***
Парковки у «Галереи Голубого пальто» не было, поэтому пришлось оставить автомобиль прямо у тротуара, под выложенной камнем фасадной стеной галереи с проморённой изумрудной краской адресной тисовой табличкой. Дайан видел, что у входа в галерею стоит классический чёрный «сузуки боливар» с выведенными по одну сторону обеими выхлопными трубами. А на том, вытянув длинные ноги в казаках и опираясь ими в брусчатку тротуара и асфальт проезжей части, сидит заросший скандинавской бородой огромный детина с косой волос по спине. Но не так был прекрасен байкер, как его спутница, в одежде, совершенно не соответствующей одёжке байкера. Маленькая женщина в шёлковом жакете и юбке-карандаше стояла возле и обеими ладонями, что-то говоря, держала детину за бородатое лицо. Для этого ей приходилось тянуться, встав на носки ярко-красных лакированных туфель на шпильке. Тёмные длинные волосы дамы были собраны в конский хвост, а в ушах, как разглядел, приблизившись, Дайан, покачивались совершенно изумительной работы серебряные кольца. И насколько байкер был дремучим и огромным, настолько женщина была элегантна и изящна. Увидев Сойера, она выпустила бороду из рук, радостно улыбнулась и сказала: — Милорд, как я рада тебя видеть. — Миледи, — ответил Джон и тоже улыбнулся. «Миледи, милорд», — повторил про себя Дайан. Миледи посмотрела на него. И байкер посмотрел на него суженными фиолетовыми глазами. — Миледи, это Дайан Брук. Дайан, это миледи Валери Сэндхилл. — Здравствуйте, — протянул руку Дайан. — Очень рада познакомиться. Джон говорил, что вы скульптор. — Верно. Байкер громко рыкнул и закряхтел. Всего скорее, пытался имитировать вежливый кашель, чтобы напомнить о себе. Миледи вскинулась. — О, прости, милый. Дайан, это мой муж, Элек Милднайт, — она с чувством посмотрела на того и снова подошла ближе. Милднайт протянул ручищу в кожаной беспальцевой перчатке, ухватил когтистую лапку миледи, поднёс к бороде и поцеловал. Долго и не сводя с неё взгляда. Джон и Дайан терпеливо пережидали сцену демонстрации супружеской привязанности. — Мне пора, — басом предупредил Элек. — Не задерживайся, — напомнила миледи. — Удачи, милорд, — сказал Элек, кивнул Джону и заодно Дайану. — Пойдёмте в салон, я продрогла, — пригласила миледи. Дайан пошёл, слыша за спиною ожившие, просыпающиеся обороты японской мотоклассики. В самой галерее было светло и бесконечно. Несмотря на то что все витрины и экспозиционные площади были заставлены посудой и скульптурами, а вертикальные поверхности — полотнами, пространство помещения просторно переливалось и вытягивалось. — Вы же надолго к нам, Дайан? — спросила миледи. — Да, я бы хотел, — огибая куб с цветным стеклом, сказал правду Дайан. — Милорд говорил, вам нужна мастерская? — Милорд? — переспросил Дайан, смотря на Джона. Тот нечитаемо посмотрел в ответ. — Конечно милорд. Джон, ты не похвастался своим имением в Пендлбери и грифоном на гербе? — поинтересовалась миледи чуть иронично, но в рамках приличий. — Нет, Валери. — А сотнями тысяч фунтов стерлингов на счетах? — снова спросила миледи уже у Дайана. Тот просто отрицательно качнул головой. — Ох, прошу прощения, кажется, я сболтнула лишнее. Но Дайан руку бы дал, что ни тени сожаления не было слышно в извинении миледи, а тем более его не было видно в карих умных глазах, когда та снизу вверх смотрела на Джона. Дайан тоже посмотрел на Джона. Тот сдержанно, подтверждая, кивнул. В галерее ходили посетители. В том числе и туристы из Японии, которые снимали друг друга с каждой тарелкой и проволочным барашком. Без суеты, но с каждой