***
Напряжение росло медленно, но верно, заставляя нас ускорять шаг и выматывая. Из-за темноты я постоянно плохо видела, и если сначала терпела это спокойно, то сейчас, на пятый день пребывания здесь это серьезно выбивало из колеи. В какой-то момент я поняла, что никого не вижу. Допустила непростительную ошибку — отстала от своих. Заозиралась, пытаясь понять, в нужную ли вообще сторону иду. Темнота и постоянный пристальный взгляд из нее же сбивали мысли, давили на сознание, я с трудом сохраняла хладнокровие. Страх клубком разрастался внутри, иногда царапаясь и кусаясь при попытке выбраться наружу. Пока еще я могла это контролировать. Но я не училась действовать в темноте так подолгу и, кажется, переоценила себя. И как их теперь искать? Не орать же в таком месте в голосину. — Рэй? От тихого голоса Лима я сначала вздрогнула, потом вздохнула с облегчением. Хвала добрым духам, не так далеко я и отстала. Да и не могли же они не заметить этого? — Я вас потеряла. Ни хрена не вижу, — нотка паники всё же проскользнула в голосе. — Не волнуйся. Это временно. Ты же знаешь. Я угукнула невнятно. Нужно идти дальше, иначе снова отстану. Да и если пройти еще немного, можно будет отдохнуть. На ночь встать, в очередной раз попробовать выспаться… Настроение оставляло желать лучшего. — Вы не могли бы иногда хоть оглядываться, может, меня там сожрали уже? — Думали, ты не такая медленная. Но раз ошиблись, будем присматривать. Я хмуро бросила на ходу: — Медленная или нет, неважно. Нельзя терять никого из отряда. Оборотень пошел следом. — Мы и не теряли. Я тебя, например, всегда вижу. Я наблюдаю за тобой из любого укромного уголка. Даже когда ты по нужде отходишь, я всё равно тебя вижу. На миг меня пробрало холодком — от этих слов, от словно бы ставшего немного шелестящим голоса, — и я резко обернулась. Позади не было совершенно никого. Вот ведь… Пытаясь не поддаться панике, я крутанулась вокруг своей оси, одновременно доставая меч. Окликать никого не хотелось. Это был не Лим. Он никак не мог такое сказать. Тогда кто?.. Если при входе в лес я могла списать всё на нелепый сон, то сейчас-то я не сплю. Или сплю? Я уже собиралась себя ущипнуть, но тут услышала голос от ближайшего дерева. — Рэй, блин, куда делась? — несмотря на нотки грубости, беспокойства в голосе Рика было больше. — Я здесь. Наверное, мой голос показался ему слишком растерянным. Подойдя, Рик прикоснулся к моему плечу и тихо спросил: — Что-то не так? По привычке я качнула головой и небрежно махнула рукой. — Ничего. Порядок. Просто в очередной раз жалею, что не отдохнула перед этим мраком. Рик резко придвинулся ко мне — непозволительно близко и слишком нагло. Я сдержалась, чтобы не отшатнуться. Нельзя показывать слабость, даже в мелочах, хоть меня это и злит. Его дыхание коснулось моего уха. — Вы, люди, не умеете врать. Я молчала изо всех сил, хотя уже понимала, что все эти непонятки с собственным сознанием явно неспроста. И странное поведение Рика туда же, если это, конечно, он. Последняя мысль радости не прибавила. — На ночевке нам надо поговорить с тобой. И даже не приказывай ничего. — Эту фразу я не могла оставить без ответа, но только открыла рот, как Рик перебил: — Ты с самого входа в Лес что-то скрываешь. И нам это не нравится. — Мне показалось, или ты мне угрожаешь? — мой голос звучал спокойно. Мне хотелось верить, что не только для меня. Рик криво усмехнулся, наконец-то отодвигаясь. И с неизменной улыбкой ответил: — Нет. Просто нам не нужен командир, который слишком много скрывает. Может, ты приказ получила нас извести в этом проклятом лесу. Я даже не знала, возмущаться или оскорбиться. Мне не поступало никаких побочных заданий, и уж тем более уничтожать собственный отряд. Однако такое бывало — свои же командиры по приказу сверху отправляли на бойню весь отряд. Но я не смогла бы… Впрочем, не буду себе врать: могла бы или нет — вопрос десятый. Я ведь не попадала в такие ситуации. Не знаю, что бы сделала