***
Они видели … Безумие. Они видели, что крепость Ахат-Якби пала, а её стены были разрушены армиями демонов и Космодесантников Хаоса. Они увидели, как их дремлющий Примарх был убит, его тело было разорвано кровавыми когтями Великого Демона, который преследовал их Легион в течение десяти тысяч лет. Они видели, как Сартораэль использует оскверненные останки их генетического отца, чтобы соткать мерзкое заклинание, извращая Рубрику и обращая его против Тысячи Сынов, уничтожая каждого живого сына Магнуса в галактике. Они увидели, как опавших пеплом, братьев, не переживших силу Рубрики, поработили жестокой волей Вечного Наблюдателя, превратив их в ещё один демонический инструмент. Их доспехи были изуродованы символами Тзинча, и они обладали новым магическим оружием ужасной силы, в то время как души, пойманные в ловушку внутри, были вынуждены исполнять приказы Изменяющего Пути. Они видели, как Тераталион горит и трескается его кора, не в состоянии перенести тяжесть злодеяний, совершенных на этой земле. И они увидели, что Просперианский Доминион пал от армии Тзинча, обрушившийся из-за Чёрного Крестового Похода, выпущенного Богом Изменений Хаоса, чтобы исполнить его древний обет уничтожить Тысячу Сынов. Горят библиотечные миры, миллиарды душ как игрушки для Нерожденных - королевства проклятых и их жертвы, которые до конца времен страдают среди пожаров. Воины, которые были свидетелями самых мрачных ужасов, на которые способен Хаос, пали на колени, плача, как дети, не в силах справиться с чудовищными образами. Их крики отвращения заглушали звуки плача Просперо, вопль гнева, ужаса и чистого, абсолютного отрицания. Их тошнило в шлемах, они дергались на земле, были парализованы шоком или оставались жутко тихими и неподвижными, в то время как воздух вокруг них был полон психических проекций их боли. Только один остался на ногах, хотя даже он был потрясен увиденным. Хайон Черный поднял голову на заполненные штормом небеса и выкрикнул свою клятву: — Нет! Такого не будет! Я этого не допущу! НИКОГДА! Сила его слов, подкрепленная неукротимой силой его воли и его огромной психической мощью, разрушила видения в разуме Герольдов, позволив им снова подняться. Но как только с его губ сорвались слова, до всех сыновей Магнуса донесся звук, который помнил каждый Герольд, даже если они никогда не слышали этого в своей жизни: Вой волков, когда они пришли, чтобы уничтожить Просперо.***
С тех пор, как Шестой легион разрушил города Просперо, на заре Ереси, мир преследовал призраков убитых во время этого рокового конфликта. Но защитники Просперо нанесли удар своим нападающим, и сыновья Русса заплатили своими жизнями за предательство Императора. Поскольку мир постепенно наполнился силой Варпа, тени этих воинов также воскресли, но подавляющее число Просперинских мертвецов не позволяло им проявляться всякий раз, когда был призван новый Герольд. Тем не менее, они все еще были там, изверги тени, клыки и когти, скрывающиеся в пустынях и диких местах, всё ещё поглощённые той же слепой, самодовольной яростью, которая привела к Сожжению родного мира Тысячи Сынов.***
Агастри Некромант Несколько столетий назад Агастри был Инквизитором Ордо Сепультурум, отделения Инквизиции, члены которого взяли на себя задачу выслеживать тех, кто нарушит сон мертвецов. Величайшими среди врагов Ордо являются культы Вулкана и воскрешающие, которые стремятся нарушить законы жизни и смерти. Агастри хорошо служил в качестве послушника в течение нескольких десятилетий, наконец заработав свою Инквизиторскую Инсингию, когда он убил Великого Осквернителя, неопознанное существо ксеносов, чьи психические способности превратили целый город-улей в королевство ходячих мертвецов. Верное служение Агастри продолжалось почти столетие, пока его путь не пересекся с культом Вулкана, известным как Возрождённые Мертвецы. Эти поклонники Черного Дракона происходили из всех слоев Имперского общества, их разум был разрушен зовом Вулкана. Каждый из них претерпел нечестивое перерождение, которое превратило их в воинов, сохранивших свои способности и обретших огромную силу и стойкость - ценой их души. Управляемые осколком бессмертного разума Вулкана, Возрожденные Мертвецы блуждали по галактике в поисках Наследия Черного Дракона, предметы силы и значимости разбросаны по звездам и несущие на себе след Вулкана. Агастри неоднократно сталкивался с Возрождёнными Мертвецами, теряя нескольких доверенных аколитов, прежде чем в конечном итоге сумел загнать последних членов культа в запретный мир Мальтироса. Этот мир был оставлен Империумом во время Чистки, объявлен не подлежащим искоренению недавно основанной Инквизицией по причинам, упомянутым только в самых секретных записях. Возрожденные Мертвецы пришли к Малтиросу, предполагая, что одна из реликвий Вулкана была на планете. Агастри и его оставшиеся союзники боролись с нежитью на улицах величайшего города мира, теперь пустого и разрушенного, и не осталось никаких признаков того, что кто-либо когда-либо жил там. В конце концов Агастри вступил в схватку с лидером Возрожденных Мертвецов, Драконитским Инквизитором, который поддался пустым обещаниям Черного Дракона более двух тысяч лет назад. Затем, когда он собирался вернуться на свой орбитальный корабль, Агастри нашел реликвию, которая привела Мертвых на Мальтирос. В руинах дворца Губернатора Инквизитор обнаружил кольцо, созданное самим Вулканом во время Великого Крестового Похода и предложенное правителю Мальтироса, когда он без боя преклонил колено перед Саламандрами, когда Восемнадцатый легион еще служил Имперской Истине. После падения Вулкана в Хаос и вознесения в качестве Демонического Примарха, связь кольца с Чёрным Драконом была достаточной, чтобы превратить его в тёмную реликвию. Губернатор Мальтироса был испорчен влиянием артефакта, хотя о точном процессе осталось немного записей. Когда Чистка достигла планеты, на нем не осталось ничего, кроме существа, которым стал Губернатор. После того, как Сыны Хоруса уничтожили его, кольцо было потеряно, и планета была помещена на карантин, чтобы влияние Вулкана не распространялось снова. Но даже этого было недостаточно. Ослабленный недавними битвами и потерей своих друзей, Агастри не смог противостоять силе и присвоил находку себе, не подозревая о том, что он сделал. Через кольцо влияние Вулкана ослабляло его в течение нескольких лет, его тело истощалось вместе с его праведностью. Когда его коллеги узнали правду, было уже слишком поздно, и Агастри исчез вместе с несколькими радикальными механикус и горсткой самых опасных пленных Инквизиции, которых он освободил из их камер. Когда он появился в следующий раз, он стал некромантом, ужасной фигурой в полном тяжелом доспехе, украшенном колдовскими символами и признаками его верности Вулкану. Благодаря силе и его знанию секретов Возрождённых Мёртвых, он стал способен контролировать психическое эхо, оставленное смертью любого одушевленного существа, поднимая множество призраков и одержимых трупов. Через неизвестные средства Некромант на протяжении веков путешествовал по галактике, стремясь преследовать наследие Вулкана - находить реликвии Наследия Дракона и ослаблять волю подданных Императора, чтобы легче склонить их к власти Чёрного Дракона. Слуги Вулкана по всей галактике знают о Некроманте. Агастри несколько раз работал вместе с Саламандрами, и даже печально известные гордые Космодесантники Драконы проявляют к нему осторожное уважение, видя в нем чемпиона, находящегося под непосредственным контролем их Демонического Примарха. Раны на доспехах тех немногих чемпионов, которым удалось нанести Агастри удар в ближнем бою, показали, что его доспехи теперь полые, его тело давно превратились в пыль, в то время как его дух остается связанным с металлической оболочкой силой кольца. Само кольцо все еще надето на его перчатку, гордо демонстрирующую оскаленную морду дракона, которую Вулкан выковал на нем десять тысяч лет назад. Все попытки уничтожить кольцо потерпели неудачу, так как демон внутри защищает своего хозяина от повреждений. Сам Агастри потерпел поражение несколько раз, но его рабство у Вулкана не даст ему покоя, и он всегда возвращается после таких неудач.***
