***
Мы видим Зал Суда, где лежит бьющееся сердце Лекс Империалис. Десять тысяч лет сделали кредо Судей невероятно сложным, запутанным лабиринтом часто противоречащих друг другу прецедентов. Наш отец и Сам не мог понять, как Арбитрес исказили Его волю. Здесь нет духа, только буква закона, медленно удушающая справедливость. Во всём Империуме лицо закона внушает не надежду или облегчение, а только страх. Невинные в страхе отшатываются от Судей, зная, что отсутствие греха не защитит их. Бесконечный конвейер осуждённых, заканчивающийся в руках палачей. Справедливость без милосердия, без сострадания - это совсем не справедливость. Было ли это необходимо? Неужели только тирания способна сдержать человеческие пороки? Таким вопросом задавались те, кто пришёл на замену нашему отцу. Они смотрели на развалины, оставшиеся после Жиллимана и его когорт, смотрели на ужасы, которые наши павшие братья обрушили на галактику, и спрашивали себя, какую цену нужно заплатить за выживание. Инквизиция сжигает миры и приговаривает миллиарды к смерти, но их действия продиктованы необходимостью сдерживать врагов человечества. Судьи же действуют исключительно для поддержания порядка. Порядок, а не справедливость. В этом и заключается суть, выбор, который сделали эти древние Высшие Лорды, когда они перековывали сломленный Империум. Мы видим их, этих наследников разделённого царства. Видим муки выбора, когда они принимали решения, которые определят судьбу бесчисленных триллионов людей на протяжении тысячелетий. Мы видим всю кровь, что пролили следуя их решению. Они выбрали тиранию. Они выбрали верховенство закона. Да будет порядок, провозгласили они, и травмированное Человечество приняло их эдикт так же горячо, как они восприняли нежеланную веру в божественность нашего отца. Мы не видим ничего постыдного в принятии поводка, если он защищает от рыскающих во тьме зверей. Не тогда, когда выбор так чётко очерчен. И разве они ошиблись? Империум всё ещё стоит. Человечество выжило, именно этого они хотели добиться столько ужасающей ценой. Но было ли всё это действительно необходимо? Галактика - это место тьмы и опасностей, искушений, таящихся в каждой тени. Можно ли зайти слишком далеко в борьбе против Варпа? Мы не знаем, брат. Несмотря на всю нашу мудрость, наши знания, мы не знаем. А ты?***
Величайший оплот Адептус Арбитрес был обманчиво скромен. В мире высоких соборов и уходящих в пустоту шпилей, крепость Судей представляла собой приземистое, тяжёлое сооружение. Конечно, она казалась маленькой только по сравнению со шпилями Администратума. На самом деле здание уходило на километры вглубь, его фундамент был вырыт за век до того, как Империум превратился в слепого левиафана. Символ Арбитрес - бронированный кулак, держащий весы, - украшал стены и ворота здания. На стенах практически не было видно оружия, ведь Арбитрес не хотели, или не могли, показывать страх перед теми, кого они оберегали. Как и многое на Терре, отсутствие оружия было обманом. С приходом Войны Ангела раскрылись сотни огневых точек, чёрные, полированные стены Зала раздвинулись, открывая тяжёлые болтеры и лазпушки. Была причина, по которой даже Гог Вандир на пике своего могущества и безумия никогда не пытался подчинить Арбитрес своей воле. С того момента, как психическое воздействие Конца Света стало ощущаться по всему Тронному Миру, многие арочные ворота Зала подверглись нападению. Даже близость нового тысячелетия не очистила залы от толп просителей, желающих оправдать себя, очернить другого или узнать о судьбе задержанных. Чтобы избежать нечестивости, среди толпы ходили проповедники, направлявшие просителей к свету Императора, даже пока те стояли в очереди. Эти жрецы были первыми, кто погиб, когда началась Война Ангела, разорванные на части их обезумевшей паствой. Чувство вины, страх и беспокойство превратились в горькую ненависть под отравленным светом Слезы Кошмаров, и просители кричали в своём безумии и ярости, когда атаковали