Ложь, или Право на убийство

      Купание прошло быстро, Рил оказалась хорошей помощницей. Насколько я могла судить: прислуги у меня никогда не водилось, не тот статус. Но главное, что она всё делала быстро и молча. Ни одного вопроса про шрамы, никаких испуганных вздохов.       Однако под конец, когда я уже почти оделась, девушка все-таки не сдержалась.       — У вас столько шрамов.       Я напряглась. Всё же спросила. Что ей до них? Шрамы есть почти у каждого, кто осмелился покинуть порог отчего дома, да и там без них не обойдешься. У меня их просто больше, чем у обычных людей.       Чтобы не затягивать молчание совсем, я спросила:       — У тебя разве их нет?       Сначала Рил торопливо мотнула головой.       — Нет. Нет у меня ничего… — А потом, чуть порозовев и явно смутившись, опустила взгляд. — Ну-у… — Сейчас ее голос звучал совсем по-детски. На миг я захотела ее погладить по волосам. Как ребенка. — Мастер Мэй нашел меня перед самым распределением... Он успел вовремя, но небольшой шрам остался.       Эльфийка снова смущенно замолчала, а я присмотрелась к ней внимательней. Красивое лицо, тонкий нос и острые скулы — и только сейчас я поняла, что она очень худая. Может, все эльфийки такие? Если подумать, я никогда не видела толстых эльфов. Легкий румянец придавал ей очарования. Девушка была красива, как может быть красива настоящая девушка. Не как я.       Не выдержав моего по-солдатски беспардонного осмотра, эльфийка очень тихо произнесла:       — Простите, но вы не могли бы не так пристально меня разглядывать?       Я только хмыкнула и отвернулась, одеваясь дальше.       — Смущаешься? — вопрос был сухим, впрочем, как и взгляд перед этим.       Девушка отреагировала резче, чем я ожидала.       — Да. Смущаюсь, и мне неприятно. Думаю, вам тоже не понравится, если вас будут рассматривать, как диковинную зверушку.       Чтобы скрыть удивление, я, не оборачиваясь, сменила тему:       — Так куда там Мастер успел вовремя?       Молчание за моей спиной длилось недолго, и вскоре я вновь услышала ее полный неловкости голос.       — Ну, на распределение. Или определение судьбы. Мы это по-разному называем, кому как удобней.       Чуть раздражившись, я всё же обернулась к ней, не заботясь о том, каким на этот раз будет мой взгляд.       — Рил, послушай, если я и выхожу замуж за твоего Мастера, это совершенно не значит, что я знаю все ваши правила. А также понятия, язык, праздники, похороны… Понимаешь?       Рил чуть торопливо закивала.       — Простите, я и правда порой очень…       — Рил, — я постаралась интонацией дать ей понять, что пора бы уже отойти от формальных извинений и самобичевания и рассказать мне, что там за определение судьбы.       Девушка проявила сообразительность.       — Распределение — это день, когда эльфы приходят к Старейшинам и Видящий открывает им их судьбу.       Интересно. Вот еще кусочек знаний, который не попадался людям. А зря, ведь даже такую информацию можно использовать.       — А шрамы тут при чем, Рил?       Девушка снова порозовела, но всё же ответила и даже развернуто:       — Когда молодой эльф узнает свою судьбу, ему на лопатку ставится шрам. Определенный. Видящий сам его наносит. И отмеченный считается… — Она ненадолго замолкла и прикусила в раздумье губу. — Ну, больше не ребенком, что ли…       — То есть, получив этот шрам, вы признаетесь взрослыми? — на всякий случай уточнила я. Раз уж я у эльфов, надо узнать побольше. Кто знает, что пригодится в будущем.       — Да. Мы становимся полноправными членами Телле. У нас появляются все права и привилегии, мы можем создавать семьи и даже свободно выходить из Телле, если нужно. Но также у нас появляются и обязанности. Наше предназначение, то, для чего мы родились…       Голос Рил поначалу звучал искренне и светло, но под конец почти угас. Улыбка исчезла с ее лица.       — И что? Все-таки куда успел Мастер?       Рил отвернулась, складывая остатки вещей от купания.       — Мне исполнилось шестнадцать, когда я пошла к Старейшинам. У каждого распределение наступает в разное время. Это как… зов. Зов, который ты чувствуешь внутри. И тогда ты говоришь об этом старшему в семье, а он уже сообщает выше, и вот ты уже стоишь около Великих хранителей Телле…       Рил снова замолчала, я просто ждала. Торопить нет смысла, раз она начала рассказывать, наверное, сможет и закончить.       — Я в тот день стояла и дрожала от волнения. Мечтала о чем-то возвышенном и добром. Как у Мастера, например. Мне он всегда нравился, сколько себя помню. Еще в детстве. Когда мама и отец еще не прошли через Врата в былые дни…       Говоря по-нашему — пока не умерли. Значит, девчонка сирота. Как я. Только вот ее, кажется, подобрал Мэй и помог. Но что ж поделать, если мне он встретился поздновато.       — …я постоянно с замиранием сердца смотрела на него. Восхищалась и хваталась за ногу, прося забрать меня в Лес.       Я чуть усмехнулась, представив себе эту картину. Одновременно забавную и нелепую.       — Когда пришел день распределения, я молилась о том, чтобы попасть в Рейнджеры. В стражи Леса. Только звезды и духи решили иначе, и мне назначили попасть в Охотники… — Рил осеклась, мне почудился в ее голосе страх. — Но я бы не смогла там находиться. Правда. Я бы от страха умерла в первый же день. — Ее плечи ссутулились, она вздрогнула. — Однако Видящий не ошибается. Как я ни плакала, ничто не могло изменить его решения. Я рыдала, когда Видящий примотал меня ветвями и начал набивать знак. Все уже разошлись к тому времени, и моего позора никто не видел.       Я чуть поморщилась, представив юную, еще более наивную, чем сейчас, Рил, которая обливалась слезами из-за предназначения, которое расходилось с ее ожиданиями. Неужели можно всерьез думать, что всё в жизни получится так, как хочется? Не знаю, кто такие эти Охотники, но, думаю, и там можно устроиться. Тем более, если их Видящий не ошибается и это ее судьба.       — Мастер ворвался в зал к Видящему, поправ все правила и законы. Ему всегда позволялось чуть больше, чем обычным эльфам. Он ведь и воспитывался самими Старейшинами.       Надо же. Мэй тут, оказывается, на особом положении, может, еще поэтому у меня есть шанс получить лекарство. Вряд ли, несмотря на какой-то старый закон, можно так запросто взять и сочетаться браком с человеком.       — Он сказал, что заберет меня к себе… А потом я заснула. Может быть, Видящий погрузил меня в сон, чтобы я не слышала лишнего. И проснулась уже в покоях Мастера. Тогда он сообщил мне радостную новость — что взял меня в ученицы и что я, когда научусь, смогу стать прекрасным Рейнджером.       Не выдержав этого потока наивности, я грубовато отрезала:       — А как же твое взросление? Ведь без этого шрама, как я поняла, ты не можешь считаться взрослой?       Рил чуть погрустнела.       — Да. Не могу, но мне пока и не надо. А когда смогу стать полноценным Рейнджером, тогда Видящий исправит мой недоделанный шрам на нужный, и я стану взрослой.       Я не сдержалась еще раз:       — Рил, ты и правда ребенок. Чем тебе эти ваши Охотники не понравились, если это твоя судьба?       Лицо девушки дрогнуло. Она даже едва заметно шмыгнула носом. Ну вот, еще слез обиженной эльфийки мне не хватало… Я ощутила легкий укол совести. Словно и правда ребенка обидела. Мелкого совсем.       — Рил, я не хотела тебя обижать…       Девушка отвернулась и шагнула к двери, никак не отреагировав на мои слова. Неужели она и правда такая наивная или что-то есть еще? Не могут же эльфы в ее возрасте быть настолько нежными?       — Я не обиделась, — пробормотала она, подходя к двери.       Но не успела она что-либо сделать, как ветви, закрывавшие арку, расступились, и в купальню вошел странного вида эльф. Первое, что бросилось в глаза, — его лицо. Светлую, почти белую кожу украшала татуировка во всю левую щеку — она начиналась с обычной для темных эльфов небольшой татуировки на виске и уходила куда-то на шею, может даже, еще ниже. Странно, такая большая. На эльфах Моркана я такую не видела ни разу.       — Привет, Рил, — как-то по-особенному небрежно эльф поздоровался с девушкой. Словно она всего лишь служанка. Странное отношение. Кажется, у этого гостя непомерное самомнение. Следующая его фраза полностью убедила меня в правильности догадки. — А ты, как я понимаю, невеста Мэя?       Мне показалось, что он решил облить меня своим презрением — столько его поместилось в этом простом вопросе.       Я покривилась, даже не пытаясь это скрыть. «Ты»? Интересно, где я пропустила момент близкого знакомства с этим эльфом? Ненавижу, когда со мной разговаривают пренебрежительно.       — Неужели мы знакомы? Если да, то, кажется, меня сильно приложили головой, потому что я вас не припомню. — Я намеренно выделила обращение к нему. В слабой надежде, что он не такой омерзительный, каким показался с первого взгляда.       Да. Он оказался не таким. Хуже.       — Тебя и правда приложили по голове, раз ты тут оказалась, — в его ответе было еще больше презрения, чем в первый раз.       Я чуть вопросительно глянула на Рил, которая так и стояла возле арки. Всё же я здесь в гостях и не знаю, как себя вести. Но в ее глазах я прочла что угодно, кроме уверенности, даже страх — эти расширенные зрачки я видела слишком часто, чтобы не узнать. И боялась она явно не меня.       Ладно. Разберусь сама.       Пока я думала, что ответить и как вести себя дальше, эльф наглым образом меня рассматривал. Даже прошелся вокруг меня, что-то бормоча на своем языке. Пару раз неодобрительно цокнул, словно я старая кляча, которую ему пытаются всучить на рынке за бешеные деньги. Мало того, что старая, так еще и не породистая.       Хорошо хоть в рот не попытался заглянуть. Или плохо. Попытайся он так сделать, у меня бы появился повод сломать ему что-нибудь.       — Н-да, — закончив осмотр, вынес вердикт эльф. — У моего старого друга совсем испортился вкус.       От такого прямого хамства я даже брови приподняла.       — Ну если вы его друг, то разочарую вас. Вкуса у него никогда и не было, — ответ слетел с губ сам собой.       Где-то за спиной эльфа тихо и испуганно ойкнула Рил — и тут же зажала себе рот рукой. Словно это совершенно неприемлемая дерзость. И сказала ее она, а не я.       Эльф молча остановился передо мной и уставился в упор. Его глаза оказались совершенно черными. Взгляд я не отвела. Еще не хватало показывать то, что я фактически слабее, чем он. Тут из слабых хватит и Рил, которая, кажется, даже глаза на него поднять боится.       Интересно, что он такое ей сделал? Или тут боятся статуса? Этот эльф явно не из простых, об этом говорили манера речи, осанка, взгляд — гордый и полный чувства собственного достоинства. В принципе, даже одежда, которую я успела немного рассмотреть, свидетельствовала явно не о низком происхождении. Но как бы там ни было, оскорблять себя я не дам. Мне всё равно здесь долго не просидеть. В этом их Телле. Так что потерпит немного.       Через какое-то время нашего молчаливого поединка взглядами он протянул руку и неожиданно мягко улыбнулся.       — Малак.       Руку жать совсем не хотелось. Тот, кто зашел с такими словами и презрением, вряд ли станет другом. Не люблю пожимать руки посторонним людям.       Но здесь я на территории эльфов и будет неприлично отказаться от пожатия, ведь так?       И всё же… что-то во мне шло против такого простого действия.       Малак терпеливо ждал. Всё с такой же фальшиво-мягкой улыбкой. Но чем дольше я смотрела на него, тем сильнее хотелось верить в его искренность. Как странно… Словно наваждение какое-то. С трудом отведя взгляд от его лица, я наткнулась на Рил, которая оказалась неожиданно близко от Малака. Стоя за его спиной, она по-прежнему боялась, но в ее взгляде скользила решимость.       Надо же. Она всё же способна меня удивить.       — Лорд Малак, вы прервали наше купание. Это очень некрасиво с вашей стороны, — голос Рил дрожал, как и она сама, но она смогла договорить.       Улыбка эльфа из мягкой моментально превратилась в хищную. Он медленно развернулся к Рил, подставляя мне свою спину и словно даже этим выражая презрение. Я ведь чужачка, вполне могу оказаться врагом и, например, всадить ему нож в спину. Или попытаться свернуть шею. Хотя на самом деле ножа у меня нет, а руки после долгой болезни слишком слабы. Паршиво, если он это понимает.       