***
Безысходность и отчаяние — именно это чувствовал сейчас Торин. Он словно запертый в клетке зверь, который мог только беспомощно наблюдать за тем, что происходит вокруг. Гном не знал как это произошло. Вот они договариваются с наглым ящером, а в следующий миг его сознания как будто закрыла какая-то красная пелена. Он всё видел, слышал и понимал, но его тело говорило и двигалось само по себе. Всё, что его волновало — это блеск золота и Аркенстон, который постоянно ускользал из его рук. Он говорил такую чушь, вызывая непонимание родных и друзей, всех подозревал в измене и предательстве. Торин не знал, что делать, он не мог вырваться из этого удушающего плена, и, с каждой минутой, часом, терял себя все сильнее и сильнее. Он лишь надеялся, что в своём безумии он не причинит вред близким и что Бильбо найдет выход. Непоколебимая вера в храброго и иногда безрассудного хоббита была сильнее страха. Пока Торин пребывал в своих думах, он не забывал следить за тем, что происходит вокруг него. А происходило не самое приятное. Двалин встретился с Бардом и узнал причину прихода людей, доложил об этом Дубощиту, который хоть и был не в себе, но оставался его узбадом. К сожалению, Торин повёл себя, как самый настоящий гном, в самом плохом значение этого слова: он был груб, невежлив и холоден, его некогда яркие синие глаза, наполненные светом и жизнью, стали темнее ночи… В них поселилась тьма. Своим хамским поведением он обидел не только Барда, которого уважал и считал достойным человеком, но и тех, кто пришел с ним. Мужчине было, наверное, впервые стыдно за своё поведение, но в этой ситуации он был бессилен, а уж когда подтянулся Трандуил, у него вообще сорвало крышу. Он припомнил эльфу всё и объявил остроухим войну. Только вот эта самая война не успела толком начаться, потому что Эребор тряхнуло так, что мощная волна прокатилась на много миль и её почувствовали не только гномы, люди и эльфы, но и даже орки и гоблины. Все замерли…***
После разговора с драконом, Леголас сбежал из горы и гулял в ее окрестностях. Время, конечно, же было неспокойное, и это было довольно-таки опрометчивое решение, особенно для взрослого эльфа королевских кровей. Однако он не сильно об этом волновался в тот момент. Лишь одна мысль крутилась в его голове: он пара последнего дракона Средиземья. И эта мысль была безумна. Как он может быть его парой? Во-первых, он эльф, а не дракон, так откуда связь? Во-вторых, он мужского пола, как и сам дракон. Природа не могла создать такую нелепую связь, которая не подразумевала создания полноценной семьи… Если он только чего-то не знает о возможностях драконов и эльфов. Спустя день, он все же вернулся, но оставался все время в тени. Следил за жизнью гномов и ловко избегал любого приближения дракона. Он внимательно следил за изменениями в Торине. И вечерами докладывал об этом отцу, а потом возвращался. И за своим занятием он вскоре забыл о том инциденте. А вот дракон наоборот все больше углублялся в размышления о его паре, что так ловко от него бегала. Но он хотел с ним поговорить и обсудить их ситуацию. Доказать, что у него серьезные намерения. Он долго выслеживал блондина, искал подходящий момент и поймал его в день, когда эльф собирался уйти, чтобы доложить отцу, что с Торином дела обстоят совсем плохо. Дракон возник на его пути совершенно неожиданно. Эльф замер, немного испугавшись такого появления, но виду не подал. Когда эффект неожиданности прошёл, он попытался обойти мужчину, но тот не позволил, удержав его за локоть. — Нам надо поговорить, — уверенным голосом сказал ему Смауг. — Вечно бегать ты от меня не сможешь. — Хочешь это проверить? — с вызовом в голосе спросил у него принц, — Нам не о чем с тобой разговаривать. Твоей парой я не буду. Поищи себе другую, — он