***
Мужчина не помнил своего имени. Как и почти всю свою жизнь, он утонул в океане скорби. Жрецы нашли его в канаве, после того, как его жизнь пошла прахом, и они переделали его. Они называли себя Слезами Ангела. Никто не знал, откуда взялось это имя, хотя некоторые говорили, что оно было даровано самим Великим Ангелом. Человеку было все равно, откуда взялось это имя. Там, где Ложный Император оставил его, оставил их всех, Ангел не оставил. Он оплакивал их страдания, жестокость, которую они перенесли. Он принял их и пообещал им месть. Все, что он просил у них взамен, было их горе, и именно по этой причине жрецы вскрыли человеку череп и поместили внутрь машины. Машины проникли в его мозг, и заставили его снова пережить худшее воспоминание - то, что уничтожило его, что загнало его в объятия Слез. Снова и снова, без конца, воспоминания повторялись в его сознании, оставляя его едва осознающим реальный мир, едва способным существовать в нём. Боль от воспоминаний была так же сильна, как и тогда, когда это случилось на самом деле - но в этом и был смысл. Его горе должно оставаться чистым, должно оставаться таким же сильным, как и в тот ужасный день. Поэтому он позволил священникам вставить имплантанты в его череп, чтобы он никогда не забыл, чтобы он никогда не простил. Сколько лет прошло? Человек не знал. Но наконец-то настало время. Ложный Император был мертв. Жрецы собрали Слезы, всех - и их было так много, гораздо больше, чем человек когда-либо видел - в ожидании… чего-то. Он не знал чего, но… Тогда, он увидел это. Слугу Ангела, поднимающегося из глубин. Машины погрузились в его мозг ещё глубже, и среди боли и горя, он чувствовал поток силы, текущий через его пораженное тело. Во имя Ангела, они убьют всех, кто служил Ложному Императору. Они снесут весь прогнивший Империум, и когда Великий Ангел займет его трон, он переделает галактику по своему образу и подобию. Он принесёт рай - конец скорби, конец печали, конец мучений. Конец страданиям мужчины. Конец его слезам.***
Основы мира дрожали, когда корабли падали с орбиты, и Слеза Кошмаров изменяла законы физики. Целые секции улья рухнули, создавая завалы, протянувшиеся на десятки километров, полные трупов и раненых. Но на фоне этого опустошения остались небольшие очаги порядка. Один из них сформировался на пути Ирии и её последователей, хотя его лидер понятия не имел о приближающейся угрозе. Много лет назад Сальвор Лермантов был солдатом в Астра Милитарум. Более десяти лет он служил в Имперской Гвардии, сражаясь во имя Бога-Императора на трёх мирах, и заслужил много наград за свою храбрость и боевое мастерство. Двенадцать лет назад, чудом пережив столкновение со стаей орков, Сальвор подал прошение об отпуске, чтобы совершить паломничество на Святую Терру, чтобы поблагодарить Владыку Человечества за выживание его взвода. Его начальство замолвило словечко, чтобы этот отпуск был одобрен Муниторумом до того, как солдат умрет от старости, и Сальвор начал долгое путешествие на Терру. По воле судьбы или слепой случайности, Сальвор действительно достиг Тронного Мира, прибыв менее чем за десять лет до Конца Света. Но он никогда его не покинул. Оказавшись в толпе паломников, он увидел страдания народа Терры, убожество и страх, веками давивший на них. Более того, когда он случайно отделился от толпы паломников заблудившись в тёмных глубинах, он стал свидетелем нападения чудовищ, обитавших под поверхностью - серийных убийц и мутировавших монстров, порожденных тридцатью тысячами лет накопленных токсинов. Понимая, что повелителей Терры не волнует судьбе угнетенных Тронного мира, Сальвор решил посвятить свою жизнь помощи им. С тех пор Сальвор стал известен как Эмиссар. В темноте он собрал вокруг себя людей, построив общество, основанное на принципах взаимопомощи и совместного использования тех немногих ресурсов, которыми они располагали. Чтобы защититься от чудовищ, его последователи создали грубое оружие - молоты из нанизанного на арматуру рокрита и кустарные