В последние часы Темного Тысячелетия Агастри был послан на Просперо своим ужасным повелителем, с приказом уничтожить Герольдов Просперо и предотвратить восстание Виндикты, потому что Чёрный Дракон боялся, что новорождённая Сила может помешать его собственным зловещим целям. Дух Просперо резко увеличил силы Некроманта, даже если сам мир ненавидел его и то, что он представлял - порабощение даже мёртвых на службу лорду Восемнадцатого легиона. Как долго Агастри ждал на Просперо, прежде чем атаковать, никто не может сказать, но сила Некроманта была такова, что он смог вызвать психическое эхо каждого павшего Космического Волка, наряду с множеством кошмаров и давно мертвых ужасов из прошлого Просперо. Сыновья Магнуса все еще были потрясены кошмарным видением, которое они только что испытали, но вой волков привлёк их внимание. Отточенные инстинкты оттолкнули ужас, который они испытали, и предстоящая битва отвлекла их умы от ужасных соображений. Они не знали, как призраки Своры обрели форму, но чувствовали силу, которая пробудила их на расстоянии, и знали, что ее нужно убрать со священной земли Просперо. С Хайоном, ведущим их, они пошли на войну, и их ярость была ужасна. Впервые в своей долгой и кровавой истории, Герольды Просперо стали единым целым. Даже те из этих воинов, кто собрал армию последователей, привыкли сражаться в одиночку, потому что немногие могли выносить присутствие призраков, которых они вызвали на поле битвы. И все же, теперь они были едины, бойцы, наделённые одинаковыми силами. И вот, наконец, Герольды сражались бок о бок, впервые с того момента, как они прислушались к зову своего потерянного родного мира почувствовав вкус настоящего братства. Стратегии и сигналы, которые не использовались веками, вновь пронеслись в головах Герольдов. Телепатические способности, которые ослабли из-за редкого использования, внезапно снова расцвели, бывшие Атенейцы стали узлами в психической сети, связывающей всех Герольдов вместе. Из теней и туманов Тизки возникли тени тысячелетних мертвецов Стражи Шпиля, Астартес и бесчисленных мирных жителей, вытянутые из забвения и воплощённые психической силой Герольдов и окружающими энергиями Просперо. Призраки боролись с призраками на улицах Тизки, в то время как Геральды прокладывали путь вперед, к источнику возвращения Волков. Их оружие пылало психической силой, разрывая эфирные формы их врагов на части. Но армия Некроманта отбивалась, поражая когтями ненависти и клыками старого, старого суждения. Торбек Калим, который спас миры Оллирийского Кластера от разрушения руками отряда Кровавых Ангелов, пал, его сердца были вырваны когтями чего-то с тремя волчьими головами и покрыты белоснежным мехом. Сет Пайрос, который был источником легенды о Повелителе Призраков в Секторе Гаелоса, умер от потери крови из сотни ран, которые его улучшенная физиология не могла исцелить вовремя. Алеф Юрос, который был последним, кто отправился к Просперо и стал Герольдом, покончил жизнь самоубийством своим болт-пистолетом, когда он был одержим тенью особенно порочного Волчьего Лорда, злоба которого позволила ему сохранить большую часть своей индивидуальности сквозь века. Эти и другие пали, но никто из них не прекратил сражаться. Их призраки восстали из разбитых тел, и они снова присоединились к битве, их психические силы не уменьшились после гибели. Мертвецы Просперо и их Герольды пробились к границам города, и там они обнаружили Агастри, стоящего в ритуальном круге, выгравированном в песке, темные руны, пылающие тлеющим светом. Вокруг круга звучали отголоски древних хищников Просперо, Психойенов, зверей, которые питались мозгом психически одаренных людей. Все они были давно уничтожены, но память об их ужасе держалась, и заклинание Некроманта невольно вернуло их обратно. Агастри не мог контролировать их, но они также не могли пересекать окружающий его барьер. Тысяча Сынов сражались с этими древними ужасами своими клинками и кулаками, а не своими психическими силами, так же, как их Примарх тысячелетия назад сражался в противостоянии, стоившем ему глаза. Присутствовал призрак самого существа, с которым боролся Магнус, возвышающиеся усики и зубастые пасти, которые Хайон разрезал пополам своим топором, прежде чем повернуться к Некроманту, беспрепятственно проходя через ритуальный круг. Агастри поднял булаву с надписями адских рун, и два повелителя мертвых сошлись в смертельной схватке, сражаясь как психически, так и физически.***
Воздух вокруг них был наполнен рёвом мертвецов и столкновением оружия. На протяжении веков Хайон сталкивался со многими чемпионами, слишком могущественными, чтобы их могли одолеть призраки, но даже он должен был признать, что навыки Агастри были превосходны. Отступник только усилился с тех пор, как в последний раз Хайон сражался с ним в хрустальных залах гробницы ксеносов внутри Звезд Гало. В то время Агастри сбежал от него, освободив стражей гробницы и направив их на Хайона, но теперь Некроманту было некуда бежать. — Ты только оттягиваешь неизбежное, — заявил Агастри. — Гибель Империума не остановить. Эпоха человечества закончилась… Эпоха Дракона скоро начнется. — Заткнись, — выплюнул Хайон, его гнев от осквернения его родного мира преодолел его обычную сдержанность. Они продолжали сражаться, а вокруг них сражались армии мертвых. Наконец, с могучим ревом, Хайон сосредоточил свой гнев за видение, за десять тысяч лет бесконечной войны, на острие своего клинка и разрубил булаву своего противника надвое. Демоническое оружие взорвалось волной волшебной энергии, которая отбросила Агастри на землю, и теперь Хайон возвышался над ним, занеся топор, как древний палач. — Сила Дракона безгранична, — прошептал призрачный голос Агастри. — В конце концов, все преклонятся перед ним… даже ты, Хайон Черный. Даже эта новая Сила, которой ты служишь… — Никогда, — прорычал Хайон, прежде чем вогнать Саерн в броню ренегата. Руны на клинке засветились, поглощая мерзкое колдовство удерживающее душу колдуна в материальном плане. Кольцо дракона запылало светом, стремясь исполнить волю своего создателя и не дать владельцу умереть. Но Хайон теперь чувствовал нити эфира, связывающие тень Агастри, и сила, которая росла в нем с тех пор, как он вернулся к Просперо, всколыхнулась в его сознании. Он направил её в Саерн и почувствовал нечто вроде удивления, исходящей от души Агастри, - затем благодарность и облегчение, поскольку старое заклинание, которое так долго удерживало его в этом состоянии нежити, распалось. Броня Некроманта упала на землю, его части превратились в пыль за считанные минуты. Ветра Просперо быстро унесли частицы праха, обнажив последний оставшийся след существа, которое Вулкан отправил в родной мир Пятнадцатого легиона: золотое кольцо с головой дракона, которое так ярко горело на руке Агастри. Хайон наклонился и поднял его. Он слышал его голос, пытавшийся соблазнить его, но хор мертвых Просперо был намного громче. — Возвращайся к Дракону, — прошипел Хайон сквозь стиснутые зубы, крепче сжав руку. Он мог почувствовать что-то еще, что-то невероятно мощное и далекое, говорящее через него, и слова, не принадлежащие ему, покинули его уста в ужасном крике: — И передай ему это послание: МЫ ПРИДЁМ ЗА НИМ! Кольцо раскололось в руке Хайона, и демон, внутри, был выброшен обратно в Варп, чтобы вернуться к темной силе, которая его создала, и поведать о своём провале. Отбрасывая куски в сторону, Хайон повернулся и посмотрел на своих братьев, которые смотрели на него с благоговением. — Когда-нибудь, — поклялся он, — Вулкан ответит за всё. Но великая битва впереди, братья. Мы все видели, что угрожает нашему Легиону, нашему отцу - нашему Империуму. Он поднял Саерн над головой, и вечные низкие облака планеты внезапно раздались в стороны. Столб солнечного света упал на клинок, и на мгновение показалось, что Хайона окружал ореол из чистого золота. — Мы идем на Тераталион, — заявил он. — Теперь, наконец, мы возвращаемся к нашему Легион!***
После поражения Агастри и разрушения кольца, призраки Шестого легиона были изгнаны, и дух Просперо наконец получил свободу. Сила Виндикта текла через Герольдов Просперо, восстанавливая их силу и исцеляя раны, которые они получили в битве. Но двенадцати павшим в битве Герольдам это уже не помогло - возвращение мёртвых к жизни было не под силу Виндикте. Тем не менее, их эфирные формы оставались сильными, а их дух не склонился перед смертью. Они также знали, какой ужас угрожает Тераталиону, и сила Виндикта закрепила их на материальном плане. Наречённые Мстительными, они рассеялись по флоту Герольдов, сопровождая живых братьев - как все призраки мёртвых Герольдов, но всё ещё полностью осознающие себя и способные к ясному психическому общению. Мстительные были не единственным проявлением вновь пробужденной силы Виндикты. Над Просперо, военный корабль ''Тлалок'' десять тысяч лет, который нес Хайона сквозь звезды, внезапно вспыхнул психической силой в глазах навигаторов и астропатов флота. В глубине своего машинного сердца Виндикта перековал Анамнезис, сущность, родившуюся из кровной сестры Хайона, а также мозгов сотен ученых и осужденных преступников. Разум Итзары Хайон, которая почти исчезла среди хора голосов Анамнезис на протяжении веков, внезапно прояснился, и её древние психические способности стали проводником Силы. Десять тысяч лет назад Итзара наблюдала, как Просперо горит, наблюдая за разрушением, нанесенным Космическими Волками, каждым датчиком ее корабля. Теперь, когда ее поврежденная душа восстановлена, ее ненависть к Шестому легиону может превзойти даже ненависть ее брата.***
Я - Анамнезис, тысяча умов, говорящих как один, связанных тайнами Омниссии. Я - Итзара Хайон, сестра Искандара Хайона, дочь песков моего мертвого родного мира. Я - месть Просперо, превращенная в холодное железо и горящую плазму. Я - Ультио! Передача от ''Тлалока'' остальной части флота Герольдов на орбите вокруг Просперо***
