***
Мы видим Канатара. Канатара Жнеца, Канатара крадущего надежду, Канатара, изгнанного после двадцати лет злодеяний. Понадобилась смерть мира, чтобы положить конец ярости Канатара, когда он в последний раз ходил по Материуму. Мы видим ту последнюю, отчаянную битву, в которой горстка рыцарей сделала ужасный выбор и пожертвовала миллиардами, чтобы остановить… и отомстить за смерть миллиардов. Теперь он вернулся, его когти уже окрашены кровью Высшего Лорда, а его имя горело в миллионах душ, теперь уже навсегда потерянных. Серебряные рыцари знают об этом. Именно они одержали победу над ним, и таково было опустошение, которое он сотворил, что они вписали его имя в списки Конклава Дьяволов, где записаны титулы и дела ста и одного самых опасных Нерожденных. За десять тысяч лет Жнец не проявлял себя, но его имя не было удалено, и наблюдение никогда не прекращалось. Но стража расслабилась. Хранители Империума забыли о Жнеце, забыли о запрете, и свежие души были отправлены в его мёртвую тюрьму. Мы видим руку, которая вытолкнула одну пластинку с места, и затерялась в лабиринте бюрократии, которая стремится навести порядок в галактике. Мы слышим ускоренное биение сердца предателя, который знает только то, что ему заплатили за потерю этой конкретной записи. Мы видим блестящий клинок в темноте, который заканчивает жизнь предателя и не даёт никому узнать, что он сделал. Мы смотрим на нить интриги, и в её конце обнаруживаем, что Канатара улыбается нам в ответ. Если мы посмотрим глубже, то увидим ли мы за этим что-нибудь ещё? Возможно. Мы видим Метку, которая вызвала Жнеца, и она жжёт нам глаза, но эта боль ничего для нас не значит, и ложь, которую она несёт, не имеет над нами никакой власти. Если бы мы могли, то поделились бы нашими откровениями с теми, чью жизнь он украл, но они слишком слабы, чтобы вынести то, что защитит их от этого проклятия. Это трагедия, с которой столкнулся наш отец, когда Он искал средства, чтобы защитить Человечество от кошмаров, скрывающихся во тьме души галактики. Это та загадка, на которую мы должны найти ответ, если хотим воплотить унаследованную мечту. Но мечта может умереть не родившись. Канатара идёт на восток, привлечённый мерцающим светом, а перед ним орда Потерянных и Проклятых. Оно приходит к нам, брат, и такие ужасы приходят вместе с ним. Древние города кричат во время его прохождения, и всё зло, что гнездится в их глубинах, поднимается на поверхность. Мы видим, как порча поднимается в единой волне, чтобы врезаться в стены. Выдержат ли они? Это, брат, не нам решать. Мы лишь свидетели этой войны, пусть мы и страдаем, чтобы позволить этой войне продолжаться.***
На восток двинулся Канатара, и Европа дрожала под его поступью. Среди адской иерархии Слаанеш, Канатара стоял выше большинства Великих Демонов ещё до того, как был возвышен и обрушился на Терру махинациями, вызвавшими Войну Ангела. Теперь он шагал по пылающему Тронному миру, как воплощённый бог, пылая нечестивой силой, которая разрывала души всех, кто видел хотя бы отблеск его тёмного величия. В каждой руке он держал меч, украшенный рунами Хаоса, а на костяном шипе, торчавшем из его плеча, была насажена голова Бальдо Слиста. Зловещая энергия текла через жуткий трофей, связывая душу Высшего Лорда с его остатками и заставляя его видеть опустошение, причинённое Тронному миру - наказание за то, что он осмелился сопротивляться Канатару до последнего вздоха, несмотря на изощрённые муки, которые Великий Демон навлек на Экклезиарха. Континентальная часть суши была домом для некоторых из самых старых ульев Терры, построенных на развалинах городов, которые относились к эпохе античности. Когда Император явился в Эпоху Раздора, Европа была одним из первых мест, которые Его армии завоевали, сокрушив тысячи враждующих племён и кланов кулаком единства. Города-ульи Европы были настолько обширны, что любое различие между ними было чисто административным, вопросом разграничений на карте, о которых могли спорить Лорды, но до которых не было никакого дела живущим там людям. Приближался конец сорок первого тысячелетия, и миллионы солдат были собраны со всего