огнеметы. Они не использовали ножи, потому что знали о последствиях пролития крови на Терре. Несмотря на все усилия Инквизиции, легенды всё ещё говорили о Ложном Ангеле, и о том, как кровопролитие может пробудить его ото сна. Ко времени Конца Света группа Эмиссара насчитывала десятки тысяч людей - мужчин, женщин и детей, верных слуг Императора, если не Высших Лордов. Несмотря на усилия Сальвора, некоторые группы из общины начали нападать на имперские учреждения, совершая набеги в поисках лучшего оружия и припасов. Ордо Еретикус уже начинали давить на них. Но смерть Императора и начало Войны Ангела положили конец этим проблемам. Когда Война Ангела потрясла Терру, Сальвор сделал все возможное, чтобы защитить своих людей. Он собрал всех своих последователей, используя всю свою харизму, чтобы не дать им поддаться свирепствовавшему безумию. Среди анархии, Эмиссар дал им цель: заботиться друг о друге и о других брошенных детях Святой Терры. На вершине горы обломков, Сальвор Лермантов создал армию, которая сражалась и против культистов, и против демонов, вынужденная противостоять безымянным ужасам Варпа благодаря вере, пережившей Императора. Вместе с его ополчением сражались солдаты и хранители Имперского Закона, которые были отрезаны от своих командиров и искали место, где они смогут сражаться и, в случае необходимости, погибнут. О том, что действия Сальвора и его последователей были технически преступлениями против Лекса, гарантирующим казнь, было благоразумно забыто. В тот отчаянный час тирания Империума наконец ослабла, и сыновья и дочери Человечества стали едины. В глубине Ташкента Хранительница Тайн Ирия почувствовала сплоченность армии Сальвора, сияющий очаг порядка и веры среди прекрасного безумия, и это оскорбило её. Первоначально, Великий демон Слаанеш стремилась направить свои постоянно растущие силы из улья в сторону Императорского дворца, чтобы обратить неисчислимые миллиарды отчаявшихся душ, живущих в Вечном городе за стенами. Но неповиновение Эмиссара было оскорблением славы её хозяина, и потому Ирия направила своих приспешников уничтожить и сокрушить тех, кто осмелился цепляться за порядочность и человечность в час триумфа Слаанеш. Когда армия культа Дистиллята приблизилась к импровизированному лагерю Эмиссара, демонические сущности уже кружили перед обороной лоялистов, испытывая их оборону. Несмотря на их храбрость, смертные были жестоко подавлены адскими хищниками, чей злой умысел был подкреплен волей Ирии. В конце концов, построение было прорвано, и внутрь прорвалась стая Нерождённых Слаанеш. Они рвались вперёд, влекомые к импровизированному полевому госпиталю болью и мучениями всех собравшихся там раненых душ, как мухи, летящие на запах падали. Среди бесчисленных раненых последователей Сальвора, которых вытащили из разорения, лежал один человек, по размеру превосходящий всех, кроме огринов - ибо слова и идеалы Сальвора нашли поддержку даже в грубых разумах нелюдей. Даже в безмолвном покое, человек был гигантом, его мускулатура говорила о генетических изменениях и жизни без лишений, от которых страдали почти все терранцы. Верноподданные нашли его голым и без сознания возле развалин памятника, настолько старого, что никто не помнил его назначения, и вытащили его скорее по привычке. На его теле не было явных ран, и потому немногие медики в общине проигнорировали его, сосредоточившись на тех, кто нуждался в их внимании. Пламя жизни этого человека однажды было погашено. В глубочайшей тьме, под ножами чудовищ, питавшихся страданием, его свет потух. Но его брат раздул потухшее пламя и с тех пор оно горело вечность. Свет засиял ещё раз, и глаза дремлющего гиганта открылись.***
