***
Но станция оказалась не той. Выйдя из вагона, утки попали в страшную толкотню, в некотором роде похожую на ситуацию при дарах Николая II. Свернули не туда, пересели на другую ветку, попали неизвестно как в отделение полиции, где Джонни, пока его спутница скучала и разглядывала помещение, с трудом оправдал их, ибо дяденька попался дотошный, а после едва не попали под трамвай, который пытался обогнать своего собрата. Тем временем, яркое солнце сменилось яростным ливнем. Крупные капли дождя немилосердно хлестали путешественников по шее и плечам. — И что делать? — крикнула О’Гилт, заслоняясь осенней курткой. Вместо ответа, МакДак схватил подругу за предплечье и увлёк под землю. В подземный переход. — А если зальёт? — предположила светловолосая. — Выплывем, — селезень кивнул на толпу с привыкшими лицами. — Они тут разбираются. От скуки Стаута спасал скрипач, с вдохновением водящий по струнам. Голди невольно тоже заслушалась. Из задумчивых мыслей её вывел звон монетки. Что?! Зеленоглазая повернула голову. Скрудж правда бросал несколько центов в футляр! Сам МакДак! Этот скряга, дорожащий каждой единицей своего состояния! Джонни подошёл к сопутешественнице. — Иногда мы не замечаем прекрасного, О’Гилт. Под странным порывом, Голди прижалась к другу и положила голову ему на плечо. А что? Всё равно делать особо нечего… А музыка завораживает!..***
После окончания непогоды, Скрудж и его спутница схватили первый попавшийся отель, забежали в него и пришпорили первую предложенную комнату. Поднявшись по лестнице, ибо лифт был сломан, они познакомились там с Ильёй — бывшим интеллигентом, а сейчас бомжом, преспокойно отдыхавшим на плитке и оказавшим новоприбывшим самый радушный приём: — Доброго времени су-У-уток! К-как живём-сь? А-сь? — Очень хорошо, лучше не бывает! — кивнул МакДак, сделав подруге знак осторожно ступать вверх по ступенькам. — Я тоже, — солидно заявил Илья и представился. — А Вы-сь? — Д-джонни, — нервно кивнул богач. — А Вас, товарышня? — Это уже не Ваше дело, — отрезал Стаут. — Нам, пожалуй, пора, — он взял Голди за руку и потянул к номеру. — Минутку! — бывший порядочный гражданин вскочил. — Вот, — он протянул бутылку. — Это водочка, сорокоградусная! В пятой мусорке справа и не такое найти можно, — похвастался селезень своей добычей. — Вам, как сувенир. А ещё ей от всего спасти можно, чудодейственная! Благоразумно решив, что лучше не отказываться, шотландец принял «сувенир» и, поднявшись повыше, спрятал её в безразмерный мешок. — Да уж. Россия — щедрая душа! Добравшись до комнаты, они завались на кровать и, едва не забыв закрыть дверь (разговор с Ильёй научил ещё большей бдительности), забылись мертвецким сном.***
Утро было таким же ясным, как и начало прошлого дня. О’Гилт поднялась с кровати и подошла к окну. Вид, конечно, так себе, разве что долгий голый лес, простирающийся на ары, выделялся на фоне сугробов со следами от собачьих фекалий. — «Прозрачный лес один чернеет», — разнеслась цитата по комнате. Чьи-то руки коснулись талии блондинки. — Стаут! — утка отдёрнулась. — Ты ждала объятий, — заметил тот. — И откуда у тебя такие сведения? — Ты назвала меня по моей новой фамилии. Если ты в неожиданности, ты всегда зовёшь именно МакДака. — Никого я не зову! И, вообще, говори потише! — она огляделась. — Вдруг кто услышит!.. — Да, плесень на нас донесёт! Коварные твари эти грибы. — Тут есть плесень?! — Голди невольно отступила и вновь наткнулась на Джонни. — Может, сменим отель?.. — Это гостиница, от слова «гости». Ты ведь понимаешь, а? — Нет, я чего-то не знаю?.. — А то, что кроме нас тут только Илья и всё. Где гости? — Скрудж снова обнял утку. — К тому же, тут наверное нет хороших отелей… — Хорошие отели есть везде! — Ладно, но… Золотко, они ведь дорогие… — Ты одариваешь музыкантов в сырых закоулках, а меня!.. Момент, как ты меня