ворота Зала. Через несколько секунд сработали заложенные в Судей инструкции, и они открыли огонь без предупреждения и колебаний, спокойно отчитываясь о ситуации своим начальникам по вокс-каналам ближнего действия. С тех пор как его построили, Зал много раз подвергался нападениям. Большинство из них были бунтами, когда население Терры от отчаяния бросалось на стены символа имперской власти. Иногда эти бунты были спровоцированы еретиками, которые стремились использовать их как прикрытие для своих собственных целей. Независимо от причины, ответ всегда был один и тот же: открыть огонь по толпе из тяжёлого оружия, в то время как судьи в черных доспехах держали толпу на расстоянии с помощью сцепленных щитов и оружия ближнего боя. Земля вокруг Зала Суда вскоре покрылась кровью, когда тысячи обезумевших бунтовщиков атаковали чёрные стены, вооруженные только тем, что успели подхватить с земли. Демоны вырывались из ошмётков убитых граждан, создавая себе подходящие тела прямо на ходу. Никогда прежде, даже в тайных историях, хранимых высшими властями Святого Ордоса, стены не подвергались нападению демонов, но дети Младшего Бога умирали от сосредоточенной огневой мощи Арбитрес так же, как и еретики вокруг них, ибо здесь действовал символизм, совершенно отличный от драмы, происходящей на другом конце света, в Экклезиархальном дворце, в то же самое время. Даже находясь в осаде, Зал Суда был островком порядка среди моря анархии, созданного Концом Света. Обучение и воспитание Судей позволило им сохранить рассудок: Император мог быть мертв, но оставался Лекс, и именно Лексу Судьи посвятили своё существование. И даже те немногие, кто всё ещё сомневался, были вынуждены отложить свои размышления на потом и посвятить себя защите стен. Для всех рабов Тёмного Принца само существование Адептус Арбитрес было оскорблением, ибо в основе того, что считалось философией Слаанеш, лежала простая аксиома: «делай что хочешь, и желания будут единственным законом». Против орд еретиков, которые своими действиями заслужили смертный приговор, Арбитрес пустили в ход всю мощь своего арсенала. Шеренга за шеренгой Прокторы в полной броне выходили из стен, держа в руках щиты и потрескивающие энергией силовые дубины. Стоящие позади открыли огонь, разрывая стену плоти болтами и картечью дробовиков. Кибернетические мастифы, обычно используемые для выслеживания преступников, теперь использовались как оружие войны, целыми стаями набрасываясь на обезумевших людей. И вот, благодаря дисциплине и безжалостному применению силы, врата Зала Суда сдержали безумцев и чудовищ. А затем пришли Осквернители.***
Мы видим Осквернителей. Истинных сыновей нашего падшего брата, лишенные очарования и лжи, они выносят свою отвратительную природу на всеобщее обозрение. Мы видим жажду, которая горит в их запавших глазах, порчу, которая течёт по чёрным венам, так выделяющимся на бледной коже. Они — грех, который так старался предотвратить наш брат, в итоге заключив нечестивый договор. Мы видим их ужасное происхождение, безумное желание предателя к братству, которое создало эту порчу. Мы видим слишком юные умы, разбитые под тяжестью ангельского безумия, наделенные силой полубогов и выпущенные в Ад. Мы видим отвращение, которое испытывали к ним даже другие Проклятые, мы являемся свидетелями войн на вымирание, которые ведутся снова и снова, с яростью, которая затмевает Ересь. Но порчу, подобную этой, не так легко очистить, особенно когда Тёмный Бог благоволит ей. Мы видим, как рука Слаанеш вмешивается вновь и вновь, всегда спасая нескольких Осквернителей, позволяя им избежать резни и вновь распространить свою порчу. Мы видим, как всё больше детей похищают и превращают в чудовищ, всё больше падших ангелов соблазняются сладким обещанием забвения в безудержном пиру. Мы видим старую душу, которая живёт среди них, испорченную кровь, скрытую поглощённой плотью. Мы видим его прошлое, уходящее корнями в первые дни павшего Легиона нашего брата. Мы