Нюхли — удивительные создания

— Мой Господин, — женщина грациозно обогнала Абернэти и учтиво кивнула мужчине, что стоял к ним спиной, лицом к широкому окну, и смотрел куда-то вдаль. В комнате больше никого не было. — Винда, дорогая, что случилось? — До Энн донёсся глухой и хриплый, будто шелест древних пожелтевших страниц, голос. Она оторвала глаза от своих заплетающихся ног и сфокусировалась на мужчине у окна. Худощавый, высокий, с широкими плечами и белоснежными волосами, что хаотично торчали вверх. Мужчина медленно повернулся, окинув вошедших безразличным взглядом. Его глаза на мгновение встретились с глазами Энн, и у девушки перехватило дыхание — правая радужка у него была полностью белой. — Кто это? — Его голос чуть дрогнул. — Она взялась из ниоткуда на заднем дворе, — отчеканила женщина, презрительно поглядывая на безвольное тело, что держал в руках Абернэти. — Она маг, и я решила привести её к Вам, — Винда, слишком громко стуча каблуками, подошла к мужчине и протянула ему палочку Ньюта, опустив глаза. — Знакомое дерево, — Грин-де-Вальд изящно перехватил предмет и повертел его между пальцев. — Где ты взяла её, дитя, — по-прежнему не повышая голоса, мужчина подошёл к Абернэти и махнул ему рукой, чтобы он отошёл. Энни слабо пошатнулась, но была удержана крепкой ладонью Геллерта. — Ты немая? — Девушка покачала головой. — Они сделали тебе больно? — Мужчина кивнул на своих приспешников. Энн снова покачала головой. — Тогда что с тобой? Как твоё имя? — Энн. — Что? — Геллерт наклонился ближе к девушке. — Энн Торранс, — уже громче сказала девушка. — Как ты здесь оказалась? — Я не знаю. — Выйдите, — Грин-де-Вальд окинул Абернэти и Винду холодным взглядом, и те, кивнув, покинули помещение. — Присаживайся, — мужчина подвёл Энни к диванчику, что стоял у стены, и девушка тяжело на него опустилась. Геллерт сел рядом, внимательно всматриваясь в её лицо. — Может хочешь чего-нибудь? — Девушка третий раз покачала головой. — Ну же, не стесняйся. — Можно воды? — Энн облизнула сухие губы. Мужчина слабо улыбнулся, молча взмахнув своей волшебной палочкой. К нему подлетел кубок, что до этого стоял на письменном столе. Он направил палочку в него, и кубок быстро заполнился водой. Геллерт вежливо протянул сосуд девушке, к которому она тут же жадно припала, осушая его до дна. — Спасибо, — Энн вернула кубок мужчине. В её голове царил хаос. И этот человек считается грозой магического мира? Конечно, за личиной вежливого, аристократичного мужчины мог скрываться жесточайший маньяк, что без зазрения совести умертвит любого непокорного, но Энн не могла представить себе этого. И, что поразило её, как только эта мысль пришла ей в голову, она чувствовала себя рядом с мужчиной комфортно. Он точно не мог ей навредить. — Так откуда у тебя эта палочка? — Он убрал в сторону кубок и снова пристально посмотрел на Энни. При чём изучал он её правый глаз. — Мне кажется, что я знаком с её обладателем. — Я, — девушка не знала, что ответить, — одолжила её. — И зачем же, позволь узнать, и при каких обстоятельствах? — Его брови взметнулись вверх, и Энн поняла, почему Грин-де-Вальда можно бояться. В его голосе, таком тихом и спокойном, можно было услышать сталь, что разрежет тебя на мелкие кусочки. Но девушку это по-прежнему не пугало. — Не знаю, — она на самом деле не знала. Вот только это касалось того, рассказать ли мужчине кто она. Об их связи, о её жизни. Принял бы он её? Её терзали мысли о том, что он испытывал все эти годы, как метался в поисках своей дочери, а сейчас к нему пришла девчонка, что заявит об их родстве. Как он отреагирует и поверит ли вообще? Может Голдштейн и Дамблдор ошибались и Энн не имеет ничего общего с Грин-де-Вальдом, и своей болтовнёй лишь накликает беду? — Ты кажешься мне знакомой, — прошептал он, и у девушки разом вылетело всё из головы. — Мы не встречались прежде? — Возможно, но очень давно, — произнесла Энн, прежде чем успела обдумать свои слова. — Амелия… — Что, простите? — Мужчина уже практически выдохнул что-то, что заставило кожу девушки покрыться мурашками. — Ты очень похожа на мою хорошую приятельницу, — Геллерт подозрительно прищурился и резко встал, отходя к окну. — Так кто ты такая, Энн Торранс? И, что более важно, что мне делать с тобой? — Я честно не знаю как оказалась здесь, — девушка решила начать издалека. — Всю свою жизнь я прожила, зная о