***
С поражением шести Возвышенных Демонов, казалось, что чаша весов начала склоняться в пользу Империума. Но всё не так, как кажется, ибо сила, которая организовала этот апокалиптический конфликт, благословлена видением, недоступным как большинству смертных, так и бессмертным. Пока защитники Сола сражаются с силами Слаанеш, на Терру прибывает величайший чемпион Тёмного Принца. Одетый в золотые доспехи и заставляющий реальность кричать, истинный чемпион Слаанеш явился в подобающей его статусу манере… К югу от Императорского дворца лежала одна из величайших аллей Святой Терры, расчищенная для парадов в честь окончания тысячелетия. Армии, способные завоевать системы, прошли по этой дороге, маршируя в идеальном строю под одобрительные возгласы миллиардов жителей Терры. Теперь это было поле битвы, где те же самые армии занимали оборонительные позиции против, казалось бы, нескончаемой орды демонов и сломленных смертных. На этой дороге, которая тянулась до самых легендарных Врат Луперкаля, стояло множество арок, каждая из которых была построена из материалов одного из миров Империума. Конечно, не все из миллионов миров Империума были представлены, но тысячи и тысячи арок из самых важных (или легкодоступных) миров были воздвигнуты, образуя ряд памятников мощи и масштабам господства Человечества среди звёзд. Одна из таких арок была построена на Меркурии, ближайшем из миров к Солнцу. Задолго до того, как Император восстал из пепла Долгой Ночи, Меркурий был шахтёрским миром, сотни объектов усеивали его горящую поверхность и высасывали жидкий металл из его ядра, используя его тепло в качестве источника энергии. В последнее время эта продукция использовалась почти исключительно для питания марсианских кузниц. Арка Меркурия была символом важности Меркурия для экономики Сола. Она была полностью сделана из металла, превращённая ремеслом меркурианских шахтерских кланов в произведение искусства и преданности Богу-Императору, которое мерцало в отравленном свете Слезы Кошмаров. Многие арки, сделанные из камня и более мягких материалов, развалились во время землетрясений и войн Войны Ангела, но Арка Меркурия выстояла, став де-факто местом сбора осаждённых имперских сил. Они сражались в течение нескольких дней, когда на краю системы демонический мир Плутон был уничтожен Боевым флотом Солар, а Песнь Глубин была изгнана обратно в Царства Хаоса. В этот момент истинная цель Войны Ангела была раскрыта, и план, который был скрыт от глаз Богов и смертных, вступил в свою заключительную стадию.***
Он смотрел, как Звезда Предвестника разваливается на части. Куски демонического мира провалились сквозь разлом, появившись за пределами Ока Ужаса, как пылающие метеоры, несущие легионы самого Молодого Бога на войну. Это было красиво - достаточно красиво, чтобы пленить его взор, пока части плана медленно вставали на свои места. И вот, наконец, это случилось. Шесть Повелителей Демонов, Возвышенных и благословленных силой Тёмного Принца. Шестеро избранных Слаанеш, посланных принести разорение и безумие на Святую Терру. Шесть сосудов силы, готовых удерживать её до тех пор, пока они не будут побеждены. Но силу нельзя уничтожить. Она просто перетекает из одного сосуда в другой, и вся сила, которую Слаанеш одолжила своим шести аватарам, теперь использовалась для единственной цели. Предательство Н’кари разрушило бы весь ритуал, нарушив его священную нумерологию, но поражение и предательство Пожирателя Наслаждений было предвидено и учтено. Леонатос, Демонический Принц Эйдолона, был взят на борт в качестве замены и получил Возвышенную силу, которую Н’кари получил бы, если бы не был вынужден обратиться к Мастерам Кузницы Душ за своим тёмным возрождением. Всё шло по плану. Теперь пришло время выполнить своё предназначение. Теперь настал час вернуть себе всё. Взмахнув огромными золотыми крыльями, он полетел к расщелине. Он поднялся навстречу славе. В своём полете он пролетел над Серебряным Дворцом, над войсками Тёмного Принца, покинувшими Царства Хаоса, чтобы присоединиться к войне. Он миновал поля, где силы Слаанеш и