Итак, когда ''Тлалок'' проложил путь сквозь приливы Варпа, флот Геральдов Просперо пришел к Тераталиону. Несмотря на многочисленные попытки Темных Богов помешать их путешествию, они были наполнены силой Просперо, теми же эфирными потоками, которые спасли Гвардию Смерти от преследования Белых Шрамов во время Ереси. Корабли гибли во время путешествия, команды становились наградой расторопным демонам. Но ни один корабль, на борту которого находился Герольд, не был потерян, и ни один Нерождённый не ступил на корабль, на борту которого находился Мстительный. Хотя это было трудно сказать, Хайон был совершенно уверен в том, что демоны боялись его призрачных братьев - и его тоже, или, возможно, его сестры. Несмотря на то, что на борту не было ни одного Мстительного, ''Тлалок'' пересёк Море Душ без каких-либо проблем, которые обычно испытывают корабли, плывущие по Великому Океану, его экипаж не беспокоили ни кошмары ни демонический шепот. Однако сами приливы были жестокими и жёсткими, энергия эфира сталкивалась с полями Геллера флота с достаточной силой, чтобы разрушать суда от носа до кормы. Со своей позиции на ''Тлалоке'', действуя как корабельный навигатор в психическом общении со своей сестрой, Хайон мог чувствовать титанических хищников, скрывающихся вокруг флота, их голод - и их инстинктивный, животный страх перед силой, вместилищем которой он стал. Флот вошел в Варп в боевом порядке, но, когда он, наконец, появился в системе Тераталион, после того, что, казалось, было лишь днями, а не месяцами или годами путешествия, эта формация оказалась серьёзно искривлена прихотями Варпа. Тем не менее, Хайон не терял времени на восстановление связи со своими братьями по всему флоту и восстановление боевого формирования. Отчеты поступали от команд ауспекса, в то время как психические чувства Геральда рисовали для них печальную картину ситуации на Тераталионе. Демоны и Черный Крестовый Поход маршировали по Ахат-Якби. Хайон узнал Сартораэля, которой был в первом нападении на Тераталион более девяти тысяч лет назад. После вести о том, что существо ответственное за сон их Примарха вернулось, ярость Герольдов вспыхнула с новой силой. Их психическая мощь излучалась впереди флота, когда они подходили к планете. Армада Чёрного Крестового Похода была прямо на их пути, и те, кто был психически чувствителен, были сведены с ума ужасным шёпотом Виндикты и возмездием, обещанным всем слугам Хаоса. Почти все рабы Тзинча так или иначе являются одарёнными, и капитаны кораблей Темных Ангелов и сектанты были испуганы. Без Вечного Наблюдателя и практически всего контингента Тёмных Ангелов, порядок быстро нарушился, и армада Хаоса начала рушиться, когда каждый корабль пытался бежать. Единственная цель Герольдов состояла в том, чтобы укрепить своих братьев в Ахат-Якби и не допустить, чтобы ужасное видение, которое они видели на Просперо, сбылось. Но, пробив свой путь через неорганизованный флот Хаоса, они все же нашли время, чтобы использовать свои силы на вражеских кораблях. Армии призраков проявились в извилистых коридорах еретических судов, охотясь на их команду и усиливая общую панику. С мостика ''Слова Магнуса'', Леди Адмирал Кия увидела возможность и сразу же воспользовалась ею. Она справедливо подозревала, что эти новые суда содержали подкрепления, лояльные Золотому Трону. Это был риск, даже если их идентификационные коды объявляли об имперской верности, а вокс-офицеры воодушевлённо докладывали об установленном контакте с людьми на борту. Но Леди Адмирал доверяла ее инстинктам, которые говорили ей, что этой странной коалиции можно доверять. Она ничего не могла сделать, чтобы помочь на поверхности Тераталиона, но в пустоте всё было иначе. Флот предателей разваливался, но, если дать им время, он мог вновь восстановиться. Даже если этого не произойдет, и эти остатки будут разбиты на сотни разных частей, они будут терроризировать Просперианский Доминион долгие годы и потребуют обширной кампании для полной очистки. С сообщениями о гибели и ужасе, приходящими из остальной части галактики, Империум не мог этого допустить. По ее приказу флот Тераталиона покинул орбиту планеты в боевом порядке, проплывая сквозь пустоту к запуганным кораблям Хаоса. Вскоре к ним присоединилась часть флота Герольдов. Когда армада Геральдов приблизилась к Тераталиону, ауспексы и психические чувства смогли обнаружить неестественный шторм, охвативший Ахат-Якби и его окрестности. Этот облачный покров невозможно было пересечь обычными боевыми кораблями и транспортами - бушующие внутри магические энергии разорвут их на куски. Только психическая защита Герольда могла позволить кораблю достичь поверхности и доставить подкрепление в осажденный город. На борту ''Тлалока'' Хайон быстро решил, какие силы его братья приведут на планету, и приказал остальному флоту повернуть назад и помочь в уничтожении флота Хаоса. Его выбор был частично обусловлен простым прагматизмом - силам на борту кораблей с Герольдами Просперо был отдан приоритет. Но даже так, Сыны не смогли бы защитить все транспортники, и поэтому Хайон был вынужден отбирать войска в соответствии с мутными догадками и не слишком уверенными прогнозами Анамнезис.***
На этот раз у вокс-передачи было видео. На мостике ''Слова Магнуса'', Леди Кия посмотрела на экран, показывающий того, кто вёл армаду, отвернувшую от Тераталиона и присоединившуюся к её флоту. Он был человеком - все Астартес были на пути к поверхности Тераталиона - и достаточно красив. Он назвал себя Уильямом Магелланом, Вольный Торговец и вечный союзник Герольдов Просперо, которые спасли его жизнь и жизни его команды более пятидесяти лет назад из засады Ультрамаринов. Она слушала его речь в течение двух минут, и каждая секунда была откровением, которое потрясло ее. Она знала о Герольдах - вряд ли можно служить в Просперианском Доминионе столько времени, сколько она, и не услышать легенды об этих призраках. Но она никогда не думала, что они будут командовать флотом, не говоря уже о том, чтобы собраться вместе. Затем ей поведали о битве при Просперо, хотя капитан мало что знал о том, что произошло на древнем родном мире Пятнадцатого легиона - его командиры Астартес отмалчивались, а с орбиты разглядеть удалось немногое. Всё, что он знал, это то, что Герольды были «призваны» к Просперо, и там они узнали об угрозе, с которой столкнулся Тераталион. Затем, после короткой битвы с силами Хаоса, они ушли, чтобы прийти на помощь своим братьям. Она знала, что атака Чёрного Крестового похода на Тераталион определит судьбу Империума, но всё было иначе. Подобные события были связаны с легендами Ереси того времени, когда Примархи и сам Бог-Император ходили по галактике. И все же она была частью одной из таких историй. Она решила, что станет достойной такой чести - она выполнит свои обязанности. Она крепче сжала многострадальные подлокотники ее командного трона, и поднялась на ноги. На пиктограмме Уильям замолчал - он смотрел на неё, и что-то в ее выражении лица заставляло его улыбаться. — Все корабли полный вперёд, — приказала она. — Выровняйте строй с нашими новыми друзьями. Если эти мрази Хаоса думают, что могут сбежать после нападения на наш мир, то им стоит подумать дважды! Гордость и жажда крови вспыхнули среди команды, и она позволила себе улыбнуться. Теперь предатели заплатят за всё.***
Леди адмирал Кия и Магеллан - назначенный руководителем флота самим Хайоном на основе своего опыта и смелости - возглавили битву против флота Черного Крестового Похода. Когда Герольды сосредоточили свое внимание на том, чтобы прикрыть свои транспорты во время спуска на планету, призрачная паника исчезла, и относительный порядок вернулся к еретической армаде. Но прежде чем те, кого назначили командирами триумвират Демонов и Астартес, смогли восстановить свой контроль над кораблями, которых еще можно было достать с помощью вокса и колдовства, Имперский флот вошел в зону действия своего оружия дальнего боя. Огромное количество пушек и нова-орудий вновь создало панику, и вскоре флот Хаоса разлетелся в стороны надеясь спастись. С мастерским четырехмерным маневром, Имперцы смогли поймать в клещи и уничтожить более восьмидесяти процентов кораблей, которые не начали бежать с того момента, как прибыли Герольды. Конечно, они понесли потери. Само ''Слово Магнуса'' было сильно повреждено в бою, и корабль Магеллана, ''Компас Императора'', пришлось оставить после получения катастрофического урона от флагмана Логана Гримнара, когда он пробивался к точке Мандевиль. Магеллан ушел со своим кораблем, отсалютовав стаканом дорогущего амасека Леди Адмиралу, до последнего восседая на своём командирском троне посреди пылающего мостика. На планете, три лидера Черного Крестового Похода получили известие об этом новом событии от своих псайкеров, оставшихся на борту - единственной формы общения, которая могла пройти сквозь сверхъестественную бурю, созданную Сартораэлем, чтобы оградить подход армии от орбитальной бомбардировки. Несмотря на это, вмешательство призраков Просперо искривляло и такие передачи. Вечный Наблюдатель не заботился о судьбе флота, но Азраил и Гримнар были встревожены, боясь, что они окажутся в ловушке на Тераталионе, где вся мощь Империума обрушится на них и в конечном итоге уничтожит их. Вечный Наблюдатель сказал им, смеясь что у них теперь не было выбора, кроме как следовать за ним и делать все возможное, чтобы помочь ему достичь его целей. С уничтожением их флотов, и преходящими имперскими подкреплениями, только сила Тзинча могла спасти их — и Бог Перемен не спасет их, если они потерпят неудачу в своей нечестивой миссии. Планы Сартораэля ещё могли принести победу Черному Крестовому Походу и гибель Пятнадцатого Легиона, если бы Великий Демон мог только достичь