тарелкой. А потом появился кот. Дайан остановился, очарованно и насторожённо. Кот был шотландским, но с прямыми ушами. Чёрный, как сама тьма. С гетерохромией. Левый глаз был ярким и голубым, правый карим. А ещё кот был размером с хорошего такого сенбернара. Он сидел между выкованным лондонским фонарём в натуральную величину и корзиной роз из богемского стекла. — Это Кот, — представила миледи, поведя рукою. — Ваш кот Кот? — глупо спросил Дайан. — Всецело. Мой и моей сестры. Дайан не мог отвести глаз от кошачьей морды. И он мог поклясться, что совершенно человеческий, если не выше, интеллект разглядывал его из глубины разноцветных кошачьих глаз. Наконец тьма сдвинулась от фонаря и розовой корзины из стекла и нахлынула на ботинки и колени, обвернулась всем телом и хвостом, задрала осознанную морду. — Можете погладить. Он согласен. Дайан обернулся. — Привет, я Сесиль. Сесиль Сэндхилл. — Да, Дайан, это моя сестра. — Милорд, — кивнула вторая миледи. — Миледи, — повторил Джон. «Мать твою, месяц назад я преспокойно ел пончики прямо руками, валяясь в парке на траве, и пил кофе из бумажного стакана с друзьями-плебеями», — напомнил себе Дайан, чтобы как-то выбраться изо всех «милордов» и «миледи», среди которых оказался. Сесиль Сэндхилл не была похожей на сестру. У неё были яркие голубые глаза и сердцевидная форма лица, смягчённая золотым облаком завитых волос. Но, посмотрев на тех чуть дольше, Дайан понял, что они и в самом деле родственницы. Почти идентичные голоса, эмоциональные реакции, движения, плавность речи и хитрая мягкость взгляда, способность заканчивать друг за друга фразы и целые предложения говорили сами за себя. — Здравствуйте, миледи, — включился в ритуал Дайан, снова протягивая руку. Сесиль пожала её и напомнила: — Кот. Он ждёт. Дайан опустил ладонь и прошёлся по кошачьей спине. Почувствовал нутряную вибрацию под шерстью. Под шерстью Кот гудел. Подняв голову, Дайан обнаружил, что обе миледи Сэндхилл стоят напротив плечом к плечу, сложив руки ладонью к ладони, и смотрят на Кота и него взглядами гордых своим ребёнком матерей. — Вы нравитесь Коту, Дайан. — Я… польщён? — Верное предположение. Кот далеко не ручной и подходит не ко всем. Пойдёмте, покажу вам мастерскую. Дайан посмотрел вниз, дождался, чтобы Кот распутался вокруг его ботинок, и только тогда двинул за Сесиль, оставляя Джона и Валери среди японских туристов. Сесиль провела его через внутренний двор со столиками, кадками с шефлерами и маленькими можжевеловыми кустами. Над столами были протянуты связками светящиеся электрические лампочки. По другую сторону двора стояло здание мастерской с тремя электрическими печами для обжига керамики, с режимом максимального прогрева до тысячи четырёхсот градусов. Дайан видел несколько гончарных установок с электроприводами и пару с ножными. Гипсовые стандартные формы, уложенные штабелями, громоздились вдоль глухой стены. Бумажные мешки со смесями шпата, кварца и каолина он разглядел в отдельном помещении через отворённую дверь. Одна стеклоплавильная печь стояла погашенной, рядом оказались собраны трубки для выдувания стекла, прислонённые вертикально. Все межоконные пространства и глухие поверхности стен были заняты посудой и фигурами, заготовками и работами, требующими завершения. В шкафах Дайан разглядел палитры и баллоны с красками, кисти, ёмкости с глазурью. Две девушки в мастерской как раз тем и занимались, что расписывали кукольные фарфоровые лица. Мастерская была оснащена радиаторами водяного отопления. Здесь было тепло. — Как вам? — спросила Сесиль, поправляя присборенную