Империума, чтобы принять участие в празднествах там, на параде перед народом Европы и самим Экклезиархом, который взял на себя организацию торжеств в этом регионе Тронного мира. Теперь, среди безумия Конца Света, полки Имперской гвардии, которые ожидали несколько месяцев лёгкой службы и празднования на самом священном мире Империума, были вынуждены сражаться за свои жизни. Цепочка командования растворилась в сиянии Слезы Кошмаров. Каждая рота была брошена на произвол судьбы, пока не сможет соединиться с другими подразделениями, которые всё ещё цеплялись за своё здравомыслие. Канатара мог бы сам уничтожить эти армии или обратить их на свою сторону, приложив сравнительно мало усилий. Но при всей своей мощи, при всех тёмных благословениях, которые он получил, Канатара оставался тем же монстром, который нес разорение целым секторам во время Ереси и ещё долго после того, как стало ясно, что восстание Жиллимана потерпело неудачу, только для того, чтобы насытить порочные аппетиты. Смерть и отчаяние были для него куда слаще безумного поклонения сломленных душ марионеток. И поэтому он гнал своих последователей впереди себя, наблюдая и смеясь, как они убивали всех, кто не отдал свою душу Слаанеш - и были убиты в свою очередь, убиты десятками везде, где они сталкивались с вооружённым сопротивлением. И всё же, несмотря на небрежность, с которой Великий Демон тратил жизни своих рабов, Метка Ксанаду принесла им на замену нечто больше. Руна Хаоса, вызвавшая Канатара, циркулировала по грязным пикт-сетям, перепрыгивая с одного экрана на другой. Сервиторы связи, подключенные к сетям, закричали, когда Метка прошла через них, и те немногие техножрецы, которые остались на своих постах среди суматохи Конца Света, были поджарены за преданность своей работе. Те, кто видел Метку Ксанаду, были превращены в сосуды для силы Хаоса, но чем дальше Канатара уходил от места её проявления, тем более искажённой становилась Метка. И всё же, хотя его сила уменьшалась, ужас, который он причинял своим жертвам, только рос. Тела мутировали и искажались, отражая повреждения, нанесённые душе внутри, оставляя полчища безумных мутантов, которые нападали на всех поблизости, будь то культисты, солдаты или напуганные имперские граждане. Такова была сила Жнеца Надежды, что он привлёк к себе стражу из сотен рассеянных Лаэров, и его приближение повергло имперских граждан в ужас и трепет. С их разумом, уже ослабленным наступлением Конца Света, люди Святой Терры были более уязвимы, чем когда-либо, перед искушениями Хаоса. По мере того как Жнец продвигался вперёд, десятки тысяч прежде верных граждан приняли ересь, повернувшись спиной к Имперскому символу веры в надежде, что адские орды их пощадят. Они смотрели вверх, сдаваясь, вглядываясь в Слезу Кошмаров, и в обмен на их души и здравомыслие были дарованы нечестивые знания. Нерожденный, порожденный навязчивым поиском запретных знаний, нашептывал им на ухо гортанные слоги демонического языка. Безумные мучили здравомыслящих в длительных и кровавых ритуалах, повторяя демонические имена Канатара и его приспешников, и помогая большему количеству Нерожденных переступить через всё более тонкую завесу между реальностью и Царствами Хаоса. Они взывали к демонам Слаанеш, спустившимся из Слезы Кошмаров, их испорченная преданность служила маяками для орд Нерожденных, которые не использовались даже в ослабленной реальности Солнечной системы. Церкви Имперской веры были разрушены бандами новоиспечённых культистов. Тех жрецов Имперского символа веры, которых брали живыми, постигла самая отвратительная участь, поскольку Заблудшие и Проклятые стремились подражать убийству Экклезиарха. Несколько храмов стали полем битвы, когда верующие собрались, чтобы защитить их от толп еретиков, но они были изолированы и потеряны в приливе безумия и пали один за другим, несмотря на всю храбрость их защитников. Канатара продвигался на восток, принося с собой разрушение, безумие и геноцид. Но Жнец Надежды не найдёт беспрепятственного пути к стенам Императорского дворца. Когда его воинство пересекло почти незаметную границу между одним терранским городом-ульем и