святилища Магнуса и выполнить свою мерзкую работу над дремлющим Примархом. Тогда Сартораэль пообещал с нехарактерной искренностью, что они одержат победу над всем, что Империум может бросить на них, и милость Тзинча будет вечной. Сжав зубы, поминая властное повеление демона - но неспособный противиться шансу воплотить то, что убедило их присоединиться к Черному Крестовому Походу - и Азраил, и Гримнар пробились через Ахат-Якби. Каждый возглавлял группу воинов из своих Легионов, каждый из которых был хозяином своего собственного отряда. На стенах величайшей крепости Пятнадцатого Мэдокс перечислил имена сыновей Русса, которых узнали его братья, и защитники города. Лукас Обманщик, который заменил одно из своих сердец органом чудовищного порождения Варпа после того, как оригинал был потерян в когтистой перчатке полководца Тёмных Эльдар. Лейфар Бессмертный, который умер пять раз и возвращался после каждой кончины, чуть более измененный нечестивым договором, который он заключил, когда был еще культистом Шестого легиона. Эгиль Железный Волк, родившийся в Варпе с половиной своего тела, сделанного из живого темного металла, но не только выжил, но и заслужил восхождение в ряды Космических Волков. Гуннар Красная Луна, чьё тело давно уступило проклятию Вульфена, но сохранил свой разум благодаря нечестивой комбинации колдовства и технологий ксеносов. И, что самое опасное, Рагнар, Молодой Король. То, что Гримнару каким-то образом удалось заставить кровожадного амбициозного полководца согласиться на его командование, было страшным признаком того, насколько решительно Шестой легион и сами Темные Боги были настроены уничтожить Тысячу Сынов. Ибо Гримнар и Черная Грива были служителями Бога Крови, и чемпионы Кхорна редко соглашаются подчиниться власти других богов. Казалось, что Тзинч был не одинок в своей одержимости уничтожить Пятнадцатый легион, хотя ненависть Кхорна была мотивирована использованием психических способностей Тысячи Сынов, а не отказом от подчинения. Те из Тысячи Сынов, которые изучали пути Первого Легиона в ходе их долгой войны против Хаоса, были больше обеспокоены окружением Азраила - не теми, кто присутствовал, хотя у каждого был длинный список злодеяний, связанных с его именами, но из-за отсутствия одного они ожидали с тех пор, как узнали, что Лорд Лжи был частью Черного Крестового Похода. Асмодей, самопровозглашенный Лорд Искупления и печально известный второй заместитель Азраила, отсутствовал в кругу Великого Магистра. Несмотря на то, что война отвлекала внимание, эти сыновья Магнуса задавались вопросом, с какой целью и куда Повелитель Лжи послал своего бешеного пса. Возможно, Асмодей был мертв, но они сомневались в этом. По пути в крепость Тысячи Сынов каждый из Повелителей Хаоса убил нескольких сыновей Магнуса вместе с тысячами защитников Ахат-Якби. Доспехи Азраила были покрыты колдовскими оберегами, которые сдерживали силу Тысячи Сынов, в то время как Топор Моркай, печально известное демоническое оружие Гримнара, защищало своего владельца от всех явлений Варпа, которые не были непосредственно ему дарованы его нечестивым богом. Каждый из них был одним из величайших противников Империума, их имена шептались проклятиями в сотнях миров. Что касается Сартораэля, он также продолжил наступление после убийства арьергарда, удерживавшего прорыв во внешней стене города. Вечный Наблюдатель больше не поднимался в воздух, вместо этого он собирал свою группу Повелителей Перемен рядом с ним. Ни одна из защит Ахат-Якби не могла противостоять им, так же как и десантники, их сила была сломлена извилистым колдовством Тзинча, и все смертные, стоявшие на их пути, были либо ужасно убиты, либо еще более ужасно преобразованы. Однако даже Великие Демоны боялись силы Стражей, и Сартораэль направил свою группу по лабиринту через горящий город, используя свои способности предвидения, чтобы избежать столкновения с любым из Пси-Титанов. Тысяча Сынов, которые пожертвовали собой, связавшись с Богом-Машиной, попытались выследить своего заклятого врага, но Сартораэль всегда оставался на шаг впереди. И все же, хотя лорды Черного Крестового Похода вскоре достигли стен внутренней крепости Ахат-Якби, большая часть их армии потеряла направление, как только вошла в город. Ловушки и засады отделили отряды Космодесантников Хаоса от остальных их братьев. Стая Космических Волков разбрелась, зверь в их крови не давал им сосредоточиться на задаче. Многие поддались проклятию Вульфена в тот день, их генетическая нестабильность усилилась из-за магии, насыщавшей воздух. Когда Сартораэль сосредоточил все свое внимание на достижении крепости, остатки его армий культистов были потеряны, их лидеры больше не слышали голоса своего демонического владыки в своих искаженных умах. Именно этот неорганизованный сброд Герольды Просперо впервые встретили, когда вошли в Ахат-Якби. С Хайоном Черным во главе с ними, Герольдами, призраками Просперо и смертными армиями, которые они собрали, поразили орды предателей, как праведное возмездие самого Императора. Связанные разумом, Герольды держали свои силы в одном сплоченном целом, стрела, направленная прямо на внутреннюю крепость города, куда они знали, что лорды Черного Крестового Похода пойдут.***
Фаффнр Бладбродер не рассмеялся, когда оторвал голову очередному гвардейцу. Бой давно потерял свою привлекательность для него. Он скучал по радости битвы, так же, как он скучал по членам своей старой стаи. Те, кто последовал за ним на войну, были молоды - они не пробовали пепла Просперо, не проливали кровь невинных во имя Короля Волков. Они наслаждались этой войной, в этой возможности принести смерть и разорение ненавистным колдунам Пятнадцатого легиона. Все они слепые дураки. Фаффнр презирал их, за то, что они были одной крови. Они не были настоящими волками - они были собаками, бешенные псы рождённые от благородных волков, испорченных ксеносами и демонами. И они прокладывали кровавый путь через Ахат-Якби, сражаясь с людьми, которые не сдавались даже перед лицом таких монстров, какими стали воины Своры. Сам Фаффнр убил десятки, в том числе несколько женщин-ведьм, которые использовали силу Вюрда против своих врагов. Их навыки, какими бы отточенными они не были, не могли пробить руны, отмечающие доспехи Фаффнара - обереги, впервые наложенные тысячи лет назад одним из величайших рунных жрецов Шестого легиона. Казалось, ничто не могло их остановить - если они, конечно, держались подальше от битв Титанов среди разрушенного города. Но потом … — Братья! — прогремел голос, великий и ужасный. — Мы вернулись! Он знал этот голос. Он слышал его раньше, сначала смешливый во времена, предшествовавшие безумию и печали, затем проклинающий его и всех его братьев с ненавистью, более холодной, чем зимы Фенриса, когда они сражались против Всеотца после того, как Король Волков назвал Его ложным. Но его не могло здесь быть! Это было просто невозможно! И все же он был здесь, в своих доспехах, потемневших от пожаров, которые сожгли его родной мир, держа топор, который он взял у убитого им чемпиона. Он был здесь - и смерть шла за ним. Призраки врезались в стаю Фаффнра и разорвали их в клочья, раздались крики молодой крови наконец познавших истинный ужас. Остался только Фаффнр, его броня защищала его даже от гнева Просперо. Он стоял, оцепенев, наблюдая, как Искандар Хайон шел к нему. Фаффнр чувствовал запах энергии, исходящей от других Астартес. Никогда прежде он не видел подобного, по крайней мере, в теле из плоти и крови. — Хайон, — крикнул он. — Ты изменился. — Так и есть, Фаффнр, — ответил Бич Волков. — Я стал Голосом Виндикты, а ты… во что ты превратился, брат? — Где ты был? — Спросил Фаффнр, отказываясь отвечать и вспоминая время, тысячелетия назад, когда этот вопрос преследовал его по ночам. — Где ты был всё это время? — Далеко отсюда, — ответил Легионер в чёрной броне, указывая своим топором на шумное небо. — Боролся, чтобы защитить Человечество от наследия глупости твоего отца. Потому что кто-то должен был. Кто-то должен был помнить дух наших клятв, а не их слова. Фаффнр безрадостно усмехнулся. — Скажи мне, Хайон. Если бы твой отец приказал тебе сделать что-то, что, как ты знал, было неправильно, хватило бы тебе сил бросить ему вызов? Противопоставить свою волю собственному Примарху? — Да, — ответил Хайон, и в тот момент они оба поняли, что это правда. — Хватило бы. — Тогда ты лучше меня, брат, — с горечью сказал Фаффнр. — Я никогда не мог пойти против Короля Волков, даже когда у меня были сомнения. Это ужасная вещь, Хайон, связь между Примархом и Астартес, которую создал Всеотец. Даже сейчас, когда Русс не возвращается уже десять с лишним тысяч лет, вес его команд все еще стягивает моё горло как ошейник. Мой Вюрд не мой - не был моим с того дня, как меня забрали из Фенриса, чтобы присоединиться к Своре. Что ж, вперёд. Закончи это. Несмотря на всю свою решимость, Фаффнр всё ещё вздрогнул, когда топор вонзился в его броню и в грудь. Он знал, что эта боль была началом его мучений, простой прелюдией к тому, что ожидало его, на другой стороне. Когти Нерожденных разорвут его душу на части и он будет медленно терять рассудок в абсолютной агонии. Справедливое наказание за его грехи. Он все еще мог видеть их, вечно наблюдающих за ним глазами, полными осуждения - не своими собственными, потому что они умерли, не зная ничего, кроме ужаса и боли. Его собственное суждение, его собственная ненависть к себе за все, что он сделал. За ложь, которой он служил, за невинных, которых он убил. За войну, в которой все еще сражался, хотя знал, что это неправильно. Да, Фаффнр знал, что он заслуживает того, чтобы гореть в огне Хеля, в кругу, предназначенном для предателей. Он заслужил гореть до конца времён в безжалостной пропасти… Но не было боли, когда тьма окружила его и тело постепенно затихло. Не было когтей раздирающих душу, не было демонов питавшихся его эмоциями. Вместо этого была короткая вспышка, а затем… … а затем наступила тишина.***