магии лишь то, что написано в детских сказках, — Грин-де-Вальд встал вполоборота к Энн, удивлённо вскинув бровь. — Совсем недавно я узнала, что я волшебница и мой дар попросту скрывали от меня все эти годы, — девушка опустила глаза на свои сцепленные на коленях пальцы. Ладошки вспотели, руки немного тряслись. — Передо мной встал тяжёлый выбор, — она сглотнула ком в горле, — и я схватила палочку друга, глупо надеясь, что она поможет мне найти ответы на мои вопросы. Меня учили как зажечь свет на кончике палочки и поднять в воздух несчастную салфетку больше дня, — чуть раздражённо девушка сжала кулачки. — Вы должны понять, что я абсолютно ничего не знаю о магии, и как я оказалась здесь для меня тоже загадка. — Ньют Скамандер твой друг? — Геллерт прервал гостью, выудив из её слов интересующую его информацию. Голос мага стал громче. Девушка не успела ответить, так как с улицы раздался оглушительный грохот и в помещение вбежала растрёпанная Винда. По виску у неё текла кровь, платье было разорвано по подолу, а одной туфли и вовсе не доставало. — Здесь мракоборцы! — Выдохнула она и со звонким хлопком исчезла. — Моя дорогая, ну зачем же ты привела с собой этих нехороших людей? — Ласково произнёс седовласый волшебник, перехватывая в другую руку свою волшебную палочку. Вот тут Энни стало не по себе. В критической ситуации человек может натворить всё, что угодно. — Иди ко мне, мы же не хотим, чтобы кто-то пострадал? В этот момент ещё один резкий звук раздался внутри дома и дверь в комнату, где вжалась в диван Энн и надменно ухмылялся Грин-де-Вальд, с треском слетела с петель. На пороге стояла Голдштейн с палочкой на изготовку, за её спиной стояли двое мужчин в чёрных пальто, а за ними мелькал Ньют. — Старые друзья, добро пожаловать, — шепот Геллерта громом отразился от стен помещения, от чего у всех присутствующих по спине прошёлся неприятный холодок. Мужчина в мгновение ока оказался рядом с диваном и с силой прижал к себе Энни, приставляя палочку ей к горлу. — Ваша знакомая? — Всё кончено Грин-де-Вальд, сдавайся, — какая же типичная фраза, однако Порпентина произнесла её с такой непоколебимой уверенностью, будто верила, что мужчина сейчас бросит палочку и кинется ей в ноги. — Мы нашли тебя, твои приспешники схвачены, у тебя нет выбора. — Выбор есть всегда, — промурлыкал Геллерт, будто кот крадясь спиной к окну. — Неужели вы хотите пожертвовать жизнью ещё одного мага? — У нас есть задание, и мы выполним его, но вот вопрос: согласен ли ты жертвовать жизнью своей дочери? Порпентина победоносно усмехнулась. В комнате повисла гробовая тишина. Лоб Энни покрылся испариной, а сердце грозилось вот-вот вырваться из груди. Если бы она могла видеть выражение лица Геллерта, то она, бросив всё на свете, помогла бы ему сбежать и осталась с ним, но она чувствовала лишь шершавый кончик палочки, что плотно прилегал к её тонкой шее. А в голове мага в этот момент происходил ураган. На мгновение в его глазах отразилась та давняя боль потери, непонимание и… страх. Страх за то, что его водят вокруг пальца, надавливая на самое сокровенное. А если это правда, то он не должен снова упустить свою дочь. Значит, он был прав, и эта девчонка неспроста показалась ему полной копией Амелии. Те же великолепные волосы, в которые он так любил зарываться носом и вдыхать их аромат, те утончённые черты лица, на которые он сутками не мог налюбоваться. И лишь глаза. Его глаза. Его проклятье. — Опусти палочку, Геллерт, и никто не пострадает, — Голдштейн сделала уверенный шаг навстречу волшебнику. — Какая самонадеянная ведьмочка, правда, дорогая? — Выдохнул Грин-де-Вальд на ухо Энн, возвращая всю силу и непоколебимость своему виду. А в следующую секунду, под звонкий треск стекла, он вместе с девушкой выпрыгнул в окно. В ушах гудел ветер. Девушка снова чувствовала то, чего хотела никогда больше не испытывать. Её тело опять сжималось, растягивалось, скручивалось и тряслось. И как только волшебники пользуются таким средством передвижения ежедневно? В этот раз она не упала на землю безвольным мешком опилок. Её заботливо поддержали худые, жилистые руки. Голова почти не кружилась, только что-то противно сдавливало черепную коробку, от чего звонко слышался беспокойный стук сердца. Ноги еле шевелились, плетясь следом за мужчиной, что уверенно двигался к одному из заброшенных домов. Грин-де-Вальд изо всех