видим, как он переходит от одного воина к другому через людоедские ритуалы, давно отошедшие от своего практичного происхождения. Как давно началось разложение Девятого? Время мало что значит для Губительных Сил, но некоторые события настолько важны, что они проникают не только в будущее, но и в прошлое. Ангел пал на Сигнусе Прайм. Он продал свою душу и свой Легион. И потому его сыновья всегда находились в тени самого Молодого Бога. Таков порядок вещей. Хаос — это раковая опухоль, которая распространяется во времени так же, как и в душе. Если бы мы заглянули ещё дальше, за Крестовый Поход, за Эпоху Раздора и Первой Диаспоры, назад к тому времени, когда Человечество впервые покинуло свой родной мир, мы бы нашли там следы проклятия нашего брата, написанные чернилами на бумаге, сделанной из измельченных деревьев, или передаваемые из уст в уста легенды о кровососущей нежити. Стригои. Гули. Вампиры. Осквернители. Снимите маску ложной красоты и узрите мерзость под ней. Это старая сказка, но с чего она началась? Было ли падение нашего брата сформировано древними мифами, иконой блаженного Ангела, сломленного жаждой крови? Или легенды были предупреждением, предсказанием его проклятия? Да. Таков, брат, путь Варпа.***
Среди бесчисленных ужасов, которые постигли людей Терры во время Войны Ангела, судьба тех, кто находился рядом с Залом Суда, была особенно примечательна своей жестокостью. Шпили, окружающие Зал, в котором были заперты миллиарды слуг Администратума, были уничтожены внезапным спуском целой флотилии военных кораблей, отмеченных Хаосом. Вся варбанда Осквернителей была перенесена из Ока Ужаса в небеса Тронного Мира, с помощью магии возможной только благодаря уникальным обстоятельствам, вызванным Концом Света. Осквернители вышли из обломков разбитых кораблей, одетые в алые доспехи, с горящими жаждой крови глазами. Вместе с ними шли плохо обслуживаемые, украденные танки, машинные духи которых подвергались мучениям не менее гнусным, чем их прежние экипажи, пока не были сломлены волей своих новых хозяев. Стаи визжащих Рапторов поднялись в небо на мутировавших прыжковых ранцах, напоминавших уродливые крылья, присоединившись к летающим Нерождённым и Лаэрским сталкерам. Для перепуганных гражданских, Осквернрители были ожившими кошмарами, видения Эха Крови, веками наполнявшие их сны и наконец обретшие плоть. Десантники Хаоса питались этим ужасом, продвигаясь по Залу и испивая каждого смертного, что попадался им на пути. Но даже этот гротескный пир был второстепенен, отвлечение на пути к их истинной цели. Демоны Слаанеш стекались к ним, привлечённые полным разложением их душ, зная, что за ними последуют ужас и страдания. Куртизанки Тёмного Принца прижимались к Осквернителям, нашептывая им обещания на языке, который не мог понять ни один здравомыслящий смертный, но который прекрасно понимали Осквернители. Зал Суда был защищён от опустошения Конца Света и крушения флота Осквернителей мощными пустотными щитами, которые автоматически активировались, когда началось безумие. Глубокие фундаменты Зала также уберегли его от землетрясений, сотрясавших весь Тронный Мир, хотя целые его части всё ещё рушились, погребая сотни служащих под тоннами обломков. Но в целом крепость Адептус Арбитрес до сих пор превосходно выдерживала Войну Ангела. Однако, как и любой пустотный щит в Империуме, за исключением нескольких реликвий из Тёмной Эры Технологий, защитные поля Зала были бесполезны против наземных сил, поэтому Судьи были вынуждены защищать ворота самостоятельно. Поток культистов расступался перед Осквернителями, тех, кто не уступал дорогу Десантникам Хаоса, безжалостно давили ногами, жажда Осквернителей обострялась по мере приближения к врагу, ради уничтожения которого они были доставлены на Терру. Первая линия Прокторов сломалась под натиском Десантников Хаоса, их защитных щитов и силовых кувалд было недостаточно против мощи испорченных Астартес. Но они держались так долго, как только