Ложь, или Право на убийство

      — Мастер? — В комнату зашла Рил, неся в руках кружку с знакомым запахом. — Старейшины готовы.       Мэй убрал руку с моей и встал.       — Хорошо. Спасибо тебе, Рил. Ты всегда мне очень помогаешь. — Девушка улыбнулась настолько смущенно, словно он сделал ей лучший комплимент на свете. Мэй глянул на меня. — Я тоже переоденусь и встретимся в Зале Света, Рил тебя проводит.       Когда дверь за ним закрылась, я получила возможность немного посидеть в тишине. Отвар приносил облегчение, жаль, что ненадолго. Но скоро это кончится. Я грела внезапно озябшие руки о кружку и старалась ни о чем не думать.       — Рэй… — Рил подала голос неожиданно и откуда-то сзади меня.       Невольно вздрогнув, я ответила относительно спокойно:       — Что?       — А вы влюблены в моего Мастера?       Этот вопрос прозвучал так по-детски невинно, что на миг захотелось ответить «Конечно, да», ведь нельзя рушить детские мечты. Это всё, что у них есть. Но вместо этого у меня вырвалось честное:       — Конечно, нет.       — Ой… — Столько удивления в голосе, слово я ей мир новый открыла.       Допив отвар, кружку я поставила прямо на пол и аккуратно встала, понимая, что голова перестала быть мутной, ноги и руки снова в порядке, да и слова больше не плавают в голове.       Повернувшись к Рил, я невольно застыла. В глазах этой странной эльфийки стояли слезы. Мать его! Слезы просто потому, что я ответила не так, как она ожидала?       — Рил… — я попыталась улыбнуться не слишком криво. — Ну не все же начинают отношения с любви?       Рил, помедлив, кивнула и вытерла ладонью глаза.       — Простите меня… Я не хотела портить вам праздник и докучать вопросами.       Как же она все-таки похожа на ребенка.       — Ты ничего не портила.       Рил еще раз вытерла глаза и чуть бодрее сказала:       — Я просто всегда молилась нашим Духам, чтобы они послали Мастеру самую лучшую и красивую жену на всем свете. Вы, конечно, не особо красивы, но сильны духом и можете стать Мастеру хорошей парой.       На то, что я некрасива, даже обижаться не хотелось. Во-первых, так и есть, во-вторых, она говорила о своем Мастере с такой заботой, что оставалось только улыбаться и немного удивляться, почему это она ему женой не стала. Вот из них точно вышла бы хорошая пара. Рил то и дело смотрела бы ему в глаза и угождала во всем.       Не дождавшись никакой реакции на свои слова, Рил выдавила улыбку и уже бодрее сказала:       — Нам пора. Мужчины к церемонии готовятся намного быстрее, чем женщины, и, скорее всего, Мастер уже ждет нас.       Я почти с радостью последовала за ней, в коридор, тоже сплетенный из множества ветвей, а затем и по узким улочкам, на которых на удивление редко встречались эльфы. Улочки тоже походили на коридоры, просто более большие. Правда, сквозь сплетенные ветви проглядывало небо. На удивление — настоящее, голубое.       Рил что-то оживленно трещала о своем Мастере и о том, как хорошо, что он женится. Теперь его статус изменится, откроются новые возможности, а я смогу представлять его на приемах и собирать гостей.       Молча слушая и поглядывая, пока есть возможность, на небо, я в своей голове уже извлекала выгоду из предстоящего незапланированного брака. Помимо основной выгоды, очевидной, — моей жизни, — я уже нашла еще одну. Если я буду замужем за темным эльфом, значит, смогу находиться на их территории. По крайней мере, это станет более реальным, чем если пробовать туда пробраться при помощи денег или долго искать хоть какие-то связи.       Да и не факт ведь, что я вообще смогу выполнить задание. Ольви всё еще при смерти. Рик с Лимом, конечно, отправились к светлым, но интуиция говорила мне, что не всё пройдет гладко и так, как мне нужно. Если они не справились, то почти наверняка уже мертвы. А если задание не выполнено, то я просто могу не возвращаться. Меня и так, скорее всего, уже сочли предателем, слишком долго нас нет. Если еще и Ольви не выживет, то возвращаться будет тем более незачем, а значит, и денег не видать.       