Ложь, или Право на убийство

      Малак заговорил первым, чуть зло и рвано.       — Нам нужно вернуться к Ольви. А этого… — он замялся, подбирая слова, — можно пока к дереву привязать.       Ярость захлестнула меня порывом, от которого мир в глазах пошел рябью. К дереву привязать это и без того запуганное до смерти существо?! Совсем с ума сошел! Злоба заклокотала внутри, требуя выхода.       — Ты не думаешь, что это перебор? — Мэй оказался чуть более мягок и сообразителен.       — Ну да, я, видимо, опять слишком жесток? — голос Малака сочился сарказмом. — Там неизвестно что произошло, нам нужно с этим разобраться, а то, что сделали со светлым, — просто последствия. Понимаешь, у нас нет времени на то, чтобы постельку ему стелить.       Договорив, он протянул руку к Рику. Я выдвинула меч из ножен и прошипела:       — Только тронь его, я тебя так настрогаю, что и веревки не понадобятся. Ходить не на чем будет.       Малак отошел, на мое удивление, без всяких едких фраз. Правда, потом, не теряя своего высокомерия, всё же сказал:       — Вот и сиди с ним, а мы с Мэем сходим и посмотрим, что там.       Ну да, сейчас, так я здесь и села. Там мой отряд. Моя семья, пока идет задание.       — Ты посидишь с ним, пока я прогуляюсь.       Лицо Мала вытянулось, но тут Мэй прервал наши перепалки:       — Рэй, он приходит в себя.       Я быстро задвинула меч обратно, склонилась над Риком. Он открыл глаза — и сразу попытался отползти от меня, в ужасе хватая ртом воздух.       — Рик… — я протянула к нему открытую ладонь.       Он что, меня не узнаёт? Эльф закрыл лицо руками и быстро замотал головой, по-прежнему не издавая ни звука. Что там Малак говорил про немоту?       — Рэй, осторожнее. Он явно не в себе, — Мэй говорил тихо и размеренно, явно стараясь не напугать Рика еще больше.       Но тот просто рванулся с места, услышав его голос. Я успела схватить его за лодыжку — и тут же чуть не получила свободной ногой в лицо. Малак и Мэй прижали его руки к земле. Рик забился в истерике еще больше. Он мычал и захлебывался слезами, пытаясь вырваться.       Порезы, ссадины, кандалы, о которых говорил Малак…       — Да угомонись ты! — Малак схватил его за волосы и попытался заглянуть ему в глаза.       Рик замычал еще сильнее. Теперь мы еле удерживали его втроем. Почему он… Догадка не добавила радости.       — Отпустите его. Оба!       Мэй отпустил почти сразу, а Малак всё-таки огрызнулся:       — С хера?! Чай попить с ним хочешь?       Я поморщилась. Ну да, мужчин всё-таки реже насиловали, чем женщин.       — Малак, думаешь, его там как кухарку держали? Полуголого и в кандалах?       Рик рванулся и неожиданно притих. Малак наконец-то закончил с дурацкими вопросами и просто отошел от него. Теперь его лицо выражало озабоченность.       Я неторопливо убрала руки с ног светлого и как можно спокойнее сказала:       — Рик, помнишь меня?       Начнем с самого важного. Эльф сел, точнее, сжался, притянув колени к груди, прямо на холодной земле. В глазах страх сменился отстраненной пустотой. Но на вопрос он медленно кивнул.       — Ты можешь говорить?       Ответ прокатился по моему телу холодом: на этот раз он качнул головой отрицательно. Из его глаз потекли слёзы, хотя взгляд и не изменился.       Мэй выдал какое-то короткое ругательство на эльфийском и подошел на шаг ближе к нам. Рик тут же торопливо и явно в ужасе отполз от него. Я поморщилась. Мне нужно как-то узнать, где Лим… Для начала. А у него, если он жив и в состоянии говорить, выясним, что там вообще произошло.       Я подняла руку, жестом останавливая Мэя. Понимание, почему Рик шарахался от мужчин, неприятно копошилось внутри, отвлекая от задания. Я заговорила, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно. Словно мы просто стояли где-то на плацу. Словно ничего не случилось.       — Рик, мне нужна информация. Понимаешь?       Эльф посмотрел на меня потухшим взглядом и мотнул головой в знак согласия.       Так, для начала Лим. Хотелось верить, что он жив и не в таком состоянии, как Рик.       — Рик, Лим жив? — я формулировала вопросы так, чтобы он мог отвечать кивками. А на сердце давила тяжесть. Он был так легок на разговоры еще недавно. А сейчас…       Эльф смотрел куда-то мне в плечо. Взгляд плавал, и не было четкой уверенности, что он всё воспринимает. Но он кивнул.       Жив… Это уже хорошо.       — Ты знаешь, где он?       Снова короткий кивок — и внезапно проступившие слёзы в уголке глаз. Я хотела протянуть к нему руку, но, едва завидев мое движение, эльф отполз еще немного назад. Опустив руку, я продолжила, всё еще тщательно подбирая слова:       — Прости… И за то, что я сейчас попрошу сделать, тоже. Постарайся сначала меня понять.       Эльф — всё так же молча — смотрел на меня. Со временем я смогу привыкнуть к тишине в ответ от него. Если, конечно, мы выживем. Пока Лес словно обещал нам обратное.       — Я догадываюсь, что там с тобой делали. Но мне придется тебя попросить отвести нас туда. Там Лим и, возможно, Ольви тоже.       Эльф сжал губы и несколько раз отрицательно мотнул головой. Ужас в его глазах было сложно передать словами.       Вся эта ситуация злила и сбивала с толку. С одной стороны, мне Рика жаль, с другой — только он может помочь.       — Рик, тебе было страшно? — вопрос казался нелепым, но эльф на него даже кивнул. — Знаешь что… Я понимаю тебя, хотя бы страх. И ты просто покажи, где Лим. Если что вдруг пойдет не так… — я медленно склонилась к нему поближе, — я тебе разрешаю бросить нас там и бежать.       Глаза Рика округлились от удивления и словно бы от ужаса тоже. Но потом он сглотнул и вскочил на ноги.       Судя по скорости, с которой он скрылся среди деревьев, ждать нас Рик не будет. Впрочем, я смогла не отстать и не потеряла его из виду даже в этом полумраке. Рядом молча бежали эльфы. Интересно, что они думают обо всем? Они ведь знали светлых из этого Телле? Если выживем — время для разговоров еще придет. Для всех, кроме Рика…       То ли от быстрого бега, то ли от всего происходящего в глазах неожиданно помутнело — и мне снова показалось, что я слышу злой женский смех.       «Ты же рада, что он хотя бы жив, не так ли?» — чужой голос в голове вспыхнул, заполнил всё. Я зацепила дерево плечом, не успев увернуться. Внутри царапнуло непониманием. Меня же вылечили…       Малак пробежал мимо, что-то буркнув на эльфийском. Видимо, я мешала ему на пути. Мэй остановился, бросил тревожный взгляд.       — Что с тобой?       Я медленно покачала головой.       — Всё в порядке, просто… — Ответ напросился сам собой, спасибо его дружку, напомнил. — Просто не привыкла так бегать. Я же человек.       «Не смей лгать!»       Чужой крик ударил по голове изнутри, и от резкой боли в глазах помутнело. Я схватилась за виски, с трудом сдержав стон.       Да что за хрень творится?!       — Сейчас… Потерпи… — Прохладные ладони Мэя аккуратно легли на виски поверх моих рук.       Голос, полный заботы и нежности, прозвучал удивительно успокаивающе, хотя что-то странное в нем было. Боль понемногу проходила, словно смываемая прохладной волной магии. Той, что чужда для людей, но почти любой из эльфов мог как минимум облегчить страдания, свои или чужие.       Я опустила руки, и теперь ладони Мэя лежали на моих висках. Боль почти исчезла, осталось только приятное касание его рук. Они не ощущались больше такими прохладными. Я посмотрела внимательно в его глаза. Тепло, беспокойство и забота… Вот только удивление в них я не увидела.       — Мэй? — я постаралась убрать злые интонации из голоса, хотя раздражение тут же закрутилось внутри вихрем только от одного предположения: а ведь они меня не лечили…       Вместо ответа он порывисто поцеловал меня, сбив все вопросы еще до того, как я их задала.       Неразумно, не вовремя и ненужно… Но мы так и не успели остаться наедине, а хотелось мне с ним не только целоваться, — и вместо того, чтобы оттолкнуть, я напористо ответила на поцелуй. Он словно этого ждал. Тут же обнял, оттесняя к дереву, запустил руки под рубашку. Кора неприятно колола спину, но было почти плевать. От горячих рук мир вокруг словно плавился, и даже этот лес сейчас казался чем-то незначительным. Дыхание сбивалось, никак не выходило думать о деле. И мозг, и тело хотели большего.       Но когда Мэй справился с завязками моих штанов и залез рукой мне между ног, я глубоко втянула вздохнула — и всё-таки смогла собраться с мыслями.       — Мэй… Не время… Понимаешь же?       Кого я пыталась образумить? Мы оба вели себя отвратительно нелепо. Хотя хотелось положить уже на всё и уложить его прямо здесь.       Мэй пошевелил пальцами, вызывая у меня скрежет в сцепленных зубах и волну острого наслаждения. Сказал хрипло и зло:       — Да имел я это твое «не время». Хотя хотелось бы тебя. Вот незадача.       Я с кривой усмешкой шевельнула бедрами навстречу его руке. И выдохнула ему в губы:       — Потерпим. За такое поведение из отряда и вылететь можно.       Он сжал челюсти — скулы красиво очертились. Потом издевательски неторопливо вынул руку из моих штанов, где почти сразу стало неприятно холодно. И даже отошел на шаг.       Я раздраженно завязала штаны и, не выдержав, буркнула:       — Вытер бы, что ли, за собой.       Мэй хохотнул с моих слов и ответил не менее остро:       — Я бы слизал, будь больше времени.       Скосив взгляд вбок, чтобы он не заметил вновь нахлынувшего от его слов возбуждения, я как можно безразличнее ответила:       — Проверим однажды. А сейчас у меня к тебе вопрос…       Но словно духи берегли Мэя от моих вопросов: из-за дерева выбежал Малак.       — Какого?.. Вы где застряли?!       Мэй невозмутимо соврал вместо меня:       — Ей стало плохо. Глаза подвели, встретилась с деревом. Ты нашел что-то?       Мне показалось, что Малак сейчас от омерзения ко мне сплюнет на землю. Но он только кивнул, словно принимая к сведению.       — Нашел. Обоих оборотней нашел. Ольви ваша и этот… Лим. Давайте уже… — Глянул на меня и сумрачно добавил: — Не знаю я, что у вас за задание было, но с союзниками так не поступают.       Я не стала расспрашивать, молча направилась следом. Рика нигде не было видно: за несвоевременной возней мы упустили его из виду. Впрочем, он ведь довел Малака до оборотней, наверное, остался где-то там.       Шли в молчании, и через какое-то время вышли на странную тропинку, не похожую на обычные лесные, — она словно подсвечивалась изнутри. Мягкий голубоватый цвет становился ярче там, где наступала нога, и постепенно затухал следом за нами.       — Мэй? — эльф молча оказался рядом. Я кивнула на тропинку и свечение. — Что это?       — Охрана. Что-то вроде звоночка, когда кто-то идет.       Малак, не оборачиваясь, зло добавил:       — От союза с вашими магами образовалось. Нам такое и не светит, мы людям жопы не лижем.       Я промолчала. Мы вот люди — и нам тоже ничего особого нет. За всю жизнь ничего не видела ценного, ни вроде этого, ни Слезы. Просто потому, что польза от простых солдат или обывателей меньше, чем от хороших союзников. Мы просто мясо, расходный материал. Кто-то рожает, кто-то растит урожаи, кто-то дерется и умирает. Каждому свое.       — Как оно действует? — я не обращалась ни к кому конкретному, но ответил мне Малак. Всё так же, с почти привычной неприязнью в голосе.       — Как, как… Наступаешь на землю, в которую пролили этот состав, и стена у входа в Телле начинает пульсировать светом и иногда вибрировать. Охрана, прохожий — кто угодно — может это увидеть и поднять тревогу, особенно если гостей не звали. Чтобы не реагировать на всех, кто шаг из Телле сделал, обычно ее размещают на каком-то расстоянии.       Неплохая штука была бы для лагерей, но, видимо, она тоже дорогая, как и Слеза. На простых солдат тратить не могут. Но Малак-то откуда это знает? В Телле темных я этого не видела.       — Откуда ты знаешь?       Он остановился и, обернувшись, улыбнулся. Его взгляд неприятно колол.       — Я допрашивал однажды одну из их охраны. Что да как. Мы не воюем с ними, но они нас всё равно не любят. И иногда заходят слишком далеко: с людьми, знаешь ли, переобщались. Сами они с нами не делилились, естественно, вот мы с Мэем и нашли ту, кто мог нам всё рассказать…       — Мал, перестань, — неожиданно вмешался в разговор Мэй.       Судя по улыбке Малака, тот не собирался.       — Так вот… поймали мы одну красивую такую эльфийку и допрашивали. Долго, с удовольствием. Только Мэй почему-то не любит вспоминать нашу общую работу.       Я молча смотрела на этого желчного эльфа и понимала, что он специально изводит своего друга… Особенно при мне.       — Малак, можно вопрос? — я спросила тихо и неуверенно, но что-то во мне шептало, что я права.       — Ну давай, если сможешь его в своей голове найти.       Я подошла поближе и заглянула в его глаза.       — Ты что, его ревнуешь ко мне?       Мэй сзади прыснул со смеху, а Малак аж вытянулся по стойке смирно и обдал меня таким взглядом, словно я нечто похуже червей в ране. Потом молча отвернулся и пошел дальше.       Значит, я права… Это ведь почти смешно. Даже наш вынужденный брак ничем им не мешает: его разорвет или разница характеров, или чья-то смерть, или просто время, причем короткое. Даже если мы с Мэем всё-таки переспим — ну и что? Это ведь временно и ненадолго. Я в любом случае не видела причины для такой нелепой ревности… Но она была. И мешала делу.       — Вон там висел, — Малак резко махнул рукой направо, остановился. — Видимо, Ольви сняла.       Посреди небольшой поляны стояло одинокое дерево.       — Ольви! — я позвала ее не стесняясь, громко. Если бы тут был кто опасный, нас давно не было бы в живых.       Она выглянула из-за дерева и призывно махнула рукой. Лим лежал на земле, прикрытый ее плащом. В сознании. Заметив меня, даже выдавил что-то похожее на улыбку. Я присела перед ним на колени, на ходу бросив в воздух:       — Рика никто не видел?       — Допустим, я, — мрачно отозвался Малак. — Он удрать пытался.       Я прикрыла глаза, чтобы всё-таки не кинуться на него. Сказала же не трогать… Рик не похож на того, кто выживет, он больше напоминает сумасшедшего. А мне в отряде неадекватных только не хватало. Но и сама я его не смогу убить, рука не поднимется. А так шел бы подальше, сам, лес бы позаботился о нем… От таких мыслей в душе что-то мерзко шевельнулось, вызывая чувство вины. Незаметно сглотнув, я смогла спокойно сказать:       — Приведи его сюда. Он и так не в себе, а ты его одного бросил не пойми где.       Малак молча скрылся. Теперь можно сосредоточиться на разговоре.       — Ты можешь говорить?       — Да, — разлепил губы Лим.       Как камень с плеч. Значит, хоть что-то сможем узнать. Значит, хоть один не лишился языка и разума в придачу тоже.       — Командир! — Ольви обратилась ко мне неожиданно громко, с вызовом. — Здесь есть еще выживший, и мы имеем право на его жизнь.       — Поясни.       — Мы нашли еще одного живого из местных, — сухо сказала она. — Он пока без сознания, лежит неподалеку. Но я не позволю вам доставить его к людям. Он закончит свой путь здесь. У нас с мужем есть право на его жизнь.       Голова понемногу снова начинала болеть.       — Какое право? Ольви, давай конкретнее, так, чтобы человек понял.       