могли, и купленных ими секунд хватило остальным Судьям, чтобы обрушить на Осквернителей свои самые тяжелые орудия. Болтеры судей, предоставленные им в первую очередь как орудия устрашения, доказали свою ценность в тот день. Болтеры были одним из немногих видов оружия, которое могло с уверенностью пробивать керамит, и тот факт, что каждый Судья был снабжен подобным оружием не позволял битве перерасти в бойню. Вместо этого сражение у ворот Зала Суда превратилось в затяжную резню, в жестокий размен, где жизнь Осквернителя разменивалась на десяток Судей. Холодный расчёт подсказал руководству Арбитрес, что это была цена, которую они могли себе позволить - но они не учли следующий удар последователей Слаанеш. В камерах Зала содержались тысячи и тысячи заключённых, ожидающих суда. Они были отправлены на Терру со всего Империума, обвиненные в преступлениях, которые по разным причинам требовали, чтобы их судили на самой Терре. Некоторые из них совершили измену Империуму в целом, в то время как другие имели слишком большое влияние в своих родных системах, чтобы местная ветвь Судей могла справиться с ними без потенциально катастрофических последствий. Хотя их ещё предстояло судить, их судьба была уже предрешена. Тех, кого привели в Зал в цепях, ждала только смерть. Даже в тех случаях (очень и очень редких), когда кого-то признавали невиновным, к моменту принятия решения он обычно был уже мёртв, либо казнён, либо умерев от старости или условий содержания. В мире, вечно находящемся на грани голодной смерти, заключенным можно было рассчитывать на очень немногое. Пленники знали это. Они знали, что их жизнь фактически закончилась в тот момент, когда тюремный корабль, перевозивший их, достиг Сола, и они вошли в Зал, чтобы никогда больше не покидать его. Даже их трупы не покинут его: по древней традиции тела осуждённых (которых, чтобы соблюсти запрет на кровопролитие, казнили через повешение) сжигали, а пепел бесцеремонно выбрасывали в утилизаторы. Из-за огромного и постоянно растущего отставания в вынесении приговоров большинство пленников годами томились в своих камерах, лишённые возможности покончить с собой, пока не предстанут перед судом Императора. Некоторые из них, оставленные наедине с собственными мыслями, находили в своих сердцах раскаяние за то, что они сделали, и проводили остаток жизни в тихой молитве, с умиротворением ожидая своей смерти. Но это действительно было редкостью. Подавляющее большинство узников Зала ненавидели тех, кто виноват в их затруднительном положении. Они бесконечно мечтали о мести, о возвращении в свои миры и о том, как наказать тех, кто привел их к справедливости. Для многих эти мысли были единственным, что сдерживало сокрушительное отчаяние их положения, и они превратились в навязчивую идею. Это сделало их ресурсом, который разум, стоящий за Войной Ангела, решил не игнорировать, и когда Осквернители атаковали, его план пришёл в действие.***
Золотой ангел приходил к нему во сне и предлагал ему всё, что пожелает его сердце. Он принял предложение ангела и отпил из предложенной им чаши. Когда он проснулся, боль, терзавшая его спину и ноги последние двадцать лет, исчезла. На следующий день сбой в работе когитаторов привёл к тому, что его ежемесячный оклад был увеличен в десять раз. Он потратил деньги в одном из лицензированных домов удовольствий, тщательно разделив их на несколько ночей, чтобы не привлекать внимания. Вряд ли кто-нибудь вспомнит, как он приходил сюда несколько ночей подряд: кому какое дело до ещё одного трутня, работающего в бесконечно крутящихся механизмах имперской бюрократии? Даже его коллеги, люди, с которыми он работал по шестнадцать часов в день, не знали его имени. Он отдал свою жизнь Арбитрес, и что это ему дало? Ничего. Ничего, кроме тяжёлой работы, грязной воды и безвкусной питательной пасты. Ничего, кроме измученного тела, обречённого на короткую и жалкую жизнь в империи, где богатые и могущественные могли веками жить в