А брак с темным эльфом хорошо поможет. Точнее, может помочь, я мало что знала о семейной жизни эльфов. Может быть, их символ — это что-то вроде кулона, и тогда его можно показывать тем, кто усомнится в нашем браке.       Я что-нибудь придумаю, ведь этот шанс всё равно реальнее, чем мой изначальный.       В Зал Света я зашла улыбаясь.       Вопреки моим представлениям, это оказался не огромный зал, а скорее небольшая, но уютная комната. Свет заполнял здесь всё, он мягко струился прямо из-за ветвей стен и рассеивался по комнате таким образом, что ни одна вещь не отбрасывала тени. В центре стоял небольшой стол. Лаконично-простой, деревянный и, что удивительно, без каких-то особых убранств. Рядом со столом, полукругом, замерло пятеро эльфов в белых балахонах. Видимо, эти самые Старейшины.       Мэй стоял поодаль от стола, увидев нас, подошел и, как всегда, мягко улыбнулся. Начал было говорить Рил что-то по-эльфийски, но покосился на меня, осекся и продолжил уже на общем:       — Спасибо, Рил. Я рад, что ты помогала мне и моей будущей жене. Но теперь тебе придется выйти.       Разговаривая с ней, он словно и улыбался шире и чище, чем обычно. Как в сказках говорят с детьми, с милыми такими идеальными детьми, которых редко встретишь на самом деле. Что крестьянские оборвыши, что городские — все больше похожи на хитрых мелких проныр, чем на миловидных детишек.       Девушка чуть погрустнела.       Мэй положил руку ей на плечо и ласково сказал:       — Ты же знаешь, что таковы правила. Мы встретимся чуть позже. На пиршестве в честь соединения. Сядешь рядом с нами?       От такого предложения Рил словно расцвела. Улыбка мгновенно озарила ставшее грустным лицо, и она радостно закивала.       — Спасибо, Мастер! Я надену свое лучшее платье!       Мэй снова терпеливо улыбнулся и мягко подтолкнул к выходу.       — Иди, а то не успеешь переодеться.       Старейшины по-прежнему молчаливыми изваяниями стояли у стола. Не то чтобы меня волновали их традиции и странности. А вот в одежде Мэя я не заметила каких-то изменений. Даже цвет не поменялся.       — Ты-то сам готов?       — Да. Я не забыл ни одного знака, необходимого для церемонии.       Я нахмурилась.       — И всё? Просто знаки? Это меня разрисовывали и надевали всякую… — сжав зубы, я проглотила дальнейшие недовольство. Только время теряю. И, в конце концов, хватит уже злиться на их традиции.       — Если ты закончила, то можем приступать. — Мэй скрестил руки на груди и обвел меня чуть язвительным взглядом.       — Что нужно делать мне?       — Проходи к Старейшинам первой. Молчи. Говори коротко и только если что-то спросят. Они всё скажут сами.       Об эльфийских старейшинах я слышала не раз, но всё это походило на какие-то небылицы. Кто-то говорил, что это эльфийские старцы, похожие на деревья и почти уже не понимающие речь. Кто-то с пеной у рта твердил, что это сильные маги, каких свет не видывал, и только поэтому эльфы, что рискнули жить в проклятых Лесах, еще вообще живы. Кто-то свято верил, что они младенцев скармливают кровожадным тварям и тем самым пополняют свои силы на защиту эльфов. Все сходились в одном: в сражениях, несмотря на свою магию, они не участвуют. Они всегда в тылу, куда мы никогда не добираемся.       Сейчас я могла видеть их и проверить что-то из слухов. И я видела перед собой уставшие лица непонятного возраста. Их глаза словно смотрели сквозь меня, но вместе с тем казалось, что они всё видят. От их голосов, прозвучавших в унисон и в тишине, я вздрогнула.       — Зал Света не любит грязь. Слова есть грязь. Молчите во имя Света. Не говорите без надобности.       Фраза прозвучала гладко, словно они говорили ее не раз. Что-то было особенное в их словах. Ведь на самом деле многие говорят без особой необходимости…       — Пусть рука женщины опустится на стол, как знак желания соединиться.       Они снова говорили хором, но взгляды отстраненно смотрели куда-то в небытие.       