***
— Ну вот скажите мне, почему все так вышло? — грустно выдохнул Лютик, потирая щеку и искренне дивясь тому, что все зубы все еще были на месте. — Не нужно было спать с замужней женщиной, — я пожал плечами, замечая, что губы Геральта на секунду искривились в слабой улыбке, — Тем более под носом у ее мужа. Тем более в доме ее брата. Если бы не Геральт, тебя бы точно убили. Впрочем, во всем есть плюсы, ведь в таком случае ты не был бы вынужден страдать под палящим солнцем за стенами города. — Вот уж не тебе меня жизни учить, — зло бросил бард, — Ну вот как ты можешь не понимать, что красивее нее никого в этом захудалом городишке не было. — И это говорит тот, кто не чурался трахнуть случайную кузнецову дочку в еще более захудалой деревеньке, — я не постеснялся бросить ответную шпильку. В принципе, к чему-то подобному сводилась половина наших с Лютиком разговоров. Вторую половину делили в равной мере разговоры о книгах, музыке и, как ни странно, политике, — Впрочем, мне все же стоит признать, что грудь у нее... — Замолчите. Оба, — резко оборвал нас Геральт, останавливая коня возле какой-то пещеры, что была отличным спасением от палящего солнца, — Если начальник стражи не врал, тут должен обитать Кокатрикс. — Который, если начальник стражи, опять же, не врал, должен сейчас выковыривать из доспехов двух рыцарей, что решили его прикончить, — поддержал его Лютик, явно потеряв всякое желание прятаться от палящего солнца в этой прохладной и такой манящей пещере, — Так что я вас, пожалуй, тут подожду. Лошадей посторожу. — Большего и не просим. Финн, слезай с коня. На десятый день нашего пребывания в Лирде, когда от скуки уже на стену хотелось лезть, Геральт умудрился взять у начальника стражи заказ на куролиска — он же скоффин, он же кокатрикс, он же единственный известный представитель класса Орниторептилий — с которым несколькими днями ранее не справились трое бравых рыцарей, из которых выжил и сумел сбежать всего один. Ну, по крайней мере проведем один день ожидания непонятно где шатающегося ипата с пользой. Геральт снял со спины стальной меч, заменил его прикрепленным ранее к седлу серебряным, махнул Лютику и двинулся в сторону узкого входа в пещеру. Я так же отстегнул от седла ножны, закрепил их на спине и двинулся вслед за старшим ведьмаком, махнув на прощанье любителю чужих жен, который вместе с лошадьми двинулся в сторону одинокого дуба, что располагался неподалеку. Разница была лишь в том, что у меня просто-напросто не было серебряного меча, а потому я был вынужден обходиться стальным, пусть и неплохо сделанным. На самом деле, ведьмачьи мечи не были полностью серебряными, что вполне логично, ведь серебро не особо подходит для создания оружия. Толстым слоем серебра был лишь покрыт стальной сердечник, однако от этого они не становились проще в изготовлении, а потому я был вынужден ходить с обычным, купленным за тридцать крон, мечом из стали. Впрочем, против я ничего не имел, потому как серебро было скорее очень приятным бонусом, чем необходимостью. По крайней мере, против большинства монстров. Кокатрикс входил в их число. — Это гизарма? — удивился я, заметив, что возле одного из трупов лежало странное, совсем не поврежденное оружие. — Глефа, — поправил Геральт, замечая, что я не проявляю — а точнее стараюсь не проявлять — особых эмоций по поводу закованных в латаные доспехи трупов. Все же прошло немногим более полутора месяцев с того момента, как я впервые увидел изуродованное чудовищем тело человека. — У гизармы клинок вогнутый, у глефы напротив, похож на кривую саблю или что-то подобное. Сам видишь. Кстати, ее владелец сумел все же коснуться кокатрикса. Даже таким странным оружием, — он указал на кровь, что была на лезвии и вокруг него. Кровь была намного темнее человеческой, а потому вычислить, что принадлежала она куролиску не было особо сложной задачей, — Теперь встань ко мне спиной и слушай. Обычно кокатрикс нападает сзади. Я послушно следовал указаниям более опытного ведьмака, как это было уже с десяток раз до этого. Пить эликсиры необходимости не было, так как кокатрикс был чудищем, условно