роскоши, которую он даже сейчас не мог себе представить. Поэтому, когда его руки двинулись, чтобы задушить человека, который делил с ним смену в течение десяти лет, прежде чем он нажал на рычаги и заглушил сигнализацию, он не почувствовал сожаления. Когда он ввёл коды авторизации, которые ангел прошептал ему во сне, запустив протоколы, которые никогда, за всю историю Зала не были активированы, он не почувствовал сожаления. И когда позади него раздался крик и удар дубинки отбросил его в сторону, а перед лицом застыло дуло болтера, у него в голове пронеслась единственная мысль: Он ни о чём не жалел.***
Из-за предательства адептов, которым было поручено управлять сложной инфраструктурой Зала, врата каждой камеры в Зале Суда открылись одновременно. Не все пленники были освобождены: некоторых сочли достаточно опасными, чтобы приковать к стенам камеры. Большинству, однако, была предоставлена возможность ходить в тесных пределах своих камер, и после нескольких мгновений полного шока они ухватились за немыслимый шанс, который только что был им предложен. Освобожденные заключённые вышли из своих камер, прежде чем напасть на сервиторов, несущих оружие и боеприпасы на линию фронта. Некоторые из них попадали на землю, корчась в приступах агонии, прежде чем их тела взорвались ливнем из крови и внутренностей, открывая миру новых демонов. Другие поднимались с пола с горящими глазами и слишком широкими улыбками, превратившись в сосуды для могущественных Нерождённых, которые нашли путь через обереги, вырезанные в структуре Зала. Сколько из них были скрытыми псайкерами, которые ускользнули от внимания, и сколько было намеренно послано в Зал для диверсии, никто, кроме ужасного архитектора апокалипсиса так и не узнает. Чудовища и люди атаковали задние ряды Судей. В то же самое время Осквернители удвоили натиск, движимые безымянным инстинктом и желающие воспользоваться внезапно возникшим шансом. Защитники дрогнули, их боеприпасы иссякли, а подкрепления не хватало. Ни один Судья не сбежал от голодных Десантников Хаоса, даже когда они стали свидетелями того, как их товарищи были изрублены и обескровлены хищниками-вампирами. Тяжёлая поддержка Осквернителей сосредоточила свой огонь на зубчатых стенах, и между этой артиллерией и Рапторами и другими крылатыми чудовищами вскоре пали и высокие стены Зала Суда. Но битва за Зал была ещё далека от завершения, ибо крепость была огромной и в ней жили сотни тысяч душ. Когда ворота рухнули и внешние части Зала стали игровой площадкой для Осквернителей, Авелиза Дракмар, Грандмаршал-Провост Адептус Арбитрес, направила силы, которые всё ещё находились под её командованием.***
За воротами Десантники Хаоса сбрасывали статуи прежних Грандмаршалов-Провостов, начиная с обветренной фигуры Увомы Кандавайра, первого, кто когда-либо носил этот титул, и кончая Максимилианом Дреддом, который был предшественником Авелизы до его смерти, которая в то время казалась естественной. Выяснение правды, стоявшей за этим убийством, было первым делом Авелизы, когда она поднялась на свой высокий пост, и к тому времени, как она закончила, двенадцать знатных семей из Хай Бразила уже болтались в петле. В расследование вмешалась даже сама Инквизиция, но никакой ереси не было обнаружено: только жадность и тот факт, что Максимилиан почти раскрыл преступные махинации, ведущиеся семьями уже не одну сотню лет. Но от петли им сбежать не удалось. Авелиза сама потянула за рычаг. Она была многим обязана старому ублюдку. Они спорили до самого конца, не веря, что это происходит с ними, убежденные, что их родословная позволяет им плевать на Лекс. Такова была её функция. Такова была её цель, как приказал Бог-Император. За исключением… за исключением того, что Бог-Император был мёртв. Не прошло и двадцати четырёх часов, как она убила бы любого, кто осмелился бы высказать такое еретическое предположение в её присутствии. Теперь она не могла отрицать эту ужасную правду. Что они сделали, эти