Моя тень

Мы очутились в маленькой прихожей с плохо прибитой вешалкой. С кухни доносился запах запеченной картошки вперемешку с крепким табаком. Я зашел в просторную гостиную, в которой еще осталась часть прошлой жизни. Бархатные отклеивающиеся обои, потрескавшиеся деревянные ножки стульев, грязное серебро на пыльных стеклянных полках. Не знаю, куда делись прошлые хозяева, но и любопытство меня не особо терзало. — Вы присаживайтесь. С дороги, наверное, устали. — Спасибо. Я так и не узнал, как вас зовут. — Микеле. — он снова обнажил свои зубы, что придавало ему сходство с диким хищником. Элио устроился в кресле напротив меня, закуривая самокрутку. — Неплохая квартира. Арендодатель, наверно, много берет. — Натурой. Я усмехнулся. — Как родители? — Переживают, особенно миссис Перл места себе не находит. Да и профессор тоже переживает, просто лучше это скрывает. — Лучше бы вместо ребер меня ударили по голове. — Что за чушь ты несешь. Легче бы им от этого не было. — А тебе? — он вонзил в меня свой взгляд. — Мне станет легче только в том случае, если ты будешь рядом со мной. — Даже я забыл, что такое быть со мной. — Ну с такой скоростью, с какой ты меняешь своих сожителей, неудивительно. Давно тебя тянет на смуглых усатых итальянцев? Хотя этот лучше, чем тот желтокожий. — Идиот. — я увидел на лице Элио улыбку, отчего мне стало легче. Вдруг в комнату зашел Микеле. — Черт бы побрал эту плиту. Я опять чуть не убил весь дом этим чертовым газом. В США такие же проблемы со снабжением квартир? — Не думаю. Редко, где встретишь такие великие памятники архитектуры в штатах, а за новыми домами следить гораздо легче. — Тут вы правы. Обожаю Италию за колорит истории, но живем-то мы, как никак, в настоящем. Согласны? А иногда ощущение, будто газ идет по трубам, которым не меньше века. Меня смешил этот итальянец, который говорил о недостатках этой квартиры, будто он американский брокер, который приехал на пару дней в командировку в отель «Four Seasons». — Ладно я спать. — Элио встал с кресла, морщась от боли в ребрах. Я остался один с итальянцем. — Славный парень, этот Элио. Только взбаломошенный. Жизнь только сейчас начала его бить под дых. Я понимаю, у вас дети все избалованные. Западная психология, которая проникает во все дома, кроме, пожалуй, какого-нибудь южного района Чикаго. Да и поколение другое. Но я со своей судьбой этого понять не могу. Мне с моей огрубевшей душой все кажется слишком нежным. Я ничего не отвечал. — Вы кажитесь закаленным. Но это все показушное, друг мой. Вы на самом деле не попадали еще в такие ситуации, где бы из вас эту самоуверенность могли бы выбить. — На что вы намекаете? Лицо Микеле уже не излучало улыбку старого доброго друга. Оно было серьезным, покрытым морщинами. Говорил он это тихо, голос его был ниже и серьезнее. — С огнем играете, Оливер. Я вам плохо ничего не желаю, но Роберто вы дорогу перешли. А он, как вы знаете, мой начальник. Говорят, я делаю. Он вас не только ради Элио сюда пустил. Ему оно надо? Жизни вас хочет поучить, дорогой. Так что лучше лишний раз не высовывайтесь. — Спасибо, я понял. — я встал и пошел в комнату к Элио. — Спокойной ночи, Оливер. В комнате было темно, слышался рев автомобилей из открытого окна. Я подошел к подоконнику подышать свежим воздухом. — Он тебе угрожал? — я услышал хриплый голос Элио. — Это он тебя избил? — Нет, это было еще на юге. А потом Микеле привез меня сюда. — Какой долг тебе надо отработать? — Какая разница? — Сколько, мать твою, ты должен? Я чувствовал, как зеленые глаза пристально смотрят на меня в темноте. — Около двух тысяч евро. — Ты, что половину наркоты в себя колол? — Иди к черту. Товар есть, ушли клиенты. — Если я достану эти деньги и отдам их Роберто, ты уедешь со мной? — Куда уехать? — В штаты. Там ты можешь поступить в универ, найти нормальную работу. Да хоть на лавке целыми днями сидеть, только подальше от наркоты. В комнате повисла тишина. В любом случае это было лучше резкого ответа в стиле «да пошел ты». — Где ты найдешь столько денег? Я приблизился к кровати, на которой лежал Элио. Я почувствовал его тяжелое дыхание. Его кожа была влажной и горячей. Я провел руками по впалой щеке, по мягким вьющимся волосам. Господи, как мне его не хватает. Мои губы нежно скользнули по его щеке к обветренным губам. — У меня есть сбережения. — Я не хочу быть твоей шлюхой. От этих слов я рассмеялся. — Я думал, у нас все по любви. — я продолжал гладить его непослушные волосы. — Я тоже так думал, пока ты не смылся. — Я клянусь тебе. Я никогда не уйду от тебя. Никогда. Я всегда буду с тобой. Оливер. Я видел, как в темноте глаза Элио заблестели от слез. Он небрежно вытер глаза. — Сейчас я верю тебе. Но надолго ли? Меня штормит, как во время бури на море. То меня переполняет любовью к тебе, то я начинаю ненавидеть тебя. Я хочу простить полностью, но у меня не получается. Почему? — Мне кажется, эту проблему можно решить. Мы сделаем это вместе. Мы справимся. Он сжал мою руку со всей силы, будто боялся, что я уйду. Только сейчас я осознал, какой же невинный, беззащитный ребенок живет в Элио. Сколько бы он не прятал его в ненависти и грубости, этот ребенок не может вечно жить где-то внутри. И я понимал, сколько бы я не был рядом, я все равно не смогу полностью помочь ему излечиться. Это может сделать только он сам. Но для начала его нужно было вытащить из того места, где обстановка становилась только хуже.