на самом деле, и обелять себя попусту в своих глазах не хотелось… Но хвала добрым духам, мне не поступало таких приказов. И тут подозрения Рика показались мне на удивление разумными. Я знаю, что приказа на их устранение не было, но им-то откуда знать? Мое поведение из-за постоянных кошмаров и неладов со зрением и правда могло выглядеть странным. Словно я не совсем в своем уме — или же что-то замышляю против них. — В общем, не забудь про разговор… командир, — последнее Рик произнес с нескрываемым ехидством. — У меня не было приказа вас убивать, — я схватила его за запястье. — Рик, это глупо. Хотя бы потому, что как бы я без вас вернулась? Да и слишком сложно — тащиться ради этого в лес, тащить Слезу… Эльф выдернул руку. — Ты же понимаешь, что это звучит неубедительно? Конечно, знаю, сама бы не поверила. Вместо каких-то еще доводов я просто кивнула. Хочет разговор — будет разговор. — Не теряйся больше, в этом лесу даже нам бывает плохо видно. Я снова молча кивнула. Дорога до самой «вечерней» остановки казалась бесконечной. Ноги начинали путаться, как и мысли, и в ушах стоял голос Рика, полный недоверия и подозрения. Это беспокоило, но, пока мы шли, я не могла ничего делать, кроме как думать и стараться не отставать. Впрочем, про странный голос не-Лима я старалась не вспоминать. Ни к чему это сейчас… Я думала довольно долго, если по времени, но, когда мы наконец остановились, по-прежнему не знала что сказать. Не знала, как доказать своим спутникам, что ничего не замышляла. В голове гудела пустота, смешанная с отчаянной усталостью — словно я была каким-то новичком в походах. Конечно, по такой темноте подолгу я никогда не ходила, но в целом подготовка у меня была хорошая, и такая жгучая усталость казалась странной. Впрочем, тут сам лес странный, и темнота здешняя тоже не от естественных причин. Может, усталость тоже вызвана какими-то проделками леса? Хотя такие мысли смахивали на бред. Глупо все непонятности сваливать на неведомого Духа, который, может, и не существует вовсе. Рик протянул мне кусок сушеного мяса. — Что, перед трудным разговором решил подкормить? — усталая насмешка вырвалась сама собой. — Будет он тяжелым или нет, зависит от тебя. Я вяло вгрызлась в мясо. Конечно, от меня. Если они захотят, тут меня и зароют, по возвращении причины уже никто не найдет, даже если будет искать. Такое тоже бывало. Впрочем, бывало совершенно разное, и это, конечно, не повод подозревать всё и всех вокруг. — Ну, придумала что-нибудь, пока шли? Не скрывая скопившейся усталости, я сухо ответила: — А должна была? Или ты надеялся, что я попытаюсь красивую ложь набросать, прыгая между корней? Рик снова сделал то, что меня начинало смущать: склонился ко мне так, что я ухом чувствовала его дыхание. Даже интересно, к чему такая близость? Чтобы другие не слышали или решил всё-таки, что женщины старше по званию тоже сгодятся на безрыбье? — Мне не нужна ложь, я всё равно ее учую. — Отстранившись, он с улыбкой продолжил: — Тем более не люблю, когда симпатичные женщины врут. — Передумал насчет разницы в званиях? Или в темноте звания не видны? На эту вялую подначку Рик тихо рассмеялся. — Рэй, это просто комплимент. Не воспринимай его так… по-человечески. Наверное, на это можно было обидеться, ну, просто так, по-женски. Но на самом деле было глубоко плевать. — Так что ты от нас скрываешь? — А остальные не будут слушать? Позади раздался тихий шорох и низкий голос Ольви: — Мы слушаем. Я обернулась. Оба оборотня сидели под деревом неподалеку от нас, и, конечно же, я не заметила их появления. Это раздосадовало, но я промолчала. В конце концов, мое происхождение — моя проблема. — Итак… — давяще поторопил Рик. — Не дави, не по-эльфийски… Я скрывала только одну вещь, которая вряд ли важна и, скорее всего, связана с усталостью… — я начала издалека, так и не зная, что конкретно им говорить. Все молчали, словно бы в предвкушении. Угу, дети собрались у костра послушать сказку. — Еще