полубоги, вернувшиеся из изгнания? Что они сделали в Императорском дворце, где никто не посмел их остановить? Что они сделали, раз Бог-Император был мёртв? Она не знала. Некоторые из её коллег из Двенадцати знали, она была в этом уверена. Они ожидали прибытия Примархов. Их путешествие во Дворец было слишком гладким, чтобы быть иначе. Но она? Ей ничего не сказали. Двое сыновей Императора вернулись из мифа, а женщине, которой было поручено следить за соблюдением Закона их отца по всему Империуму, ничего не сказали! Авелиза отправилась в Зал, чтобы собрать свои силы и изучить самые древние тексты, описывающие положение сыновей Императора в эпоху, когда они ещё ходили среди смертных. Затем небо разорвалось, и вся Святая Терра подверглась нападению. ''Как удобно для Примархов, — подумала она, — что Зал был атакован''. Как удобно, что подкрепление не пришло даже после того, как владыка Альфа-Легиона, этого печально известного гнезда змей и интриганов, достиг Башни Гегемона и заявил о своей власти над всеми военными силами на Терре, даже не притворяясь, что заботится о соблюдении протокола. И как удобно, что у Двадцатого легиона было так много оперативников, разбросанных по всему Тронному Миру, о которых никто не знал. Авелиза не верила в совпадения, и то, что она видела, говорило о заговоре. Она не верила, что даже этот Омегон (Примарх, чьего имени не было в списках верных сыновей Императора) предвидел катаклизм Войны Ангела, но само существование этого «Дамоклова протокола» выдавало его намерения. С ведома и одобрения лордов Лоргара и Магнуса или нет, Омегон замышлял переворот против Высших Лордов, чтобы отобрать контроль над Империумом у его законно назначенных правителей и вернуть его Примархам. Возможно, он считал, что это необходимо для Империума. Но это не имело значения. Это было против Лекса. Она была Лексом, и никто не был выше Лекса. Её руками будут судить Примархов, и приговор, каким бы он ни был, будет вынесен. Раздался стук в укрепленную дверь, ведущую в командный центр. Авелизе потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что услышанный ей звук не мог быть простым стуком, и она обернулась с широко раскрытыми глазами, взявшись за оружие.***
Несмотря на всю тактическую проницательность Дракмар - которая была значительной, даже если её функция всегда требовала от неё больше внимания к расследованию, чем к военному ремеслу — Верховная Леди была в безнадёжном положении. Беснующиеся монстры появились из самых глубин её крепости, и те, что были у ворот, были сильнее, чем любые силы в её распоряжении. Особенно жестокие беспорядки вспыхивали в Зале и раньше, хотя записи об этих событиях были запечатаны, а знания о них были безжалостно очищены впоследствии, чтобы сохранить образ непобедимости Арбитрес, но это было нечто совершенно другое. Война бушевала по всей Терре и на подкрепления можно было не рассчитывать, в то время как Осквернители имели практически безграничную поддержку культистов и Нерождённых. И при всей их подготовке и вооружении, Судьи были всего лишь людьми, в то время как Осквернители были безумными детьми падшего полубога. Вся стратегическая хитрость, мужество и дисциплина в мире не могли компенсировать столь плохую тактическую позицию. Защитники Зала были обречены. Оставалось только нанести смертельный удар, и он будет нанесён чемпионом Хаоса, о существовании которого ни одна живая душа, будь то имперцы или обитатели Ока Ужаса, даже не подозревала.***