говорил с ним хладнокровно, как с подчиненным, которого по статусу много выше. А затем резко дернул рукой, пытаясь освободиться от хватки мужчины, но дракон держал его крепко, возможно даже слишком, от чего наверняка потом на том месте появится синяк. — Ты уже моя пара! И будь добр смириться и принять это, ведь я не отстану. Думаю, ты и сам это понимаешь. А ещё не забывай, что ты — часть нашего уговора, по которому я до сих пор не сжег наглых гномов и город на озере… и твой дом. Конечно же эльф не забывал об этом нюансе, но просто так теперь уступать ящерице не хотелось. Он хотел ему возразить и потребовать, чтобы он его отпустил, но дракон продолжил свою речь. — Я не хочу выставлять себя жестоким тираном… не по отношению к тебе точно. Поэтому прошу не убегать, а попробовать пообщаться и узнать друг друга получше, как это обычно делают все смертные и не смертные существа этого мира, — взгляд Смауга смягчился, и он всё же отпустил эльфа, надеясь, что тот не сбежит. Принц и правда не рванул прочь сразу, как оказался свободен. Он внимательно посмотрел дракону в глаза, раздумывая над его словами. Стоило согласится, так он думал. Ведь так он сможет уберечь друзей, родных и людей от козней дракона, но при этом не обязательно подпускать того к себе слишком близко. Пусть он за ним ухаживает, но не переходит границу. А лет через 100 того гляди и самому наскучит и он уйдет восвояси. — Что ж, может ты и прав и нам стоит пообщаться побольше и узнать друг друга получше. Но ты не должен будешь переходить границы дозволенного. Иначе я тебя прибью, быстрее, чем ты успеешь покрыться защитной броней, — угроза была сказана очень спокойно, но этим и пугала, потому что слова сквозили уверенностью. Однако дракона и такой ответ удовлетворил, Смауг был почти уверен, что рано или поздно эльфийский принц почувствует их связь и примет дракона. А пока что он решил преподнести ему первый свой скромный подарок, но это было нечто поистине ценное для драконов. Он предложил ему полет с ним на фоне вечернего неба. Леголас не стал отказываться хотя бы потому, что терять всё-равно нечего. Но попросил, чтобы они ушли на обратную сторону горы, чтобы не пугать местных и эльфов. Дракону в принципе было всё равно и он повел своего спутника к тайному проходу. Оттуда было немного легче добраться до обратной (наверное, это западная сторона) горы. Там Дракон оставил парня на скале, а сам спустился ниже. И вскоре яркое пламя окутало его тело вихрем и оно стало расти, пока дракон полностью не принял свою истинную величественную форму. Он встал так, чтобы эльф смог забраться в область у основания шеи, там было удобнее сидеть и держаться. И когда принц был готов, дракон взмыл в небо и устремился ввысь. Смауг соскучился по этому чувству свободы и наслаждался им всецело. И его эмоции передались и эльфу. Чувство легкости и безмятежности, ничего не сковывало и не держало позади грузом обязанностей. Он словно первый раз в жизни вздохнул полной грудью. Это поразило его. А мир вокруг словно изменился, то, что он уже много раз видел… Знакомые поля, леса, реки — всё словно обрело иные краски, запахи и звуки. Смауг заметил перемены в эльфе и довольный улыбнулся. Первый шаг сделан. А значит дальше всё уже будет легче. Они летали до позднего вечера. когда стало холодно и дракон посчитал, что им лучше вернуться, да и внутренне чутье подсказывало, что в горе что-то происходит. И дракон не ошибся, они вернулись в самый разгар конфликта между Торином, Трандуилом и Бардом. Не зная, как лучше поступить, принц вмешался, надеясь хотя бы успокоить пыл отца на время. Он знал о плане хоббита. Ему лишь нужно было потянуть время, поэтому он увел отца под предлогом важного разговора. А вот, что сказать ему, он не подумал. — О чем ты хотел поговорить? — Трандуил был раздражен ситуацией с гномами, а тут ещё и сын говорит, что у него есть важный разговор, который не терпит отлагательств. Это точно не сулило ничего хорошего. Леголас судорожно думал над тем, чем стоит озадачить отца, на время отсутствия хоббита. Ничего лучше ему в голову не приходило, как ошарашить его новостью об их связи с драконом. И только он собирался это сказать, как вся гора содрогнулась от магии Аркенстона.***
