Ересь Робаута

Император Константин Вечный, первый и последний по имени, смотрел на войска, которые собрались с целью покончить с его властью. Они пришли издалека, сплотившись под знаменем восстания, как только стало ясно, что в этом деле есть нечто большее, чем в семи предыдущих попытках бунта, которые он безжалостно и жестоко сокрушил. Полчища зверолюдей, одетых в толстые металлические пластины, родом с пустынных равнин, маршировали рядом с усмиренными демонами Говорящей Горы и армиями культистов из Кристаллических Башен, чьи правители заключили союз против Константина. Сто одиннадцать лет прошло с тех пор, как Константин узурпировал трон, положив конец войне за престолонаследие, последовавшей за кончиной императора Августа Четвертого, и доказал, что он один достоин править миром демонов. Первым своим указом новоиспечённый император переименовал планету в Константиниум. Его правление было не самым долгим - этого добился император Инфернус III, который почти тысячу лет был государем мира демонов, прежде чем его враги совершили великий ритуал, изгнавший семнадцать Нерожденных, привязанных к его плоти, которые поддерживали его жизнь все эти годы. Но царствование самого Константина все еще было одним из самых долгих, которые были записаны в Анналах Триумфа, прежде чем он приказал сжечь их, чтобы никто больше не смог оспорить его превосходство. Оглядываясь назад, можно сказать, что этот жест был преждевременным. Многие Лорды и Леди Королевства восприняли это как оскорбление, явное пренебрежение традициями, по которым корона Императора переходила от одного избранника Хаоса к другому с тех пор, как небеса планеты запылали варп-огнём. Никто из живущих не помнил, как тогда назывался этот мир, поскольку почти каждый Император или Императрица с тех пор меняли название планеты, заняв трон. При правлении Августа он назывался Шкра’Кейл - слово, которое переводилось с языка демонов точнее всего как «символ славы». Несмотря на древнее прошлое Константиниума, он был замкнут в круговороте войн, завоеваний и тирании на протяжении тысячелетий. Любой Император или Императрица, благословленные Губительными Силами, возносились к вершине иерархии знати, подчиняли себе планету и поддерживали свое правление силой и колдовством. Рано или поздно эти аристократы - Лорды и Леди Королевства, носящие всевозможные титулы, - начнут проявлять недовольство и поднимут восстание. В конце концов, одно из этих восстаний увенчается успехом, или император погибнет от рук убийцы, или заслужит неудовольствие своего покровителя, и после очередной жестокой войны за престол на трон взойдёт новый император. У всех четырех Тёмных Богов были свои избранники, достигшие этого высокого положения - хотя те, кого благословил Нургл, были немногочисленны и удалены друг от друга, поскольку другие лорды всегда собирались вместе, чтобы предотвратить их восхождение из-за следовавших за этим разрушительных эпидемий. Лорды и Леди могли бы покончить с преемственностью Императоров, отказавшись от своей власти. Но это лишило бы их возможности однажды захватить трон для себя, и независимо от того, кому из Богов Хаоса они служили, никто не хотел отказываться от этого шанса. Так продолжался этот цикл, и каждые несколько десятилетий миллионы гибли в жестоких войнах. Константин стремился положить конец этому циклу, сделав себя последним императором мира. Он прилетел на эту планету, он знал, что борьба Лордов и Леди, какими бы впечатляющими они ни казались своим последователям, не шла ни в какое сравнение с великими битвами, бушевавшими внутри Губительного Шторма и за его пределами. Следуя предписаниям Кодекса Хаотика, Космодесантник Хаоса быстро завоевал свои собственные владения, прежде чем занялся экспансией. Ему потребовалось десять лет, чтобы собрать достаточно союзников и закончить войну за престолонаследие, вспыхнувшую вслед за безвременной кончиной Августа от руки его главной наложницы, но что такое десять лет для бессмертного? И он станет бессмертным. Константин пережил восстание Робаута против Лживого Императора, пережил Нерожденный Крестовый Поход, пережил внутренние конфликты в своём легионе и испытания, посланные Губительными Силами. Он не умрет здесь, на этом захолустном мире, от войска, которое никогда не ступало на другую планету. Он выживет. Он будет вечен. Таково было обещание, которое Константин дал самому себе, когда он избрал Путь распутства, предпочтя учение Слаанеш учению Хаоса Неделимого. В Галактике, где каждая клятва, которую он дал, превратилась в пепел, где каждое дело, за которое он боролся, было раздором, Константин, который когда-то командовал двадцать седьмым капитулом Тринадцатого Легиона, решил, что он мог по жизни доверять лишь самому себе. Его собственная жизнь была единственным, что осталось неизменным, единственной постоянной в существовании, поглощённом Хаосом. Это восстание не убьёт его. И теперь Император Константин смотрел на поле битвы и обдумывал варианты действия. Предыдущие стычки с повстанческими армиями значительно истощили его собственные силы, как и предательство в рядах его так называемых верных последователей. Теперь с ним оставались только самые верные - его Постоянные. Из всех его войск только их верность никогда не подвергалась сомнению, потому что у них никогда не было выбора. Каждый из них был взят в младенчестве, выбран за отсутствие мутаций и перекован заново в тайных Залах плоти. Там слуги Константина наполнили их генным семенем его мертвых братьев, погибших в катастрофе, которая привела его на эту давно забытую планету. Константин лично пометил каждого из них ритуальным кинжалом, когда их превращение завершилось, вырезав на их коже первый слог демонического имени, которое Тёмный Принц даровал