манжету рукава белой блузки. — Замечательно. Какой режим работы? Сесиль улыбнулась. — Если вам необходимо, можете работать ночью. — Нет, я могу и днём. Это не проблема. — Как бы то ни было, Дайан. В любое время. Кот за вами присмотрит. — Кот присмотрит за мною? — Верно, — Сесиль так открыто улыбнулась, что поспешила объяснить, сжалившись: — Дайан, Кот — ведьмин помощник, фамильяр. Дайан не нашёлся с ответом. — Милорд не рассказывал? — Он сказал, что мне стоит посмотреть самому, — вспомнил Дайан. — Да, он неразговорчив, — согласилась Сесиль. Подошла ближе, взяла Дайана под локоть. Подняла лицо, чтобы видеть его реакцию после своих слов. — Я и Валери — болотные ведьмы. Дайан было прыснул, но тут же умолк. — Простите, — сказал он. — Простите, миледи. — Прощаю, — задумчиво ответила Сесиль, притрагиваясь к высокому, закрывающему шею воротнику блузки. — Ведь вы с таким не сталкивались? — Да, не сталкивался. Только с вампирами. — Уже проще, конечно, — похлопала его по руке. — Сколько стоит аренда оборудования? — Платите не вы, — ответила Сесиль. — Пойдёмте обратно? Дайан согласился.***
Стоило Сесиль увести Дайана за собою, как Валери обернулась к Джону с совершенно поменявшимся выражением на лице. — Ты же не понимаешь: кто он на самом деле? Джона было не смутить резкой переменой настроения в женских лицах, поэтому он всунул руки в карманы, склонил голову к плечу и ответил: — Мальчик из многодетной семьи. Валери свела брови: хмуро и иронично. — Не понимаешь, так и знала, — одобрительно похвалила саму себя. Джон скусал нижнюю губу и, поддаваясь нетерпению, сделал к Валери шаг: — В чём дело? Что ты знаешь такого, чего не знаю о Дайане я? Валери прижала когтистую ладошку к губам, одновременно обнимая себя второй рукой вкруг талии, и окинула долгим, понимающим взглядом: — Омега. — Чего? — Джон неудовлетворённо замер, разведя руки прямо в карманах шинели. — Боги, никогда не надоест. Мне никогда не надоест видеть вот это ошалевающее выражение на лицах, — Валери погладила себя по плечам. — Что за бред? Это… — Да, это те самые. — Их не существует, — откинул голову Джон. — Как и вампиров не существовало. Ага? — Валери улыбнулась, паскудно и удовлетворённо, как истинная леди. — С чего ты взяла? — Джон собрался и спросил уже спокойнее. — Я таких видела. Тут такое дело… — Мисс, позвольте… Валери даже не обернулась на голос идущей к ней туристки, а только сделала кистью отгоняющий жест. Японка тут же развернулась и занялась стилизованной жабой со стеклянными глазами, свитой из медной проволоки, позабыв о своих вопросах к Валери. Избавленная от хлопот, та снова вернулась к Джону. Взяла его под локоть, повела прочь из салона к двери в офис, по пути объясняя: — Тут такое дело… Видишь ли, пока я и Сесси не добрались до Исторической Земли и не залегли с цыганами, Котом и Милднайтами в твоём гостеприимном Бери, нам пришлось здорово поколесить по версиям вселенных. Кстати, чем он пахнет? Джон видел макушку ведьмы, которая даже на высоких шпильках едва доходила ему до плеча. Оба вошли в уютный ведьмин офис. Валери тут же забралась с ногами в крутящееся кресло, поджав и уложив одну, сверху перекинула другую, оставив свисать, от чего маленькая алая туфля принялась покачиваться. — Чем он пахнет, Джон? Ну же, соберись. — Очень горячо. Белым диким… — Шиповником, — торжествующе кивнула миледи, заканчивая. — Изумительно. Я сама удивлена, ты поверишь ли? В Исторической Земле редко можно наткнуться на такие любопытные гендерные мутации. — Ты тоже почувствовала его запах? — Не я. Элек почувствовал и сказал