назвал? — Я… — Золотко? Отлично. Вот и береги меня, как золотко! Богатствам своим целое хранилище купил, а мене!.. Меня с плесенью спать заставляет! — Дожили! Голди О’Гилт боится микроскопических грибов, — хмыкнул Стаут. Ситуация его забавляла. — Лучше скажи, где нам искать амулет. — Вечно я всё должна решать! Вот переберёмся в другой отель — тогда отвечу! — она оттолкнула шотландца от себя и скрестила руки на груди. Конечно, МакДак мог напомнить ей, что большинство загадок решил он, заявить, что Голди очень мило смотрится в такой позе, и, проявив настойчивость, оставить подругу в номере с плесенью, находящемся по-соседству с бомжами, но… …но через пятнадцать минут они уже сидели в гостинице «Ленинградская» — одной из самых чарующих зданий, сделанных изнутри с помощью папье-маше. — Ну, а теперь… Отвечай, о барышня-крестьянка!.. — Кто-кто?.. — Совсем с Пушкиным не знакомы? Эх!.. так, ладно, давай, говори, что с амулетом делать? — Знаешь, Джонни, я не рассчитывала, что ты так быстро согласишься… И надеялась за то время чего-нибудь придумать. — Вот ты так всегда, как нечистивый сурок¹! — фыркнул Скрудж. — Предлагаю сходить в Кремль, а после пошарить на Красной Площади. Как смотришь на это? — Я на это не смотрю, а предлагаю уже пойти и посмотреть, — заметил зеленоглазый вампир, который предпочитает любую кровь. Эта тавтология! — Давай.***
«The next station is Kitay-gorod». — Китай не потому, что там живут китайцы, а потому, что его стены, создавались из такого дерева — киты. Вы ведь знаете? — утки наткнулись на экскурсионную группу. — М-м, любопытно, — кивнул Скрудж, отрываясь от газеты. — Секундочку, это ведь бесплатная экскурсия?.. «О нет», — Голди зажмурилась. — Мы выходим, О’Гилт.***
На беду светловолосой, тур действительно оказался бесплатным, да ещё и полным. Наших головорезов сводили всюду, и мы бы с удовольствием описали все подробности сии, но догадываемся, что они не входят в желания читателя. Как и в нужды нашей девицы из Доусона. Неунывающие грустят на таких мероприятиях! Но Голди твёрдо решила, что пока её друг будет купаться в культуре, она разыщет амулет на маршруте группы. Обойдя все башни Кремля, начиная с Кутафьей (там вход) и заканчивая Спасской, экскурсанты направились осматривать соборы. Заходя всюду и говоря обо всём, О’Гилт крепко возненавидела этого Стаута-МакДака и его погоню за свободными проходами. Красавица совершенно не замечала, что селезень тоже всеми силами ищет амулет. После выхода с территории этого могучего ограждения, утки зашли и в каждое здание на Красной площади, помимо ГУМа, куда О’Гилт, как раз, надеялась попасть. Там тепло. В Мавзолее Голди встретила мертвеца, которого все за что-то не взлюбили и не дали ему спокойно поспать в земле. Завершилось всё Покровским Собором или Храмом Василия Блаженного. Оттуда утка вышла с твёрдым намерением убить МакДака сразу после того, как они смогут найти все нужные камни.***
Сгущались краски ночи. Джонни и Голди шагали по площади к выходу. Тут О’Гилт не утерпела и пнула друга под хвост. Он увернулся от падения и сердито уставился на спутницу. — Ты что делаешь? — О да, конечно, извини, ничего такого… Я с удовольствием выслушала историю сотворения мира в славянской мифологии… — Но там об этом ничего не было… — Правда? Ой, я и не знала. Может потому, что я не знаю русский язык, а теперь и вовсе терпеть его не могу?! Мы ничего не нашли за целый день, потому что даже не искали! — Голди, я… — начал было Скрудж и, увидев, что подруга открыла клюв для новой тирады, вдруг взорвался. — Да что ты говоришь? Я нашёл нам бесплатный пропуск во все главные места, изучил теперь и культуру страны, в которую мы попали, и добыл тебе свободный обед! — экскурсантов около трёх часов дня покормили. — Ты возмущаешься, о да, Стаут плохой, но ведь я изо всех сил искал то, что нам