Рил, казалось, готова была сгореть на месте. Взгляд опущен в пол, сама ссутулилась и выглядела откровенно жалко.       — Какое жалкое зрелище, Рил…       Я вздрогнула, когда Малак медленно и почти нараспев выдал очередное оскорбление. На этот раз он целиком озвучил мои мысли, — но я думала не с такими интонациями… Не с таким презрением и высокомерием. Не так омерзительно…       — Ты бы могла стать намного сильнее и лучше, чем сейчас. Но ты выбрала существование, которое есть. Впрочем, я не теряю надежды, что ты передумаешь.       К моему удивлению, на последних фразах его голос стал почти теплым. Лица я не видела, но голос и правда звучал дружески и тепло. Так и хотелось верить, что он на самом деле испытывает что-то нежное к ней, просто прячет это за грубой маской высокомерия.       Рил совсем съежилась и покачала головой из стороны в сторону. Казалось, еще чуть-чуть — и она расплачется.       Нет, не так. Всё не так. Кто бы он ни был и что бы их там с Рил не связывало, он не имеет права пугать ее.       Эта мысль неожиданно придала мне сил, и я грубо, попирая все правила как их, так и своего народа, схватила его за плечо, разворачивая к себе.       — Слушай, Лорд… — я говорила резко, вкладывая всё свое презрение и раздражение в голос. — Кто бы ты там ни был, иди отсюда на хрен, дорогой. Я таких, как ты, в их же крови топила. Красавчики из золоченых замков.       Наконец-то я снова чувствовала себя собой. Солдатом. Который не боится ничего и не ноет по пустякам. С Мэем почему-то такого не ощущалось, но этот не Мэй. И к злым духам его. Я не люблю несправедливость, а в последнее время, как попала в эту передрягу, не люблю особенно остро.       Малак уставился на меня удивленно, но к нему быстро вернулось самообладание, и взгляд снова стал высокомерно-презрительным.       Меня это, конечно же, не смутило. Я правда таких, холеных и гордых, не раз месила в больших столкновениях. И слышала их стоны и мольбы о смерти. Кровь красная и горячая у всех, даже у этого с виду красивого и холодного.       Я могла бы поспорить, что, стоит ему всадить нож в брюхо, он будет орать и корчиться, как все остальные.       — Я не знаю ни тебя, ни эту девчонку. Но ты болван, если думаешь, что можно просто так ее унижать. Поискал бы хотя бы того, кто может ответить. А от нее какой ответ? Самому не противно детей запугивать?       — Предлагаешь найти того, кто отпор даст? — Он почти оскалился в улыбке.       Вместо ответа я коротко кивнула. Ситуация начинала принимать не очень хороший оборот. Особенно для меня. О проблемах Мэя после моей выходки я подумаю потом.       Прежде чем эльф успел ответить, ветви в арке снова разошлись и к нам присоединился сам Мэй. На миг на душе даже полегчало, может, он сможет всё уладить. Но тут же я напряглась обратно. Может, наверное, но станет ли? Неужели ему за каждую мою выходку расплачиваться? Язык-то у меня длинный.       Малак повернулся на звук. Я снова не видела его лица, но сейчас это вызывало облегчение.       Мэй, кажется, удивился, увидев здесь своего «старого друга», как назвал себя Малак. На некоторое время в купальне воцарилась напряженная тишина. Рил тихонько отступила на пару шагов ближе к Мэю, словно ища у него защиты.       — Мал… — Мэй кивнул ему первым, но особой радости по поводу этой встречи я не слышала.       — Здравствуй, Мэй, — голос Малака звучал без издевки, просто спокойно и уверенно. И по-прежнему на общем. Как будто специально для меня. — Ты никому не сказал, что женишься.       Что-то крылось за этой простой фразой. Что-то опасное, почти угрожающее, словно у них за бракосочетание втайне убивают как минимум. Да и говорил он на понятном для меня языке. Как будто специально, демонстрируя.       Мэй скосил взгляд на меня, но тут же вновь взглянул на Малака. И ответил так же на общем:       — Я не хочу публичности, ты же знаешь, что мне она не нравится. Начинаю чувствовать себя Сиэннэ.       