другим, сквозь какофонию Войны Ангела стали слышны звуки организованного сопротивления. Среди анархии Конца Света появилось много очагов порядка, но тот, что образовался на пути Жнеца, был больше, чем множество других. Каким-то образом, даже когда небеса горели варп-огнем, а коллективная душа планеты сотрясалась от шока, вызванного смертью Императора, тысячи Имперских гвардейцев сохранили здравомыслие и сплочённость. В дни перед Концом Света этим солдатам приснился сверкающий меч, и они пробуждались от сна с возрождённой целью и верой в Человечество. Даже когда ужасы Войны Ангела разворачивались вокруг них, они цеплялись за это воспоминание о свете, отказываясь поддаваться тьме. Узнав об опасностях Хаотической меметической инфекции из бессвязного бормотания нескольких санкционированных псайкеров, переживших открытие Слезы Кошмаров, они разбили экраны своих ауспексов и вырвали себе аугметические глаза. Благодаря их действиям, распространение Метки Ксанаду было остановлено. И вот, когда к ним приблизились измученные душой рабы Канатара, Иопалльские Освободители встали у них на пути.***
Иопалльские Освободители Жизнь в Империуме чаще всего сурова. Это факт, который должны принять даже самые идеалистические из его лидеров и защитников, будь то проповедники любви Императора или воины Восьмого и Двенадцатого легионов. Галактика - мрачное и жестокое место, и многочисленные опасности, которые её преследуют, требуют, чтобы лорды Империума правили железным кулаком, ибо инакомыслие влечёт ересь, а ересь - смерть во всем множестве её форм. И поэтому большинство Имперских миров управляются тиранами. Некоторые доброжелательны и справедливы настолько, насколько могут себе позволить. Другие - мелочны и жестоки, хотя таких чаще всего предают их же придворные в надежде сесть на освободившийся трон. В течение тысяч лет так происходило на агромире Иопалл, в Сегментуме Солар. Близость к Тронному Миру и его бесконечная потребность в импортных продуктах питания означали, что правящий класс Иопалла имел абсолютную свободу в управлении своим населением, пока поставки продовольствия продолжались по графику. На протяжении веков эта бесконтрольная власть становилась всё более и более жёсткой, а требования, предъявляемые правителями к тем, кем они управляли, становились всё более невыполнимыми. Квоты увеличивались с каждым новым поколением до такой степени, что даже отдавать всю свою добычу собирателям десятины и умирать с голоду было бы недостаточно. Чтобы выжить, жители Иопалла были вынуждены брать «займы» у своих правителей, которые принимали форму облегчённых налогов в обмен на полное пожизненное рабство… и многое другое. Такие долги передавались от родителей к детям, и вскоре все граждане рождались в долгу перед имперской аристократией, не имея никакой возможности избежать рабства. Несмотря на относительное процветание и технический прогресс Иопалла, его жители жили в нищете, в то время как их правители наслаждались роскошью, сравнимой только с жизнью знати Святой Терры. Единственным выходом из долгов, которые висели над жителями Иопалла, было присоединиться к полкам Имперской Гвардии агромира: контрактным дивизиям Иопалла. Через службу в дивизиях - под командованием офицеров из опальных сыновей и дочерей знати - иопаллиец мог надеяться облегчить бремя своих родных. С момента основания Имперской гвардии в её нынешнем виде после Ереси Робаута, Иопалл отправил тысячи полков и миллиарды своих детей умирать в войне Империума. Тем временем его аристократия продолжала пользоваться своими неоспоримыми привилегиями, защищённая от большинства инспекций самой необходимостью пищи, которую производил Иопалл. Однако в 989 году М41 ситуация изменилась. В течение последних четырёх лет аристократия собирала новую партию полков для Астра Милитарум, чтобы заменить дивизии, которые были полностью уничтожены на службе Повелителя Человечества. Десятки тысяч новобранцев проходили подготовку на обширных маневровых полях, а также на буровых орбитальных установках. Однако, неведомая ни обучающимся солдатам, ни далёким чиновникам Имперского Сегментума, порча пустила на Иопалле