Он услышал крики. Это был знакомый звук. Люди, убиваемые монстрами, тщетно сражающиеся, чтобы удержать зверей от своих собратьев. И он, беспомощный, неспособный ничего сделать… Нет. Только не снова. Я. Не. Позволю. Встать. Он оказался среди них прежде чем демоны сумели отреагировать, ухватившись за голову одной твари и накалывая её на острый выступ на руке другой, пробивая глаз и то что заменяло демону мозг. — Ты, — прошипел демон, ведущий эту стаю адских мерзостей. Конечно, он узнал его. Он вырезал напоминание о себе в Варпе, когда этот мир горел в прошлый раз. — Ты не сможешь - Он не слушал его слова. В этом не было смысла. Вместо этого он подобрал обломок рокрита, одним движением и отправляя его на встречу с гротескно идеальным лицом демона, заставляя того отшатнуться, прежде чем прыгнуть к нему, забивая тварь голыми руками. Через несколько мгновений все закончилось. Демон умирал, насколько это можно было сказать о бессмертной сущности. Какой-то полупрозрачный ихор капал из его ран на выжженную землю, которая шипела и горела от ядовитого прикосновения. Он стоял в адском хоре выше, чем большинство. Не так высоко, чтобы его можно было назвать Великим, но на голову выше остального адского воинства, рожденного каждым действием и мыслью Темного Принца. Поднятый из бездны махинациями Ангела, он прорезал свой путь через сотни людей, прежде чем воин положил ему конец. Но, в конце концов, это был всего один демон, и осталось ещё очень много. Война Ангела бушевала не только на Святой Терре, но и по всей Солнечной системе. Их было так много, что казалось, будто Двор Слаанеша опустел, извергая непрекращающуюся волну ужасов на колыбель человечества, пытаясь утопить её мерцающий свет в потоке кошмаров. В горящих небесах Тронного мира, падали Титулованные, изливающие свою боль и безумие на несчастных жертв. Время от времени земля вздрагивала, когда один из них обрушивались на землю, независимо от того, как далеко они приземлились. Ибо их падение было как метафорическим, так и буквальным, и Эмпирей воплощал всю тяжесть этого удара по Терре в реальность. Они должны были умереть, отдалившись от раны в ткани реальности. Но этого не случилось, и они поднялись из кратеров, образовавшихся от их падения, в горящих и искривленных доспехах, завывая в ужасных мучениях. Душа воина разрывалась от вида того, во что превратили его братьев. — Дети Сланеш выкрали их среди звёзд, пока их родной мир горел в огне крестового похода Фабия. Руки воина сжались в кулаки при упоминании Архиотступника. Однажды он тоже поплатится. Он обратил свой взор, горящий мягким золотым светом, на демона у его ног. Его воскрешение избавило воина от шрамов, но не могло скрыть ни усталости в его взгляде, ни абсолютной решимости. — Сколько ещё? — прохрипел умирающий демон, и даже в муках растворения и лицом к лицу со своим палачом, он умудрился звучать насмешливо. — Сколько ещё ты сможешь продолжать, Люций? — Пока вы не иссякнете, — сказал Люций Возрожденный, раскраивая голову демона ногой.***
Можно только догадываться, какие эмоции испытывал Люций, оценивая свое положение. Он был здесь, на Терре, через десять тысяч лет после своей смерти в Осаде и Тронный мир снова подвергся нападению. Только на этот раз с ним не было его братьев - только разношерстное войско, которое собрал Сальвор Лермантов. Знания затопили мозг Возрожденного, как это было во время Осады. Когда Люций вернулся из Кровавых Войн и ступил на Тронный мир его охватили предупреждения о будущем, которые направляли его среди охватывающего весь мир поля битвы. Эти предчувствия, принявшие форму и голос потерянных братьев, помогли ему спасти жизни многих его собратьев, сохранив героев, чьи деяния сформируют Империум в грядущие тысячелетия. Теперь же оно вернулось, больше не выдающее себя за голоса братьев, и дало ему ощущение того, что происходило по всей Терре. Он знал, не зная каким образом, что кричащие метеоры, падающие на Терру, когда-то были потомками его братьев. Он знал, что это была Война Ангела, и что судьба человечества висела на волоске. И он знал, что вскоре, враг пошлёт одного из своих чемпионов, чтобы попытаться убить его, прежде чем он может сделать что-нибудь, чтобы склонить баланс в пользу Империума.***