Бильбо и Кили уже устали петлять по заковыристым дорогам лабиринта, но Фили уверял, что ещё немного и они будут на месте и он был прав. Спустя ещё час друзья были на месте, но то, что они увидели было ужасно, вызывало боль и печаль от увиденной картины. Огромная каменная стена была вся покрыта трещинами: маленькими, большими, но все они шли от одного места, центра где зияла небольшая — с кулак — дыра. Она кровоточила словно открытая рана. Атмосфера была тяжелой и давящей, гномам даже было трудно дышать, а хоббиту вообще казалось, что еще немного и он свалиться в обморок от того насколько сильно у него кружится голова. — Что течет из дыры? — спросил Кили, завороженно смотря на стену. — Не знаю, — покачал, головой Фили. — Похоже на кровь, — предположил Бильбо и медленно начал подходить к стене, сжимая в руке Аркенстон. — Бильбо, что ты делаешь? — братья напряженно следили за действиями хоббита, но пока не предпринимали попыток его остановить. — То, что должен, — уверенно ответил Бэггинс и как завороженный вставил камень. В тот же миг как Аркенстон оказался в зияющей дыре, Эребор сотрясло мощной волной. Кили и Фили еле устояли на ногах, а вот Бильбо замер словно статуя, его лицо превратилось в восковую маску, а глаза засияли голубым светом. Гномы кричали, звали его по имени, но хоббит не слышал их. В благодарность Одинокая Гора раскрыла свое сердце, показывая все свои воспоминания наполненные болью и радостью, страхом и горем, печалью и грустью. Она показала гордых, трудолюбивых и счастливых гномов, которые из поколения в поколения жили в Эреборе. Род Дуринов процветал много веков, пока однажды не нашли её сердце, её душу. И наступил хаос. На гномий род обрушились беды и несчастья. Гора кричала, стонала, звала на помощь, но её никто не слышал. Трор, Траин, а теперь и Торин, все они медленно сходили с ума. Бэггинс видел всё, чувствовал всё и из его глаз текли слезы, потому что он понимал и разделял эти же чувства, когда в его жизни появился отряд веселых и наглых гномов и их гордый король, который изменили жизнь простого сквайра из Шира. Для Бильбо время перестало существовать он полностью погрузился в воспоминания. Поэтому не видел, как трещины в стене постепенно исчезали, она становилась целой. Дыра куда было помещено сердце пульсировала сначала мертвым, холодным светом, но постепенно свет становился легким, теплым, живым. Одинокая Гора исцелялась, а с помощью целебной магии Бильбо она лечила и своих детей, весь Эребор. Постепенно свистопляска сходила на нет. Как только Аркенстон влился в стену, а Одинокая Гора полностью исцелила себя, она отпустила Бильбо, который чувствовал себя чертовски уставшим, но счастливым. Теперь он ощущал крепкую нерушимую нить с Эребором и ещё более сильную связь с Торином, который нуждается в нем так же, как и он сам. Всегда. — Ладно, хватит прохлаждаться, — помотал головой хоббит, он посмотрел на гномов и серьезно добавил, — Нам нужно возвращаться, я чувствую, что с Торином беда. — Возвращение камня не помогло? — встревожился Кили. — Помогло, но урон уже нанесен. Поэтому дальше всё будет зависеть от нас. — Тогда нужно спешить, — кивнул Фили и по тому же пути они поспешили вернуться назад. Это заняло немного меньше времени, так как Гора как будто сама их вела более коротким путем. Спустя всего час они выбрались