об этом, как только Дайан выбрался из автомобиля. А Элек в этом разбирается, — Валери вдруг смирно притихла, не иначе как вспоминая мужа. Несколько секунд молчания давали возможность для ещё одной попытки на собраться и выдать адекватную реакцию. — Элек настоящий альфа-самец, — мечтательно приговорила мужа Валери. — Даже вдвойне альфа-самец… — Валери, — остановил Джон. — Прости, никогда не могу о нём спокойно думать. — Ты не закончила. — Пожалуй. Есть версия Земли, заселённая изменённым гендером. Мужчины-альфы, мужчины-беты и мужчины-омеги. И пахнут омеги один в один, как Дайан Брук. А он — один в один, как омеги. Здорово, да? И даже есть хорошая новость: ты-то тоже слышишь его запах. Джон отследил выражение ведьминого лица и определил некое злорадство в её голосе. Она словно знала, что Джон чувствовал аромат Дайана едва ли не круглые сутки, помнил его физически даже в те дни, когда Дайан самонадеянно отвергал его домогания, оставляя в одиночестве. — Что будешь делать, Джон? — Ничего. Дайан не омега. — Блядский ж род, — терпеливо протянула Валери. Джон вынул сигарету. Валери тут же выбросила руку, требуя себе тоже. Джон поделился и поднёс спичку. — Что же, увидишь сам, — Валери миролюбиво сдалась. — Слушай, ничего такого с ним не происходит, что должно происходить… — Джон неопределённо повёл сигаретой. — А ты его как долго знаешь? — С месяц точно. — Вот это энтузиазм, — Валери прижала когтистую лапку к шёлковому лацкану жакета. — Месяц — и уже уволок с собою на другой континент. Джон сжал зубы и прикрыл глаза, призывая терпение. — Потому что все любят Дайана Брука? Цепляются за него, не хотят выпускать? Он очаровательный, как все омеги. И ты тоже схватил. Только тебе достало наглости сразу привязать его к себе своею кровью, чтобы уж наверняка, Джон? Сделал всё на инстинктах? — Я знаю, о чём Дайан думает. Не об этом. Не о том, что он… омега, — Джон с видимой борьбой произнёс последнее слово. Выволочка от ведьмы была неприятной, но это занимало куда как меньше замаячивших на горизонте перспектив. — Так он сам о себе не в курсе, это же очевидно, — Валери с заботой подалась чуть вперёд, сочувственно нахмурясь. — Поздравляю, у тебя под боком нераскрывшийся латентный омега. Хочешь такого? Джон, докуривая, молчал. — Прекрати скармливать ему свою мёртвую кровь и посмотри, что будет. Я почти уверена, что стрессовая гормональная перестройка и от той в организме, и из-за её резкого недостатка сделает своё грязное дело. Получишь первоклассную течку и перепуганного мальчишку. Только постарайся вспомнить в угаре, когда будешь кувыркаться с ним в постели, кто был так добр к тебе, предупредив о грядущем счастье. Джон не ответил и не возразил. Он искал глазами пепельницу. — Отдай, — разрешила Валери, протягивая руку. Джон положил скуренную сигарету в ладонь. Та вспыхнула над, не касаясь пламенем кожи, и исчезла бесследно. — Мне надо идти. Вероятно, Дайан уже ждёт. — Да, они давно вернулись и… — Валери прислушалась в себе, — японки вынимают душу из моей сестрицы. Иди спаси всех. Когда Джон был у самой двери, Валери окликнула: — Эй, Джон. Он остановился и обернулся. — Омеги беременеют. Во всяком случае, в их версии вселенной. Джон закатил глаза. Потом открыл дверь и вышел.***