Кхорна сражались с момента Падения, теперь покинутые Повелителем Наслаждения и Боли, и рассмеялся, увидев, как легионы Кхорна молча стоят, не зная, что делать без врага перед ними - а затем, неизбежно, поворачиваются друг против друга, чтобы насытить свою бесконечную жажду конфликта. Даже здесь, в местах между местами, в царствах, где рождались идеи и умирали мечты, он не мог видеть, что может быть. Этот дар принадлежал его другому «я», тому, кто остался в ловушке во дворце, осаждённый остатками их слабости, направляя его издалека, чтобы он мог привести всё в движение. Скоро. Очень скоро они снова станут одним целым. Очищенные от всего, что сдерживало их раньше. На этот раз они сделают всё правильно. На этот раз их ничто не остановит. Он прошёл через Меркурианскую арку и вышел на Терру.***
На Меркурии, все до единого, люди внезапно пали мёртвыми, их души и жизни были отняты у них, чтобы усилить скрытую цель Арки. В течение многих поколений культисты Слаанеш прятались среди кланов шахтёров и мусорщиков, и они использовали секреты, нашёптанные в их снах, чтобы соткать мощное заклинание внутри Арки и скрыть его от обнаружения во время транспортировки. Используя образцы крови, взятые у каждого меркурианца во время обязательных медицинских осмотров - что было необходимо из-за суровых условий шахтёрского мира - они связали колдовство Арки с населением планеты. В одно мгновение миллионы людей погибли, не осознавая, что причина, по которой их поселения до сих пор были избавлены от ужасов Войны Ангела, заключалась исключительно в том, что они должны были послужить топливом для её создателя. Меркурианская Арка пульсировала силой, и пространство под ней кричало, когда она стала проходом между Святой Террой и глубинами Варпа. Искусные украшения Арки перетекали в новые формы, образуя взрывающие здравомыслие символы и руны, которые притягивали взгляд и не отпускали его. Те несчастные солдаты, которые укрылись под Аркой, были уничтожены, их души были вырваны из их распылённой плоти и взяты в качестве игрушек слугами ужасной силы, прибывшей на планету. Из Меркурианских Врат появилась одинокая фигура, высокая, как Космодесантник, и одетая в золотые доспехи с головы до ног. В одной руке он держал горящий меч, в другой - треснувшую и кровоточащую чашу, которая, наконец, раскололась, как только фигура ступила на Терру, осколки падали между пальцами в золотых доспехах и ударялись о землю со звуком, похожим на звон погребальных колоколов. Два крыла из золотых перьев простирались от спины фигуры, и с них капал дождь разноцветных капель, в которых можно было увидеть каждое потаенное желание. У него не было лица, только пылающий свет, говоривший о недостижимой божественности. Прибыл Сангвинор, Вестник Сангвиния.***
Мы видим Сангвинора. Золотой вестник, идущий по звёздам и сияющий тёмным светом младшего Бога Хаоса в отсутствие Ангела. В его правой руке меч, сделанный из благословенной ненависти Тёмного Бога. В левой руке чаша, украденная у убитой легенды и наполненная проклятой любовью Губительной Силы. Но сила этой легенды истрачена, сожжена лживыми клятвами, которые она использовала, чтобы освятить. Его золотые доспехи отражают свет, который исходит оттуда, где должно быть его лицо. Почему никто из его последователей никогда не задаётся вопросом, что именно он скрывает под этим сиянием? Почему мы не можем видеть? Есть причина, по которой Империум боится ангелов, даже после десяти тысячелетий и всей работы Инквизиции по подавлению знаний о Ереси. Там, где проходит это существо, душа мира остаётся глубоко израненной, даже после чисток и пожара. Он несёт предложения и пакты, скреплённые глотком из его чаши, и с его перьев капает вино, виноградные лозы которого растут только в саду Слаанеш. Он похож на демонов, потому что, как и они, он воплощённая ложь, конструкция из нитей, сотканных из силы и кошмаров. Но в отличие от Нерождённых, чьи формы созданы смертными, неспособными понять их истинную форму, маскировка Сангвинора преднамеренна. Мы видим, как он проходит через ворота, которые приготовили для