из потайного хода прямо возле главных ворот, где встретили Бофура, Глоина и Нори, которые их охраняли. — Друзья! — радостно воскликнул Бильбо — Вы где были? — удивленно и немного раздраженно спросил Глоин, — Вас искали Балин и Ори. — Что-то случилось? — сразу же насторожился Фили. Он внимательно посмотрел на сородичей, их лица были серыми и печальными, да и выглядели они подавленными, уставшими. — Торин совсем того, — с искренней печалью в голосе проворчал Нори, — Сидит на троне и ведет себя как настоящий безумец. — Поссорился с людьми и объявил войну остроухим, — добавил Бофур, — А ведь Бард хороший человек, а Транудил не только выделил нам своих воинов, но и отпустил с нами своего сына, — гному было тяжело признавать такое, он понимал, что сейчас не время для гордыни. — Где ты говоришь Торин? — спросил Бильбо, о чем-то усиленно думая. — В тронном зале, — ответил Глоин, хоббит на это только кивнул и отправился в том направлении, где был Торин. — Ты куда? — удивился Кили, остальные только непонимающе смотрели как решительный хоббит направляется к их безумному королю. — Спасать этого упертого и самоуверенного барана, — не оборачиваясь проворчал взломщик. Услышав то, что натворил Торин, у Бильбо было только одно желание - это хорошенько его треснуть. Махала ради, почему этот гном вечно влипает в неприятности? Хоббит надеялся, что сможет спасти любимого, а после… А после он ему устроит «сладкую жизнь». Но только после того, как весь этот ужас закончится. Гора успокаивающе шептала в его голове, стараясь утешить и вселить уверенность в своего спасителя. И хоть она была просто одним большим камнем, но она была живой. Торин даже не подозревал ни о каких планах на свою тушку. Он был заперт. После непонятной мощной волны его клетка исчезла, гном оказался в пустоте: темной и холодной, наполненной лишь редкими бликами золота. Но возвращения Сердца Горе принесло свои результаты, Торин пока не мог этого заметить, однако его всепоглощающая жажда заполучить Аркенстон исчезла. Ему лишь осталось вырваться из собственного заточения. Бильбо вплыл в тронный зал со всей своей грацией, он не сразу привлек к себе внимание короля. Окинув полурослика злым и каким-то обреченным взглядом, Торин спросил: — Где ты был? — холодом в его голосе можно было заморозить две, если не три армии Азога. — Где был, там уже меня нет, — весело усмехнулся хоббит, на что гном раздраженно зарычал и, вскочив с трона, в секунду подлетел к наглому созданию, который смел дерзить ему. ЕМУ! — Мне повторить вопрос, чтобы ты понял, что я не намерен шутить? — А если я не хочу отвечать? — дерзко заметил хоббит, — Я имею право на свои личные дела. — Нет, не имеешь. Ты моя собственность, Бильбо! — в следующий миг его щеку обжег удар. Не сильный, но удар. Из-за неожиданности гном слегка покачнулся и удивленно посмотрел на злого взломщика. Очень злого взломщика. — Ах, значит твоя собственность? — еле сдерживая бешенство не хуже змеи прошипел хоббит в лицо опешившего гнома, — Ты наглый, эгоистичный гном, который не видит дальше собственного носа. Я всё делаю ради тебя, а ты даже не ценишь этого. Я готов умереть ради того, чтобы ты и твои племянники жили, — Бильбо хотелось просто кричать и орать в голос, он был зол и расстроен. Поведение и слова Торина ранили его в самое сердце, в котором ещё теплилась надежда. Сам же Торин слушал хоббита и совершенно не понимал почему тот на него кричит. — Да как ты смеешь?! Я Торин Дубощит — Король-Под-Горой! — гневно заорал гном, после чего окинул взломщика презрительным взглядом и развернулся, чтобы вернуться на трон. Но Бэггинс не собирался сдаваться. Сколько бы не прошло времени, он никогда не оставит своего любимого в беде. У него был ещё шанс, правда очень призрачный, но других идей у