Я неуверенно положила руку ладонью на стол.       Из-за моего плеча почти незаметно подошел Мэй и молча остановился рядом.       — Зал Света не любит грязь. Слова есть грязь. Молчите во имя Света. Не говорите без надобности.       Казалось, Мэй совсем не нервничает, а вот по мне прошла легкая дрожь. Словно, наконец, я поняла, что на самом деле выхожу замуж. Не за того, за кого хотела. И не тогда, а намного позже. В непонятном и чужом месте. Со странными словами и действиями…       Путаницу мыслей нарушила очередная синхронная речь.       — Пусть рука мужчины накроет руку той, с кем желает соединиться.       Голоса звучали равнодушно и безучастно. Это даже пугало. Словно какие-то басни про старейшин на самом деле могли оказаться правдой. Словно они и не живые вовсе.       Мэй медленно положил свою ладонь на мою руку. От этого простого прикосновения неожиданно стало чуть спокойнее.       — В Зале Света, месте Силы Духов, вы соединяетесь навеки. Решение должно быть продуманным и верным, как и слова, слетающие с уст. Если против кто из вас, разомкните связь.       Они замолчали, видимо, давая время.       Я не шевелилась. Мое решение не продуманное, оно вынужденное, но и навеки — это просто фраза, в конце концов.       Тишина понемногу становилась звенящей и начинала давить на уши.       — Духи видят ваше решение.       Их голоса снова зазвучали хором и неожиданно. Я непроизвольно вздрогнула и ощутила, как рука Мэя, словно успокаивая, чуть сжала мою.       — Духи видят ваши помыслы.       Желание отвести взгляд возникло именно на этих словах. Я не вижу ничего плохого в желании жить, да и Мэй знает, почему я тут, он сам это предложил, никакой лжи по отношению к нему. Но всё же от их слов стало не по себе.       — Духи смотрят вам в сердца.       Один из Старейшин положил на стол небольшую коробочку, невесть откуда взяв ее.       — Наденьте символы вашей связи и выйдите отсюда иными. Не одиночками — единым.       Пока Мэй открывал резную коробку, которая несколько походила на шкатулку, я подумала, что хорошо, что все слова, сказанные здесь, — просто преувеличение. Традиции. Иначе было бы слишком сложно и несправедливо.       Мэй выложил на стол два тканевых браслета, в несколько пальцев шириной. Множество природных цветов смешивались тоненькими нитями, местами поблескивали.       Одинаковый цвет, одинаковый размер.       Мэй взял тот, что лежал ближе к нему, мне кивнул на второй. Я подхватила браслет двумя пальцами и сразу почувствовала, что он легкий, как перья, и странно теплый. Мягкие нити на ощупь походили на шелк, который я держала всего раз в жизни.       Наблюдая за Мэем, я аккуратно надела браслет на левую руку. На ту же, что и он, хотя тут мне никто ничего не сказал. Но раз не поправили, значит, или я угадала, или это не имеет значения.       Браслет неожиданно сам собой стянулся и обхватил мое запястье точно по размеру. Широкая разноцветная лента. Из чего она, что сама затянулась?..       На руке Мэя браслет тоже затянулся сам и, как мне показалось, немного потемнел.       — Идите, — Старейшины снова заговорили. — Отныне вы одно, и выше этого лишь смерть.       От этих слов обдало холодком.       Мэй прикоснулся к моей руке и молча кивнул на выход, но стоило нам отойти от стола шага на четыре, как он тихо заговорил:       — Вино тебе дадут за этими дверьми. Выйдем вместе, бокалы подадут разные. Нужно выпить до дна.       Я кивнула, запоминая. И почти шепотом спросила:       — Ты же сказал, здесь нельзя разговаривать? А сам и сейчас говоришь, и до этого говорил с Рил…       Мэй коротко кивнул на пол, я присмотрелась и заметила тонкую зеленую нить, которая тянулась, как бы окружая стол. Сейчас мы были за ней.       — То есть за этим кругом можно разговаривать?       Он чуть устало кивнул, словно сам короткий процесс в этом круге вымотал его. Не объясняя ничего больше, открыл дверь, и мы шагнули за пределы Зала Света.       