сил старался не выдать страшного волнения. Мужчина то и дело поглядывал на худую девушку, что держалась на ногах благодаря чуду внеземному. Он до сих пор не мог поверить, что его дочь, его любимая малышка, в поисках которой он провёл так много бессонных ночей, жестоких дней и сумасшедших лет, сейчас доверчиво опирается на его плечо. Что спустя так много времени она наконец-то с ним и она жива, здорова. Что это действительно она. И в голове Геллерта бушевал ураган. А что теперь? Как преодолеть эту пропасть, образовавшуюся за этот огромный период разлуки? Примет ли она его после всего, что он сотворил. Да, мужчина крепко жалел о содеянных преступлениях, но он действовал ради своей семьи. Ради того, что от неё осталось. Он должен был сказать хоть что-то, но Геллерт не имел ни малейшего понятия что. Поэтому мужчина несколько раз открывал и закрывал рот, глотая вопросы о самочувствии и слова поддержки. Это явно не то, с чего стоило бы начать разговор отца, что больше двадцати лет жестоко убивал волшебников и магглов, с дочерью, что больше двадцати лет жила с чужими людьми, сокрытая от мира магии. Так, в полнейшей тишине, что нарушалась тяжёлым дыханием Энн и шуршанием гравия под ногами, они дошли до особняка, в чьих окнах уже много лет не зажигался свет. Даже не касаясь палочки, Геллерт распахнул входную дверь до того, как он и Энн вступили на территорию дома. Внутри пахло сыростью, затхлый воздух говорил о том, что сюда давно не ступала нога человека, всё покрывал слой пыли толщиной в палец. Грин-де-Вальд достал палочку и, стараясь не тревожить лишний раз девушку, мягко взмахнул кончиком древка. За считанные секунды пыль исчезла с поверхностей помещения, паутина растворилась, а воздух, за счёт открытых и вычищенных окон, стал в разы свежее. Энн облегчённо вздохнула. Её душил запах необжитого, одинокого места. Мужчина осторожно провёл девушку к кожаному дивану и уложил на него, удалившись затем куда-то вглубь дома. Незамысловатыми движениями он привёл в порядок остальные комнаты, словно заботливая домохозяйка, каждую минуту размышляя о том, как он заговорит со своей дочерью. Геллерт добрался до кухни и распахнул шкафчики. На пыльных полках роились всевозможные баночки, контейнеры, колбы. Дамблдоры любили чай. Так много сортов из самых разнообразных мест. У Альбуса был чай с облепихой и тыквой, что так любила Амелия. Геллерт помнил. Он никогда бы этого не забыл. Нужный мешочек обнаружился скоро — здесь ничего не изменилось с последнего визита Грин-де-Вальда. Позабыв о магии, мужчина вручную заваривал чай, все это время проигрывая в голове вариации разговора с дочерью. Энн, к слову, терзалась тем же. Она, как и её внезапно обретённый отец, совершенно не представляла что сказать ему. Она забыла о мракоборцах, о Ньюте, о всём том, что совершил Геллерт. В её голове лишь стучалась мысль: «Вот твой настоящий отец». Чёрт, столько лет она жила с незнакомцами, что по доброте душевной приютили её. Да, они вырастили и воспитали её, они дали ей образование, помогли в становлении её личности… но той ли она стала? В её крови жила магия и то, кем она являлась до дня проявления волшебства, было обманом? Энни должна была узнать о своих корнях, должна была узнать, кто она на самом деле. — Какой была мама? — Девушка тихо встала в дверном проёме столовой, облокачиваясь на косяк и неотрывно следя за действиями мужчины. Тот был внешне непоколебим, хотя внутри его сердце подпрыгнуло, словно маленькая девчонка, испугавшаяся шума из темноты. Энни подошла и заговорила слишком внезапно, чтобы Геллерт был к этому готов. — Чудесной, — вымолвил он первое, что пришло ему на ум. Затем слабо улыбнулся кончиками губ, понимая, что невольно попал в самую точку. — Амелия была самой доброй, красивой и умной волшебницей, что мне довелось встретить, — маг сумел найти в себе силы взглянуть в глаза дочери. Девушка казалась абсолютно расслабленной, разве что мешки под глазами выдавали в ней сильнейшую усталость. Мужчина жестом пригласил дочь сесть за стол и поставил перед ней кружку с чаем, неуверенно опускаясь на стул напротив. Девушка посмотрела на янтарную жидкость, где плавали листья чая, осторожно втянула носом воздух и закрыла глаза. Пахло чем-то нестерпимо сладким, ароматным и вместе с тем чуть горьковатым. Пригубив напиток, она блаженно зажмурилась, удовлетворённо растягивая губы в