него было. Повисшая тишина была давящей и напряженной, холодный взгляд Торина прожигал до костей. Бильбо больше не мог тянуть. — О, туманное око горы, что внизу, Продолжай следить за душами братьев моих. И, если небо наполнится пламенем и дымом, Продолжай оберегать сыновей Дурина,— начал петь хоббит, его голос был немного хриплым, но очень мелодичным, он пел песню, что горела в его сердце так долго и наконец-то он мог спеть ее для любимого гнома, веря в то, что именно она вытащит его из темноты. Сначала голос его был тихим, но постепенно, с каждой строчкой, каждым куплетом он набирал силу разносясь по всей Горе, чтобы ее услышали все. Глаза Бильбо вновь засияли и повинуюсь его желанию его магия исцеляла душу гнома. Если конец нас ждет в огне, Тогда мы должны сгореть все вместе, Смотря, как пламя поднимается вверх В ночную гладь. Призывая отца, Мы будем стоять и Смотреть, как горит золотистое пламя На склоне горы. И, если нам суждено сегодня умереть, Мы должны умереть все вместе. В последний раз поднимем бокал вина, Призывая отца, готовясь к тому, как мы будем Смотреть, как горит золотистое пламя На склоне горы. Небо настигает пустота. Я видел все, пламя и смерть внутри горы, Я видел пламя, сжигающее деревья, Теперь я вижу тьму, опустошающую души, Я вижу пламя, кровь на ветру, И я надеюсь, что ты вспомнишь меня. Если наши друзья падут, Без сомнений, я паду вместе с ними. Заточенные в горных пещерах, мы приблизились к огню. Призывая отца, держась вместе, мы будем Смотреть, как горит золотистое пламя На горном склоне. Небо настигает пустота. Я видел все, пламя и смерть внутри горы, Я видел пламя, сжигающее деревья, Теперь я вижу тьму, опустошающее души, Я вижу пламя, кровь на ветру, И я надеюсь, что ты вспомнишь меня. И если ночь заполыхает, я закрою глаза, Ведь, тьма уже вернулась, и мы будем сражаться. И если небо обрушится, оно разрушит этот одинокий город и наши народ падет. И под тенью, что скрывает землю, я слышу крики людей. Я видел все, пламя и смерть внутри горы, Я видел пламя, сжигающее деревья, Теперь я вижу тьму, опустошающую души, Я вижу пламя, кровь на ветру, И я надеюсь, что ты вспомнишь меня.— допев, Бэггинс с надеждой посмотрел на гнома, чьи глаза больше не были наполнены тьмой, они снова стали голубыми. — Бильбо? — для Торина, как будто прошла вечность в том нечто, где он был. В тишине и холоде, совсем один наедине со своими страхами. Но, когда он совсем отчаялся, он услышал любимый голос, который звал его. Звал его домой. Он был тихим, но Торин из последних сил пошел на него. И с каждым его шагом голос становился всё громче и звал его настойчивее, и он рвался к нему всей своей душой и сердцем. Больше ничего не имело значения. Страхи медленно отступали, золото становилось просто золотом, а желание увидеть родных и исправить свои ошибки наоборот, только росло. — Торин! — со слезами на глазах прошептал взломщик и, увидев, как гном ласково улыбается ему той самой улыбкой, которая предназначена только для самых родных и раскрывает свои объятия, хоббит не сдержался и рванул к нему. — Ты вернулся! Вернулся ко мне… — Ты ведь звал меня, — ласково сказал Торин осторожно, но крепко прижимая к себе хрупкое тело. — Никогда не покидай меня, — прошептал взломщик, слегка отстраняясь от гнома, чтобы заглянуть в любимые глаза, которые никогда не отпускали его. — Клянусь! — серьезно пообещал Торин и склонился к своему хоббиту даря ему такой нужный и долгожданный поцелуй. Он был легкий и нежный, словно крылья бабочки, именно такой нужен был обоим мужчинам. Теперь они снова были вместе и разлука для них была намного страшнее, чем предстоящая война. А раз они справились с драконом и проклятьем, то и врагов своих они уничтожат. Осталось совсем немного, солнце еще засияет для них!