Первое, что я увидела, — протянутый мне кубок, вырезанный из дерева. Его держала какая-то неизвестная мне эльфийка, чуть склонив голову в вежливом поклоне. На самом деле мне было без разницы, кто его держит, я еле остановила себя от того, чтобы просто не накинуться и осушить залпом.       Бросив взгляд на Мэя, я не увидела никаких подсказок, как себя вести, но все-таки дождалась, когда он возьмет свой кубок. Только после этого взяла свой. Там оказалось не так много, как я думала, где-то половина, не больше. Темная жидкость походила на кровь, но пахло действительно вином.       Аккуратно отпив первый глоток, я почти взмолилась своим и не своим богам и духам о том, чтобы меня не обманули.       Иначе всё было зря. И дальше тоже ничего не будет…       Не давая себе долго сомневаться, я, сдерживая желание осушить кубок по-солдатски, залпом, выпила в несколько глотков.       Всё. Теперь осталось только ждать.       Эльфийки ушли, забрав пустые кубки, и мы остались одни в полутемном коридоре. Не давая мне ничего спросить, Мэй взял меня под руку и куда-то повел.       — Нам нельзя опаздывать. Пир скоро начнется, и мы должны там быть.       Я поморщилась.       — Это правда обязательно?       — Да. — Он улыбнулся. — Ты хоть и получила то, что хотела, но правила приличия надо соблюдать. Хотя я уже догадался что… м-м-м… как это вы, солдаты, выражаетесь? Трахала ты наши правила без смазки.       Он-то где такого набрался? На миг ощутив смущение, я тряхнула головой.       — Ничего я с вашими правилами не делала. Надо, значит надо. Потерплю.       Мэй снова улыбнулся, заворачивая куда-то.       — Вот и потерпи.       Он коснулся ладонью арки, и ветви поползли в стороны, открывая проход.       Вот это помещение я могла назвать Залом. Огромное, уставленное столами, и за каждым расположились эльфы. Сразу притягивал взгляд небольшой стол — в самом центре, на возвышении. За ним пока сидела только Рил, тревожно поглядывая по сторонам.       — Это, я так понимаю, нам место?       В моем голосе не было радости и не могло быть. Мэй же широко улыбнулся и подтолкнул меня войти.       — Какая ты догадливая.       Завидев нас, Рил жизнерадостно замахала руками, и ее счастливое приветствие оповестило всех, кто еще не заметил, о нашем приходе:       — Масте-ер! Поздравляю-ю-ю!       Мэй улыбнулся еще шире. Наверное, у него иногда ноют скулы от такого количества улыбок.       Несколько десятков пар эльфийских глаз уставились на нас. Медленно мы начали пробираться к центру, со всех сторон неслись поздравления. Большинство из них были на эльфийском, и я понимала их не полностью, слишком много было цветистых речей и странных фраз.       Мои ответы все могли видеть по моему лицу. Я старалась держаться нейтрально, чтобы не показаться злой или недовольной, но когда мы наконец добрались до Рил и стола, я уже ничего не соображала от всей этой праздничной суеты.       — Присядь.       Мэй аккуратно потянул меня за руку, вынуждая сесть в кресло рядом с ним.       Не успела я хоть немного выдохнуть, как подошел первый поздравляющий. В руках он держал ларец или, скорее, шкатулку, буквально в ладонь длиной. Волосы аккуратно убраны за изящные уши. Черты лица никак не выдавали пол, в отличие от Мэя, например. Но, возможно, это зависит от… Не знаю, от чего, люди ведь тоже выглядят по-разному.       — Поздравляю вас, Мэйлор. Сегодня вы, наконец, стали единым и целым, и вас больше не будут преследовать муки одиночества.       Говорил он долго, этого я тоже не могла понять. Так много речей. Почему не вручить подарок и не пойти дальше?       Я молча слушала, радуясь, что он говорит на понятном мне языке. Хотя за всё время поздравлений я не раз жалела, что некоторые поздравляют на общем. Многое из их слов казалось странным, что-то смущало, а что-то откровенно бесило.       Чтобы отвлечься, я задумалась, как и когда мне уходить отсюда. Также пыталась прислушаться к своему телу и, как ни странно, чувствовала постепенно разливающееся облегчение. Кажется, лекарство все-таки не пустышка…       В реальность меня выдернул поцелуй.       