Эта жажда будет вечной

      Стараясь не думать о предстоящем втором тесте на ВИЧ, Фредди и Роджер, к радости Брайана, Джона и мистера Майами, углубились в подготовку к благотворительному фестивалю «Live Aid». Всё это, действительно, требовалось: из-за периода «одиночного плавания» вокалиста группа довольно долго не играла вместе. Опозориться на таком мероприятии, выступив так себе, нельзя. Они — великие «Queen» и по праву несут свою корону год за годом. Если же не так… то и работать дальше нет смысла. Но неприятности продолжились.       На базе группы, переделанной из бывшей церкви, шла очередная репетиция. Ребята отрабатывали песню «Hammer to Fall», когда вдруг Фредди запнулся, трогая себя за шею, а потом запел так хрипло, что пришлось остановиться.       — На сегодня всё, — разочарованно сказал он. — Голос поганый. А вы, ребята, все молодцы. Приболел. Горло — как задница шакала.       — Да, да, — махнул рукой Джон.       — Ещё неделя есть, — напомнил вылезший из-за ритм-секции Роджер.       — Да, справимся, — согласился Брайан, снимая с себя гитару и начиная собирать свои вещи. — Неплохо, Фред, тебе просто надо немного отдохнуть.       — Ты прав, Брай, я отдохну. Дайте мне шанс подлечить мои порванные связки, и клянусь, мы пробьём дыру в крыше этого стадиона!       — На «Уэмбли» нет крыши, — напомнил Дикон.       — Тогда мы пробьём дыру в небесах.       — Выпьем, ребята? — предложил Мэй. — Здесь неподалёку есть отличный бар.       Конечно, все согласились без лишних слов. По иронии судьбы это был тот самый бар, куда гитарист, басист и барабанщик ходили много лет назад вот так, тоже после репетиции, и где Роджер, без ума влюблённый в вокалиста, рассказал друзьям о том, что переживает, как бы Фредди не подцепил какую-нибудь венерологическую болячку в гей-клубе, который посещает. Трудно сказать, чего в его душе тогда было больше: тревоги за здоровье Меркьюри или же ревности к другим парням, с которыми он спал.       Теперь всё было иначе: Фредди ответил на чувства Роджера, которые оказались серьёзными и искренними, они жили вместе в шикарном особняке и плевать хотели на предрассудки. Неизменной осталась только лишь опасность болезни: если прежде она была чисто теоретической, то сейчас вполне реальной. В душе Тейлора вновь не было покоя.       Друзья заказали выпить, по традиции устроившись в неприметном углу, чтобы кто-то из посетителей бара не обратил на них внимание и не помешал общению. Поговорили о предстоящем выступлении, о домашних делах друг друга, о методах восстановления голосовых связок, и тут…       — Фред, ты уже выбрал клинику? — спросил Брайан.       — Какую клинику?       — Ты хотел лечиться от зависимости после «Live Aid».       — И правда, милый, — чуть нахмурился Роджер. — Я как-то упустил этот момент. Нужно решить с клиникой.       — Не начинай, — заявил Фредди, потеребив рукав его джинсовой рубашки. — Ты знаешь, что у нас сейчас дела посерьёзней.       — Фред! — вспыхнул ударник. — Ты мне обещал!       — Что за «дела посерьёзней»? — поинтересовался Джон.       — «Live Aid», конечно, — махнул рукой вокалист. — А ты что подумал?       — Я ничего не подумал, просто спросил. Мы все волнуемся за тебя.       — Правильно волнуетесь, — проговорил Тейлор. — Меня достали уже вечные кокаиновые дорожки в нашем доме. Не хочешь выполнить свою часть договора, а, Фред? Я свою выполнил.       — Выполнил, но не совсем, — парировал тот. — Через три месяца посмотрим, есть ли мне смысл лечиться.       — Какой договор? — с тревогой спросил Мэй. — Чёрт возьми, о чём вы оба?       — Молодец, Родж! — воскликнул Фредди. — Ты только что нас раскрыл! Теперь говори, как есть.       — Похоже, одним кокаином здесь не обошлось, — Дики проницательно взглянул на товарищей.       — Признавайтесь оба, что ещё вы натворили, — почти потребовал Брайан.       — Ладно, — выдохнул Роджер, отерев свои лицо и волосы ладонью. — Я скажу. В конце концов, мы семья. В общем, возможно, мы с Фредди подцепили…       — Что подцепили? — побледневшими губами прошептал Мэй.       — ВИЧ.       — Боже мой, — выдохнул гитарист.       — Что значит «возможно»? — встревоженно спросил басист.       — Мы сдавали тест, — продолжил Роджер. — Условием было то, что, если я сдам свою кровь на анализ, Фредди ляжет в клинику.       — Вы сдали и что?.. — в глазах Брайана плескалось самое неподдельное горе, он порывался вскочить с места. — Что показал тест?       — Всё оказалось не так просто.       — Роджер, Бога ради!       — Тише, — Фредди положил руку на плечо Брайана. — Сядь, Брай, я сейчас вам объясню, раз Родж не может.       Он рассказал им обо всём, и после этого рассказа уже Брайан и Джон почувствовали себя в том подвешенном состоянии, в котором находились Фредди и Роджер.       — Первый тест отрицательный, — покачал головой Дики. — Будем ждать и надеяться на лучшее. Пусть второй тоже будет отрицательным. Эти врачи часто так ведут себя.       — О чём ты? — спросил Роджер. — Вот только не говори, что ты тоже сдавал ВИЧ-тест.       — Я не о себе и не о ВИЧ. Но поверьте: стоит только попасться врачам — они как просто не отпустят. Я точно знаю, у меня дети.       — Ох, дорогуша, прямо гора с плеч, — улыбнулся Фредди. — А то я уже напрягся.       — Да, мы будем надеяться только на лучшее, — проговорил Мэй. — Всем сердцем. Вы не представляете, парни, как дороги нам, несмотря на всё, что было в прошлом.       — В прошлом было немало, — басист улыбнулся уголками губ. — Есть, что вспомнить.       — Есть, что забыть, — Меркьюри сделал движение, словно хотел отогнать от себя невидимую муху.       — Не стоит забывать, — возразил Роджер. — Ничего из того, что было днями нашей жизни. И ты ляжешь в клинику.       — Через три месяца.       — После фестиваля.       — Через три месяца, если нам удастся выпрыгнуть из этого.       — Фред, не зли меня!       — Всё, тема закрыта, — отрезал тот.       Одни лишь кошки были в курсе того, как давил на своего мужа Роджер, когда они оказывались наедине в своём доме. Возможно, Питер что-то тоже слышал, но он никому не рассказал, а кошки не смогли бы рассказать, даже если бы захотели. В любом случае, не вышло ничего: когда хотел, Фредди мог быть упрямым, как сто ослов. И, конечно, он не забыл напомнить, что Роджер всё-таки выдал их тайну, хотя, когда дело касалось Брайана и Джона, едва ли скрывать что-то было вообще уместно.       Нужно сказать, что многострадальные связки вокалиста удалось восстановить настолько, насколько возможно за такой короткий срок.       Настал день фестиваля «Live Aid». Фредди, одетый в пёстрый халат, похожий на его любимые кимоно, распевался перед большим зеркалом. Кошки, собравшись вместе, внимали ему. Внимательные взгляды, нежное мурчание. Меркьюри был недоволен.       — На что уставились?! Думаете, вы лучше можете?       — Мур, — подала голос Лили.       — Мяу! — с энтузиазмом отреагировала Мико.       — Все нынче критики.       — Фред, успокойся, ты в норме, — сказал Роджер, подходя в зеркалу и обнимая его за талию.       — Я же знаю, что это не так, — вздохнул вокалист. — И ты это знаешь.       — Ты сделал всё, что мог.       — Да, да.       Дилайла потёрлась об ноги Фредди, утробно мурча, и тут же оказалась на руках хозяина. Конечно, он любил всех своих питомцев, но именно Дилайла прочно заняла место главной любимицы, пустовавшее со смертью Тиффани. Что же касается Роджера, то его фаворитом был Ромео. Общительный котик был принесён когда-то Мэри, но с появлением Роджера сам избрал барабанщика своим любимым хозяином. Ромео с радостью бегал за игрушечной мышкой, любил прыгать и беситься с барабанщиком. Когда Роджер уставал, Ромео всегда устраивался у него под боком. Вот и сейчас…       — Эй, приятель, не делай мне затяжки на штанах! Лови мышку!       За пушистым розовым комком, брошенным ударником, устремилась вся кошачья компания, кроме разнежившейся Дилайлы и робкого Голиафа, спрятавшегося за тумбочкой.       — Раздерут мышь, — констатировал Фредди.       — Пусть дерут, — Роджер поцеловал его и напомнил. — Одевайся, настал день для благих дел.       