него рабы. Мы возвращаемся назад по нити причинности, безумия и разрушения, и мы видим Меркурий. Мы видим, как бесконечная промышленность смолкла. Посланник Богов передал своё последнее послание. Теперь в их пустом доме только тишина. Сангвинор идёт один, без сломленных ангелов, которые сопровождали его на протяжении тысячелетий. Это длится недолго: уже те, кого обратило колдовство врат, собираются перед ним выкрикивая свою верность и раболепие. Он не выказывает радости по поводу их тёмной веры, но Эфир пульсирует от его гордости и жестокого веселья. Мы видим ложь. Свет Маяка сияет ярче, чем любая иллюзия. Мы видим сквозь броню, сквозь маску, сквозь свет, предназначенный для ослепления. Там что-то есть, но мы этого не видим! Но мы видим других, которые видят этот свет и ненавидят его так же сильно, как и мы. Мы видим клыкастую пасть, с которой капает кровь, рычащую от презрения и ненависти. Помни, брат, что когда дело доходит до Хаоса, враг моего врага не является - не может быть - моим другом.***
Из сотен тысяч имперских солдат, удерживавших территорию вокруг Меркурианской Арки, две трети прошли под ней до Конца Света. Все они видели её украшения, и даже самые грубые чувствовали укол благодарности за её красоту. Никто из них не почувствовал семени, которое в этот момент благодарности нашло свой путь в их души. Теперь, купаясь в сиянии Сангвинора, это семя расцвело, и через несколько мгновений все были захвачены Гламуром. Они видели в Сангвиноре великолепное воплощение могущества Бога-Императора, их собственные умы были искажены, чтобы думать о себе как о слугах этого божественного существа. Те из их товарищей, кто не был пойман в эту злобную паутину, казались им монстрами, существами из костей и крови, которые скалились им рядами острых зубов. Солдаты, сражавшиеся бок о бок в ужасе Войны Ангела, без колебаний повернулись друг против друга в синхронном акте невольного предательства, которое ещё больше истончило тонкую завесу между Материумом и Имматериумом. Тем не менее, проявление Сангвинора на Святой Терре не прошло бесследно. С Конца Света и рассвета Войны Ангела, защитники Империи сталкивались со всеми видами Нерождённых и порождённых Варпом кошмаров, но те демоны, которые не были порождены древними грехами Старой Земли, все принадлежали к хорам Слаанеш, Тёмного Принца Хаоса и Бога Удовольствия и Боли. Война Ангела была его игрой, его давно запланированным ходом, чтобы положить конец Великой Игре Хаоса и принять лавры победителя. Другие Тёмные Боги были застигнуты врасплох гибелью Императора, их пешки были не в том положении, чтобы реагировать. Но Кхорн, чья ненависть к Слаанеш могла сравниться только с его вечной кровожадностью, не потерпел бы победы своего презираемого соперника. Когда Сангвинор начал свой марш к Императорскому дворцу, Кровавый Бог взревел со своего Трона из Черепов, звук, который эхом отразился даже в адской тьме Войны Ангела. Долгое время Кхорн держал обиду на Слаанеш за то, что козни Жаждущей вырвали Девятый легион из-под его власти. Ненависть Имперских Кулаков к Кровавым Ангелам, которые видели, как отряды обоих Легионов Предателей разрушали себя за тысячелетия своего заключения в Оке Ужаса, была бледным отражением собственной ярости их божества-покровителя. Кровь была священна для Кхорна, её пролитие было таинством для его последователей, и он считал вампиризм Кровавых Ангелов оскорблением - и хуже того, кражей того, что принадлежало ему. У Кхорна были свои собственные планы на Конец Времён - по всей галактике собирались кошмары и древние силы, давно забытое оружие эксгумировалось из давно забытых могил, в то время как армии, присягнувшие Богу Крови, собирались. И всё это будет не зря. Слаанеш не украдёт победу своим жалким трюком. Настоящий океан крови был пролит имперской армией, стоявшей на пути демонов и сломленных граждан. Теперь Кхорн воспользовался этим, наполняя её своей божественной яростью. Кровь стала порталом в Царство Хаоса Кхорна, и через него Повелитель Резни послал одного из своих самых могущественных слуг, того, кто в последний раз ступал по земле Терры десять тысяч лет назад. Затем он был побеждён, отброшен обратно в Море Душ самым могущественным врагом - но, к счастью, был доступен сосуд, с помощью которого можно было ускорить затянувшееся возвращение чемпиона.***