Под шумные аплодисменты и почти улюлюканье Мэй меня поцеловал. Я невольно попыталась отстраниться. Рукой он мягко придержал меня за затылок — со стороны это, наверное, выглядело проявлением страсти, — и тихо прошептал мне в губы:       — Не дергайся, пожалуйста. Это тоже часть традиции. После каждого подарка мы должны поцеловаться. Иначе это могут счесть знаком неуважения и недовольства по отношению к полученному подарку.       Взглядом я показала отношение к таким традициям, но Мэй лишь пожал плечами.       Чтобы сгладить нашу заминку и показать, что противоречить их правилам я не буду, я коротко поцеловала его и с улыбкой повернулась к залу.       — Эйхерие.       Спасибо — одно из немногих их слов, которые я могла свободно выговорить, и произнесла я его наверняка с грубым акцентом. Впрочем, среди эльфов это вызвало бурную реакцию. Кто-то поаплодировал, кто-то рассмеялся, кажется, вполне по-доброму.       — Ударение на второй слог… — шепнул мне на ухо Мэй.       Я, не переставая улыбаться, медленно процедила сквозь зубы:       — Мне плевать.       На миг его улыбка словно приклеилась. Я все-таки задела его, хотя в планы это сейчас не входило. Помедлив, я сказала мягче:       — Прости, я же пока не изучаю ваш язык. И в целом мне неприятно тут сидеть.       Мэй хотел что-то ответить, но тут к столу подошел Малак. Тот, кому я нагрубила, — и из-за этого теперь сижу здесь и терплю все эти обряды.       Он низко поклонился и заговорил на эльфийском, из чего я могла сделать вывод, что не нравлюсь ему по-прежнему или, может, немного сильнее.       Разговор, судя по интонациям, получался не из приятных. Малак бросал слова резковато и отрывисто, Мэй, словно в пику ему, говорил неторопливо и спокойно. Хотя в этом спокойствии наигранность могла углядеть даже я, человек, который его знает очень недолго. Разговоры в зале понемногу стихли, словно все стали прислушиваться к ним.       Я не лезла в разговор и не просила Рил перевести, хотя хотелось знать, что он там говорит. Но она сидела за Мэем, и было бы странно тянуться к ней через него или вставать и обходить. И потом, даже виду подавать не хочу, что мне интересно. Слишком много чести этому Малаку.       Неожиданно Малак что-то кинул, почти пренебрежительно, в сторону Мэя. Кто-то из присутствующих сказал ему пару коротких фраз, в которых явственно звучало неодобрение. На это лорд поднял голову и заливисто расхохотался.       — Вы правда думаете, что это ему не пригодится?       На этот раз он снизошел до разговора на понятном мне языке.       Мешочек, брошенный к нам, так и не долетел до стола и упал на пол где-то рядом. Один из эльфов, который стоял ближе всего к нам, просто поднял его и протянул Мэю. Тот неожиданно заколебался и даже скосил взгляд в мою сторону, словно я могла ему что-то посоветовать. Но я не знала, что там может быть. Первое, что приходило в голову, — это что-то вроде дурман-порошка.       — Лорд Малак, мы попросили бы вас вести себя более терпимо, чем вы это делаете сейчас.       Этот голос прозвучал в напряженной тишине, которую я не сразу заметила. Просто в какой-то момент многие в зале замолчали. Говорила эльфийка… Я не видела ее лица, но голос произвел на меня впечатление. Чистый, как и у всех эльфов, — и словно наполненный болью. Затаенной и иссушающей.       Мэй взял мешочек и положил его на стол к остальным подаркам. Потом слегка наклонил голову набок и вежливо произнес на понятном мне языке:       — Раэнни, я рад, что вы зашли к нам…       Что-то в его голосе всё равно выдавало напряжение. Может быть, он и с ней не в ладах?       — Простите меня, Раэнни.       К моему удивлению в голосе Малака тоже звучало уважение и почти раскаяние. Создавалось ощущение, что они оба были готовы поклониться ей и выслушать все нарекания.       Эльфийка подошла ближе, и я смогла рассмотреть ее. Тонкое лицо словно затянула сероватая дымка, губы то и дело ощутимо вздрагивали, словно она боролась с болью, засевшей в глубине. Большие серые глаза запали, и темные круги под глазами намекали на то, что она мало спала.       