Мы видим Люция. Люций - величайший фехтовальщик своего времени и всех последующих поколений. Люций Преданный, Люций Верный, Люций, который погиб под ножами чудовищ и был возвращён к жизни руками брата. Он долго спал, свободный от кошмаров и воспоминаний, но теперь он вновь воскрес, поскольку мир, за который он так много погибал, снова страдает от присутствия Великого врага. Его душа окутана огромной ответственностью, которая предназначалась для кого-то гораздо более могущественного, чем легионер. Но её предполагаемый носитель отказался от своего долга, чтобы вместо этого преследовать бесконечные амбиции, и потому эта судьба стала заботой другого бессмертного. Мы видим копье молнии, которым владеет рука старого друга Омегона, и мы слышим звук, с которым судьба срезается с того, кто хотел бы стать богом. Эта судьба ему не подходит, и тяжко лежит на душе Люция. Но он не позволит ей раздавить его. Он выдержит, как и прежде. Мы видим коридоры Кровопролитных Войн. Мы слышим шепот извне, который обещал ему силу и славу. Мы видим, как он игнорирует их все, продолжая свою кампанию возмездия против друкхари. Месть, долг, честь - всё это одно и то же для Люция, и он не сдастся. Кровопролитные Войны для него никогда не заканчивались. Это Возрождённый, брат. Тот, кто заставляет демонов бояться, а Тёмного Принца рычать от ярости. Воплощение Третьего Легиона, каким он всегда должен был быть. Наш потерянный брат бы гордился.***
На лице Люция не было тех шрамов, которые он носил до смерти во время Осады Терры, но оно всё равно оставалось идентичным тому, что Эклизиархия использовала в своих проповедях. Теперь, увидев его в действии, последователи Эмиссара узнали его - до этого те немногие, кто видел его, были слишком истощены, слишком напуганы, чтобы провести параллели. Они упали на колени в восхищении и благодарности, а когда явился сам Сальвор, ожидавший застать лишь виды завершившейся резни, смертный лидер с потрясением увидел ожившую легенду Космодесанта стоящую перед ним. «Не повстанцы. Не предатели. Ни за что. Мы верные слуги Трона. Всё, чего мы хотим… всё, чего мы хотим, это защитить себя от этих чудовищ». Сальвор Лермантов - Люцию Возрожденному, во время Войны Ангела. В результате краткого разговора, между Люцием и Сальвором было достигнуто соглашение. Хотя Люций чувствовал, что ему нужно к стенам Императорского дворца исполнить свой долг, он не мог позволить этим людям в одиночку противостоять адской орде, которая приближалась к ним из глубин. Возрожденный будет стоять рядом с ними, и по мере того, как весть о воскрешении Святого распространялась среди последователей Эмиссара, искра надежды вспыхнула рядом с пламенем неповиновения, которое поддерживало их до сих пор. Куски импровизированных доспехов, предназначенных для огринов, были наспех навешаны на Люция. Взяв кусок зазубренного металла, он направился к краю лагеря. Там, словно король варваров, он стоял перед собравшимися полчищами ада. Он выглядел столь же опасно. Вскоре, сама Ирия вышла из глубин. Хранитель Тайн возвышалась над полем боя, символ адской силы, которая жгла глаза имперцам. Вместе с ней пришло множество демонов и смертных рабов Хаоса. Проповедники выкрикивали гимны ненависти и чистоты, использую силу своей веры против порчи Великого Демона. Однако огромная численность войск Хаоса, многократно превосходившая осажденных лоялистов, тяжело давила на храбрость последователей Эмиссара, которые пережили слишком многое и задались вопросом, есть ли смысл в их сопротивлении. По мере продвижения орды монстров мораль начала колебаться. А потом всё изменилось. — Это наш дом. Никто не знал, кто сказал эти слова первым. Они были не громче шепота, отчаянная молитва о силе перед лицом ужаса. Но они нашли отклик в сердцах тысяч людей, собравшихся в этом последнем, отчаянном противостоянии нечестивому и чудовищному. — Это наш дом, — повторили сотни голосов. — Это наш дом, — выкрикнула тысяча глоток. — ЭТО НАШ ДОМ! — Взревели десять тысяч душ. Ирия услышала их неповиновение, и гнев исказил её чудовищно красивые черты. Обездоленные дети Святой