Перед тем, как отправиться на стадион «Уэмбли», они заехали в дом родителей Фредди. Несмотря на тёплый приём от Джер и Кашмиры в прошлый раз, Роджеру нелегко давались эти встречи. Однако, зная, как для любимого дорога его семья, сопротивляться не стал. Фредди, видевший родную семью нечасто, старался оберегать её от неприятностей, в частности, связанных с его персоной. На одной пресс-конференции даже заявил, что все они погибли в пожаре. Жёстко, но пусть уж так: не хватало ещё, чтобы им не давали житья репортёры.       На сей раз Боми Булсара оказался дома. Джер пригласила их в гостиную, не смея дать выход своей радости под строгим взглядом мужа. Повисла неловкая пауза.       — Выпейте чаю, — сказала миссис Булсара, наполняя чашки.       — Спасибо, — проговорил Тейлор.       — Дома всё хорошо? — спросила Кашмира.       — Да, всё в порядке, — ответил ей брат.       — Вы живёте в очень красивом доме.       — Это точно, — Фредди на миг сплёл свои пальцы с пальцами Роджера.       — Хороший дом — это замечательно, — Джер поставила чайник на стол.       — Угощайтесь, — Боми сделал жест рукой, и Кашмира протянула им тарелку со сладостями. — Джер сама готовила.       Они взяли по кусочку, запив чаем. Поставив чашку на блюдце, ударник поймал взгляд отца Фредди, и не отвёл глаза. В это мгновение внутри обоих словно что-то оборвалось.       — Нам пора идти, — Фредди поднялся на ноги.       — Но вы только пришли! — встрепенулась Джер.       — Что значит «пора»? — Боми поднялся, желая… остановить?       — Нам пора на «Уэмбли».       — «Queen» выступают на «Live Aid», — весело напомнила Кашмира.       — Мы сыграем ради голодающих Африки. Все группы выступят бесплатно. Благие мысли, благие слова, благие дела.       Боми, с трудом скрывая волнение, подошёл к сыну. Фредди доверчиво дотронулся до его руки.       — Всё, как ты и учил меня, папа.       В глазах Боми за толстыми стёклами очков стояли слёзы. Он порывисто обнял Фредди, уткнувшись носом куда-то в воротник его кожаной куртки, получив столь же тёплое объятие в ответ. Растроганы были все. Роджер стоял почти в дверях. Помедлив с выходом, он сделал шаг к вокалисту.       — Я люблю тебя, — едва не плача произнесла Джер.       — Пока, Кашмира, — улыбнулся Меркьюри. — Я тоже люблю тебя, мама.       — Постой, — Боми дотронулся до руки Роджера и неожиданно обнял его почти также крепко, как своего сына.       — Спасибо, — ударник ответил на объятья, чувствуя, что ещё немного, и его сердце выпрыгнет из груди и упадёт на пол. — Спасибо.       — Всё, идите, — проговорил мистер Булсара. — Идите.       — А знаешь, — сказал Фредди своей матери. — Я пошлю тебе воздушный поцелуй со сцены.       Фредди и Роджер уехали, оставив семейство Булсара в сильном душевном волнении. Боми, выдохнув, велел дочери включить телевизор. Джер подняла очки и промокнула глаза платком. Все понимали, что в этот день стена, разделявшая отца и сына, рухнула. В этом была боль и радость. И, кажется, не стало и стены между Боми и возлюбленным его сына — куда более мощной стены.       Фестиваль на стадионе «Уэмбли» шёл полным ходом с трансляцией по всему миру. Благотворительные концерты проводились, конечно, и прежде, но такого масштабного шоу, возможно, мир не видел ещё никогда. Поддержать группу приехала Мэри со своим мужчиной. Фредди был так сердечно рад ей, что последний факт впервые не вызвал в нём даже малейшего укола ревности, как бывало раньше.       