такие корни, которых не потерпела бы даже апатичная бюрократия Империума. Культ Последователей Дракона, этих высокородных предателей, которые обманывают себя, полагая, что они избранные Вулкана, охватил почти всю аристократию планеты. На протяжении веков эта ересь поощряла жадность дворян, их плохое обращение с людьми и откровенное злоупотребление властью, данной им Императором. Культ ещё не был готов отказаться от всяких притязаний на верность Трону и открыто захватить власть над Иопаллом во имя Чёрного Дракона. Но непредвиденные обстоятельства вынудили их раскрыться раньше времени, когда группа Сынов Хоруса без предупреждения прибыла на Иопалл в сопровождении инквизитора Ордо Еретикус. Инквизитор понятия не имела о предательстве аристократов - её присутствие на Иопалле было чистым совпадением, вызванным её возвращением на Терру после борьбы с заговором нурглитов в пограничных секторах Сегментума. Но аристократы, опасаясь, что их обнаружат, приступили к осуществлению своих планов. Они убили инквизитора и половину её легионерской свиты, прежде чем начать кампанию по освобождению Иопалла от власти Трона. Оставшиеся в живых Сыны Хоруса сбежали в лагерь гвардейцев и рассказали им о том, что произошло во дворцах их повелителей. Подробности того, что последовало дальше, неизвестны, но иопаллиане восстали против предательства своих лордов и хозяев. Получив необходимую подготовку и снаряжение, они яростно сражались против драконидов и их вооружённых сил. Почти целый год Иопалл был в состоянии жестокой гражданской войны, когда верные Богу-Императору сражались с Последователями Дракона. Были вызваны демоны и выведены монстры, огромные рептильные ужасы, которые, по мнению Последователей, нравились Чёрному Дракону. Но в конце концов лоялисты одержали верх, и как раз в тот момент, когда корабли Империума затмили небо, знамя полков было поднято над дымящейся грудой, которая когда-то была дворцом губернатора. Оставшиеся Сыны Хоруса вступились за иопаллиан, рассказав Инквизиции об их доблестной защите мира от проникших в него еретиков. Благодаря этой поддержке полки были избавлены от очищения за грех созерцания демонических союзников их врагов, хотя каждый из них был внимательно изучен и десятки гвардейцев пропали без вести вскоре после окончания проверки. В то же самое время по всему Иопаллу были проведены радикальные реформы, поскольку был установлен новый режим - тот, за которым будут следить гораздо более пристально, как Ордо Еретикус, так и Шестнадцатый легион. Все долги были списаны, и для населения Иопалла началась новая эра процветания. Из-за времени, проведённого в сражениях с драконидами, иопалльские гвардейцы получили представление о методах и ужасах Рабов Тьмы, сравнимое с очень немногими другими полками. Они сражались с хитростью и храбростью, не колеблясь ни секунды, чтобы использовать тактику, которую другие могли бы посчитать бесчестной. Столкнувшись с нечестивым колдовством и превосходящим снаряжением дворянских дворовых войск, они отточили партизанскую тактику, а также овладели искусством городского и затяжного боя. Это сослужит им хорошую службу в последующие годы. В течение следующих нескольких лет новоиспечённые Иопаллианские Освободители сопровождали силы Шестнадцатого легиона и Ордо Еретикус через Сегментум Солар, очищая все следы заговора своих бывших угнетателей. В городах-ульях и на обширных полях, на вершинах сверкающих шпилей и в глубинах огромных катакомб, где обитали культы воскресителей, они сражались упорно и эффективно. В течение этого времени за ними пристально следили в поисках признаков порчи или мятежных настроений против Империума - и ничего не нашли, хотя их недоверие к правящим классам Империума было абсолютным. Но в глазах Инквизиции это недоверие можно было считать благом: оно гарантировало, что, где бы ни находились Освободители, они не будут подвержены влиянию местной политики и останутся верны своему имперскому мандату. В конце этого крестового похода Освободители были вызваны на Святую Терру, приказы, на которые тонко повлияла Гидра, которая наблюдала за ними с тех пор, как они бросили вызов пешкам Вулкана. Там они должны были удостоиться почестей за своё мужество и доблестные подвиги, получив возможность не только пройтись по священной земле Тронного мира, но и принять участие в парадах и торжествах, посвященных началу тысячелетия.***