Сокрушив все силы Хаоса на своем пути, Герольды Просперо наконец столкнулись с элитой Черного Крестового Похода перед стенами величайшей крепости их Легиона - первоначальной Ахат-Якби, вокруг которой был построен человеческий город. Даже в этом случае войска еретиков значительно превосходили имперские войска. Увидев Хайона, идущего во главе Герольдов, Логан Гримнар был охвачен ужасной яростью, вызванной наследственными воспоминаниями, которые были переданы через его геносемя. Высоко подняв Топор Моркай, Старый Волк призвал силу Кхорна и шагнул вперед, чтобы сразиться с Бичом Волков. Его стражи следовали за ним, как и Безмолвные Призыватели и их вызванные адские армии, и некоторые из наемников ксеносов, которых он привел к Тераталиону, которые еще не уступили жажде крови и призыву своих низменных инстинктов к грабежу и бойне. Сартораэль и Азраил были довольны, что их союзники имели дело с Герольдами, и вместо этого сосредоточили свои усилия на прорыве священных стен крепости, чтобы достичь своей истинной цели. Два командира встретились лицом к лицу, ни один из них не звал на помощь своих товарищей. Гримнар жаждал завладеть черепом Хайона и предложить его Кхорну, зная в своих сердцах, что такой могущественный дар принесет ему огромные награды - возможно, демонизм и свободу от сделки Сартораэля. Хайон видел все многочисленные преступления Гримнара, в ауре Старого Волка, и песня Виндикты была горячей и громкой в его крови. У Гримнара не было ни сожаления, ни сомнения - он был олицетворением всего, что Искандар когда-либо ненавидел в Шестом легионе. Мясник, слепой к правде своих дел, извращающий дары Императора, чтобы увековечить его ненависть. Реальность кровоточила вокруг Логана Гримнара, демоны выходили из его тени, вызванные силой его эмоций и связанные силой его команды.***
Наконец они встретились, два чемпиона, старый и новый. Саерн столкнулся с Топором Моркай, и демон, связанный с оружием Гримнара, зарычал от разочарования, когда сила Виндикты защитила оружие от его разрушительных свойств. Два командира смотрели друг на друга сквозь линзы шлемов, и воздух потрескивал от силы их ненависти друг к другу. Небеса наверху грохотали, и сам Варп выкрикивал их имена, потому что через них два Бога противостояли их воле. Один был защитником справедливости, сражающийся во имя невинных мертвецов; другой - слуга войны и бойни ради себя, без оправдания или смысла. — Теперь ты умрёшь, маленький колдун, — выплюнул Логан Гримнар, его искривленный шлем превратил его слова в едва понятное рычание. — Твои друзья-призраки не спасут тебя от моего клинка… некромант. — Пришло время ответить за грехи, сын Русса, — ответил Хайон, его голос был таким же спокойным и холодным как пустота. Что-то отреагировало на столкновение, неожиданно наступил какой-то древний договор, и из тени Гримнара появилось существо, похожее на великого фенриского волка. Его мех был серым, как дым сожженной родины Хайона, его клыки сверкали светом свергнутых шпилей. Благодаря своим способностям, усиленным благословением Виндикты, Хайон увидел сквозь заимствованную форму демона его злую сущность. Он узнал это: он столкнулся с этим Нерожденным давным-давно. Это был один из духов, который искушал его ложными обещаниями Варпа о силе и знании во время его ритуального обучения, шепча полуправду в его юном уме, пока его наставники наблюдали. Тогда ему не удалось его уничтожить - сейчас удастся. — Вихрь. Волк остановился в воздухе, пойманный в прыжке телекинетической хваткой Хайона. Его мех начал гореть, когда психическое присутствие Виндикты поглотило его сущность. Даже не глядя на существо, Хайон сокрушил его своей умственной хваткой, используя силу сотен мстительных духов, связанных с его душой. Он разлетелся в потоке крови и быстро растворяющейся псевдоплоти. Его дух был не просто изгнан обратно в Варп - он был уничтожен, уничтожен до мельчайших эмоций, которые он пожрал, когда Просперо сгорел. Логан вздрогнул, когда разрушение Нерождённого отозвалось эхом по колдовской связи, связывающей его с существом. Прежде чем он смог прийти в себя, Хайон использовал свое преимущество. Саерн скользнула под древко Старого Волка и отсёк правую руку. Топор Моркай упал на землю, и от крика демона закровоточила сама земля. Затем поддерживаемый криками мертвецов, Бич Волков ударил снова, и голова Логана Гримнара отделилась от тела.***
Смерть Старого Волка вызвала ужасное безумие среди Космических Волков. Десятки из них были потеряны в проклятии Вульфена, в то время как другие выродились в отродья Хаоса, так как неудовольствие Кхорна по поводу падения его чемпиона охватило их. Безмолвные Призыватели подняли головы в масках к небесам и закричали, звук доносящийся прямо из глубины Эмпирея, их связи с той, за которой они так долго следовали, резко оборвались. Головы их человеческих культистов разрывались под напряжением, и орды нескованных клятвой демонов вырывались из их тел. Мерзости, рожденные из кошмаров, выживших на Просперо, которые пришли в Тераталион тысячелетия назад; вороноголовые существа, которые смеялись, рассказывая о грядущих судьбах; и все виды злых духов, которые породили легенды Фенриса в былые времена. Герольды и их живые и мертвые союзники сражались как с бешеными волками, так и с дикими Нерожденными, Мстительные охотились на Призывателей с неослабевающей решимостью. Призрачные Герольды перемещались из одной точки поля битвы в другую, снова и снова поражая свою жертву, из-за бесчисленных ужасов, совершенных Безмолвными Призывателями. Призыватели обладали большей силой, чем Мстительные, но Сыновей Магнуса было двенадцать, а мерзостей Хаоса всего шесть. Двигаясь, как молния, и работая вместе, как будто руководствуясь одним умом, Мстительным всегда удавалось победить. Каждый раз, когда Призыватель умирал, его маска разбивалась, и дул сильный порыв ветра, словно вздох тысяч душ, внезапно освободившихся от вековых мучений. Наконец, когда остался только один - возвышающаяся фигура, которая когда-то была известна как Эзрекан, Несущий Боль Восьмикратных Ветров, - Безмолвный Призыватель произнёс одно последнее заклинание и исчез во вспышке варп-света. Останки его братьев исчезли вместе с ним, и Герольды не могли не чувствовать, что это не последний случай, когда галактика видела Колдунов в маске. Несмотря на то, что Гримнар был мертв, это не было похоже на полную победу над силами зла - скорее силы зла просто забрали своих пешек, чтобы позволить им зализать раны и наказать их за провал. Но, какой бы она ни была неполной, эта победа все еще требовала времени, и во время этой задержки силы Хаоса начали наступление. Бессмысленно оставляя силы Шестого легиона на смерть, Сартораэль и Темные Ангелы атаковали внутренние стены Ахат-Якби. Когда Стражи сражались с Титанами Хаоса Легио Темпестус, Вечный Наблюдатель и Повелитель Лжи возглавили штурм. Колдуны Первого Легиона призвали Диски Тзинча, в то время как отряды Хищников поднялись, оставляя за собой следы колдовского огня. Многие из этих воинов когда-то были штурмовиками Темных Ангелов, но годы на службе Тзинча сильно их изменили. Их черепа слились с птичьими шлемами, как и остальная часть их тела с доспехами. Любые следы их прежней человечности исчезли, их заменили злобные хищники, которые наслаждались безжалостной охотой на слабую добычу. В рядах Первого легиона даже ходили слухи, что те, кто достаточно угодил Богу Перемен в этом аспекте, в конечном итоге превратятся в Адских Драконов, настоящих повелителей небес, затронутых Хаосом. Принимая во внимание, что такие адские машины обычно происходят от измененных боевых кораблей, можно содрогнуться, представив себе глубины зла и жестокости, в которые должен погрузиться воин, чтобы добиться такого великого преобразования. С когтями, полными яда или пронизанными волшебной молнией, Хищники сражались с защитниками Ахат-Якби. Когда Колдуны добавили свою ужасную силу к натиску, даже дисциплинированные силы Стражи Шпиля и Адептус Механикус начали сдавать позиции. Темные Ангелы могли манипулировать даже воинами скитариями, изменяя программы и засоряя их бессмысленным кодом при помощи колдовства. И даже Стража Шпиля, со всей их подготовкой и опытом, была разбита, лорды Первого Легиона, поднялись на стены. Дочери Магнуса плакали, увидев бывших имперцев, умы и души которых были разрушены Капелланами-Дознавателями. Они чувствовали ужас того, что с ними сделали, и тот ужасный факт, что им уже не вернуться. Целые участки стен пали. В такой тяжелой ситуации, Мэдокс принял решение освободить одного из самых могущественных и опасных союзников крепости. За несколько дней до прибытия Черного Крестового Похода каждый Провидец Корвид на Тераталионе согласился с тем, что это знаменательные времена, и что рука судьбы была в движении для всей галактики. Настало время, настаивали они, чтобы Пятнадцатый легион использовал все оружие и инструменты, которые они накопили за долгую Эпоху Империума. Они уже разбудили Стражей Ахат-Якби, несмотря на ужасную цену, но для того, чтобы избежать худшего, требовалось больше. Итак, Мэдокс решил исполнить одно из собственных пророчеств Империума, несмотря на все свои опасения по поводу Войны Судьбы. Ведя бой на стенах, чтобы сдержать врага, он послал своих братьев в глубины Ахат-Якби. Там они открыли стазисную капсулу Халиды, Бдительной Дочери Магнуса.***