говоря, среднего уровня опасности, противостоял сразу двум ведьмакам и, ко всему прочему, был ранен. Дело должно было быть довольно простым. Стоит ли вообще говорить, что первоначальное мнение было ой как ошибочно? Самого куролиска мы нашли в двадцати метрах от трупов невезучих рыцарей, исколотого и побитого. Ему явно противостояло не менее половины дюжины вооруженных людей с весьма неплохим оружием, что наводило на мысль, что это не могли быть отчаявшиеся дождаться помощи кметы. — Пойдем, — на этом пещера не заканчивалась. Дальше вел узкий коридор, однако Геральт, едва взглянув в его сторону, вернулся к кокатриксу и быстро отрубил его голову. — Погоди, — в этот раз любопытство все же взяло верх над послушанием. Я решил все же не останавливаться на достигнутом и двинуться вглубь, однако Геральт уверенно схватил меня за плечо и направил в сторону выхода из пещеры, даже не пытаясь объясниться. — Все позже, — он поудобнее перехватил голову чудища, которое само по себе напоминало что-то вроде мутировавшего индюка, и двинулся было к выходу из пещеры, таща меня за собой, когда мы услышали доносящийся из того самого коридора звук шагов. У ведьмаков отличный слух и прекрасное зрение, что в разы превосходят максимум, доступный обычным людям. Ведьмаки имеют невероятную скорость реакции, что позволяет избегать ударов, которые обычный человек и не заметил бы. Ведьмаки невероятные... Однако вся эта невероятность не стоит и ломанного гроша, когда в на удивление чистой пещере банально некуда спрятаться. Честно, я ни разу еще не видел настолько чистых и пустынных пещер. Похоже, бедняга-кокатрикс перебрался сюда совсем недавно, что абсолютно точно не устраивало не только местную власть, но и бандитов с большой дороги, у которых дальше по коридору, похоже, было логово и один из которых сейчас с недоумением светил лампой прямо на меня и, яростно матерившегося на всех известных ему языках, Геральта. Вслед за ним показались еще двое, а затем еще один. Все они были неплохо вооружены. На рукавах рубахи последнего отчетливо была видна свежая кровь. Судя по оттенку, человеческая. Геральт вновь выругался, достал из-за спины серебряный меч и, вздохнув, кинул на меня короткий, но весьма красноречивый взгляд. Пожалуй, мне в тот момент стало немного боязно, однако я повторил действия седовласого ведьмака, радуясь тому, что хотя бы у меня меч стальной. Один из бандитов окликнул кого-то в другом конце коридора, и вот, спустя неполных десять секунд, показались еще четверо, так же имеющие на одежде следы человеческой крови и вооруженные даже лучше остальных — они носили невероятно качественные даже на вид зерриканские сабли. Все четверо были острижены налысо, имели жесткую щетину и были похожи друг на друга словно братья. Бандиты молчали. Похоже, они понимали кто перед ними и не собирались даже пытаться договориться. Геральт тоже молчал, не сводя пылающих огнем оранжевых глаз с этой бравой восьмерки. Ситуация была вполне однозначной и просто не подразумевала каких-либо разговоров. Они были бы неуместны. — Я так понимаю, ты возьмешь на себя семерых? — в мое оправдание стоит сказать, что тогда я еще не имел опыта реального сражения против людей и банально не смог прочувствовать момент, а потому непроизвольно стал катализатором, что привел к началу активных действий. Первым рванул вперед один из бандитов. На вид ему было в районе сорока, а борода была длинной настолько, что если бы не рост, его спокойно можно было бы перепутать с краснолюдом. Именно этот чудик первым обнажил неплохой на вид полуторник. Он был не из той четверки, что носили на поясе сабли и орудовал мечом настолько посредственно, что Геральту не пришлось делать даже полшага, чтобы поймать его на ошибке и вспороть живот. — Ах ты! — похоже, этого хватило, чтобы привести в себя остальную троицу обладателей полуторников. Двое из них рванули на Геральта, один выбрал целью меня. Первый удар мне без особых трудов удалось блокировать, дивясь тому, как сильно этот бандит проигрывает Геральту во владении мечом. Прошло несколько мгновений, я парировал и... Мой клинок, не