нужно! Я заглянул туда, куда туристов не пускают, — в мышином облике залетал, пока проводник отворачивался, — а ты думала об этом?!.. — Т-с-с, Скруджи, — Голди прикрыла клюв селезня, зажав его в ладонь и развязно продолжила. Миллиардер поднял брови. — Тебе, конечно, ярость очень идёт. Но, раз — на нас утки смотрят, — они любят, небось, брань американских пар, — а два — ты заставил меня бродить до смерти! Это ли не повод извиниться и спокойно вынести мой праведный гнев? — Я… Э-э… Нашёл зацепки, — в смятении пробурчал Стаут. Её глаза завораживали. — И какие? — О’Гилт изогнула бровь. — Русские очень многое вынесли… Наверняка это связано с амулетом… — И… Это всё? — Ну… Ещё тут туча сказок про медведей. — О-о! — Голди закатила глаза. Правда, она уже поняла, как ловко Скрудж схитрил на походах по выдающимся местам Москвы, но она ни за что не признает свою ошибку. — А так что бы изменилось? — ухмыльнулся тот. — Мы бы прошли всё то же, только за деньги. И ничего не узнали бы. — Ты жуткий упрямец, Стаут. — Лёд тронулся! — крикнул кто-то из толпы, собравшейся рядом с ними. Кажется, теперь они присоединяются к любителям отношений наших старичков. — Какая точная цитата, — буркнул Скрудж и вдруг предложил: — А что, лёд — хорошая идейка! Давай на каток, О’Гилт? Развеемся? — Ты ведь всё равно упросишь, да?***
Дорога к той замёрзшей организации вела через темнеющий лес. Голди предложила с иронией поискать амулет здесь, а МакДак взялся за неё на полном серьёзе. О’Гилт начало надоедать общество этого шотландца, и она предложила разделиться. Теперь она брела самостоятельно вдоль сосен и елей, которые «всю зиму торчат», осматриваясь и нагибаясь. Вдруг раздалось глухое бурчание. Утка насторожились и заводила глазами. Как она не пыталась, увидеть источник звука не удавалось. Тут Голди, отступившая назад, наткнулась на жестковатый мех и резко обернулась: за ней на четырёх лапах, грациозно переваливаясь и встряхиваясь, стоял… Бурый мишка! На мгновение он замер и трухнул себя лапой по затылку. Тотчас он перевёл взгляд на светловолосую и медленно двинулся в её сторону. О’Гилт завела ногу назад и поскользнулась на хвое, которой густо была усеяна земля. Приподняв голову, Голди в ужасе закрыла лицо рукой, а на локоть другой конечности оперлась. Пушистая сонная морда, тёмная и от того ещё более жуткая. Зеленоглазая зажмурилась, готовясь проститься с очами… Тут рокот, схожий с голосом медведя, разнёсся среди деревьев. Утка почувствовала, что палящее дыхание зверя исчезло и открыла глаза. Косолапая и разбрасывая лапами листву, животное двигалось к Скруджу МакДаку, с уважением протягивающему ему… Бутылочку со знакомым спиртным напитком! Водка, подаренная Стауту, как память о ближе, была принята мишкой и вылизана. При трапезе пушистого существа — коренного россиянина, — утки благополучно покинули местонахождение медведя и скрылись.***
— Спасибо Илье! — веселился Скрудж. — Иначе эта пуховая подушка заставила бы тебя покинуть сей мир. Я, право, немножко на то надеялся, да не утерпел — очень уж мне надоело таскать с собой этот сувенир! А я, кстати, предупреждал, что тут много сказок про медведей… Голди фыркнула и продолжила движение к московскому катку. По дороге они наткнулись на утёнка-подростка, чинно вышагивавшего вместе со своим псом под табличкой «Выгул собак запрещён», и на бригаду весёлых трудяг, обсыпавших друг друга землёй. Место обычное, по субботам заливается, пружинят здесь как молодые дарования, так и старпёры. В основном, любители, гениев дела не встретить. В потном месте, именуемом местными «раздевалкой», хотя в основном все там лишь натягивали коньки, наши путешественники, продолжая бросаться каламбурами (как на своём, так и на русском языках), стали готовиться к выходу на лёд. Аппарат для выдачи кофе зажал для мальчика-хоккеиста горячий шоколад. С минуту