Она резким движением скинула с Лима плащ. В голове тут же пронеслось сказанное Малаком: «С союзниками так не поступают…» Одна рука у Лима отсутствовала полностью, до плеча. Вторая, распухшая и синяя, висела без движения. Ее явно ломали. Методично и регулярно… Всё тело Лима казалось словно иссохшим, его, похоже, почти не кормили. Ступни оказались неестественно вывернуты вбок. Оборотни, конечно, живучие, но конечности не отращивают… Нужно было что-то сказать.       — Мэй, осмотри его. Начни с ног. Нам нужно, чтобы он ходил.       Мэй молча подошел поближе, он тоже всё прекрасно видел. Лим криво усмехнулся.       — Ты думаешь, это мне поможет? Я даже перекинуться не могу… Да и какой из меня хищник. Теперь-то в лучшем случае у меня только три лапы. И то я не уверен в этом.       Ольви всё это время стояла прямо, как натянутая тетива, сцепив руки за спиной.       — Ты уверена, что тот, кого вы нашли, виноват в этом?       Женщина коротко кивнула.       Мне не хотелось спорить с ней. Даже если бы привели того эльфа к людям, что бы это изменило? Неизвестно, что происходит сейчас у людей.       — Я принимаю ваше право, но могу я его допросить?       — Конечно, — с облегчением выдохнула Ольви. И спешно опустилась на колени перед Лимом.       — Но мы должны убить его до рассвета.       Рассвет… Если он тут вообще есть. Я так привыкла к этому лесу, что почти забыла, чем различаются день и ночь.       Нужно сформулировать вопросы и задать их пока живому пленнику. Но в голове опять шумело, словно я только пришла после боя. Слишком много всего… Я потерла виски — и тут же поймала на себе взгляд Мэя. Обеспокоенный, но не удивленный. И с ним тоже поговорить придется, да. Как же хотелось просто оказаться у себя в казарме. Нет никаких непоняток и интриг. Всё хорошо и расписано по режиму. Спокойно и привычно…       Только вот какое мне спокойствие? Я ведь не просто так в это ввязалась. Вэйде. Мастер, которого так никто и не вытащил от темных. Что бы ты сейчас сделал? Отчитал меня за то, что я сюда вообще пришла?..       В голове нарастала ноющая боль. Я еще раз потерла виски. Надо сосредоточиться. Вэйде всё равно тут нет, да и не то чтобы он часто со мной торчал.       — Мэй, так что?       — Руку не смогу вернуть, — Мэй вздохнул. — Тем более даже не знаю, где она.       Лим криво усмехнулся.       — Меня заставили ее съесть.       Эта короткая фраза сбила мои мысли, и тишина опять расползлась вокруг. Нарушил ее Мэй, продолжая ответ на мой вопрос:       — Ноги… с ними проще всего, думаю, завтра он сможет медленно передвигаться сам, но это не гарантия. Я не лечил оборотней…       Ольви сухо вмешалась в разговор:       — Если нужно, я привяжу его к себе и понесу.       — Думаю, это не понадобится, — успокаивающе сказал Мэй. — Мы не оставим его здесь и не потащим куда-то еще, если ты этого опасаешься.       Ольви ничего не ответила, только поцеловала Лима куда-то в грязные волосы.       Шорох позади меня словно специально возник именно сейчас, не давая договорить. Обернувшись, я увидела Малака: он нес на руках явно бессознательного Рика. Дойдя, Малак удивительно для него нежно, почти бережно положил его на землю рядом со мной.       — Держи. Хотела же.       Я поморщилась. Кажется, обходительность у него существует, но только если ты без сознания. И не женщина.       — Долго он еще будет в отключке?       Я пока даже не знала, что с ним делать… Малак пожал плечами.       — Не знаю. Это не отвар, я его просто снова отправил отдохнуть, а то больно сбежать хотел.       — Так дал бы ему эту возможность.       — Куда? В лесу его первые же тхерны выпотрошат.       — А тут ему что? — раздраженно ответила я, потирая болевшие всё сильнее виски. — Он и так уже… почти труп.       Может быть, от неожиданности, но Малак даже ничего не ответил. Я повернулась к Мэю.       — Можешь что-нибудь Рику дать, чтобы не просыпался пока?       Эльф кивнул и, вытащив один из пузырьков из сумки, кинул Малаку.       — Влей это ему, пока снова не попытался сбежать.       Тот, по-прежнему на удивление молча, склонился над Риком.       — Еще по поводу Лима. Травмы не только на поверхности, — продолжил Мэй. — Его явно травили, и неизвестно, как это повлияет на его способность обращаться.       Ситуация не радовала. Мы нашли вторую часть отряда, точнее, то, что от них осталось. Калека, который неизвестно, сможет ли восстановиться когда-нибудь. И полубезумный эльф, которого пользовали в качестве шлюхи. Возможно, общей. И ни одной зацепки, почему так.       — Ольви, покажи мне пленника.       Она кивнула в сторону от себя и молча двинулась туда, в неприятную темноту. Я пошла следом, кляня на чем свет стоит человеческое зрение, потому что не заметила несколько крупных корней. Спасла крепкая обувь. Шли недолго. Остановившись около одного из деревьев, Ольви так же молча залезла на него, оставив меня внизу.       Пленник неожиданно рухнул откуда-то сверху и повис прямо передо мной, раскачиваясь на веревке вниз головой. Он был связан по рукам и ногам, и обе руки в районе локтей дополнительно стягивались, надежно примотанные к туловищу. Веревка, обхватывающая ноги, терялась где-то в темноте кроны дерева. Ольви плавно спрыгнула с дерева. Словно со стула соскочила: высота не пугала оборотней.       — Вот эта тварь.       В ее голосе я не услышала и тени злости или ярости. Она сказала это как факт. У кого-то есть имя, а это — просто «тварь» для нее.       Я пыталась сообразить, с чего начать. Наверное, с вопроса, где остальные светлые? Ведь даже эта их охранная система сработала, но никто не выбежал нас остановить.       Подцепив рукав рубахи, я повернула пленника к себе лицом и снова чуть не вздрогнула. На меня смотрели полные ненависти глаза, в чём-то разрезом и цветом очень похожие на глаза Вэйде. Только тот не стал бы на меня так смотреть, мне кажется, никогда. Хотя сейчас, годы спустя, я уже понимала, что не все взгляды моего мастера были полны только учительской заботы и любви. Некоторые заставляли испытывать запоздалую неловкость даже сейчас.       Пленник выплюнул сквозь зубы какое-то ругательство на эльфийском. Я всё еще плохо понимала этот язык, наверное, стоит подучить, пока есть у кого.       Раздраженно тряхнув его, я спокойно сказала:       — На общем.       Он опасливо покосился на Ольви, видимо, при их знакомстве она не была добра. Но ответил зло:       — Катись ты, человеческая потаскуха.       Прежде чем я успела ее остановить, Ольви резким движением вонзила ему нож в ногу. От его криков захотелось зажать уши.       — На общем и с уважением… — Ольви дополнила мою просьбу очень мягким тоном и только после того, как эльф перестал кричать.       Он, тяжело дыша, кивнул, нож по-прежнему торчал из ноги.       — Почему нас не перехватили? Или хотя бы не вышли, когда ваша охрана сработала?       Пленник втянул носом воздух и хрипло ответил:       — Нет никого… Больше нет. Вы смогли всех погубить, а те, кто остался, уже идут на ваши деревни мстить.       Внутри стало пусто и холодно. Что за бред… Мы же несли им Слезу, Слеза — это помощь, это спасение… Но этот бред хотя бы объяснял, почему так обошлись с Риком и Лимом. Сглотнув комок в горле, я продолжила:       — Как именно мы это сделали?       Неожиданно он рассмеялся. Жутко, почти безумно, и хохотал так долго, что Ольви потянулась к торчащему из его ноги ножу. Я подняла руку, останавливая ее. Пусть смеется. На рассвете его уже не будет. Едва сдерживая полубезумный смех, он всё-таки заговорил. От его ответа холод внутри разросся, выползая наружу мурашками.       — Вы отравили их. Мы ждали помощи, как и был давний уговор. Давний настолько, что люди о нем забыли, посчитали, что мы им больше не нужны…       Он вцепился в меня злым взглядом, в котором плясало безумие смертника.       — Наши матери, дети и любимые — все они захлебнулись своей кровью. А вы захлебнетесь своей. Ничто не остановит тех, кто всё потерял. И то, что сделали с вашими приспешниками, покажется блаженством по сравнению с тем, что грядет на ваши головы.       Я молча его слушала, медленно осознавая, что наш отряд просто подставили. Беспощадно и легко. Слезу запечатывали маги, и мы не могли открыть ее раньше времени. Никто не знал, что там на самом деле…       В груди зрел страх. Нас подставили — и возвращаться больше некуда. Никто не будет рад. Про деньги вообще молчу. Нас обрекли на смерть, отправив сюда. Никто не изменит решения, даже если мы чудом выживем.       Мастер Вэйде… как же я далеко от тебя ушла в своем желании быть ближе.       Мы просто расходный материал — почему-то именно мы. Может, помешали кому, каждый из нас чем-то своим. Может, просто жребий выпал — нужно же было кого-то отправить, и не самых слабых, чтоб уж точно дошли. Из-за того болота могли и не дойти, но это уже почти непредсказуемая случайность, на край, наверное, отправили бы следующий отряд с отравой.       — Вы, люди, в своем высокомерии и мерзости, что зовете деньгами… вы развязали такую кровавую войну, которую потом будут помнить и на других континентах.       Эльф снова расхохотался, а я молча развернулась и побрела примерно в ту сторону, откуда пришла. Я узнала всё, что нужно. Пусть смерть избавит его от мучений. О нас она, возможно, тоже скоро позаботится.       Мэй встретил меня россыпью тревожных вопросов: случилось ли что-то, смогла ли я с ним поговорить, что за крик…       Я не ответила ни на один. Просто молча прошла вперед и села где-то, вроде на поваленное дерево. Малак, сидевший неподалеку от меня, тоже не сдержал вопроса, точнее, шутки в своем духе:       — Тебе что там, тоже язык отрезали?       Я скользнула по нему, как мне казалось, совершенно пустым взглядом. Он почему-то перестал скалиться и более мрачно добавил:       — Мэй, ты бы ее осмотрел, что ли… невменяемая ведь.       Мэй даже поднялся от Лима, но я качнула головой и с трудом разлепила почему-то пересохшие губы:       — Всё хорошо. Просто…       Как им сказать? А если и они не поверят, ведь никто из них не знает, зачем мы тут на самом деле. Может, и правда травить светлых? Светлые лесным темным не друзья, но и не враги, скорее соседи. Но такое не прощают, даже сделанное с соседями.       — Что «просто»?       Голос Мэя был требовательным, но я чувствовала тревогу и, наверное, нежность. Со мной таким тоном мастер разговаривал, когда я болела. Требовательно упрашивал выпить всякую гадость. Ну да… Мэй тоже так делал. Я вздохнула.       — Просто слишком много всего, я чувствую себя выжатой.       Мэй натянуто улыбнулся, может, почуял ложь в словах. Но доставать перестал. Мне бы тоже не помешало чувствовать ложь… Тогда всего этого бы не случилось. Я потерла виски, голова раскалывалась. И в моем лечении мне, кажется, тоже солгали.       Почему вообще нужно так много врать?       Это не укладывалось в голове. Как и то, что именно нас собрали на смерть. Нам поручили развязать еще один виток войны… хотя нет, нас просто бросили в качестве отравленных потрохов к надоевшей опасной собаке. Не более. Хотелось просто исчезнуть. Ни одной мысли о том, что делать дальше.       Ольви вернулась тихо и незаметно, молча села рядом с Лимом и положила ему руку на плечо. На рассвете они отомстят за его увечья и получат покой.       Я в каком-то изнеможении легла прямо на землю, расстелив плащ. Усталость накатывала волнами безразличия, смывая все мысли, кроме одной: когда же и я обрету свое успокоение?