встретив никакого сопротивления, рассек шею светловолосого бандита, которому, в отличии от остальных, сложно было дать на вид больше двадцати. Мгновенно осознав, что впервые убил человека, я повернулся и хотел было посмотреть, как там идет дело у Геральта, однако в ту же секунду непонятно каким образом успел заблокировать удар одного из тех, которые носили на поясе сабли и были похожи друг на друга словно братья. Похоже, первоначальная оценка меня не обманула — бандит был невероятно силен, а его сабля оставила на моем мече неплохую такую зазубрину. Я отступил на шаг, после чего успел лишь заблокировать следующий удар, который, вопреки моим ожиданиям и здравому смыслу, оказался сильнее и снес меня из неправильной стойки, откинул к стене, к трупам неудачливых рыцарей, лица которых после знакомства с кокатриксом представляли из себя кровавую кашу. Мой меч, обзаведясь еще одной зазубриной после неправильно поставленного блока, отлетел в другой конец пещеры, в то время как бандит двинулся в мою сторону со скоростью гепарда, что абсолютно точно не сочеталось с его комплекцией. Геральт, как оказалось, уже давно справился с теми двумя владельцами полуторников, и сейчас с трудом удерживал напор троих лысых любителей изогнутых сабель. На меня у него времени не было. У меня же не было времени бежать за мечом. В тот момент, когда бандит, с покрытым плотной щетиной подбородком, уже занес саблю, готовясь искривить пересеченные несколькими толстыми шрамами губы в торжествующей ухмылке, я коснулся древка глефы, которую несколько минут назад по ошибке назвал гизармой. Прошло еще одно мгновение, и оружие будто само передало мне в голову информацию о том, как лучше его использовать. По крайней мере о том, какой стороной и куда его нужно направлять. Еще миг, и я откатываюсь назад, пачкая одежду в крови людей и монстра, принимая превосходную саблю лысого на окованное листовым железом древко, которое — о чудо — выдержало. Теперь оскал появился уже на моем лице. Резко крутанувшись и отступив на несколько шагов — практически к самому выходу из пещеры — я ухватился руками за центральную часть древка, начиная поддерживать между мной и бандитом дистанцию, что была чересчур велика для боя на мечах, однако идеально подходила для использования глефы. Бандит же не растерялся, и, не став долго раздумывать, рванулся вперед, понимая, что подойдя ближе он не даст мне реализовать весь потенциал глефы. Правда, одного он не учел. На другом конце глефы было небольшое, однако очень острое лезвие, которое, после нескольких моих обманных маневров, встретилось с его грудью. Я пронзил его сердце. Эйфория от с трудом одержанной победы прошла довольно быстро. Ровно в тот момент, когда меня едва не сбил с ног другой сверкающий бритой головой мужчина, которому на вид можно было дать не меньше пятидесяти и который выглядел самым старшим из четверки. В тот же миг со стороны Геральта и двух оставшихся с ним бандитов донесся истошный визг и послышался звук ударившегося о пол пещеры тела. Судя по тому, что звуки боя не стихли, умер один из бандитов. Прошла секунда. Другой оставшийся в живых любитель сабель повернулся ко мне, демонстрируя свежеприобретенный глубокий порез на щеке и пылающую в глазах ярость. Он крепче ухватился за свое оружие, я зачем-то крутанул глефу и хотел было повторить успех, однако внезапно вспомнил про существование магии и знаков, все мысли о которых вылетели у меня из головы в тот момент, когда кровь из распоротого живота первого бандита хлынула на пол. Стоящего напротив меня мужчину тут же ослепил яркий свет, на мгновение осветивший темную пещеру, в которой до этого горели лишь несколько ламп, что принесли с собой бандиты. Я молниеносно искривил пальцы, начертил в воздухе мало кому понятный символ, и в немолодого бандита ударил сначала сноп искр, а затем и яркое пламя, вызвая у него истошные вопли, что слились с воплями другого лысого любителя сабель и образовали неприятную слуху какофонию. Лезвие спасшей мне жизнь глефы с соответствующим звуком ударилось о пол пещеры. Древко из рук я не выпустил, однако очень