Дайан заметил вопрос в глазах Джона. Тот смотрел на него, словно пытался разобраться с непосильной головоломкой. Нет, Дайан уже привык, что Джон может смотреть — будто видит насквозь. И ему было плевать на такие бестактные взгляды по двум причинам: скрывать было нечего и было плевать в принципе, даже узнай Джон что-то (на взгляд уже лорда Джона) неблаговидное. Отстаивать себя Дайан всегда умел. Но теперь во взгляде Джона появился неразрешимый вопрос. — Эй? Джон продолжал сидеть, не заводя двигателя. И молчал. — Джон, что-то не так? — Да, — ответил быстро, словно вспомнив то, о чём вспомнить пытался. — Из-за чего? — Из-за тебя. Дайан повёл головой, едва сузив глаза. — Объяснись. Джон было улыбнулся губами, но тут же прекратил. Зато склонился ближе, лицом к лицу, втянул воздух с кожи Дайана. Запах был на месте: зелёные колючие стебли и цветы, прогретые солнцем. — Ты болел в детстве? Чем-нибудь? — Нет. — Совсем? — Ходил к стоматологу, — пожал плечом Дайан, отметая обыденность упомянутой процедуры. — Обследования внутренних органов? — Да нет же. Что за нужда? Дайан сидел как сидел, не пытаясь сдвинуться и отвести лицо. Джон по-прежнему не слышал в том никакого секрета. Зато услышал лестный и знакомый нарастающий огонь, который в Дайане просыпался, стоило продлить сцепку взглядами дольше расхожих приличий. — Хочешь детей? — Джон искал слабые ассоциативные бреши, способные подвести подсознательные гештальты омег. — Не хочу. Джон, мне двадцать четыре. Дети? Хватило тех трёх, которые мои сёстры. Можно без этого? Джон как-то странно и глухо заворчал и сдвинулся далеко, наконец-то поворачивая ключ зажигания и накидывая ремень безопасности. Раздражение Дайана было однозначным. Никакого томления, связанного с младенцами. Отъезжая, он увидел обеих миледи Сэндхилл, что стояли у забранного мелкоячеистой рамой окна галереи и наблюдали за ними. Джон очень хорошо усвоил кое-что с тех пор, как увидел маленький ведьмин табор под воротами поместья. И с тех пор как составил представление о них. Валери и Сесиль могли скрывать и не договаривать. Но никогда не лгали. Он знал тех со Второй Мировой войны по сей день. Ведьмы никогда не лгали. Ему. — Куда мы едем? — спросил Дайан, расслабившись в кресле. — Хочешь прогуляться в доках? — Если верить приключенческим романам и полицейской статистике, так это самое неудачное место для прогулок в тёмное время, — иронично заметил Дайан. — Я знаю, — успокоил Джон. — Я там охотился. — Постоянно выпускаю из вида, что ты убийца. — Не хочешь? — Поехали. — Верный ответ. А почему — знаешь? — Ты со мною? — А со мною ты в безопасности.***
— Джон тебе поверил? — спросила Сесиль, как только «Астон Мартин» отъехал. — Конечно. Конечно, нет, Сесси. Это Джон. Он верит только своим глазам и опыту. — Значит, скоро увидит и испытает, — Сесиль, пользуясь, что сестра в близком доступе, склонилась к её шее и быстро лизнула по коже. Валери инстинктивно двинула головой, зажимаясь, но быстро справилась, позволив Сесиль у своей шеи хихикать. Мимо окна прошли две японки, одна из которых несла в руках ту самую проволочную жабу, а вторая упакованную в бумагу и бечёвку марину в квадратной раме. Кот брякнул под ногами и сзади ткнулся в коленки. — Джон упрямый. — Всегда был. — Наконец-то станет по-настоящему весело. — Так разве же, Сесси, до сих пор тебе было скучно? — Целую бесконечность смотреть на ни от кого не зависящего лорда Сойера и веселиться? Шутишь? — Сесиль фыркнула. — Ну уж нет. — Да, теперь-то обхохочемся, — повела глазами Валери и тоже фыркнула. Кот снова брякнул снизу басистым «мя-я-я». — Ты за ним присмотришь, я предупредила, — сказала Сесиль, разворачиваясь к Коту. — Мяк. — Согласна, жаль, что здесь ты не можешь трепаться по-человечески, но так даже к лучшему. Это мы уже обсуждали. Кот с сомнением раззявил в зевке пасть, усеянную иглами мелких и острых зубов, но брякать прекратил.