Терры выступили против орды Слаанеш. Они кричали в ужасе, они плакали, их рвало и трясло. Но они не сделали ни шагу назад. Несколько танков, которых гвардейцы привезли с собой, открыли огонь, опустошая свои магазины по орде Слаанеш. Сотни были убиты, но остальные продолжали идти. Один из танковых экипажей пытался поразить Великого Демона, который стоял посреди орды, но либо демон успевал уклониться, либо снаряд перенаправлялся в орду слуг, не причиняя монстру вреда. Зная по опыту, что для уничтожения такого существа потребуется гораздо больше огневой мощи, Люций приказал танкам сфокусироваться на уничтожении как можно большего количества врагов перед столкновением. Когда орда приблизилась по ней применяли более легкое оружие, и беспорядочный град лазерного огня обрушился на переднюю линию противника. Это мало повредило демонам позади орды Слаанеш, но множество мутантов и культистов падали на землю, лишь для того, чтобы быть безжалостно растоптанными идущими позади них. Чем ближе становились эти две силы, тем громче имперцы выкрикивая свои клятвы, пытаясь заглушить ужасные звуки орды Слаанеш. Потом они столкнулись, и битва началась всерьез. На переднем крае линии стоял Люций, который вырезал всех приблизившихся к нему рабов Варпа. Демоны, еретики и обезумевшие, одержимые демонами киборги бросались на него, и хотя некоторым удалось его ранить, сын Фулгрима сражался, отвечая на каждую рану смертельным ударом. Те Титулованные, которые были в воинстве Ирии, целенаправленно искали Люция, каким-то образом узнав его. Возможно, они пытались убить его, потому что он напоминал им о том, что они потеряли, или, возможно, они знали, что он может избавить их от нескончаемых мучений. Независимо от этого, все его сломленные братья, приблизившиеся к нему, были убиты быстро и без милосердия - ибо Люций знал, что единственное милосердие, которое он может дать им, - это освобождение смертью. Залитый кровью, Возрожденный сражался, пока безмолвная тишина внезапно не воцарилась на поле боя. Люций поднял глаза от останков последнего убитого врага, зная, что он увидит. Прямо перед ним возвышался предводитель орды Слаанеш - сама Ирия. Имя и грехи Великого Демона затопили сознание Люция, и это знание дало ему понимание истинной природы этого врага. С этим знанием пришла горячая решимость уничтожить Соблазнительницу, и Люций не почувствовал ни страха, ни сомнений, когда столкнулся с Великим Демоном Слаанеш.***
В руках демона было два оружия: меч и кнут. Люций проигнорировал отвратительную природу оружия, сосредоточившись вместо этого исключительно на его досягаемости. Для него не имело значения, что меч был сделан из цельного кристалла, который сиял невозможными цветами, или что хлыст был живым существом, заканчивающийся ртом с острыми зубами. Ирия была быстрее его. Она также была выше, сильнее и гораздо более выносливой. Она пережила смерть неисчислимых миров, питаясь страшными эмоциями, что пронизывают разум тех, кто смотрит, как все, что они когда-либо знали, разваливается вокруг них. Она нашёптывала нечестивые истины и прекрасную ложь, которые принесли гибель империй. Она сражалась с Титанами в Паутине и была близка к прорыву во Дворец задолго до того, как псы Архипредателя достигли Сола. Это была не та битва, в которой он мог победить. Но это не имело значения. В прошлом Люция было много таких схваток. Он уклонялся от каждого удара на считанные миллиметры, с усилием отклоняя оружие противника. Даже тогда его импровизированная броня была погнута, а кожа покрыта царапинами, которые блестели от ядов, которые могли убить смертного человека десятки раз с момента начала дуэли. Дитя Императора ещё не нанес ни одного удара в ответ. И тем не менее, именно черты Ирии были искажены в гневе. Она хотела почувствовать вкус его страха, его отчаяния перед лицом противника, которого он не мог победить… но не нашла и тени эмоций. — Император мёртв, Люций. Ты сражаешься ни за что. Этот мир уже наш. — Может быть, — признал Люций. — Но я