хотел, потому как представшая передо мной картина была... на любителя. На откровенно поехавшего любителя. С одной стороны, я уже видел изуродованные тела людей, но с другой... Геральт с каменным лицом отряхнул меч от крови и протер лезвие об относительно чистую рубаху одного из бандитов. Теперь уже он сам двинулся в сторону коридора. Я, естественно, переборов ступор и шок, двинулся следом, забыв о валяющемся где-то мече, однако уверенно сжимая руками древко глефы, готовый в любую секунду вступить в новый бой. Впрочем, вместо новых бандитов нас ожидали далеко не самые приглядные картины привязанных к столам, стульям, да и просто растянутых прямо на полу трупов. Некоторым трупам было не менее недели, другие были совсем свежими. Вокруг стояло немало клеток где их, вероятно, держали. Ох, долбанные рыцари, ну почему вы не побороли того кокатрикса. Спасли бы хоть часть из них. — Это... — А что ты ожидал увидеть? Бедную принцессу? — почему-то именно после боя Геральта тянуло на шутки. Юмор, чаще всего, был чернушный, однако, стоит признать, уместный. Теперь выругался уже я. Правда, без особого энтузиазма. — Черт с ней, с той принцессой, — я едва удержался от того, чтобы украсить и без того своеобразную картину содержимым своего желудка. Скорее всего, это была бы желчь, потому как перед боем я, по совету все того же Геральта, практически ничего не ел, — Но вот только на кой черт уродовать трупы? — К тому моменту они еще не были трупами. Из них что-то выпытывали. Судя по одежде, тут слуги пополам со стражниками, — несмотря на всю свою выдержку, седовласый ведьмак старался лишний раз не смотреть на изуродованные тела людей. Я последовал его примеру, — Пойдем. Не думаю, что это было их логовом. Даже они не стали бы разводить такое у себя дома. Идем, говорю! И не оглядывайся. Я серьезно, не стоит. Мы довольно быстро выбрались из пещеры. Я, с сильно пошатнувшейся картиной мира, все еще не отошедший от увиденного, и Геральт, относительно спокойный, с каменным лицом вернувшийся назад для того, чтобы забрать голову кокатрикса и все ценное, что было у бандитов. Когда мы встретились с Лютиком под одиноким дубом, солнце палило в разы слабее, подул легкий ветерок и сложно было сопоставить раскинувшееся передо мной, залитое светом заходящего солнца пшеничное поле с пещерой, что осталась за спиной. Пожалуй, именно это и называют игрой на контрастах. Все же после такого начинаешь куда сильнее ценить виды мирно колышущейся на ветру листвы и завершающих работу кметов. Однако во всем этом есть и другая сторона, за которую мне довольно скоро стало стыдно: к подобному быстро привыкаешь. Забываешь о том, что когда-то окровавленная голова кокатрикса могла навести на тебя ужас, а вид мертвого человека без особых проблем вызывал рвоту. К подобному привыкаешь. Пожалуй, даже чересчур быстро.***
Мы переночевали прямо там, под одиноким дубом, а утром, относительно свежие, с головой кокатрикса и вещами бандитов, двинулись в сторону города. Как ни странно, первым разговор начал Геральт, желая рассказать мне о том, что ведьмаки это именно что убийцы чудищ, которые не берут заказов на людей и, соответственно, не получают денег за их головы. Никогда. Намек был мной понят, а потому я не стал даже упоминать о бандитах, когда мы прямо на улице встретились со спешащим куда-то начальником стражи. Оружие той шайки было обернуто шкурами и отдано на временное хранение двинувшемуся закупить еды в дорогу Лютику. Старший ведьмак решил, что мы просидели в городе чересчур долго, и ждать ипата больше не станем. — Геральт, — высокий, выше меня и незначительно ниже Геральта, Геральт был очень высок, в то время как я уступал ему в росте на два или три дюйма, мужчина с крепким, судя по тому, как он держится, телосложением увидев нас моментально раздобрел. Когда же он увидел, что было приторочено к седлу Геральта, на его лицо вылезла довольная улыбка. — Ну вот! Не то, что эти шалопаи малолетние, рыцарями себя зовущие. Пойдем, господа ведьмаки, деньгу свою получите, да и с ипатом нашим переговорите. Не зазря ведь ждали, — он приветственно улыбнулся