до входа в лес мне приснилась, вернее, я думаю, что приснилась, странная вещь. Словно я разговаривала с Риком, а потом вдруг все исчезли, и палатки тоже, просто чистое поле. Потом меня разбудила Ольви, оказалось, что я просто спала. Но я не помню момента, когда легла спать. — Продолжай. Это же явно не всё? — Рик говорил мягко, словно уговаривая. — Не всё. В лесу тоже была пара странностей. Мне казалось, что что-то происходит, или я с кем-то говорила, а потом оказывалось, что этого не было. Не хочу вдаваться в подробности, да и не вспомню уже точно. Всё… Я неожиданно задумалась, почему не могу точно вспомнить, что происходило. Вот по мелочам. Начало разговора, например, или что было вокруг. Всё словно туманом покрыто. Если сосредоточиться, то могу четко вспомнить сам разговор — слова, жесты, интонации — но ничего вокруг. Ни кустов, ни деревьев, ни звуков. Словно весь разговор — это только маленький кусочек реального мира… с размытыми краями. Я огляделась. Высохшие кусты вокруг казались реальными… пока что. — Что — всё, Рэй? — Рик говорил так мягко, будто боялся спугнуть. — Всё словно размыто, — неохотно продолжила я. — Я могу вспомнить сам разговор, но ничего вокруг… И момент времени, когда это происходило, тоже не помню. Эльф задумчиво хмыкнул, оборотни хранили молчание. — Я не собираюсь вас убивать, и приказа подобного у меня нет. Скорее всего, у меня… — я замешкалась, прежде чем выговорить дальше: — просто отказывает разум. Это я тоже допускала. Я не первый год на войне, и всякое бывает. Даже если сначала это неявно, то с годами может просто накапливаться, и вот ты уже видишь то, чего нет и что не видят другие. И всё. Шаг за грань сделан. Неожиданно заговорил Лим: — Может, не всё так просто… — В каком смысле? — Может, тебя духи путают. Ты же просто человек. Разум… свободен. Он говорил неясно и коротко, но в целом я поняла, о чем он. Но об этом мне тоже не хотелось думать. Дух леса решил залезть мне в голову? Если он уже зародился в лесу… Или тот, кто создал эту связь между деревьями, например? Но невелика я птица, чтобы так делать, да и отряд можно устранить и без моей сомнительной помощи. Неожиданно Рик бодро хлопнул себя по бедрам и весело сказал: — Так, об этом мы еще подумаем, а пока нам надо выспаться хоть как-то, а то не только у нашего командира начнутся проблемы, но и у нас. — Так вы верите мне? — криво усмехнулась я. — Ножа в спину не бояться? Рик бросил короткий взгляд на Ольви и Лима — и кивнул. — Верим. Но с этим потом тоже надо разобраться. Меня и оборотней это не коснется, но ты — другое дело, и поэтому рассказывай о любой мелочи. Ладно? Не испытывая особой радости от такой особенности, я коротко кивнула. Главное, что с «предательством» мы разобрались. Мне хотелось на это надеяться.***
После нашего разговора кошмары словно окончательно сорвались с цепи. Уже нескольких ночевок я постоянно просыпалась с ощущением липкого страха. Но ни один из снов не запоминался настолько, чтобы можно было хоть как-то осмыслить его. Я просто просыпалась с бешено колотящимся сердцем и мерзким потом. Обычно сон приносил облегчение уставшему телу и сознанию. Лично мне он порой помогал пережить невзгоды не хуже мудрого старца, который выслушивает все проблемы и этим помогает. Сон для этого и создан изначально. Сон существует для отдыха. Существовал. Теперь для меня все изменилось, и он больше не приносил покоя, а лишь добавлял тревогу. Любого солдата, если в нем есть еще что-то живое, порой мучают кошмары. Если бы я их помнила, то успокоилась бы быстро. Может, это просто прошлое — сражения, потери и победы — всё это иногда приходило ко мне, как и к любому человеку, во снах. Снова поля битв, снова мертвецы, снова крики, страх и боль — к таким снам я привыкла… Но эти кошмары — я уверена — были не о моем прошлом. Я не могла ничего вспомнить, как ни пыталась. Ни одной картинки, ни единого слова, сказанного кем-то во сне. Ничего. Это беспокоило. Я не любила, когда