Существо, которое всё ещё считало себя Ишидуром Оссуросом, медленно шло по коридору, ведущему в командный центр, окруженное мёртвыми и умирающими. Конечно, в наши дни это имя мало что значило. Мало кто даже помнил об этом, даже среди Девятого легиона. Но он обнаружил, что использование его, хотя бы в уединении собственных мыслей, помогает ему сохранить чувство собственной личности - и ему нужна была вся помощь, которую он мог получить. Он вспомнил дни, когда они ещё не были Кровавыми Ангелами, когда их называли Легионом Ревенантов, имя, произносимое с едва скрываемым презрением генералами и шепчущееся в страхе солдатами. Это было время до Ваала, до Ангела, и тогда Легион не пытался скрыть свою природу. Тогда он был Магистром Легиона. Это была его жизнь, его первая и все последующие, пока не был найден Примарх и старые обычаи не были отброшены в тень, чтобы освободить место для учения их повелителя. Но они не были забыты, о нет. Даже когда Ангел разрушил всё, чем они были, и перековал их во что-то более подходящее его видению, оставались те, кто помнил. Обряды продолжались, кровь переходила от одного к другому, высасывалась из предыдущего тела Ишидура его новым сосудом. То, что им удавалось сохранять эту практику в секрете так долго, было, как теперь знал магистр, символом благосклонности их будущего покровителя. И когда, наконец, Легион принял свою истинную природу ещё раз и навсегда, Ишидур полностью пробудился. Это случилось на чёрных песках, где тысячи легионеров погибли от рук своих братьев, и погиб полубог. После того, как бойня была закончена, его последнее воплощение лежало, умирая, и было съедено другим. На этот раз это был не ритуал, а просто импульс Ангела, покорённого Жаждой. Он проснулся в теле этого легионера, со всеми воспоминаниями и переживаниями всех воинов, носивших его имя. Двадцать жизней и больше, но он решил сохранить имя Ишидур Оссурос хотя бы в тайне своих собственных мыслей. Почему-то это казалось… правильным. После этого произошло восстание, когда Девятый неистовствовал по всей галактике, чтобы утолить Жажду кровью Имперских миров. Он снова умер на Терре, его тело было разорвано на куски не кем иным, как самим Хорусом Луперкалем, когда Воитель поднялся к стенам Дворца и вызвал брата на бой. Позже, вернувшись в ещё одном теле, он снова умер, на этот раз от клинка Дорна, на Идрисе в конце Войны Легионов. Его забавляло, что многие легионеры погибли от рук Примарха, но только он мог похвастаться тем, что был убит двумя из них. А после Идриса… ну. Легион был разбит, Ангел потерян в мечтах о временах, которых никогда не было. Ишидур двинулся дальше, как и большинство Кровавых Ангелов. Тогда он нашёл Осквернителей и спокойно присоединился к их рядам. С тех пор он умирал много раз, но никогда не было недостатка в Осквернителях, желающих выпить кровь мертвого брата, и поэтому он продолжал возвращаться снова и снова. Анархия в отряде позволяла ему скрывать своё присутствие, хотя слухи о нём всё равно ходили - он до сих пор понятия не имел, откуда они взялись. Его лучшим предположением были обезумевшие от Варпа видения псайкеры, ловящие проблеск запретной истины в приливах Ока. И вот теперь он вернулся в мир, где родилось первое тело Ишидура. Круг замкнулся, и он закончится гибелью Империума, который они построили десять тысяч лет назад. Врата распахнулись под ударом его клинка, демон внутри зарычал в его сознании, когда его мощь столкнулась с препятствием. Оружие, которое Ишидур забрал из мёртвой руки военачальника Саламандр, легко прорезало усиленный металл, и он шагнул в командный центр Зала Суда. Позади него лежали трупы двадцати лучших людей Судей, которые умерли, не сделав ни единого шага назад, несмотря на душащий их страх. Они сражались и умирали достойно, для смертных. Их кровь была подходящей закуской к редкому пиршеству, ожидавшему его сейчас. Добраться до этого места раньше остальных воинов было непросто, но приз, который теперь стоял перед ним, стоил затраченных усилий. Болт-снаряды из орудий её охранников врезались в его броню, но он проигнорировал их, разрезая охрану на куски и позволяя мечу напиться вдоволь - ему было не жаль этих крох, ведь его следующая еда будет намного вкуснее. Только оружие в руке его жертвы представляло угрозу: это был болт-пистолет, но гораздо более старой и тяжёлой конструкции, не отягощающий руку смертной благодаря небольшим гравитационным генераторам, прикрепленным к стволу. Реликвия, почти