пробегающим неподалеку ребятишкам. Они ответили ему тем же, после чего устроили самую обыкновенную кучу-малу. Помнится, Лютик говорил, что он добр к простым людям, и его любят даже больше, чем ипата. — Он в городе? — отлично скрывая удивление спросил Геральт. — На то он и ипат, — добродушно рассмеялся в ответ начальник стражи, имя которого я не знал и не горел желанием узнавать. Но все же не мог не отметить, что его странно звучащий голос отлично привлекал внимание. В том числе и к шрамам на шее. — Ну тогда буду рад, если нас представят друг другу. Ипат оказался немолодым мужчиной с испещренным морщинами лицом, однако практически без седины в темных волосах. Как оказалось, он горел желанием впарить бравым ведьмакам заказ, хотя нет, не так. Он желал нанять нас для того, чтобы мы выследили и доставили к нему похищенных слуг и стражников, которые немало знали и могли выдать информацию кому не следовало. По его мнению, трудно было найти сыщика лучше ведьмака. Геральт внимательно выслушал его, после чего принял из рук прелестной светловолосой девушки кружку пива и выпил вместе с ипатом Гесером, начальником стражи и угрюмым, остриженным на лысо мужчиной лет сорока пяти на вид. На его поясе были закреплены удивительно красивые ножны для зерриканской сабли. Взглянув выше я увидел настолько же красивую рукоять. Лысый мужчина был раскрепощен и общался с ипатом как с хорошим другом, если не братом. С начальником стражи он держался настороже. Что ж, это имеет смысл. В подобном случае даже разговора о том, кто рассказал где что лежит и как туда добраться даже не возникнет. Таким образом хватит просто сказать, мол, рассказал тому и тому, не виноват же я, что их похитили и пытали. Я их даже искал, плевать, что спустя почти две недели после того, как их похитили. Так просто выкрасть их прямо из города просто не возможно. Черт, а ведь те гении не убили всех сразу. Среди старых трупов попадались свежие... Пожалуй, хватит с меня на сегодня правды жизни. В тот день я отказался от выпивки, однако принимал активное участие в разговоре и, когда Геральт наконец отверг предложение, вышел вместе с ним, предварительно распрощавшись с оставшимися выпивать, пряча от их все еще не особо пьяных взглядов пузырек, который подарил мне Лютик, толкуя что в жизни любого может наступить момент, когда эта жидкость понадобится для разрешения щекотливой ситуации. Он говорил не использовать его без крайней необходимости. Что ж, сейчас был именно такой случай и я сомневался, что смогу когда нибудь лучше его реализовать. Через час мы покинули небольшой, построенный на руинах старого эльфийского поселения, город Лирде, взяв курс на перевал через Пустульские горы.***
В тот день на моем личном кладбище появились две новые могилы под номерами три и четыре. Они явно были не хуже предыдущих двух с моральной точки зрения — по крайней мере, так я считал в тот момент — однако сейчас я не чувствовал... ничего. Точнее, на тот момент они еще не умерли, однако я отлично понимал, что яд подкосит ипата через два или три дня. Его лысый побратим, явно имеющий превосходное здоровье, сляжет через неделю. Знал, что еще через неделю умрет ипат Гесер, а через две с половиной распрощается с жизнью последний из любителей зерриканских сабель, однако не чувствовал по этому поводу абсолютно никаких эмоций. Хотя нет. Я все же чувствовал легкий укор совести за то, что подозрения могут упасть на начальника стражи, а впрочем... Он не выглядел идиотом и его, похоже, любит народ. Может даже он новым ипатом станет... — Лютик, прославленный бард, любимец женщин и... — Этого хватит, — лицо стражника на мгновение скривилось, — Дальше ты, седой. — Геральт из Ривии. Ведьмак. — Ведьмак? Понятно. А ты, парень? — А? — Как тебя звать-то? Без этого велено не пропускать. Говорят старшие, развилка это важная. Так что не молчи. — Финн, — я слабо улыбнулся, взвешивая все за и против, после чего все же продолжил, — Ведьмак Финн. Просто ведьмак Финн. Мы в сторону Пустульских гор едем. Потом через них, и так до столицы Каэдвена. В Ард Каррайг мы едем. Ну так что? Пустишь, добрый человек?