со мной происходит что-то неподконтрольное мне. Это как попасть в лапы к врагу: никогда не знаешь, что он сделает с тобой в следующий миг. Но был и повод для радости. Я не сразу его осознала. Просто в какой-то из переходов поняла, что уже где-то суток трое подряд, после того самого разговора, не слышала и не видела ничего странного наяву. Как будто все неправильности моего сознания перекочевали в сны и оставили мое зрение в покое. Хотелось бы, конечно, понять, что это был за бред наяву, но на это мне вряд ли кто ответит, да и задание — это не то время, когда стоит много думать и рассуждать. Исчезло — и хорошо. В очередную ночевку я проснулась от привычного уже ужаса и резко села. По старой привычке глянула на небо, которого здесь просто не было видно. Никаких звезд, как и обычно. Темнота. Всё-таки ночь в Сером лесу отличалась от дня: она была еще темнее. Со временем это стало ясно. Зябко поежившись, я натянула плащ повыше и легла с намерением снова заснуть. Кошмары или нет, спать я должна, иначе тело быстро сдастся. А до моего дежурства еще есть время. Неподалеку от меня лежал Лим. Рик прижимался спиной к нему — он нагло занимал место рядом с оборотнем в отсутствие Ольви или, наоборот, с ней в отсутствие Лима. Грелся, как он однажды объяснил мне, заметив взгляд. Ничего странного — в лесу было прохладно, а оборотни сами по себе на порядок теплее, чем люди. Вот только почему Рик со мной рядом ни разу не спал? Ехидный ответ напрашивался сам собой. Ни Лим, ни Ольви к нему не приставали по пьяни и вообще были старыми друзьями, а я так… пришлая и странная вдобавок. В целом, я могла его понять, но иногда было не только холодно, но и слегка обидно. Как будто я с одного раза его отказ не поняла, право слово. — Не спите, командир? Низкий голос раздался сбоку от меня, и я с трудом не вздрогнула. Сколько уже можно пропадать в своих мыслях и не реагировать на окружающее! Будь Ольви врагом, я стала бы трупом раньше, чем открыла рот. — Нет. — Я присяду рядом, если вы не против? В ее голосе, в отличие от того же Рика, я никогда еще не слышала сарказма или язвительности, всегда только спокойствие и сдержанность. Ценные качества для бойца для особых заданий, и Ольви обладала ими в полной мере. Но для простого общения это было не очень удобно. Мне всё же приятней общаться с теми, кто хотя бы на вид больше себе позволяет, с теми, у кого яркое поведение. Так легче понять, что скрывается за масками, которые есть у каждого. В случае же с Ольви неизвестно, что она думает на самом деле. Хотя и сарказм с язвительностью тоже ничего не гарантируют, по большому-то счету. Так что это просто мои предпочтения. Я кивнула, чуть подвинувшись вместе с теплым плащом. Она присела рядом, сложила руки на коленях. — Мучают кошмары? Я угукнула. Ни к чему это скрывать, они и так недавно напряглись от моего молчания и сделали неверные выводы. — А знаете, у нас на родине говорят, что кошмары — это всего лишь крик умерших. Я криво усмехнулась. Ну да, иногда в моих снах ко мне из-под земли тянулись те, кого я убила в бою. И кричали. Хором орали, широко раскрывая сгнившие рты. Дергали меня за ноги и, продолжая орать, тащили вниз, к себе… От неприятных воспоминаний я поежилась. В темном лесу об этом не очень-то хотелось думать. Ольви покосилась на меня и снова заговорила: — Кошмары — это предупреждение. Мертвые кричат нам, пытаются уберечь. Что кричат вам ваши мертвые? Выражения ее глаз не было видно, но я могла поклясться, что она смотрит выжидающе. — Мои мертвые говорят, что затащат меня к себе под землю и будут мучить там веками. Примерно так, с вариациями. В общем, я вряд ли могу похвастаться помощью мертвецов. — Это лишь на первый взгляд. Мертвые всегда предупреждают о чем-то, просто чаще всего мы не можем понять их слов и видим всё в темном цвете. Сердца живых бьются в страхе, как загнанный зверь, что пытается сбежать из силков… Ольви говорила напевно, плавным низким речитативом, и