Сидя вместе в ожидании своего выхода, музыканты «Queen» заметно волновались. Джон пил чай. Роджер качал ногой. Брайан бренчал на гитаре. Фредди похлопывал себя по коленям. Всё ждали, ждали… Несмотря на огромный сценический опыт, это выступление было испытанием для ребят. Не только потому, что они долго не выступали вместе, но и потому, что формат фестиваля совершенно отличался от того шоу, которое они привыкли делать. Никаких эффектов, всё предельно просто. Просто группа и восемьдесят две тысячи человек, не считая тех, кто смотрит трансляцию по всему миру. Почти два миллиарда, как подсчитали позже. Два миллиарда! А, казалось, совсем ещё недавно они зажигали в пабах, где помещалось от силы человек тридцать…       Объявили выход. Расстояние до сцены они преодолели почти бегом. Перед последним шагом на сцену Фредди оглядел свою разминающуюся команду. Как они? Ну, как?.. Брайан трогал гриф гитары с непередаваемым выражением лица. Джон, казалось, был невозмутим, как всегда. Роджер, чуть разомкнув губы, тряс запястья, готовя их к работе. Его запястья в напульсниках. Его губы. Он исцелует всё это, он зароется лицом в эти светлые волосы, но потом, потом, когда они сделают дело, после концерта обязательно, точно… но потом.       — Его величество «Queen»!       Великолепная четвёрка вышла на сцену, и громкий, яркий мир, полный приветственных криков, рукоплесканий, человеческих рук и голов, света, воздуха, звука и сумасшедшей энергии, захватил их. Здесь не было места неуверенности и сомнениям. Фредди сел за рояль, поправил микрофон, ударил по клавишам. Его «Рапсодия»… Он исполнял её множество раз, и всегда с особенным чувством. Песня на стыке жанров. Песня непростого, мятущегося человека. Песня чужака, маленького парса с Занзибара. Песня великого музыканта, вошедшая в уши и сердца миллиардов людей… таких разных людей. И люди отозвались с первых же звуков.       Когда Меркьюри начал петь, его друзья выдохнули и вступили точь-в-точь. Дики был сосредоточен. Брай улыбался с радостью в глазах. Роджер тоже хотел улыбнуться, но по его лицу скорее можно было сказать, что он собрался заплакать. Он нажал на педали, начал работать палочками. Слишком много всего… слишком много всего было сегодня и слишком много всего обрушилось на него за последнее время. Психика ударника едва справлялась.       Вторым номером шла его песня о радио. Подумав, что это отличная хитовая вещь, Роджер стал спокойнее. А смешанные отзывы о ней… а, чёрт с ними! Ну, не может он, Тейлор, не поиздеваться над тем, что того заслуживает! Пусть он бывает ехидным, но вот все эти люди на стадионе с ним согласны. Его ритм отбивают тысячи ладоней. Тысячи! Супер! Ооо, это как хорошенько потрахаться! Страстно, в разных позах. Фред говорит, что выступление на сцене даже лучше секса, и, может, он прав, но… Он посмотрел на вокалиста впереди, почти на краю сцены. Фредди был одет просто, но в тоже время офигенно. Белая майка обтягивала гладкую смуглую спину. Голубые джинсы — соблазнительную задницу. Его обнажённые руки, украшенные лишь браслетом на предплечии. Его стройная талия в объятьях широкого ремня… Как в один из дней прошлого, когда они вместе ходили на занятие по йоге, Роджер порадовался, что надел свободные штаны. О чём он вообще?! На них смотрит весь мир, а он думает о том, как классно было бы затащить мистера Меркьюри в постель. Он, конечно, сделает это, но позже.       Фредди, как и обещал маме, послал ей воздушный поцелуй, и каждый из огромной толпы, конечно, подумал, что жест адресован именно ему. Истину знала только Джер, поймавшая поцелуй сына с экрана. В таком ударе вокалист не был уже давно. Он, возможно, обречён, как и Роджер, виноватый только в том, что любит его. Возможно, через несколько лет он не сможет уже надеть такую открытую майку и подпрыгнуть так высоко, а пока… пока он полон сил, они все полны сил и едины — нужно задать такого жару, чтобы между людьми, странами и континентами рухнули стены и растаяли льды.       Команда «Queen» вновь, в который раз за всю свою общую карьеру, была воистину на высоте. В душе все были согласны с Фредди так, что слов не требовалось, и это замечал каждый, кто видел их. Ребята дарили всем такое счастье, такое единство, что люди на стадионе, в барах и кафе, у телевизоров, подпевая им, обнимали друг друга, смеялись и плакали. Невероятно, что столько всего можно было вложить в небольшое выступление.       Фредди, Брайан, Джон и Роджер прощались со зрителями — четыре фигуры, хрупкие по сравнению с людским морем. Они ушли со сцены, оставив мир не таким, каким он был чуть больше двадцати минут назад.