На миг оба тихо рассмеялись, словно это — просто шутка. Но потом Малак снова заговорил, уже не скрывая ехидства:       — Знаю, что не любишь, но смолчать и не придать этому огласку я не могу. Это неприлично.       Кажется, Мэй скрипнул зубами.       — Мал, не надо… — начал он.       Малак прервал его язвительной шпилькой:       — Ну что ты? Свадьба эльфа — праздник для всего Телле. Особенно когда твоя невеста — такой прекрасный собеседник. Мы немного поговорили, и я счел нужным познакомить ее с остальными.       Мэй что-то прошипел на эльфийском, Лорд ответил смехом.       — Да ладно, тебе, друг, я уверен, что она всем понравится, — сказав это, Малак повернулся ко мне и довольно улыбнулся. — Крайне рад знакомству. Добрых вам суток.       Он развернулся и зашагал к выходу. Чуть не попавшаяся ему на пути Рил едва ли не отскочила подальше. Как только ветви сошлись на месте, закрывая проход в коридор, Мэй почти накинулся на меня.       — Ты что ему сделала?       Такая формулировка вопроса моментально вывела меня из себя.       — Что я ему сделала?! — не сдержав напряжения, я повысила голос. — Я ему ни хрена не делала, не моя вина, что он урод!       Оскорбление само собой слетело с губ, и я не жалела о нем. Пусть это и друг Мэя, но так себя вести у него нет права. Со мной так точно.       — Ты разве его знаешь? — голос Мэя выдавал его злобу.       Но я тоже слишком злилась, чтобы просто замолчать:       — Нет. Но что он ведет себя, как болван, слишком бросается в глаза.       Мэй провел рукой по волосам, а потом неожиданно заорал так, что даже я вздрогнула, а Рил и вовсе вжалась в стену:       — Ты совсем дура! Прежде чем портить отношения, узнай хотя бы о последствиях!        Подавив в себе рефлекторный испуг на крик, я взбесилась похлеще самого Мэя.       — Ты думаешь, что имеешь право орать на меня? Интересно, какого хрена? — в отличие от эльфа, я, когда бесилась, говорила наоборот: тихо и шипяще.       Мэй снова стиснул зубы и, не оборачиваясь, процедил:       — Рил, выйди.       Девушка молча и послушно юркнула за дверь, оставив нас вдвоем.       Мэй снова запустил руку в волосы и шумно выдохнул.       — Прости…       От неожиданности я моргнула.       — Что?       Мэй убрал руку от головы и, подойдя чуть ближе, произнес более четко и раздельно:       — Я сказал: прости, что наорал.       Сейчас он выглядел совершенно спокойно, хотя только что на нем можно было печь картошку. Моя злоба, не получая подпитки, тоже быстро утихла. Но как реагировать на его «прости», я не знала.       Когда молчание с обеих сторон стало тягостным, я всё же спросила то, что все равно собиралась узнать и, главное, не касалось темы его «прости»:       — И кто этот Малак?       Мэй снова вздохнул, но уже не так тяжело, как до этого.       — Он глава Охотников. Лорд Малак Шиэнтри. И, как ни странно, мой хороший друг.       Я хмыкнула и съязвила:       — Да у тебя и правда отвратительный вкус.       Мэй удивленно моргнул.       — Это еще с чего?       Вопрос был как по книжке, ожидаем и стандартен. И ответ у меня тоже имелся.       — Это твой «старый друг» сказал. Меня увидел и решил, что у тебя совсем всё плохо со вкусом.       Мэй захохотал неожиданно и совсем не по-эльфийски громко. Я подождала, пока его отпустит, потом хмуро спросила:       — И что же тут смешного?       Только ответ потонул в шуме. Голова словно в момент надулась и собралась лопнуть. С тихим вскриком я сжала обеими руками виски.       — Рэй?!       Шум в ушах стал громче, заслоняя все вокруг.              — Рэй! Рэ-э-эй! Нехреново так ее приложило.       Крепкие мужские руки приподняли меня с земли. Ощущение шума в ушах усилилось.       — Мастер… — мой стон, кажется, никто не слышал.       — Кто ее вообще сунул в первые ряды? — мужской голос был полон тихой, но сильной злобы.       Голос отвечающего почти ничего не выражал. Разве что усталость.       — Да не знаю я, как она там оказалась, Старший. Просто полезла сама, и всё тут. Не вносить же сумятицу в разгар боя из-за какой-то соплячки?       Боль в теле прорывалась сквозь шум в ушах.       — Давай ее на носилки. Вся в кровище, надеюсь, не в своей. Эй, Рэй… ты меня слышишь?       Кто-то потрепал меня по щекам, потом пару раз несильно ударил. Я хотела возмутиться или просто переломать пару пальцев, но усталость и шум мешали даже думать. Единственное, что слетело с губ…       — Где Мастер?..       — Что? Старший, она вроде в себе, только не понять, че несет.       Меня грубо закинули на носилки, и мир стал похож на море. Говорят, на кораблях так же мерно качает.       — …левый подтянуть! Проломят линию — кранты всем. Давай! Подкрепление скоро!       Крики где-то над ухом смутно давали понять, что бой не окончен. Но в этот заход я в строй явно не вернусь.       — Так что она там несла?       Двое по-прежнему тащили меня в сторону от общей суматохи.       — Да как обычно, снова Мастера своего зовет. Она всегда его зовет. Стоит приложить ее, и всё. В бессознанке о нем и о нем. Прям как прилипла.       Второй из тащивших хохотнул.       — А может, и прилипла, нам почем знать? Мы ее только тут встретили. Кто знает, что у них там было до этого.       Носилки качнулись, один из мужчин перехватывал ручки поудобней.       Моих сил хватало только чтобы слушать. Хотя в другое время я бы им навешала, невзирая на звания, возраст, пол или опыт. Мастер был для меня чем-то большим, чем могли подумать люди. Даже самое смелое предположение, что я его любила, никак не отражало мою тоску. Он уехал несколько лет назад, и всё равно каждый раз, когда мне становилось плохо, я представляла его. Прохладную и спокойную речь, слова, которые отрезвляли и показывали, что все проблемы преходящи.       Но люди так любили очернять и опошлять всё вокруг, что я не пыталась переубедить их. Била, когда были силы, и всё.       — Хотя странный выбор, надо сказать. К чему ему девчонка?       — Да брось ты, Старший, он же ее воспитал, ну, как говорят. Может, он ей как отец. А мы тут…       Второй расхохотался.       — Ага, отец, как же. Видал я таких папаш и мамаш.       Не выдержав, я выдохнула, стараясь вложить всю силу в голос:       — Заткнись, Старший.       — О. Смотри, кто очнулся, — мужчина ответил очень добродушно. Словно он и не пытался оскорбить Мастера только что. Хотя, может, он и не хотел его оскорбить, просто сказал, что думал…               Резкий запах вырвал меня из прошлого так же быстро, как я в нем оказалась. Голова болела несильно, и даже шум в ушах почти исчез.       Мэй обеспокоенно склонился и рассматривал мое лицо. Потом приподнял одно веко и, прежде чем я успела что-то возразить, — второе.       — С возвращением, — в его голос снова возвращались те самые, не очень любимые мною обеспокоенные нотки. — Ты меня напугала, Рэй…       Сколько заботы, меня сейчас вырвет.       — Да надо же, а я насмешить хотела. Мэй, ты мне лекарства не дал пока, а значит — терпи.       Кажется, мой голос получился более злым, чем хотелось. Мэй чуть отодвинулся, но даже не перестал улыбаться.       — Ладно, ладно… Ты полежи немного, скоро к тебе придут помочь с платьем.       Только после этого я поняла, что уже не в купальнях, а во временно своей комнате, да еще и на кровати. Спасибо хоть одетая.       — Ты меня раздражаешь, — это слетело с губ почти против воли, и я с удивлением поняла, что не хотела этого говорить. Но почему-то сказала…       Брови Мэя чуть иронично изогнулись, но он воздержался от ответа. Впрочем, меня это разозлило еще больше.       — Зато честно. Ты ужасный, отвратительный… — Я не понимала почему, но мне так хотелось наговорить ему гадостей. Как-то задеть. Стереть мерзкую заботу с лица.       Эльф продолжал смотреть на меня. Чуть снисходительно, как на ребенка.       — Ужасный, лицемерный…       Его палец коснулся моих губ, мягко и почти невесомо обрывая речь.       — Повторяешься, Рэй.       Я замолчала, не зная, что сказать.       — Ладно, мне пора, и тебе уже скоро мерить платье.       Эльф встал и, не переставая улыбаться, вышел.       Я осталась наедине с ощущением растерянности и пугающей мыслью: что во мне мое, а что навеяно… болезнью?