это почти завораживало. Перебивать не хотелось, слишком гладко лилась ее речь. Слишком странно было вообще с ней разговаривать, но тем ценнее был этот момент. Поэтому я молча слушала. — Все устроены одинаково. Люди, эльфы и оборотни, или еще кто-то, созданный Творцами, мы все в чем-то одно. Одна суть, Рэй… Она глянула на меня, словно ждала какую-то реакцию. Не зная, что она хочет, я просто кивнула. Ольви, словно удовлетворившись этим, так же завораживающе продолжила: — Все мы — это одно. Единая душа, которую разделили и потом по кусочкам поместили во всё живое и в людей в том числе. Может, вам досталось немного меньше единения с природой, чем остальным, но в целом мы все одно и то же. У всей этой сути, у каждой души, что сейчас живет в мире, есть одно общее: страх. Мы все боимся, каждый своего, но страх это… как язык. Как единый язык, понятный каждому, и про любой далекий уголок мира можно с уверенностью сказать, что там говорят на нем. Я никогда не думала о страхе с такой стороны. Нас учили не думать о нем — лишь игнорировать его и пресекать в зародыше. И уж тем более, мне и в голову бы не пришло представить, что страх — это универсальный язык. Но слушала я с интересом. Всегда любопытно, как мыслят другие, и особенно оборотни. С ними столкнуться, да еще так близко — это почти удача. — После смерти наши мертвые начинают видеть всё, что случится дальше, всё, что только произойдет, и они хотят помочь нам, чтобы пребывание в этом мире не стало для нас еще тяжелее, чем есть. Они говорят с нами, но мы уже не понимаем их, и поэтому чаще всего они переводят всё на этот единый язык. И тогда мы начинаем чувствовать страх. Она снова посмотрела на меня и неожиданно улыбнулась. — Ведь страх — это язык, понятный всем. И нам остается лишь понять, что говорят наши мертвецы. Я сидела какое-то время, пытаясь осмыслить, что она только что сказала. С одной стороны, если немного пошевелить своими солдатскими мозгами, то в этом есть своеобразная логика. А с другой — это просто красивая болтовня на ночной смене, чтобы не уснуть, и ничего больше. Вместо того, чтобы осматривать территорию. И всё же… О чем меня могли бы предупреждать те, кого я убила? Какой им прок мне помогать? — Даже враги стремятся помочь? — Да. На этот раз ее ответ оказался краток, но мне уже самой хотелось подробностей. — Почему? — После смерти душа очищается, — задумчиво ответила Ольви, глядя в темноту. — Нет больше ненависти. Она ведь, по сути, вторична. Я моргнула от удивления. То есть, по ее мнению, враги после смерти прощают тебя и даже идут помогать?.. Не сильно верилось, но всё-таки интересная теория. Однако прежде чем я смогла задать еще какой-нибудь вопрос, Ольви встала и тихо сказала: — Мне пора на обход. А вам, командир, стоит еще поспать. Попробуйте понять, что говорят ваши мертвые. Не дожидаясь ответа, она скрылась в темноте. Я же осталась лежать под плащом, в очередной раз пытаясь вспомнить обрывки кошмаров, сосредоточиться на них. Вскоре сон начал тяжелить веки, и мне вновь представился шанс посмотреть, о чем же мне хотят сказать мертвецы. Мир померк в одночасье. Листва опала с когда-то зеленых ветвей, пожухла вся трава. Птицы перестали петь, звери прекратили бегать. Лес закрылся — и больше ни один человек не смел ходить туда по дрова или на охоту. Никто не смел и близко подойти к разгневанному лесу, настолько страшен был он и силен. А те, кто смел усомниться в этом, быстро находили свою гибель. И лишь ветра шепотом выносили из Леса: «Виной всему вы сами». Резко сев, я какое-то время пыталась понять, где нахожусь. — Рэй. — Голос Лима я временами не могла отличить от голоса Ольви, но сейчас мне это удалось. Меня разбудил он, значит, мое дежурство. Скоро утро. — Твоя смена. Всё время дежурства и весь следующий переход я пыталась понять, что же за фраза осталась в голове после сна. «Виной всему вы сами». В голову упорно ничего не шло. И что же вы хотите сказать мне этим, всевидящие мертвые?