Ересь Робаута

Шахтёрское поселение XNU-17649, которое его жители, добывавшие редкие минералы, называли «Ксанаду», располагалось на безжизненной планете Каракоз и было почти отрезано от населённой части Галактики. Как и в других таких же поселениях, разбросанных по поверхности мира, несколько сотен шахтёров, охранников и обслуживающего персонала жили под землёй, дышали переработанным воздухом и водой, которая уже прошла через тысячи тел. Единственное, что их связывало с Империумом - грузовой шаттл, который раз в месяц забирал добытую руду и привозил провизию, запасные части и, время от времени, новых работников на смену улетающим. По началу, никто не понимал голосов. Никто даже не отмечал их, хотя они были слышны всем. После первого убийства администрация заявила, что голоса были не голосами, а изменением атмосферного давления из-за незначительной неисправности в рециркуляторах воздуха, которая и создавала непонятные звуки. По мнению начальства поселения, беспокоиться было не о чем, и любой, кто с этим не соглашался, разводил панику. Было несколько арестов, затем публичная казнь опознанного убийцы, и никто больше не говорил о голосах вслух. В конце концов, они особенно-то и не нервировали, если к ним привыкнуть. Как печальная, скорбящая песня, которая сопровождала рабочих повсюду, от их тесных жилых помещений до шахтных туннелей. Затем появились граффити, вырезанные на стенах тесных коридоров горными инструментами. Силовики изо всех сил старались найти преступника и, в конце концов, схватили одного из старейших шахтеров из его жилой камеры. Он кричал и бесновался, когда его арестовали, утверждая, что он лишь ''записывал речь голосов'' и что ''крик должен быть разнесён''. После того, как его признали невменяемым, шахтёра казнили, а испорченную стену заделали. Но менее чем через десять дней такие же отметки были обнаружены в трех отдельных местах XNU-17649. На этот раз виновниками были рабочие, которые отремонтировали повреждённую стену. Проявив удивительную прозорливость, надзиратель с помощью сервитора заделал повреждения и отправил троих рабочих в лазарет. Когда очередной шаттл покинул Ксанаду, на нём вывезли секретный отчёт о том, что произошло в поселении, запрос на замену рабочих и троицу нарушителей порядка, погруженных в медикаментозный сон. На этом история могла бы закончиться, по крайней мере, до тех пор, пока голоса Каракоза не сведут с ума еще одного шахтера Ксанаду. Но отчет, присланный добросовестным надзирателем, включал изображения граффити, сделанное оптикой сервитора, который отремонтировал стены. В то время чиновник не придал этому значения. Очевидно, безумие было вызвано каким-то патогеном, оставленным на месте первой отметки первым вандалом. Троица, которую он отослал, была помещена в карантин, и, поскольку у медицинского персонала шахтёрского поселения не было никаких симптомов, этих мер было достаточно, чтобы держать инфекцию под контролем, даже если они не смогли идентифицировать её источник с помощью своего ограниченного оборудования. Эта картина была включена в отчет только для полноты картины. Первый же чиновник, увидевшая отчет, уничтожила фотографии, отравила трех пациентов, пока они спали, и отправила на Ксанаду замену вместе с обнадеживающими банальностями о том, что дело расследуется. Затем она отправилась на ближайший космопорт и провела ночь с офицером корабля в отпуске на берегу, шепча ему на ухо песню Ксанаду, пока он спал. На следующий день после того, как он покинул планету, чтобы вернуться на свой космический корабль, она покончила с собой, стерев последние следы знака Ксанаду в системе. С этого момента проклятие Ксанаду перемещалось из одного места в другое, оставляя за собой след из мертвых тел и загубленных душ. От звездной системы к звездной системе, от сектора к сектору, от сегмента к сегменту, всегда ускользая от внимания, никогда не заражая больше одной души за раз. Проклятие скрылось в людских массах, пока, наконец, не достигло Терры, доставленное туда офицером ауспекса на звездолёте паломников. Исповедь передала проклятие священнику Экклезиархии, который начертил знак на документе, отправленном клерку Администратума вместе со списком требований для предстоящих празднований конца тысячелетия. Оттуда оно распространилось вверх по лабиринтной цепочке командования Администратума, пока, наконец, не достигло своей цели: скромного писца, ответственного за одну из многих демонстраций, запланированных в праздничный день. В последние часы года миллионы паломников собрались на огромной площади, расположенной среди усеянной шпилями территории, что когда-то называлась Европой. Каждому из посетителей были выданы разукрашенная униформа и номер позиции, на которой он должен был стоять. Всё это было задумано так, чтобы паломники выстроились в изображение золотой Аквилы на алом фоне. Там они бы выслушали речь Экклезиарха, первую в новом тысячелетии, когда он обратился бы к верующим с балкона высокого собора. Бальдо Слист, нынешний верховный жрец Адептус Министорум, приказал устроить это зрелище как демонстрацию своего влияния и престижа, чтобы усилить воздействие его послания, когда оно будет транслироваться по всей Терре. Проведение этого мероприятия в Европе, а не на южном континенте Австралии, где располагалась штаб-квартира