Эльфийка обвела всех в зале горестным взглядом и сильно поморщилась, сжав губы в плотную линию.       Мэй с Малаком дернулись в ее сторону почти синхронно, но их остановил властный жест невообразимо тонкой руки Раэнни.       — Не стоит, — шепотом произнесла она. Потом с явным усилием растянула губы в улыбке. — Со мной всё хорошо. Срок слишком ранний, чтобы сильно навредить мне.       Я задумалась над ее словами. Может, она смертельно больна, но пока еще может передвигаться или что?       — Лорд Малак, вы могли бы сделать мне одолжение?       В зале понемногу снова возникали тихие разговоры, то там, то тут. Компании вспоминали темы разговоров, от которых их отвлекла выходка Малака. Никто не придавал особого значения произошедшему и не стремился помочь как-то эльфийке, которая выглядела, кажется, еще хуже, чем я до получения лекарства.       Малак склонил голову в подобие поклона и снова на удивление искренне ответил:       — Конечно, почти всё, что позволяет мне жизнь.       Эльфийка на это только натянуто улыбнулась.       — Тогда не доставайте, пожалуйста, Мэйлора при всех.       Малак резковато вскинул на нее взгляд, но тут же опустил вниз. Словно рассматривая, хорошо ли начищена его обувь.       Раэнни тем временем продолжила, вызывая во мне всё большее удивление.       — И его новоиспеченную супругу тоже. Я буду очень признательна, если вас не затруднит. Малак, это его свадьба, а не ваши старые разборки. Так мы договорились?       Малак, кажется, не мог найтись с ответом. На какое-то время в их диалоге наступила пауза, потом он все-таки, собрав всё достоинство, кивнул.       — Да. Договорились. — Медленно перевел взгляд на нас. — Я не одобряю вашего выбора, Мэй. Но я и правда несколько…       Он замялся, словно забыв все подходящие слова, и ему на помощь пришла Раэнни, добавив тихим голосом:       — Вы поступили непозволительно и низко для своего статуса…       Мне показалось, что в ее голосе все-таки, через толщу боли, проскользнул смех.       Малак сжал зубы с такой силой, что даже я видела, как напряглись челюсти и побелели губы. Злость всегда уродует людей… Но он был не человеком, и на миг мне показалось, что злоба идет ему гораздо больше, чем холодность и высокомерие. Он словно стал более реальным и живым. Более близким к смертным.       Мои мысли прервал его короткий кивок. Он подтвердил слова Раэнни.       — Ваши извинения приняты, и я разрешаю вам остаться на этом празднике, если вы захотите, конечно, — Мэй в своем не менее официальном ответе не сдержал издевки.       — Благодарю, — ответ Малака больше походил на плевок ядом, чем на благодарность.       Но меня устроило его лицо.       Бледное, искаженное сдерживаемой злобой, оно успокоило ту часть меня, которая хотела просто кинуться на него и порвать на кусочки. Он неуловимо меня раздражал, и даже несмотря на эти вынужденно-добровольные извинения с его стороны, всё равно что-то в нем было отвратительное моей сути. Сути почти бесчувственного солдата, который в принципе не испытывает отвращения к чему-то или кому-то. Просто в силу многолетней привычки. Мне всю мою жизнь были безразличны титулы и происхождение. Я училась вместе с сиротами и теми, кого продали собственные родители. Встречались и дети из богатых семей, которые чем-то попали в немилость или же родители хотели избавиться от лишних наследников.       И они тоже ничем не отличались от нас, оборванцев в одинаковой одежде. Мы тренировались на равных условиях. Мальчики и девочки, дети лордов и сироты. И в полях работали, принося пользу и отрабатывая свое обучение с едой, тоже на равных.       Попадая в Казармы, ты лишался всего. Но появлялся шанс заработать всё самому. Нас учили, что человек достоин уважения лишь за поступки, а не по праву происхождения. Подчиняться и выполнять приказы — это одно. Ты можешь хоть плеваться на своего командира. Но уважать — совсем другое. На уважение работает каждый твой поступок.       