сражаюсь за Империум и его народ. И этот мир никогда не будет вашим. — Твой Легион мертв, — продолжал демон. — Кемос сгорел. Мы взяли твоих выживших братьев и превратили их в наших питомцев. Ах. Вот это его разозлило. Но этот гнев был холодным, он не заставит его сделать ошибку. — Тогда я буду Легионом, — сказал Люций. — Я уничтожу тебя, и следующее после тебя чудовище - и следующее, и последующее. Я никогда не остановлюсь. Я никогда не уступлю. Я никогда не сдамся! Он нанес ответный удар, воспользовавшись мельчайшей заминкой демона, вспарывая одно из запястий Ирии. Это была мелочь, такая рана, что даже человек может выжить, особенно по сравнению с размером Великого Демона. Но это было пятном на идеальной форме существа, рожденного от кошмаров совершенства, и это заставило Ирию пронзительно взвизгнуть. — Ты… ты посмел?! Я лично сломаю тебя, Люций. Я буду терзать твой разум тысячи лет, пока ты не сломаешься. Тогда и только тогда то, что от тебя останется, будет служить нам, как и остальные твои собратья-отбросы! Разъярённая, Ирия атаковала вновь, и Люций оказался вынужден отступить. Вокруг них рабы демона смотрели с широко открытыми глазами и отвисшими челюстями, не в состоянии постичь нечистую красоту битвы их хозяина. Некоторые плакали, с разбитым сердцем от того, что их повелительница была ранена, как бы малы ни были повреждения. По мере того, как давление на его защиту возрастало, Люций задавался вопросом, не умрет ли он снова. Эта мысль не вызывала у него страха - только сожаление, что он может не суметь защитить людей, с которым он сражался бок о бок. Затем воздух дёрнулся, психический эквивалент порыва ледяного, чистого воздуха в затхлом склепе. Бледные, полупрозрачные руки, поднялись из груд мертвых, которые окружали их. Сначала их было всего несколько, потом всё больше и больше, а потом из трупов поднялись призрачные фигуры. С пылающей в глазах ненавистью они набросились на Ирию. — Что?! Нет! Нет, это неправильно! Этого не может быть! Люций смотрел широко раскрытыми глазами. Это… это было что-то новое. Это не было чем-то, с чем он когда-либо сталкивался, и даже его таинственный источник знаний, подсказывающий о ходе Войны Ангела. Похоже, что эта новая эра принесла с собой новые чудеса и тайны. — Вы ничтожества! — прокричала Великий Демон, отбиваясь от окруживших его призраков. — Вы - добыча! Вы - игрушки! Вы - наша еда! Взгляд Люция на мгновение оторвался от Ирии, привлечённый движением в тылу орды Слаанеш. Там он увидел армию марсианских солдат, среди которых были два легионера, одетые в цвета Пятнадцатого легиона.***
Из Императорского дворца прибыли Избранные Магнуса, посланные Омегоном, чтобы остановить психическую угрозу, которую датчики Башни Гегемона обнаружили в Улье Ташкент. Из двух сыновей Алого короля, именно Халид Харут пробудил духов убитых, чтобы напасть на Хранителя Тайн. Вестник Просперо с трудом справился с тем количество мертвых, взывающих о шансе на возмездие, и он призвал силу Виндикты, чтобы дать им этот шанс. Полчища мертвых напали на орду Слаанеш, эфирными когтями разрывая Нерождённых и заставляя культистов бежать. Имперцы были потрясены внезапным возвращением призраков их павших товарищей и их помощью. С момента открытия Слезы Кошмаров они стали свидетелями многих невозможных вещей, но все эти события были кошмарны. Казалось невозможным, что такое чудо могло произойти в их пользу, но их глаза не врали. Пока призраки бесновались среди орды Слаанеш, более привычные подкрепления ударили культистам в тыл. Мехерза Джахангир, атенейец, чья плоть была сильно аугментирована много лет назад, встретил на своём пути когорту скитариев и использовал свои телепатические способности вместе с престижем, который ему подарили его многочисленные улучшения, чтобы собрать их воедино для его дела. Защищённые от разложения Хаоса своим механизированным умом и силами атенейца, скитарии рвали арьергард воинства Слаанеш на куски. Несмотря на то, что их насчитывалось менее пяти тысяч, их