Live Aid»?       Мэри была уже не просто удивлена или ошарашена, а на сто процентов шокирована. Грандиозное событие с трансляциями по всей планете, огромное благое дело, призванное собрать деньги в пользу голодающих Африки. И он ничего, ничего о нём не слышал!       — Сейчас самое главное — закончить второй альбом, — проговорил Фредди, в мыслях проклиная себя за переменчивость: не он ли ещё пять минут назад хотел бежать из Мюнхена? — Останься, дорогая, всё будет хорошо.       — Фредди, я беременна.       — Как ты могла?       — Как я могла? Это уж точно не тебе решать.       Раздались голоса. В коттедж ввалилась куча народу во главе с Полом. В глазах Мэри читался ужас.       — К сожалению, не знал, что ты приедешь, — сказал Пол— Успел бы прибраться здесь.       — Ничего, я уже ухожу.       Она рывком направилась к выходу. Фредди побежал за ней, как за последней надеждой спастись от всего того, что должно было начаться с появлением Прентера.       — Мэри, что было в твоём кошмаре?       — Я хотела поговорить с тобой, но… ты пытался мне что-то сказать, но у тебя не получалось, потому что не было голоса.       — Фредди, иди поздоровайся с гостями! — окрикнул его Пол.       Но вокалист не слушал. Появление подруги и то, что она рассказала, окончательно укрепили его намерение. Фредди побежал за ней через пелену дождя.       — Я так рад за тебя, Мэри, — он не стоял в дверях её такси, не давая уехать, и слёзы текли по его щекам вместе с дождём. — Мне просто страшно…       — Фредди, не надо бояться. Мы все любим тебя, несмотря ни на что. Мы семья, и этого хватит! А эти непонятные люди… Им плевать на тебя! И Полу тоже на тебя плевать! Тебе здесь не место.       Таким образом, Мэри в лицо сказала ему то, что уже пытался донести Роджер, и, вероятно, донёс бы, когда бы не слишком сильная ненависть ударника к Прентеру. А Фредди ещё защищал его перед Тейлором, думая, что тот просто банально ревнует! Но с Мэри было другое дело.       Машина уехала в темноту. Несчастный Меркьюри остался стоять под проливным дождём. Раздался раскат грома.       — Фредди! Что ты делаешь? Иди в дом! — крикнул Пол, которому явно не хотелось выходить и мокнуть.       — Почему ты не рассказал мне про «Live Aid»?       — Этот африканский концерт просто смешон. Я не хотел тратить твоё время.       — Стоило рассказать.       — Я рассказывал. Ты просто забыл. Иди в дом, выпьешь.       Фредди понимал, что Пол нагло врёт, в то время, как Пол понимал, что с этого момента Фредди уже не в его власти. Понимая это, он всё-таки вышел из-под крыши.       — Ты уволен, Пол.       — В смысле?       — Пошёл вон из моей жизни.       — Тебе больше некого винить, и ты винишь во всём меня?       — Нет, я виню себя. Знаешь, как понять, что ты сгнил до черноты? Навозные мухи, маленькие и грязные, прилетают поживиться остатками. Поверь мне, здесь тебе больше нечего ловить! Лети отсюда, делай, что хочешь, но обещай мне одно, что я больше не увижу твою рожу никогда!       — Прости, я не подумал!       Жалкие крики Пола глушил шум льющейся с небес воды. Фредди шёл в ночь, навстречу грозе, полный решимости всё исправить. Хотя он успел надеть кожаную куртку, довольно скоро начал замерзать. Пустынная улица озарялась молниями. Ботинки промокли. А ещё он пока не знал, куда пойти. Впрочем, Фредди готов был ночевать хоть под мостом, лишь бы подальше от Пола. Мэри права. И Роджер был прав, когда говорил об его бывшем менеджере всё самое плохое. Вы полный идиот, мистер Меркьюри, беспечный, доверчивый идиот! Как можно было столько лет верить в преданность этого поганого змея?! Почему, почему он верил Полу, а не своему возлюбленному? Фредди остро ощущал безумную тоску по Роджеру. Если бы сейчас он оказался рядом, то и дождь казался бы не таким холодным.       Фредди продолжил путь в никуда. Впереди засветили фары, показалась машина, она остановилась, вышел пассажир, и он двинулся навстречу. Неужели, Мэри вернулась? Вот только это была не она.       — Фредди, стой!       Перед вокалистом стоял Роджер Тейлор. Мокрый, взволнованный, опять недовольный, но живой, настоящий, из плоти и крови его любимый, его муж Роджер!       — Родж!       — Ты что тут делаешь под дождём? — ударник крепко обнял его. — Куда ты пропал, Фред? Я весь извёлся!       — Родж, это ты, — Меркьюри без сил повис на его шее. — Родж, я уволил Пола, я… Прости меня. Как же я рад тебе…забери меня отсюда.       — Ладно, — тот сменил гнев на милость. — Поехали в отель. Ты замёрз, Фредди, ты можешь простыть. Поедем сейчас, быстро.       Пытаясь согреть его в объятьях, Роджер усадил Фредди в такси, и они уехали прочь из этого места.