он побился головой о машину, а после спокойно выбрал другой напиток и выпил его. — Нужно сообщить Разболтайло об этом способе, — пробубнил МакДак и, повернув голову обратно к О’Гилт, яро бросился в очередной спор. — Вот какая эта молодёжь! — проворчала осевшим голосом какая-то старушка, искоса поглядывавшая на пару многострадальных уток, дружно шнурующих коньки. — Никак не могут договориться, а ведь наверняка балаболят об ерунде!.. — Сочтём за комплимент или вмешаемся, что мы обсуждаем важные проблемы Вселенной и что нам за сто пятьдесят перевалило? — шутливо фыркнул Скрудж. — Оставим без внимания, — улыбнулась Голди.***
По краю глади размеренно скользил рабочий, держащий перед собой «чистилку» — аппарат, выбрасывающий снег за забор с территории. За ограждением холода навалили высоченный холм из снега. Поверху весело бегали ребятишки. Их не волновало, что рядом с ними туго натянуты провода, и при одном неловком движении может случиться замыкание или взрыв, который убьёт их на месте. Опасная забава и дети — почти незаменимые вещи во всех частях света! Голди засмотрелась на головорезов, и получила резкий тычок в спину. Кто-то, проезжая мимо, не доглядели и задел утку. О’Гилт сильно шатнулась, тщетно пытаясь удержать равновесие, неуклюже скользя назад, едва не откинулась на спину. Однако в тот самый миг, когда зеленоглазая уже почти стукнулась копчиком (мы без понятия, где конкретно у уток сея кость) о леденящую хвост поверхность, твёрдое и надёжное крыло поддержало её за талию, не дав тому сбыться. — Следи за дорогой, О’Гилт, — тёплое дыхание Джонни-Скруджа ударило в ухо путешественницы. — Разберусь, — вместо благодарности бросила она в ответ, невольно смущаясь от сложившейся ситуации. — Как Вам угодно, Ледяная Королева! — Мы давно, кажется, договорились, что можешь обращаться ко мне на «ты», — напомнила утка. — Сама королева разрешила! — с напыщенной гордостью поднял палец МакДак и издал смешок. — Ха ладно, ладно, Голди, не обижайся. Можно попросить у тебя всего один танец на льду? — Что ж, день выдался жаркий, почему бы не остудиться? Главное не опалить тебя, — хитро прищурилась О’Гилт. Не скрывая радости, Стаут покатился к подруге, обвил её рукой за талию и преклонил к замёрзшей воде. Утка непроизвольно положила руки ему на плечи и прикрыла глаза. «Как в старые добрые времена, » — сплелись мысли уток, пока они размеренно кружились вдоль ограждения, глядя друг другу в глаза. Крыло О’Гилт, когда влюблённый селезень развернул её в бок, точно вошло в карман. Мягко вытащив бумажник ничего не заметившего молодого пса, утка с любопытством развернула его. На миг негодование охватило шотландца, но он быстро справился с собой и, дабы не выдавать бывшую певицу, прижал её к себе. — И много? — сквозь зубы с обидой прошептал он, желая узнать, насколько дорого стоит их медленный танец. — Расслабься, Кошелёчек, — протянула светловолосая и… …и из кошелька, пованивавшего сухостью и сыростью, жужжа, неторопливо и неспешно вылетела полудохлая муха, нашедшая здесь временный приют. Рой возмущения слился с радостью отмщения. «Съела, лисица!» — Чего ты ждала от посетителей бесплатного катка? Груды золота? — хихикнул он. — Тихо ты, — досадно сказала Голди, подъехала к пареньку и засунула пустую ёмкость обратно. — Ну, мы продолжим или?.. Договорить свою язвительную фразу красавица не смогла: Скрудж вплотную прижался к любимой, но такой мерзкой утке и врезался клювом в её уста. Золотко расширила зрачки от неожиданности, но тут же откинулась на его руки и, поглаживая друга по белоснежным волосам, забылась. Искатели приключений нашли то, чего им так долго не хватало. Медленно откатываясь в сторону, они перестали думать о чём-либо и об окружающих. Отведя клюв от губ селезня, О’Гилт с нежностью, которой так редко от неё добивался Стаута-МакДака, обратила к нему свой изумрудный взор. — Как давно такое случалось в последний раз? — ласково спросил Джонни, уткнувшись лбом в её чело. Златовласка приоткрыла клюв, чтобы ответить, но тут неосторожная пара, не досмотрев, куда держит путь, попала под резвую струю снегоуборочной машины, и белоснежные хлопья засыпали путешественников.***