такая же древняя, как и он. Он пробьёт его доспехи и убьет, а к тому времени, когда он вернётся, кто-то другой доберётся до его добычи. Он сорвал с неё чересчур богато украшенный шлем и вонзил клыки в её горло. Кровь потекла по его глотке, горячая и старая, и чужие воспоминания, заполнили его разум - — «Клянешься ли ты превыше всего поддерживать Лекс?» — — она нажала на спусковой крючок и увидела, как её снаряд раскроил череп мужчины, стоявшего прямо перед ней. — — седьмой продовольственный бунт, подавленный только в этом месяце — — предсмертные конвульсии висельников — — никто не был выше Лекса – Ишидур поперхнулся, когда абсолютная пресность жизни Гранд-Провоста затопила его чувства. Эта женщина не упивалась властью, которой обладала, как он ожидал. Она никогда не находила радости в том, что делала, в том влиянии, которое оказывала на триллионы душ. Она размышляла о преследовании Примархов и не испытывала ни восторга, ни ужаса, ни волнения при этой мысли. Только долг. Он зарычал и отшвырнул Авелизу в сторону. Она рухнула на землю со звуком ломающихся костей, всё ещё живая, она зажимала горло в тщетной попытке остановить кровь. Он проломил ей череп ботинком, разбрызгав её мозг по полу. Он зря потратил здесь время, хотя даже сейчас часть его размышляла о тактических преимуществах устранения вражеского руководства. Но его это не волновало. Он пришел сюда в поисках крови Высшего Лорда, полагая, что тот, кто поднялся так высоко, должен быть деликатесом, и был сильно разочарован. Жажда нарастала, требуя крови, требуя, чтобы он наполнил свой разум воспоминаниями и ощущениями смертных. И пусть. С ней он покончил, но была и другая добыча, на которую можно было охотиться. «Возможно, — подумало существо, которое Нерожденные называли Пожранным Лордом, — кровь Примарха будет вкуснее…***
После смерти Верховной Леди и краха защиты Арбитрес, Осквернители не спеша наслаждались очернением Зала. Очаги сопротивления держались в течение нескольких часов, Судьи сражались до последнего. Архивы десяти тысяч лет были преданы огню, и трупы Судей поджарились на огне и были сожраны. Великие когитаторы, обрабатывающие мириады деталей бесчисленных дел, были искорёжены, и почтенные тома пергамента, на которых Лекс был написан руками поколений писцов, были разорваны на части. Освобожденные пленники, которые выжили, танцевали, смеялись и кричали среди своих освободителей, погружаясь всё глубже и глубже в безумие с каждым ударом сердца. Какое-то время Осквернители оставались в развалинах, наслаждаясь чувством удовлетворённости, которым их наградил Тёмный Принц за успех. Их тела дрожали от восторга, когда гормоны, затронутые Варпом, текли по их венам, подталкивая их к головокружительным высотам ощущений, которые делали каждую каплю крови слаще, чем когда-либо. Ещё больше демонов спустились, привлечённые осквернением, и сами стены Зала были опорочены, превратившись в место пыток и жестокости, которым подвергались все слишком слабые, чтобы защитить себя. Но в конце концов у них закончились жертвы. Затем они перевели взгляд на сломанные шпили, окружавшие Зал, и облизнулись при мысли о всех душах и всей крови, которую ещё предстояло испить. Без каких-либо приказов, но с синхронностью стаи хищников, мигрирующих на новые угодья, Осквернители покинули Зал Суда. Не имея четкой цели, они следовали зову своего голода и отряд распался на десятки небольших групп Десантников Хаоса, демонов и смертных культистов, охотящихся за добычей среди руин. Некоторые, однако, почувствовали зов. Те, чьи огни душ сияли ярче всего, чья звезда восходила в глазах Молодого Бога, чувствовали неопределённое желание двигаться в определённом направлении. Даже это не было организованным маршем: они просто продвигались к одному и тому же месту, охотясь за кровью и развлечениями, большинство из них даже не осознавали, что отвечают на зов. Но они всё ещё шли, эти избранные Осквернители, сквозь дым, огонь и крики, к Вратам Луперкаля.