А Малак вел себя так, словно собственноручно спас парочку городов, хотя даже это не стало бы оправданием для его поведения. И всё его высокомерие вызывало только одно желание: опустить как можно ниже и посмотреть, как с его лица исчезает маска презрения. Но мне этого не увидеть. Я не собираюсь надолго здесь оставаться и вскоре, к радости обоих, наши пути разойдутся.       Эльфийский лорд улыбнулся и, уже собираясь уходить, ехидно сказал:       — Но подарок все-таки советую сохранить. Вдруг пригодится?       И ушел за один из столов, наконец. Мэй только тяжело вздохнул на это, но промолчал. Да что там такое в этом мешочке? Может, и правда дурман-трава какая? Но спросить я об этом не успела. Раэнни снова заговорила, уже обращаясь ко мне:       — Ты та, которую зовут Рэйвен?       Несмотря на очевидность вопроса, я кивнула.       — Вы вышли замуж за эльфа, и это смелый поступок. — Она мягко улыбнулась, но почти сразу поморщилась.       Мэй напряженно покосился на нее, но ничего не сказал.       Возможно, эта странная эльфийка и права. Браки между эльфами и людьми редкие и непрочные. Обычно в их паре кто-нибудь быстро умирает, на этом всё и заканчивается. У меня ситуация другая, но не рассказывать же это всем. Когда я уберусь отсюда, Мэй сам разберется, как, кому и что объяснять.       — Я желаю счастья вашему браку.       Эльфийка по-прежнему говорила тихо и уже почти через силу. Казалось, что с каждой фразой ей всё тяжелее. Не хватало еще, чтобы она тут умерла, например.       Я чуть торопливо сказала:       — Я от своего лица и, думаю, от лица всех присутствующих… — Последние слова сами легли на язык. Просто по лицам гостей я могла понять, что эту женщину они уважают. — Благодарю за то, что пришли, и желаю вам скорейшей поправки.       Мэй сбоку от меня улыбнулся, и следом несколько тихих смешков пронеслось по залу. Что я не так сказала?..       — Вы добры к гостям, это хорошо, — эльфийка тоже улыбалась, правда, едва-едва.       Мэй склонился ко мне и шепнул:       — Она не больна, она…       — Мэйлор, я и сама могу за себя говорить. Не стоит так делать, это невежливо.       Эльфийка неожиданно громким и чистым голосом сделала замечание моему случайному мужу. Надо же. Он так тихо говорил, что даже я, сидевшая на близком расстоянии, не могла расслышать какие-то отдельные буквы. Хваленый эльфийский слух — или она просто догадалась?       — Я беременна, Рэйвен. И мы, простите за сравнение, в отличие от человеческих женщин переживаем беременность крайне тяжело. И не всегда что-то хорошее из этого выходит. Поэтому прошу простить меня за мой вид и примите еще раз мои поздравления, а я пойду к супругу. Он заждался и беспокоится, я чувствую это…       Я не знала, что на это ответить. Женщина выглядела так, словно долго голодала. Изможденная, с запавшими глазами, иногда пошатывалась из стороны в сторону…       И это их беременность?!       Да у нее даже живота еще не видно. Что будет, когда он появится? К общему плохому самочувствию прибавится еще и вес ребенка…       В зал с громкими аплодисментами и свистом вошел Сиэн и громко и с нескрываемым презрением выдал:       — Я не думаю, что беременным женщинам вообще место в этом гадюшнике.       Эльфийка едва заметно покачнулась и поморщилась. Но на этот раз не стала никого одергивать, а просто медленно пошла к выходу и вскоре так же молча скрылась из виду.       Что мне снова показалось странным — до тех пор, пока она не вышла, молчали все. Даже Сиэн, которому явно не терпелось сказать еще что-нибудь мерзкое. Кажется, они с Малаком два сапога пара. Интересный у Мэя подбор друзей.       Стоило Раэнни скрыться, Сиэн снова открыл рот.       — Наверное, надо поздравить тебя с счастливейшим из дней твоих.       Все, кто был на этот момент в зале, просто продолжили заниматься своими делами, словно ничего не происходило. Словно Сиэна для них не было или они не хотели ему возражать.       