Халида Бдительная Дочь Мало кто знает правду о происхождении Халиды, даже среди ордена Дочерей Магнуса - на самом деле, даже сами Тысяча Сынов ограничивают это знание. На протяжении более четырех тысяч лет само ее существование было не более чем легендой, которую шептали те, кто молится Магнусу как аватару Бога-Императора. Для них Халида - это святой дух, Живая Святая, воплощение силы и воли их бога, посланная защищать Его сына до дня его пробуждения. Правда немного другая - но, возможно, не слишком отличающаяся от легенды. На заре тридцать седьмого тысячелетия гигантская красная звезда системы Максил стала сверхновой. Но звездное событие было испорчено отродьями Хаоса, в результате чего космический катаклизм распространил прикосновение Варпа на каждый мир, затронутый его губительным светом. Эта катастрофа, известная как Гнев Солнца Хаоса, затронула десятки имперских миров, все из которых быстро опустились до анархии и безумия. Империум отреагировал быстро, собирая свою ужасную мощь, чтобы очистить пораженные миры. Из-за масштабов заражения Хаосом одних Серых Рыцарей было недостаточно для выполнения этой задачи, и Тысяча Сынов отправили многих из своих рядов на многолетнюю очистительную войну. Мир за миром горел в огне Экстерминатуса, единственное милосердие, которое могло быть доставлено несчастным душам, проклятым Солнцем Хаоса. Всегда, процесс был одинаковым: Тысяча Сынов спускалась на мир, уничтожая все, что мешало орбитальному уничтожению, затем они уходили и наблюдали со своих кораблей, как население планеты было уничтожено. Это наложило ужасное бремя на совесть сыновей Магнуса, и вскоре они начали молиться так же пылко, как и любой имперский гражданин, - не о прекращении их долга, а о возможности спасти хоть кого-нибудь. И, как сказала бы Эклезиархия, их молитвы были услышаны. Название мира, в котором Тысяча Сыновей нашли Халиду, было удалено из всех записей вместе со всеми остальными, которых коснулось Солнце Хаоса по команде Инквизиции. Но легенды говорят, что это был мир-улей, покрытый высокими шпилями и раскидистыми мегаполисами. К тому времени, когда Имперский флот достиг его, он превратился в еще один адский мир, наполненный искаженными, безумными мутантами и демонами, которые носили их плоть. Вначале Тысяча Сынов были готовы просто разорвать его на части с орбиты - казалось, что ничто там не имело возможности исказить реальность настолько, чтобы сделать планету невосприимчивой к Экстерминатусу. Но Провидец среди группы остановил их, потому что он мог чувствовать что-то еще в мире, что-то, что не принадлежало Хаосу - свет в абсолютной темноте. Не потребовалось много усилий, чтобы убедить его братьев спуститься в этот мир и попытаться спасти любой источник света. И среди безумия они нашли это: живая девушка, менее двадцати лет, сияющая психическим золотом, молящаяся перед незапятнанной иконой Бога-Императора. Мутанты и демоны, которые населяли мир, не могли приблизиться к ней, и продолжала молиться, сохраняемая милостью Императора. Только когда Провидец положил руку ей на плечо, она отреагировала, ее глаза расширились от удивления. С того момента, как они вышли из разрушенной церкви, где она нашла убежище, когда Солнце Хаоса вспыхнуло на небесах, Тысяча Сынов были вынуждены бороться с непрекращающимся потоком врагов. Казалось, что вся планета пытается убить их, движимая бессмертной ненавистью к свету среди них. Возможно, позже сыновья Магнуса теоретизировали, они не могли вынести свет, напоминающий им обо всем, что они потеряли. В конце концов, Тысяче Сынов удалось доставить девочку к своему боевому кораблю. В тот момент, когда они вышли из атмосферы, Провидец приказал начать Экстерминатус - он уже чувствовал, как взгляд Темных Богов поворачивается к ним, и невозможно было сказать, что они будут делать с целой планетой слуг. Когда ее родной мир раскололся на части, проснулась молодая женщина, которая потеряла сознание в тот момент, когда Тысяча Сынов вывели ее из церкви. Признавая важность ее открытия, Тысяча Сынов немедленно отправили ее и Провидца, видения которого привели ее к Тераталиону, в то время как другие остались, чтобы выполнить задачу. Во время путешествия Провидец узнал, что молодая женщина забыла почти все свои воспоминания до своего времени в церкви. Она помнила только Бога-Императора, слова молитвы и чудовищ, жаждущих ее души - даже её собственное имя не выдержало испытания ее психики. Она получила имя Халида от Провидца, имя из старой просперинской легенды о женщине, которая отказалась позволить даже самым тяжелым потерям стоять на пути того, что она видела как праведный путь. Провидец также узнал, что Халида была альфа-плюс псайкером, одним из этих исключительно редких существ, обладающих силой Варпа со степенью, которую превосходила лишь сила Примархов и Императора. Ужас Солнца Хаоса заставил ее скрытую способность внезапно расцвести. На Тераталионе Халида присоединилась к Дочерям Магнуса и узнала, как использовать ее огромную силу. Но учение Дочерей никогда не предназначалось для таких могущественных псайкеров. Тысяча Сынов, которые знали о её существовании, боялись, что, несмотря на всю её преданность своему повелителю, она была слишком могущественна, чтобы оставлять её без присмотра. В конце концов, утверждали некоторые, Темные Боги найдут способ заставив ее служить им - и тогда, с её силой, Тераталион будет обречен. Халида знала об их тревогах и разделяла их. Она не верила, что она святая, просто защищенная Императором, но она все еще могла слышать шепот Губительных Сил, отчаянно пытавшихся получить её верность - даже Кхорн, со своей знаменитой ненавистью к псайкерам, не мог пройти мимо такой возможности. В конце, она вызвалась оказаться в стазисе, где она не сможет причинить никакого вреда и будет недоступна даже самим Богам Хаоса. С торжественной церемонией, призванной обеспечить, правильное состояние разума - Халида отправилась в искусственный сон, несколько тысяч лет назад, когда Черный Крестовый Поход достиг Тераталиона. Но даже в этом состоянии Халида не была бездействующей. Так или иначе, даже технологии Темного Века, которую Пятнадцатый легион использовал для своего убежища, было недостаточно, чтобы полностью скрыть ее присутствие. В то время как видения Алого Короля немногочисленны и вызывают подозрения, никто не отрицает, что призрак Халиды являлся тысячам паломников и преданных за эти годы. Эти видения приносят утешение мучимым, молящимся о духовной помощи, дающим советы и исцеляющим от болезней и травм. Хотя черты этого явления никогда не ясны, оно всегда облачено в золотую ауру, описанную очевидцами как «наполненную любовью Императора». В Ахат-Якби существует секта Имперского Символа веры, которая поклоняется ей как святой, и именно благодаря этому культу она получила титул «Бдительная дочь».***
Из крепости вспыхнул золотой свет, когда Халида вышла из своей капсулы. Она уже знала о предстоящей битве - она слышала молитвы призывавших Бога-Императора о победе и спасении. Как мстительный ангел, она полетела к стенам, сопровождаемая Тысячей Сынов, которые ее разбудили. Нерожденные закричали от её света, и затем эти крики стали еще громче, когда она выпустила огонь возмездия Императора. В течение тысячелетий Халида была ангелом милосердия Бога-Императора - теперь она стала воплощением Его гнева. Сила Дочери была как никогда велика, и силы Хаоса отступили перед ее яростью, когда она уничтожила сотни демонов, культистов и Космодесантников Хаоса. Свет ее веры в Алого Короля и Бога-Императора сделал её анафемой для порождений Варпа - даже Сартораэль и его круг Повелителей Перемен не хотели приближаться к ней. Но пока она стояла на стенах, они не могли продвигаться дальше. Сартораэль призвал Тзинча, прося у своего божественного владыки о помощи - и Великий обманщик ответил. С жестокой улыбкой Тзинч протянул руку и передал пешку, которая была отправлена в Тераталион в ожидании именно этого момента.***