Комиссары Освободителей принадлежали к так называемой - с разной степенью нежности, насмешки и откровенного презрения - каинистской школе мысли. Они смешивали здоровый уровень запугивания с милосердием и заботой о войсках, чья мораль была их обязанностью, и ограничивали полевые казни теми, кто действительно совершал непростительные поступки, навроде дезертирства. Когда наступил Конец Света, они были вынуждены совершить больше таких казней за несколько часов, чем с тех пор, как полки были официально основаны, подавляя тех, чья воля была сломлена Слезой Кошмаров или кто поддался всепроникающему влиянию Варпа. Но поскольку солдаты знали их и доверяли им - насколько гвардеец может доверять тому, кто носит алый пояс, - им удалось сохранить дисциплину. Что ещё более важно, они сохранили боевой дух, несмотря на ужас ситуации как на тактическом, так и на духовном уровне. Не менее пяти целых полков Иопаллианских Освободителей сумели собраться вместе, и пятьдесят тысяч имперских гвардейцев были усилены другими рассеянными имперскими силами. Отряды Сестёр Битвы, несущих священные огнеметы, фаланги скитариев, которые добровольно отрезали себя от своих ноосферных сетей, чтобы предотвратить распространение Метки Ксанаду и половина роты воинов Пожирателей Миров, часть отряда Двенадцатого легиона, отправленного на Святую Терру для празднования. На них обрушилась волна Хаоса: миллионы тел, гонимых вперёд зловещим приказом Канатара. Среди развращенных граждан и призванных демонов были лаэрские солдаты и Титулованные, которые оказались на пути орды и были подчинены воле Великого Демона. По имперским линиям прошла команда, и шквальный огонь утих. У имперцев не было неограниченных боеприпасов, и лучше было приберечь их для тех врагов, которые не могли быть убиты меньшим оружием. Вместо этого лазерный огонь и пули полетели осторожными залпами, убивая сотни еретиков за раз. Многие из павших предателей были ещё живы, только чтобы быть затоптанными до смерти теми, кто шёл за ними, каждый из их последних, ужасных моментов становился ещё одной молитвой Владыке Боли и Удовольствия. Среди толпы культистов были меньшие демоны - демонетки Слаанеш, а также другие хищники Варпа, которые были вызваны Слезой Кошмаров. Даже со взломанными ауспексами и отключённой оптикой, чтобы предотвратить заражение, имперцы видели приближение Нерожденных - не заметить этого было невозможно. Демонам предшествовала аура страха и паники, и мораль Освободителей пошатнулась. Пока первый из них не начал выкрикивать слова, знакомые всем. Другой голос подхватил слова, и ещё один, пока почти пятьдесят тысяч голосов не запели гимн, который впервые был спет на далёком Иопалле, в кровавых битвах мировой гражданской войны. Официально песня была запрещена из-за того, что касалась вопросов, о которых не должен был знать ни один имперский гражданин. Но комиссары улыбались и подпевали, а демоны в орде недовольно скалились в ответ на неповиновение людей.***
— Благородные и гордые нарушили клятву, Чёрный зверь реет в выси, Но здесь, внизу, свет мы несём, Ибо это наш клятвенный долг! (Хор) Так веди своих рабов, Посылай своих адских отродий, Здесь мы стоим и здесь мы умрём, Пока темнейшая ночь не станет ярким днём. Мы, кому дан этот единственный шанс, Высоко поднимаем наши знамёна. И ты узнаешь, порчей клеймённый, Ересь приносит лишь смерть! (Хор) О вы, охваченные жадностью, Знайте, с кристальной ясностью: Вам, кто продал свою душу, Наше оружие принесёт судный день! (Хор) В городах и в полях, в пустоте и в глубинах, В честь Его льём мы кровь. Неподвластные лжи твоей и мотивам, Мы принадлежим Императору и в этой вере едины!» — «Так шлите же своих Драконов», неофициальный гимн Иоппалианских Освободителей***