Мэй всё же подал голос, кажется, пытаясь воззвать к голосу разума, но я могла заранее сказать, что это бессмысленно. Чего нет, к тому не воззвать.       — Сиэн, я рад тебя видеть…       Эльф перебил его сразу же, коротким и колким:       — Мертвым ты меня рад увидеть будешь, а не тут. Думаешь, я не знаю?       Мэй тяжело вздохнул, но попытался гнуть свою линию:       — Сиэн, я рад видеть тебя, что бы ты там ни думал. Я помню тебя как друга…       Эльф зло вскинул руку к потолку.       — Видят Духи! Мы были друзьями, пока ты меня не подставил!       Я чуть скосила взгляд на Мэя. Кажется, у них с этим буйным эльфом очень старая история. С одной стороны, хотелось узнать всё и как можно больше, а с другой… Зачем мне это?       Сиэн тем временем только разогрелся.       — Ты подставил меня и теперь спокойно женился на этой!..       Он махнул рукой в мою сторону, словно хотел этим жестом показать всё, что думает обо мне.       Я промолчала. Даже злобы особой пока не было. Видимо, тело решило, что вылечилось, и раздражение на всё резко снизилось.       — Сиэн, я бы попросил не оскорблять мою жену…       Мэй всё еще не хотел вмешиваться в ссору, это читалось по лицу, ответам и даже тон был почти умоляющий.       — Я не виноват, что ты на животном женился!       Разговоры, которые велись в зале, ненадолго затихли.       Я криво усмехнулась.       Надо же. Мэй женился на животном. Интересно, он сам-то в курсе? Хотя проблемы особо и нет, он же всё равно зверей любит больше, чем людей. Чуть склонившись вперед, я довольно тихо и максимально расслабленно спросила:       — Он любит животных, может, поэтому так терпелив с вами?       В зале повисла напряженная тишина.       Мэй тихо склонился над моим ухом.       — Рэй, ты не могла просто подержать рот закрытым?       — Мэйлор, я думаю, тебе надо прикупить кое-что у лорда Малака… — Сиэн мерзко улыбнулся, — для ее дрессировки, так сказать.       Для дрессировки, значит?       Я криво усмехнулась. В принципе, я могла бы держать рот закрытым, но когда так долго и намеренно злят, то один, то другой, — почему бы не ответить?       Но прежде чем я продолжила, в зал снова кто-то вошел. Вошедшая показалась мне знакомой. И чем-то походила на предыдущую гостью. Наверное, своей бледностью и изможденным видом.       Сиэн обернулся и словно замер.       Потом медленно и едва ли не через силу поклонился. Это выглядело удивительно. Гордостью он мог бы посоревноваться с Малаком, кажется, но сейчас он молча стоял в поклоне, пока эльфийка не подошла ближе.       Тогда он встал и протянул ей руку, на которую она оперлась. На ее бледном лице отразилось облегчение.       Немного повспоминав, я всё же узнала ее.       Та тихая девушка из отряда Сиэна. Если сравнивать с Раэнни — кажется, эта тоже в положении.       — Я пришла сюда, чтобы поздравить вас с объединением в странный, но надеюсь, крепкий союз.       Сиэн крепко сжал челюсти и так старательно молчал, что даже издеваться не хотелось. Такое беспокойство о беременной, словно она его ребенка носит. Впрочем, почему бы и нет? Эта мысль меня немного успокоила. В чем-то его даже жалко. С таким характером молчать и беречь эльфийку от переживаний — дело нелегкое.       — Спасибо за то, что пришли к нам, — я позволила себе лично высказать благодарность.       На ее лице проскользнула тень улыбки, и девушка продолжила:       — Я также приношу вам соболезнования по поводу утраты друга. Это очень тяжело, но поверьте мне, о ней будут заботиться до последнего.       Еще на самом начале ее фразы Мэй беспокойно зашевелился, как будто не зная, как прервать. А потом встал и громко произнес, не давая мне ничего спросить:       — Все, кто посетил нас и потратил свое время! Прошу вас расступиться, сейчас будет небольшое представление, Старейшины сделали нам свой подарок!       Я несколько непонимающе смотрела, как эльфы расходятся по углам, освобождая довольно большую площадку. Девушка отошла вместе с Сиэном, и я уже не могла спросить: о какой такой «утрате друга» она говорила?