превосходное снаряжение в сочетании с шоком от призрачной атаки сделало скитариев практическими непобедимыми. На переднем краю битвы, Люций выпрямился, игнорируя раны от рук Ирии. В то время как Хранитель Тайн боролась против гневных духов своих жертв, Возрожденный использовал шанс, предоставленный ему мертвыми. С другой стороны поля боя Халид почувствовал чемпиона Детей Императора и, действуя на импульсе, вдохновленном Виндиктой, бросил свой силовой меч над массой культистов и демонов. Ускоренное телекинезом, оружие рассекло воздух, прежде чем его схватил Люций. В тот момент, когда рука Люция ухватила рукоять клинка, он вспыхнул силой, когда остаточные энергии Виндикты были воспламенены силой раскалённой души Люция. Прыгнув через спектральный шторм, Люций вонзил лезвие глубоко в грудь Ирии, пробив телесную форму демона. Но даже когда её сила истекла кровью из раны, а призраки ранили её с каждым взмахом, Ирия нанесла ответный удар по своему убийце. Люций вложил в эту атаку всё, отбросив защиту и оставшись абсолютно открытым. Одним мощным ударом Хранитель Тайн отбросила Люция, его изломанное и окровавленное тело упало на землю, где и осталось неподвижным. Крик горя заметался среди имперских солдат, увидевших смерть их чемпиона, но Сальвор сплотил своих людей в последний рывок на орду Слаанеш, окончательно разбив её и заставив выживших рассеяться по развалинам Ташкентского улья, даже когда остатки сущности Ирии истекали кровью, и демон был изгнан обратно в адское царство, которое породило его.***
Его сердца бились. Он дышал. Его глаза открылись. Он снова был жив. Он не знал, что это случится - но опять же, так было каждый раз, когда он умирал раньше. Он всегда умирал, зная, что эта смерть может быть последней, даже если во время Осады он был вынужден осознать, что для того, чтобы он обрёл покой должно произойти нечто по-настоящему грандиозное. И вот он снова здесь. Спустя тысячелетия после того, как галактика сгорела в огне ереси Жиллимана. Возвращенный по воле Императора… который был мёртв. Он знал, что это правда, знал это в своём сердце и душе. Да будет так. Его долг не изменился, даже если его повелитель был мёртв, даже если его Легиона больше нет. Он был Люцием из Детей Императора, и он дал клятву. — Пока это не будет сделано, — пробормотал он себе под нос. Окружающие его люди с трепетом смотрели на него. Многие из них умерли, но многие выжили. Гораздо больше, чем если бы его здесь не было. Он знал, что это того стоило. Именно жизни, спасенные его поступками, сделали боль смерти и возрождения достойной того, чтобы её терпеть. — Лорд Люций, — сказал тот, кто их вёл. Он тоже смотрел на него с благоговением, но не позволил этому овладеть собой. Бремя командования лежало на нем - это было нечто, что Люций мог понять, путь даже он никогда не испытал это на себе. — Ты… ты жив. — Это… это был не первый раз, когда я умер, — ответил Люций, зная, что он не рассказывал человеку ничего, чего тот ещё не знал. Это было очевидно по их взглядам - эти мужчины и женщины Империума знали его, даже после стольких лет. — И не будет последним. — Ещё раз, — сказал один из двух сыновей Магнуса, которые стояли поблизости. — Всегда, ещё раз. Люций кивнул. — Да. — Он обратился к Сальвору. — Присмотри за своими людьми. Сражайся там, где должен… но ты должен выжить. Это твой мир. Твой дом, — добавил он с чем-то вроде улыбки на лице. — А как же ты, Лорд? — Я пойду к Вратам Луперкаля. Я… Я буду нужен там. Я чувствую это. — Он посмотрел на Сынов, которые молча кивнули. Возможно, они тоже это чувствовали. — Не один, — сказал Сальвор так тихо, что сверхчеловеческий слух Люция едва уловил его среди шума бушующей Войны Ангела. — Что? — Ты не пойдёшь один. Ты сам сказал, Лорд: это наш дом. Сальвор Лермантов оглянулся вокруг, и Люций увидел, что выжившие солдаты и ополченцы смотрели на него. В их глазах горел огонь, который Возрожденный узнал в ту же секунду, ибо это было всё, что осталось у него самого. — И мы будем за него сражаться.