Битва продолжалась несколько часов. Перед имперскими баррикадами росли горы из тел еретиков. Потери Иопаллианских Освободителей росли, но наступление армии Канатары было остановлено. В глубине своей орды Великий Демон чувствовал это препятствие, и что-то похожее на любопытство вспыхнуло в его адском разуме. Конечно, он ожидал сопротивления. Даже сейчас, когда Анафема мёртв (и ему всё ещё было трудно признать, что это действительно так), оборона этого самого ненавистного из миров всё ещё была грозной. Но он всё ещё был далеко от стен Дворца, где обереги, которые мешали его виду во время Осады, всё ещё мерцали остатками серафической силы. Он не предвидел, что эти простые смертные осмелятся сопротивляться его рабам. Он ещё не рассердился. Но это было любопытно. Он хотел увидеть, что же такое было в этих смертных, что позволяло им стоять посреди горевшего мира. А затем он хотел сломить их, искоренить остатки надежды, опустошить их души и умы и подчинить их своей воле. Окружённый Лаэрами и Титулованными, Канатара двинулся вперёд. Голова Бальдо Слиста на плече открыла рот в беззвучном крике. Демон не делал никаких попыток скрыть своё приближение. Сражающиеся среди гвардейцев Космодесантники понимали, что, если он достигнет линии фронта, вся надежда сдержать орду Слаанеш будет потеряна. И вот, с последним залпом артиллерии, имперцы прорвали путь через хаотичную толпу, позволив выжившим сыновьям Ангрона атаковать Жнеца Надежды. Ни один воин никогда не выглядел так благородно, как эти легионеры, когда они сражались и истекали кровью, чтобы добраться до своего врага. Ни один отпрыск Нуцерии не заслужил более праведной смерти, чем те, кто пал на пути к великой мерзости. Даже когда Святая Терра погрузилась в безумие, Пожиратели Миров крепко держались за свои узы - чести, долга, братства. Но этого было недостаточно. Из сорока трёх Пожирателей Миров, бросившихся в бой, двадцать девять достигли Канатара. Первый умер несколькими ударами сердца позже, его голова была оторвана от плеча ударом бритвенно-острого хлыста Великого демона. Следующий погиб почти в то же самое время, сгорев дотла от зловещего взгляда Канатары, тлеющие куски его доспехов со звоном упали на пропитанную кровью землю. Последний из сыновей Ангрона умер через три минуты и восемнадцать секунд после того, как был убит первый из его братьев. Он умер на ногах, пронзенный адским клинком Канатара, который пробил его доспехи, вырвавшись из спины и вонзился в землю. Даже сама земля почернела и искривилась, словно отшатнувшись от чудовищного прикосновения оружия. Покончив с Пожирателями Миров, Канатара возобновил своё неторопливое приближение, облизывая губы в предвкушении грядущего праздника эмоций. И на этот раз, когда Хранитель Тайн навис над полем боя и трепетная тишина опустилась на еретиков и имперцев, Иопалльские Освободители не пели. Они сделали нечто гораздо, гораздо худшее. Они рассмеялись. Они видели Пожирателей Миров, более великих воинов, чем любой из них, убитых, как скот, Великим Демоном. Они знали, что это существо ответственно за большую часть ужаса, который поглощал Тронный Мир, и они знали, что их собственные шансы победить его, а тем более выжить в таком противостоянии, были настолько малы, что потребовалась бы полная вычислительная мощность конклава марсианских жрецов, чтобы правильно рассчитать. Но столкнувшись с такой отчаянной ситуацией, они отказались сдаваться. И они засмеялись. Это было что-то, что они подхватили, сражаясь с Учениками Дракона. Последователями Вулкана двигала не только жадность, но и гордыня, и насмешки приводили их в ярость, что заставляло совершать тактические ошибки в стремлении сокрушить тех, кто осмеливался смеяться над ними. Это был звук вызова, и он помог Освободителям устоять против драконьих ужасов, которые их враги обрушили на них. Против Канатары эффект был несколько более выраженным.***