Отплёвываясь и отряхиваясь, мокрые, но довольные старички, смеясь и отряхиваясь, двигались в сторону гостиницы. На сей раз, Голди решила простить напарника. Что уж поделать, такой вот денёк. Но Скрудж сумел-таки найти тепло в холодной Москве, и О’Гилт теперь тоже ощущала этот её жар.***
Но не будем забывать об амулете. С утра Голди, шутки ради, предложила посетить театры Москвы. А вдруг там найдут? Но мы-то знаем МакДака? И он нырнул в это дело с головой. Начинать, конечно, пришлось с Большого театра. Красота там имелась, пусть она была не совсем того плана, какими им представлялись русские, но тем не менее. Пришли на «Ивана Сусанина» — первая национальная опера, в чём заверили на входе. Кассир попался до жути оживлённый и, если бы не второй звонок и настойчивая блондинка, то селезень остался бы на долгую и «увлекательную» беседу. Перед выступлением, чтобы пришедшие не скучали, звонко распевались романсы Глинки, а после и Даргомыжского. Первый очень запал в душу О’Гилт, а вот второй… Она просто сразу сообразила, что здесь главенствуют слова, а не мелодия, а, как мы уже знаем, с русскими словами утка не дружила, ибо попросту их не знала. Опера была грандиозная и понравилась даже Голди (во славу английским субтитрам!). — Жаль, что не бесплатная… — вздохнул МакДак. — Хотя о чём это я? Чудесная музыка и история! — Да, было здорово, но давай не будем забывать о нашей цели… Утки ещё долго бродили по театрам. Особенно им зашла Божественная Комедия в обработке советских режиссёров. Правда, Скруджа задело богохульство, пусть и не много, а вот для О’Гилт — в самый раз. И сам сюжет, хоть был далёк от Данте, они сочли любопытным. Когда утке в пьесе оторвали голову, правда, Голди вжалась в кресло, но Стаут заверил, что такое обращение с дамами совсем безобразно, и та успокоилась. Но самое весёлое здесь — мужик с заднего ряда. Он откровенно хохотал от каждой шутейки, а зал не столько веселился от представления, сколько от таких звуков. Правда, за весь день наши ищейки ничего не нашли. Не так-то просто раздобыть амулет без подсказки. Но на пути в гостиницу, Джонни приспичило справить нужду, а цивильное место для того осталось в театре. — О, вот есть кабинка, — сказал он. Мысленно передёрнувшись, Голди пожала плечами и указала на общественный туалет. — Только потом меня руками не трогай, ладно? «Почему бы и не сюда? Мы столько перенесли за жизнь — всего лишь место для испущения нужд утиных, — поразмыслив МакДак. — Россия столько вынесла — выдержит и посещение подобных мест…» Только где же может находиться этот камень? Ведь и никаких подсказок и ничего о нём! Ладно уж… Вдруг из дырки в стенке туалета что-то сверкнуло. Отстранившись от брезгливости, шотландец сунул крыло туда и… Вынул гжелевую игрушку на верёвке? А на той же проволоке висела обугленная бумажка с надписью «Здесь горел Наполеон Бонапарт». Скрудж с интересом прикоснулся к ней и тут амулет, — а это, как ни странно, был именно он, — вспыхнул и заискрился, рассказывая свою историю.***
— Ну наконец-то! А то я тебя заждалась! — раздражённо заявила О’Гилт, когда миллиардер выбрался из кабинки. — Не мог до гостиницы дотерпеть, а? — Ты ждала меня? — прищурился Стаут. Голди слегка растерялась, но тот не дал ей закончить. — Пойдём в номер, Золотко, а я тебе кое-что покажу… И мы упакуем чемоданы. Утка с интересом взглянула на собеседника, всё же держась на почтительном расстоянии, и проследовала за ним.***
… «Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нём отозвалось!»