На протяжении веков она оставалась в молитве, её разум был един с божественностью Бога-Императора. Она глубоко заглянула в мысли Повелителя Человечества того времени. И хотя никто, кроме, возможно, Его сыновей, не мог по-настоящему понять разум истинного Бога, она многому научилась. Она была свидетелем пропасти тысячелетий, через которые Он жил, уводя Человечество от проклятия и к спасению, которое только Он мог постичь. Она видела многие жертвы, которые Он принес во имя этой цели, жизни, которые Он разрушил, надежды и мечты, которые Он сломал. Она видела океаны крови, которые Он пролил, когда Он подрезал Древо Жизни. Но она также видела слёзы, которые Он пролил. Она чувствовала Его любовь к Человечеству, Его стремление защищать вид, в котором Он родился, независимо от того, насколько удаленными от него Он стал. Она будет держать силы Хаоса в страхе, как она делала раньше. Затем Изгнанник вернется, и Алый Король восстанет. Она поделится видением Императора с Его освобожденным сыном, и вместе они принесут новую Эру мира и света в галактику. Все будет идти по замыслу Бога-Императора. Его Свет сиял сквозь нее, и до тех пор, пока это происходило, Ахат-Якби не падет, потому что ни один из появившихся не мог вынести его прикосновения. Чемпионы Богов Хаоса дрожали перед ней, и те, кого коснулось их влияние, отпрянули, пораженные ужасом, который они не могли понять, даже до того, как она начала сжигать их нечистую плоть. И вот она встала, и со стен Ахат-Якби обрушился гнев Бога-Императора на тех, кто осмелился угрожать Его сыну. Затем одна душа подошла к ней, растерянная и потерянная, но не тронутая тьмой. Она повернулась к нему, и ее глаза расширились, когда она увидела воина легионера, одетого в доспехи Темных Ангелов. Воин споткнулся, из его мыслей исходило смятение и шок. Он не знал, где он, не знал, кто она такая. Как потерянный ребенок, он отчаянно тянулся к ней, молча просил ее о помощи. Свет не навредил ему, а призвал его вперед. Он упал на колени перед Бдительной Дочерью… Кинжал воткнулся в её сердце, и кровавое пятно распространилось по ее одежде. Она посмотрела в глаза своего убийцы, потрясенная, неспособная понять, что произошло. Там, где раньше был потерянный воин, теперь был жестокий, коварный монстр, наслаждающийся успехом своего гнусного колдовства. Затем, незадолго до того, как забвение овладело ею, она нанесла последний удар, и обманщик был отброшен назад, врезавшись в камень, кинжал выскользнул из его рук и разбился, ударившись о землю. Но для нее было уже слишком поздно, и когда Халида пала, она знала, что планы Императора на нее были разрушены… — И так твоя пешка умерла, Анафема, — рассмеялся Бог Перемен, — и вместе с ней твои жалкие усилия бросить вызов МОЕМУ господству над потоками судьбы. Я единственный - Архитектор Судьбы!***
Смерть Халиды сломила смертных защитников Ахат-Якби. Они видели падение Святой и знали, что вся надежда была потеряна. Темные Ангелы, со своей стороны, не выглядели встревоженными внезапным исчезновением своего господина. Их сложная, многослойная, совершенно безумная иерархия означала, что у каждого из них всё ещё была своя миссия, свой командир, которому нужно подчиняться. Они надавили, и вскоре стены пали. Мэдокс провел отступление во внутренние пространства Ахат-Якби, готовясь сражаться с силами Хаоса на каждом шагу на пути к святилищу Магнуса. Когда Сартораэль вошёл в крепость, Хайон и другие Герольды наконец достигли стен. С их силой Герольдам было легко подняться, оставив их смертную армию справиться с толпой, оставленной Лордами Хаоса. Началась полная анархия, когда три армии сражались в коридорах крепости. Мэдокс потерял контроль над своими войсками, каждый легионер был вынужден сражаться самостоятельно с любыми войсками, которые он мог собрать, защищая их умы от всепроникающего отчаяния. Но, несмотря на всю храбрость защитников Тераталиона, они теряли свои позиции, и силы Хаоса все ближе и ближе подбирались к обширному помещению, где лежало тело Магнуса. В конце концов Мэдокс повел отчаянный последний бой у ворот святилища, собрав на своей стороне как можно больше своих братьев, надеясь, что Герольдам удастся прорваться сквозь орду Хаоса и поддержать их. Он слышал о возвращении своих потерянных братьев во время неразберихи, и хотя он едва осмелился поверить в такое чудо, он знал, что это была единственная надежда его Легиона. Перед великими адамантиевыми воротами Бессмертный удерживал позицию, с сотнями мужчин, женщин и Астартес под его командованием. Тысячи Сынов, Стража Шпиля, Дочери Магнуса, скитарии - все встали вместе, чтобы защитить Примарха от легионов тьмы. И затем из полчищ Потерянных и Проклятых появился один воин, одетый в серо-голубые доспехи и излучающий зловещую силу Кхорна. В своих руках он держал силовой меч древнего дизайна — пережиток далекого и славного прошлого Человечества, испорченный рунами Бога Крови. За ним следовали другие Космические Волки и Вульфены. Он не носил шлем, обнажая длинные клыки и длинные черные волосы, которые дали ему имя. Это был Рагнар Черная Грива, Молодой Король, трижды проклятый еретик и бич Империума. После смерти Логана Гримнара он оставил оставшиеся войска Шестого легиона стремясь прославиться тем, что разрушил святилище Алого Короля. Руководствуясь жаждой крови Кхорна, Рагнар определил Мэдокса как лидера защитников и попытался вызвать его на бой.***
Повелитель Волков не был безумным берсерком. Он был умелым воином, с инстинктами, отточенными веками войны во имя своего ненавистного бога. Его проклятый клинок танцевал в его руках, его силовое поле каким-то образом звучало, как визг проклятых, когда он прорезал воздух. Несмотря на усилия Мэдокса, несмотря на то, что он укрепил свое тело всеми силами, которые он мог собрать, это было все, что Бессмертный мог сделать, чтобы соответствовать силе предателя. Они боролись уже несколько минут, и, за исключением нескольких вмятин в доспехах, ни один из них не получил серьёзных ран. Затем Волк заговорил, его голос полный ненависти и отвращения, нервировал даже Мэдокса. В разуме предателя была такая тьма, что даже Бессмертному стало не по себе. — Твой брат колдун убил лорда Гримнара, — прорычал Черная Грива. — Я отомщу за него твоей смертью! — Месть, — сказал Мэдокс с таким презрением, какое только мог себе представить, в этом слове, охотно раздувая пламя своей холодной ярости, чтобы сохранить свое внимание. — Это всё, на что годен твой род, хотя вы никогда не замечали, что не заслуживаете её, что всё, что случилось с вами было вашей виной! Единственным ответом Рагнара был бессловесный рев, и затем он двинулся еще быстрее, чем раньше. Мэдокс парировал удар своим посохом, затем повернул оружие в своих руках и нанес ответный удар. Он увидел ловушку слишком поздно, когда его оружие ударило Космического Волка прямо в грудь. Рагнар улыбался, несмотря на кровь, вытекающую из его раны. Он охотно принял удар, полагаясь на свою улучшенную физиологию и кощунственные дары своего покровителя. Его клинок уже двигался, нацелившись в мелкую брешь в обороне Мэдокса. Прикосновение оружия, которое пронзило его броню до самого живота, было мучительным. Инстинктивно он послал силу, чтобы закрыть рану в тот момент, когда лезвие покинуло его плоть, но что-то в ране помешало даже самому основному лечению. С вываливающимися из живота внутренностями, Мэддокс упал на колени. Перед ним Рагнар поднял клинок, чтобы нанести смертельный удар… … только для того, чтобы меч был заблокирован оружием, которое было только частично материальным. Мэдокс узнал призрачного воина - это был Алеф Юрос, последний из Тысячи Сынов, отправившийся на Просперо, прислушиваясь к зову своих мертвецов. Теперь он вернулся, но он больше не был смертным, а был одним из призраков, чьи голоса заставили его покинуть Легион. И еще были такие, как он, эфирные Астартес, которые проявились рядом с товарищами Мэдокса, стоя с ними против рабов Варпа. И снова Мэдокс услышал этот призыв, это провозглашение неповиновения, исходящее из разума каждого из двенадцати призрачных чемпионов: — Мы вернулись!***
Несмотря на вмешательство Мстительного, Мэдокс всё ещё был ужасно ранен. Клинок Рагнара был как-то проклят, и его сила помешала Бессмертному исцелить раны. И как раз когда он отступил, сам Сартораэль появился в сопровождении своих Повелителей Перемен. Двенадцать Мстительных собрались, чтобы противостоять Великим Демонам, и воздух потрескивал от энергий двух Сил, представленных этими сущностями. Из отряда, который Сартораэль привел с собой в Тераталион, восемь лордов остались в живых, а их общее число девять - благоприятное число слуг Тзинча. Мстительные были сильны, и у каждого из них все еще были воспоминания о войне против отродий Хаоса. Но они все еще были новичками в своих вознесенных формах, в то время как Повелители Перемен существовали тысячи, а может быть, и десятки тысяч лет. И хотя с каждым днем Виндикта становилась все более могущественной, Архитектор Судьбы существовал гораздо дольше и использовал свою накопленную мощь, чтобы укрепить своих слуг в этой самой важной битве. Со временем Повелители Перемен заплатят за этот дар, поскольку Тзинч был непостоянным, но на данный момент воля Изменяющегося Бога была сосредоточена на достижении победы на Тераталионе. Один за другим, Мстительные пали, разорванные в клочья когтями и колдовством, и Тысяча Сынов почувствовали, что их сущности теряют контроль над реальностью. Они не были уничтожены, но вместо этого были брошены в Эмпирей, где притяжение Просперо утащило их обратно в мир их смерти. Со временем они вернутся, чтобы связаться с живыми слугами Виндикты по всей галактике, но их участие в Осаде Тераталиона было окончено. После изгнания последнего из Мстительных, Вечный Наблюдатель поднял свой посох в своих когтистых руках и выпустил свое колдовство