Для демонов Слаанеш смех - всего лишь ещё один источник эмоций. Те, кто смеётся над хорошей шуткой, те, кто жестоко издевается над своими жертвами, те, чьи умы так раздроблены откровением, что они могли лишь заходиться в безумном хохоте, - всё это лишь ещё одна еда для Нерожденных детей Серебряного Дворца. Но этот смех, разносящийся над рядами несломленных лоялистов, был другим. Канатара помнит. В первый момент новой эры, когда Тёмный Принц восстал из могилы Империи Эльдар, Жнец Надежды был там, и он помнит. Насмешник. Смеющийся Бог. Тот, кто не сломался, не убежал, не погиб. Тот, кто смотрел в глаза Слаанеш и насмехался над Воплощенным Совершенством. В этот момент Слаанеш было отказано в победе. Неповиновение Цегораха Младшему Богу помешало ему поглотить всю расу Эльдар. Владыка Наслаждений и Страданий пришёл в ярость от насмешек Глупого Бога, и в этой ярости он лишился своей неуязвимости, ибо никто по-настоящему непобедимый не может быть осмеян. Восприятие становится реальностью, становится законом. Таков путь Варпа. Таковы правила, которым должны следовать боги, о которых грезят смертные души. И теперь, когда Канатара слышит смех смертных, которые никогда не видели детей Иши, он вспоминает тот ужасный момент, когда последний из свободных Эльдарских Богов изменил ход галактической истории. И поскольку Канатара - частица порожденного им Тёмного Бога, Хранитель Тайн страдает так же, как страдал Слаанеш - ибо таков путь Варпа. Он кричит от боли, чувствуя, как поток силы Слаанеш выскальзывает из его хватки. Он вцепляется в него всей своей адской волей, но смех продолжается, сотрясая саму сущность Великого Демона. Канатара - воплощение гордыни и жестокости, сформированное зверствами, совершёнными эльдарами на пике их могущества и упадка. Из всех Хранителей Тайн он больше всего соответствует отголоскам вознесения Слаанеш, и смех Освободителей врывается в него, пока… …пока поток силы не прерывается, и он перестаёт быть Возвышенным.***
Освободители увидели, как Канатара отшатнулся, словно поражённый каким-то невидимым ударом. Внезапно чудовищный демон перестал казаться таким могучим, таким несокрушимым. Даже для тех, у кого не было второго зрения, Великий Демон казался каким-то ослабленным, и новая решимость наполнила имперские ряды. Когда потрясение Канатара перешло в ярость, и он снова погнал своих рабов вперёд, Освободители остались на месте, вызывающе смеясь в лицо Заклятому Врагу. Их превосходили числом больше чем сто к одному, и даже с неожиданной слабостью Хранителя Тайн их смерть была почти неизбежна. И всё же они продолжали сражаться, и продолжали смеяться - и Канатара кипел от бессильной ярости и чего-то очень похожего на страх. Но даже величайшая доблесть имеет пределы, и в конце концов иопаллианские линии начали прогибаться под массой атакующей орды. Титулованные неистовствовали среди гвардейцев, прорывая бреши в имперских построениях, прежде чем они были подавлены сосредоточенным огнём. Чудовищные боевые машины Лаэров выезжали на линию фронта и извергали из себя снаряды изломанных душ имперских граждан, чьи разрушенные умы желали только умереть, а не вернуться к своим мучениям. Шаг за шагом Освободителей оттесняли назад, но они отказывались сдаваться - ибо каждый из них в глубине души знал, что в Войне Ангела бежать некуда. Целый час они сражались в этом мучительном конфликте, не давая пощады и не получая её. Кровь еретиков и героев лилась рекой, но, как и Метка Ксанаду, наступление Жнеца было остановлено. Когда всякая надежда, казалось, была потеряна, Канатара, наконец, возобновил свой марш к линии фронта, желая наказать души, которые осмелились бросить ему вызов, и наконец заткнуть их несмолкающий смех. Но по мере того, как Хранитель Секретов продвигался вперёд, звук двигателей становился всё отчётливей. С востока прибыла флотилия транспортов, нагруженных личными войсками более чем двух десятков имперских дворянских родов. Во главе этого воинства стоял Саарим Фаррокжад, Избранный Магнуса, который когда-то ходил по залам элиты Империума, прежде чем его психические способности были обнаружены, и только вмешательство Пятнадцатого Легиона спасло его от Чёрного Корабля. Посланный Омегоном из Башни Гегемона, Саарим хорошо использовал своё путешествие. Используя все приёмы дипломатии, убеждения и откровенного шантажа, которым он научился за годы службы в качестве своего рода посредника между Тысячью Сынов и Имперской знатью, он убедил тех земных аристократов, которые сопротивлялись безумию в своих шпилях