Экклезиархии на Терре, было политическим ходом, чтобы показать другим Высшим Лордам, что влияние Имперского Кредо охватывает весь Тронный Мир. Это также было частью плана Альфа-Легиона, чтобы вера была на всей планете была на небывало высоком уровне, чтобы облегчить восхождение Императора к божественности. Но всё пошло не так. Собравшиеся на площади паломники вышли на заданные позиции и образовали Метку Ксанаду, и это изображение оказалось транслировано на пол-континента. Трансляция была короткая - оперативники Альфа-Легиона, прикрывавшие Экклезиарха, увидели нечестивую икону и тут же отрубили видеоканал; их защитные гексограмматические татуировки обжигали кожу, противостоя порче. К счастью, влияние Хаоса, будучи столь широко распространённым, ослабло. Однако миллионы людей поддались ему, и хуже всего пришлось паломникам, которые выстроились в нечестивый знак. Те из них, что носили на себе алую одежду, вспыхнули варп-огнём, образовав огромную пылающую руну, а остальные закричали в агонии, когда их тела начали распадаться, и в них воплотились низшие порождения Тёмного Принца. Посреди этого кошмара восстал Хранитель тайн Канатара, который не посещал Материум уже десять тысяч лет. Во времена Ереси Робаута Канатару призвали демонологи Девятого Легиона, и он собрал урожай боли и раздора, а в ходе Очищения на планете Каракоз Серые Рыцари развоплотили демона и раскололи его сущность. Планета была сожжена дотла в ходе битвы, цветущая прежде на нём цивилизация обратилась в пепел Демоном и Рыцарями, а души местных жителей или изгнаны из тел, или сожраны Нерождёнными. По приказу скрытного Капитула мир был объявлен запретным для всех, но, к сожалению, человеческая память хрупка. Со временем о запрете забыли, и планету вновь колонизировали. Медленно мелкие грешки да похоть горняков пробудили останки Канатары, и его призрак напевал им, выписывая своё имя на их душах, чтобы добраться до Терры до того, как наступит Конец Света. Кто может сказать, почему о приказе забыли? Лабиринтоподобная бюрократия Администратума лежат за пределами представимого. Однако всё же это была не воля случая, а намеренная работа тёмной силы, желавшей перенести важную фигуру на Терру в соответствии со своими замыслами. Канатара притянул к себе души потерянных и из них сформировал своё воплощение, высокое и великолепное. Демон направил свой губительный взор на Слиста, который всё ещё стоял на балконе, напуганный увиденным. При всей амбициозности и самолюбии Бальдо Слиста его вера в Бога-Императора была сильна, и появление что Великого Демона, что пылающей Метки Ксанаду не смогло совратить его. Канатара увидел это и испытал приступ злобы, что чья-то душа не признает его великолепие. Хранитель тайн поднял один из своих клинков, и окружавшая его орда демонов рванулась вперёд, карабкаясь по стенам храма, в котором Экклезиарх намеревался проводить церемонию. Оправившись от шока, телохранители Слиста преградили им путь, и тогда Канатара прыгнул вперёд на сотни метров с площади и с невозможной грацией приземлился на балкон. Окутанные нечестивым присутствием Великого Демона многие из защитников Экклезиарха поддались ему и пали на колени, не замечая того, как прихвостни вторженца принялись острыми когтями рвать им глотки. Канатара зашагал вперёд, перерезав всех, кто остался стоять на ногах, пока перед ним не оказался Бальдо Слист. Хотя древнее сердце священника трепетало от страха, он не обернулся назад и не обратился в бегство, каким бы безнадёжным оно не было. Бальдо, держа в руке Розарий и читая молитвы, проклинал демона и призывал к Богу-Императору, его Святым и священной земле, на которой был построен собор. И за его словами была сила, которая обожгла идеальную кожу Хранителя тайн, оставив на ней ожоги. К несчастью, это только больше разозлило Канатару, и он набросился на Экклезиарха, изрыгая обещания страшных мучений из своей полной игловидных клыков пасти. Смерть Слиста была ни быстрой, ни безболезненной. Однако он до самого конца отказывался поддаться Хаосу. Вслед за тем, как кровь одного из Высших Лордов Терры осквернила священную землю, Канатара, Он Чьи Копыта Раскалывают Горы и Чей Голос Убаюкивает Солнце, засмеялся и поднял вверх лапу, на которую была насажена отрубленная голова Слиста. Собор задрожал, его древняя конструкция не выдержала искривляющего присутствия Великого Демона, так как теперь некому было ему противостоять. Колонны начали обрушаться, арки рассыпались, хороня под обломками сотни обезумевших паломников. Жаровни запылали варп-огнём, серебро и золото расплавились, чтобы затем образовать порочные узоры. Канатара развернулся назад, чтобы осмотреть причинённое им опустошение, и опустил свой взгляд на площадь, на которой скакали как безумцы только что обращённые культисты и демоны. Он улыбнулся и посмотрел на небеса. Они были закрыты смогом и отражали миллиард огней Тронного Мира. — Как будет на поверхности, — прошептал Хранитель тайн таким голосом, от которого у разбитых статуй Святых во всём разорённом соборе потекли из глазниц чёрные слёзы, — так будет и на небесах. Он поднял свои четыре руки в праздничном знамении, насмехаясь над похожим жестом, который исполнил несколько минут назад на этом же балконе Слист. — СЛАВА ПРИШЕСТВИЮ ДЕТЕЙ ИСТИННОГО БОГА! СЛАВА АНГЕЛУ СЛААНЕШ!