против ворот святилища. Эзотерические символы, выгравированные на его адамантиевой поверхности, вспыхнули, поскольку никто, кроме сыновей Магнуса, не мог их открыть - но мощь Сартораэля была слишком велика. Вечный Наблюдатель был избран своим лживым богом, действующим в качестве избранной руки Тзинча на Тераталионе, и в конце концов ворота упали с громовым звуком. Помещение за воротами было высечено в скале под Ахат-Якби, когда Магнус пал девять тысяч лет назад. Разработанное величайшими архитекторами Империума, оно было действительно огромным, простираясь на целые километры. В центре пространства была пирамида из белого мрамора, а на вершине этой пирамиды лежало дремлющее тело Алого Короля. Но остальная часть пространства была далеко не пустой. Ряд за рядом фигур окружал его, все обращённые лицом к коматозному телу Магнуса. На них были различные модели брони Астартес, сжимающие болтеры, которые не стреляли с тех пор, как они вошли в эту комнату, это были Рубриканты. Каждый из этих молчаливых воинов когда-то стремился в Пятнадцатый Легион, обещавший светлое будущее на службе Империума. Но, пройдя Рубрику, которая защитит их от генетической нестабильности, которая мучила их, они были уничтожены, обращены в пыль, запертую в броне. Такова была цена заклинания Аримана, полученного от Легиона в обмен на спасение его от гибели, наложенной на него Великим Мутатором. Десятки тысяч этих неудавшихся Астартес стояли там, совершенно неподвижно - армия молчаливых мертвецов, которую мог разбудить только действительно могущественный голос. Это был приз, разыскиваемый Сартораэлем, истинная цель Черного Крестового Похода. С ритуальным осквернением тела Магнуса Вечный Наблюдатель мог бы командовать Рубрикантами. Сартораэль вышел вперед, и древние обереги вспыхнули против его присутствия. Нахмурившись, демон отпрянул, прежде чем схватить ближайшего из своих и бросить его через ворота. С пронзительным криком Повелитель Перемен взорвался в огне, его физическая оболочка была поглощена силой оберегов. То же самое произошло с тем, кого Сартораэль бросил следующим, и тем же с последующим, пока, наконец, один Великий Демон не выжил, превратившись в сгущающуюся массу плоти и энергии Варпа благодаря истощенной силе заклинаний Пятнадцатого легиона. К тому времени остался только сам Сартораэль, и Вечный Наблюдатель засмеялся, когда он переступил порог святилища своего старого врага. Наконец, после тысячелетий планирования и интриг, настал час окончательной победы во имя Тзинча - уничтожить Алого Короля и угрозу, которую он представлял замыслам Архитектора Судьбы, и обратить наследие на службу Богу Изменений. Но когда он шёл к белой пирамиде в центре, проходя между рядами безмолвных Рубрикантов, за его спиной раздался голос, взывающий к нему.***
— Сартораэль! Вечный Наблюдатель остановился, затем повернулся. Там, идя к нему мимо тел слуг демона, позади него, был Хайон Черный, излучающий психическую силу. Вокруг него роились отголоски Просперианских мертвецов, их призрачные лица были обращены к Сартораэлю, их собственная ненависть к нему усиливала и без того значительную мощь Хайона. Медленно, сознательно Сартораэль шел по дороге, пока не оказался всего в нескольких метрах от Герольда. В течение нескольких секунд они просто смотрели друг на друга, единственным звуком была битва, которая всё ещё бушевала снаружи, когда Герольды Просперо сражались с остатками Черного Крестового Похода. — Посмотри на себя, — издевался демон, когда он нависал над Хайоном. — Посмотри, как далеко ты зашел, маленький Искандар, сражаясь со своими Нерожденными. Я горжусь тобой, правда. Из всех сыновей вашего отца ты единственный, кто приблизился к реализации своего истинного потенциала. — Оставь свою ложь, демон, — плюнул Хайон. — Я знаю, что ты хочешь сделать. Я этого не допущу! Смех Сартораэля был кошмарным сном - это был звук надежд, ставших реальностью самым ужасным, искаженным образом, давних верований, внезапно показавшихся ничем иным, как суеверием. — Ты не можешь победить меня, Искандар. Ты силён для смертного - но я намного больше этого. Этот маленький бог, которому ты служишь, - очень молодой, а я служу Силе гораздо старше. — Сейчас и посмотрим, — сказал Хайон, и атаковал Сартораэля, вскинув свой топор, ветры самой смерти кричали рядом с ним. Он двигался быстро, быстрее, чем когда-либо прежде, быстрее, чем когда он сражался с Агастри на Просперо. Сила Виндикта текла сквозь него, потому что перед ним стоял заклятый враг его Легиона, существо, которое было ответственно за все страдания и безумие, которые произошли на Тераталионе. В тот момент он был больше, чем Искандар Хайон, Бич Волков и Первый Герольд Просперо. Теперь он был воплощением справедливости, возмездие ставшей плотью. Посох Сартораэля встретился с Саерном, и древний силовой топор разбился на тысячу осколков, а Хайон был отброшен назад - только чтобы оказаться схваченным рукой Вечного Наблюдателя. Несмотря на все, что он пережил за эти годы, Хайон закричал, когда Сартораэль развернул свою силу против него, вырывая куски его доспехов и разрывал их на части. Смаргивая кровавые слёзы, Хайон уставился в глаза демона, едва способный удержать себя от потери сознания от боли и шока. — Ты действительно думал, что твоя новая Сила одолеет меня? — усмехнулся Сартораэль. — Я наследник Тзинча, маленький маг. Я вне времени, и мои знания выходят за рамки твоего воображения. Чтобы победить такого, как я, понадобятся не только твои жалкие уловки. Жестом Сартораэль бросил Хайона через всю комнату. Герольд врезался в стену, рядом со сломанными воротами, и рухнул на землю, где он и оставался неподвижным. — Смотри, — смеялся Великий Демон, — смотри как я воплощу возмездие Тзинча и оберну против вас всё чем дорожил ваш отец! Затем, Сартораэль повернулся к белой пирамиде, оставляя своего побежденного врага. От провала Хайон чувствовал привкус пепла во рту, когда он лежал на земле, его тело было сломано, его сила опустошена, его топор разбит. Он не мог двигаться, едва мог дышать. Он проиграл, и он ничего не мог поделать, кроме как наблюдать, как все, за что он боролся, было ужасно преобразовано злом, которое он не смог остановить. Часть его задавалась вопросом, даст ли Сартораэль милость смерти, когда он станет свидетелем того, как ужасное видение Просперо сбудутся. А затем рядом с ним появился кто-то, и он заставил себя повернуть голову к нему. Там стоял Мэдокс, нынешний лидер Тысячи Сынов, защищавших Тераталион. Хайон слышал о нем от Герольдов, которые совсем недавно покинули Легион. Так называемый Бессмертный был на грани смерти, его жизнь поддерживалась только постоянным использованием его великих способностей биомантии. Его аура, слабая и мерцающая, все еще была пронизана силой Виндикты - если он выживет достаточно долго, он тоже станет Герольдом. Но это вряд ли произойдет сейчас… — Теперь я вижу… свет Виндикты, — сказал Мэдокс между стиснутыми зубами, и Хайон слышал, как кровь капает изо рта при каждом слове. — Он нуждается в тебе, Хайон… Он нуждается в тебе живом. Мэдокс встал на колени рядом с Хайоном и положил руки на сломанное тело его древнего брата. Сила текла через Искандара, восстанавливая его тело и истощённые мышцы. В течение нескольких секунд Мэдокс просто сидел неподвижно используя свои навыки, чтобы исцелить Искандора. А потом он упал и больше не двигался, последняя искра его жизни была потрачена на исцеление ран Хайона. Сколько братьев, которых видел Искандар, умерли сейчас? Сколько ещё он увидит, прежде чем это наконец закончится? Почему ты не дашь мне умереть? Он с горечью подумал, едва не захлёстнутый отчаянием, накопившимся за века сражений и медленного погружения всего Империума во тьму. Сколько ещё может выдержать одна душа? Сколько потребуется, тихим голосом прозвучал ответ в его голове. Хайон заставил себя посмотреть вверх, игнорируя причиненную боль. Там, над своим собственным трупом и телом Хайона, находился призрак Мэдокса, смотрящий на спасенного брата. Он больше не носил шлем, и на его лице не было ни гнева, ни осуждения сомнений Хайона - только доверие. Даже после смерти Мэдокс верил, что Хайон выполнит свой долг. Как он мог разочаровать кого-то, кто пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти его? Несмотря на боль - Мэдокс спас ему жизнь, но Хайон был ещё далеко не полностью исцелён - он пополз к пирамиде. Он не знал, что он будет делать, что он мог сделать, но он не сдавался. Он не поддастся отчаянию. И он пополз, сантиметр за сантиметром - и тогда произошло чудо. Сартораэль поднимался по ступеням пирамиды и был уже на полпути к вершине, когда перед ним без предупреждения появился диск яркого света, который остановил его. Хайон узнал психический отпечаток варп-портала, поскольку сила, стоящая за ним, была ему неизвестна. Из портала появился первый силуэт, и Сартораэль презрительно усмехнулся. Затем появилась другая, меньшая фигура - и Вечный Наблюдатель застыл в шоке, прежде чем взвизгнуть в отрицании и страхе. Лежащий на земле, Хайон улыбнулся. Он знал этих двоих - он знал их обоих. В прошлом он ходил рядом с ними, и хотя их расставание не было мирным, он знал, что они оба являются врагами Изначального Уничтожителя. Самое главное, он знал, что означает их приход. Изгнанник вернулся.