и крепостях, присоединиться к нему. Когда транспорты приблизились, на них обрушилось множество лаэрских охотников, но они были встречены психическим огнём. Ибо вместе с Сааримом Омегон послал Дария Турани, мастера пирических искусств. Для Дария, ужасы Лаэров были пустяком, потому что он был свидетелем превращений Девятнадцатого Легиона сто лет назад, и зло слаанешитских ксеносов бледнело по сравнению с Чистокровными. Сидя в головном транспорте с закрытыми глазами, библиарий поражал целые рои охотников за раз, используя те самые пожары, которые пожирали Терру, чтобы испепелить летающих рептилий. Громыхая орудиями прямо над головами иоппалийцев, транспорты выгружали тысячи обеспеченных наилучшим вооружением и обучением солдат Святой Терры. К удивлению даже самого Саарима, их возглавляла горстка аристократической элиты Тронного мира. Каждый из этих лордов и леди управлял миллиардами жителей Терры до Конца Света и с самого рождения был обучен выполнять свои обязанности в качестве управляющих владениями Императора и вождей Его народа. Их учили драться на дуэлях, играть в интриги и политику. Было бы легко отмахнуться от них как от глупцов, не понимающих правды жизни в Империуме, отделённых от тех, кем они управляли. Но когда началась Война Ангела, каждый из семнадцати сопровождавших это воинство предпочёл рискнуть собственной жизнью, чем оставаться в относительной безопасности своей крепости. И когда Иопаллианские Освободители увидели этих мужчин и женщин высшего сословия, вышедших вперёд во главе своих войск, они поняли, что это были совсем другие лорды, нежели те, с которыми они сражались на своей родной планете. Дворяне сражались бок о бок с бывшими крестьянами, и вместе они отбросили назад полчища Ада. По воле Дария огромные огненные бури поглотили тысячи рабов Слаанеш, пока сам псайкер оставался под защитой элиты домов в глубине имперских рядов. Кровь текла под его шлемом, когда сын Магнуса заставил себя использовать силы Варпа, даже когда он был охвачен разложением Хаоса. Защита Рубрики горела в его душе, и он чувствовал, что умирает немного больше с каждой секундой. Но, как и каждый из Тысячи Сынов на Терре, Дарий чувствовал боль своего Примарха на Золотом Троне, и его собственные мучения не шли ни в какое сравнение с этим. Саарим сражался на передовой клинком и посохом. Его присутствие быстро стало точкой сбора, и когда Канатара, наконец, добрался до имперцев, Великий Демон направился прямо к Избранным Магнуса.***
Саарим ударил своим посохом, а Дарий, собрав последние силы, вызвал огромную огненную стену, которая отрезала Канатара от орды, всё ещё выходящей из руин. Вместе с ударом пришло психическое послание, направленное каждому имперскому воину в пределах досягаемости Великого Демона. Послание было простым. Это было единственное слово, команда, смысл и цель которой были очевидны: Огонь. Как один, тысяча орудий открыли огонь по Канатаре. Самих по себе этих выстрелов было бы недостаточно. Но в самый момент удара отрубленная голова Бальдо Слиста, в которой была заключена душа покойного Экклезиарха, на мгновение засияла золотым светом. Столкнувшись с героическим вызовом иопаллиан, дух Бальдо воспрянул, и мгновенной вспышки святой силы, выпущенной так близко к нечестивой форме Канатары, было достаточно, чтобы вызвать мерцание в демонических заклятиях, которые защищали его от вреда. Сотни пуль и лазерных разрядов вонзились в плоть Великого Демона, и это было уже слишком для того, кто больше не был Возвышен. И вот Канатара, Жнец Надежды, чьё поражение потребовало вмешательства Серых Рыцарей и принесения в жертву миллиардов людей, пал, низвергнутый не трансчеловеческими воинами, а смертными душами, отказавшимися подчиниться его мерзкому божеству. — За каждую душу, которую ты осквернил, за каждую жизнь, которую ты погубил! — взревел Саарим, возвышаясь над упавшим телом Жнеца Надежды. — За народ Терры и Империум! Встреться лицом к лицу с гневом Магнуса Красного, демон! Даже после того как меч опустился и демон утратил оставшийся контроль над материальной оболочкой, Канатра всё ещё слышал смех тысяч верных Императору голосов.