улыбке. Так она просидела минуты две, пока не вспомнила, что находится тут не одна. Широко распахнув глаза, она встретилась с нежным взглядом Грин-де-Вальда, и, кажется, слегка покраснела. — Очень вкусный чай, — пояснила она, сцепив руки под столом. Мужчина широко улыбнулся, оголяя передние зубы, и в этот момент мир должен был остановиться. Геллерт Грин-де-Вальд не улыбался больше двадцати лет. — Любимый чай твоей матери, — любовно прошептал он, снова сравнивая девушку с Амелией. — Тыква и облепиха. — Необычное сочетание, — хихикнула Энни, опуская взгляд. В её голове пронеслась абсурдная мысль. Она сидит за столом с человеком, о котором знает лишь то, что он попереубивал добрую часть магического мира в поисках своей дочери, а Энн, видимо, ей и являлась. Девушке было так уютно и легко с мужчиной, с которым она меньше часа назад полетела из окна, оставив мракоборцев, умного профессора и магозоолога в недоумении и, возможно, панике. Ньют. Девушка вспомнила про парня и её укусил червячок совести. А что, если он волнуется? И как там звери? Она ведь так внезапно исчезла, может парень места себе не находит? — Амелия любила всё необычное. Она когда-то училась в Хогвартсе, на факультете Равенкло. Это факультет умственно одарённых чародеев. Она всегда держалась гордо и спокойно, не позволяя себе шалостей. Пока не познакомилась со мной, — мужчина усмехнулся. — Её смех был звонок, а задумки с каждым разом оригинальнее и веселее, — мечтательно проговорил Геллерт, вновь возвращая внимание девушки. О чём она только что думала? — Как вы познакомились? — Она сделала ещё глоток и подпёрла щёку кулачком, полностью погружаясь в убаюкивающий шепот отца. В том, что это был её отец, Энн больше не сомневалась. Они просидели за разговорами до самой темноты, преодолев сдерживающие их барьеры, чувствуя себя уютно и непринуждённо, и продолжали бы беседу дальше, если бы не сова, что внезапно постучалась в окно столовой. Девушка вздрогнула от неожиданности. Запереживал и Геллерт, волнующийся за дочь. Мужчина прекрасно осознавал, что этот момент не продлиться вечно и скоро ему вновь придётся расстаться с дочкой. Он нашёл её, теперь нет смысла творить бесчинства. Есть смысл лишь скрываться, но пойдёт ли Энн на такое ради горе-отца? — Чего тебе? — Хмуро спросил он, распахивая окно перед птицей. Рядом был лес, бездельницы совы, что выпрашивали еду, здесь не редкость. Однако пернатая протянула Геллерту лапу со скрученным пергаментом. Мужчина настороженно отвязал письмо и быстро пробежал по написанному глазами, с каждой секундой мрачнея. — Что там? — Взволнованно спросила девушка. — Мракоборцы скоро будут здесь, — ровным голосом сказал Грин-де-Вальд, комкая бумажку и сжигая её в воздухе. — Всё теперь зависит от тебя. — В каком смысле? — Энни поёжилась, опасаясь именно этого вопроса. — Я оставлю тьму ради тебя, — мужчина стремительно преодолел расстояние между ним и дочкой и опустился перед ней на колени, сжимая её ладони в своих руках. — Мы можем бежать, — в глазах Геллерта зажёгся безумный огонёк. — Нам придётся скитаться, но я умею заметать следы, — на лице девушки отразился лёгкий испуг и мужчина потупился. Посмотрев на изящные пальцы рук дочери, что он перебирал своими, Грин-де-Вальд вздохнул. — Ты не заслужила такого отца. Я готов сдаться Министерству. Я готов понести наказание, — он уверенно посмотрел в глаза Энни. — Я больше не сомневаюсь в том, что ты моя кровь, — мужчина невесело усмехнулся и снова опустил глаза. — Знаешь, меня не зря считают очень могущественным волшебником. Ты — моя дочь, в тебе таится моя великая сила. В порыве эмоций ты можешь вершить невообразимые дела! Теперь я понял, как ты тогда попала ко мне. Измученная сомнениями, ты и вправду искала ответы и твоя магия помогла их получить, — Геллерт с каждым разом всё тяжелее выдавливал из себя слова. — Самая сильная магия в мире — Любовь. И в семье она могущественнее любой другой. А девушка не могла собраться с мыслями. Она даже и думать не хотела о том, чтобы потерять родного человека, обретённого всего несколько часов назад. Но и всю жизнь провести в бегах она бы не смогла. Слова Геллерта шли из самых глубин его души. Чёрствый и жестокий злодей никогда бы не помыслил даже употребить слово «Любовь». — Мне нужно перо и чистый лист бумаги, — дрожащим голосом произнесла Энн, до конца не веря в то, что задумала.