ему. Таким образом, они были связаны с его волей - немногим больше, чем марионетки, наделенные силой Астартес и оснащенные лучшим оружием и доспехами, которые мог предоставить Константиниум. Несмотря на всю свою мощь, под командованием у Императора было лишь пять тысяч Постоянных - меньше одной десятой части от всех сил, которые сейчас были направлены против Константина. Хуже всего было то, что мятежников становилось всё больше - поскольку Константин был вынужден покинуть трон и потерял большую часть своих сил, восстание распространилось на тех Лордов и Леди, которые увидели возможность укрепить свое положение в новом мировом порядке. Без оставшихся союзников верные Константину войска рано или поздно будут разбиты в пух и прах. Император Константиниума обдумывал свое положение, в то время как армия мятежников ждала подкрепления, сдерживаемая волей своих повелителей. Константин принес в жертву Варпу своих оставшихся смертных слуг в надежде призвать достаточно могущественных демонов, чтобы переломить ход битвы. Но ни один Нерождённый не откликнулся на его зов, даже самый низший из адских духов. Сначала император полагал, что это результат вражеского колдовства, но вскоре понял, что такой подвиг не по силам даже самому могущественному колдуну на демоническом мире. Здесь действовало нечто большее. На рассвете четвертого дня войска мятежников начали наступление на позиции Константина. Именно тогда комета пронеслась сквозь пылающие Варпом небеса и рухнула перед укрепленным лагерем Императора. Из кратера появилась золотая крылатая фигура с чашей и мечом в руках. Сангвинор прибыл на Константиниум, чтобы сделать предложение Императору. Империя сына Робаута Жиллимана была потеряна: даже если все армии, которые собирались напасть на него, будут уничтожены, восстание было слишком масштабным, чтобы его можно было подавить окончательно. Но если Константин посвятит себя и своих Постоянных одной единственной битве под знаменем Сангвинора, то это даст ему возможность отомстить тем, кто бросил ему вызов. Загнанный в угол и сохранивший только свою израненную душу, Константин принял предложенную Сангвинором чашу и отпил из нее. Не успели его губы оторваться от нечестивого артефакта, как сделка была заключена. На протяжении тысячелетий Константиниум был защищен от превращения в такой же хаос, как и большинство демонических миров, но не одной чрезмерной волей могущественного властелина, а древним заклинанием, сотканным первым императором, которое гарантировало, что самые страшные воздействия Губительного Шторма будут сдерживаться до тех пор, пока избранник Хаоса сидит на троне, который он выковал. Теперь Константин, который всё ещё оставался Императором, разрушил это древнее заклинание. По всей планете поверхность задрожала и покрылась трещинами сотрясалась, а демоны вырывались из-под земли или поднимались из мертвых тел. Вода в реках превратилась в кровь, а горы рассыпались в триллионы крошечных хищных насекомых. В южном полушарии воздушный поток, который оберегал половину континента от зимних заморозков, стал ядовитым, что привело к мучительной смерти миллионов. Эффект был ещё более заметен вблизи Константина и Сангвинора. Внушительный легион демонов Слаанеш спустился с небес, в то время как все путы отродий Говорящей Горы разом освободились. Огненные метеоры бомбили поверхность планеты, оставляя нетронутыми только землю рядом с войском Константина. Несколько часов спустя Константин осмотрел изуродованные останки своих врагов и улыбнулся. Затем он повернулся к Сангвинору и сказал, что готов выполнить свою часть сделки. Одним жестом Сангвинор создал арку из костей мертвых и вплел их души в проход, ведущий в Эмпиреи. Окруженный криками поверженных врагов, Константин повел своих воинов вперед. Проход был достаточно узким, чтобы Постоянные смогли пройти по нему гуськом. В течение нескольких часов они маршировали из опустошённого мира демонов в Море Душ, и каждый из них сделал один глоток из чаши Сангвинора, прежде чем погрузиться в бездну - необходимая предосторожность, как уверял посланник Слаанеш, чтобы пережить переход. Это не было ложью, но, как и всё сказанное теми, кого коснулся Хаос, это была не вся правда. Когда Постоянные проходили через Варп, каждый из них становился сосудом для могущественного Нерождённого, притягиваемого к ним проклятой жидкостью, которую они испили из чаши. По мере того, как Константин шёл вперёд, следуя по пути, проложенному Сангвинором, рабы, которых он создал из генного семени своих братьев, становились все более и более искривленными. Их сломленная воля не могла соперничать с силой демонов, и их мерцающие души легко пожирались. Сам Константин остался нетронутым, защищённый благословлением Сангвинора и клеймом Слаанеш на его душе. Но даже он был охвачен видениями Варпа, узрев образы того, что было, что было и что ещё может быть. Его самовлюблённость становилась всё более безумной, поскольку он сам был единственным в своём окружении, на кого он мог положиться, чтобы остаться прежним, единственным субъектом, которому он мог доверять, чтобы быть настоящим. Наконец, Император разрушенного демонического мира и его армия демонхостов вышли из Варпа на поле битвы. Под пылающими небесами, не столь непохожими на те, что они покинули, под звуки войны и ужаса, наполнявшие воздух, Константин увидел перед собой огромную башню, затмевающую все остальные строения, которые окружали его войско и простирались так далеко, насколько это могли разглядеть его глаза. И Константин знал, что это было та башня, которую Сангвинор хотел обратить в прах. Лорд Хаоса поднял свой клинок, и его Постоянные, всё ещё связанные его волей, несмотря на своё ужасное превращение, бросились на стены Башни Гегемона.