Деметрий Катафалк, который был капитаном Седьмого легиона, когда Хаос в последний раз испытывал стены Императорского дворца, хмурился под своим шлемом. Он потерял других легионеров, с которыми сбежал из Башни Гегемона после того, как они отказались от предложения союза с этим высокомерным ублюдком Константином - как будто кто-то из Легионов, сосланных в Око Ужаса, когда-либо рассматривал возможность объединения сил с одним из слабых отпрысков Жиллимана! Он провёл годы, запертый в клетках Кустодес, кипя от горечи при мысли, что единственная причина, по которой они сохранили ему жизнь - единственная причина, по которой они вообще потрудились захватить его, - это использовать его в качестве тренировочного материала. Явное унижение всего этого помогло разжечь огонь его гнева, но теперь этот гнев бледнел по сравнению с тем, что он чувствовал при виде Сангвинора. Он вспомнил того золотого воина из Ереси, каким бы изменившимся он ни был. Сангвинор впервые был замечен на военных советах после битвы при Истваане V, посланный вместо Примарха Девятого легиона. Тогда они думали, что это оскорбление или признак изменений, через которые проходил Ангел - все мятежные Примархи менялись, развивались, преодолевая ограничения, наложенные на них Ложным Императором. Только много позже, когда Око Ужаса отозвалось эхом звуков Войны Легионов, они узнали правду: Сангвиний был глупцом, трусом и безумцем, который впал в заблуждение, чтобы избежать встречи с правдой о том, кем он и его сыновья стали. Древняя сделка между Дорном и Кхорном всё ещё действовала, защищая Имперских Кулаков от кровавого безумия, которое в конечном итоге поглотило всех остальных последователей Кровавого Бога. Это было… неприемлемо. Слуги Слаанеш, чьим единственным вкладом в Осаду было убийство Хоруса Луперкаля, собирались завоевать Терру, в то время как Седьмой легион всё ещё находился в ловушке за ненавистной Железной Клеткой Пертурабо?! Нет. Он этого не допустит. Деметрий горел глубоким, холодным гневом, и от этого конкретного безумия договор не был защитой. Его разум исказился под тяжестью этой ненависти, как и у его Примарха. Именно тогда Кхорн взревел, Бог Крови разделил гнев Деметрия, и сын Дорна улыбнулся, потому что знал, что должен сделать. Он также знал, во что это ему обойдется, но ему было всё равно. С рёвом, повторяющим рёв Повелителя Черепов, он погрузился в озеро крови, образовавшееся вокруг адской арки, и открыл своё тело и душу великому, который ждал там.***
Благодаря добровольной жертве Деметрия из Седьмого легиона сущность самого древнего Демон-Принца человеческого происхождения была возвращена в мир, где в эпоху, которую никто из ныне живущих не помнил, он родился и вознесся. Озеро крови вскипело, от его поверхности поднимался багровый туман, в котором виднелись злобные клыкастые лица. Раненые и умирающие, попавшие в него, закричали и внезапно замолчали, полностью поглощенные царством Бога Крови. Два огромных перепончатых крыла взмахнули раз, другой - и на третьем взмахе туман рассеялся, открыв аватара гнева Кхорна, посланного на Терру. Он был высок, выше любого из Кровожадов, в облике которых его переделал Кровавый Бог. Вокруг его горла был ошейник из самого чёрного железа, извлечённый из рек крови, которые он пролил, и выкованный демоническими кузнецами Кхорна, чтобы защитить его от колдовства. Его зубы были размером с человеческие клинки; каждый из них был отражением вражеского лидера, которого он уничтожил, и он обнажил их в приступе чистейшей ярости. На нём была мантия, сделанная из сотен черепов, каждый из которых был слишком велик, чтобы принадлежать кому-либо ещё, кроме Космических десантников. В одной руке он держал топор, лезвие которого было размером с танк Луперкаль, а в другой - посох, выкованный из костей тех, кого он убил в своей смертной жизни. Этот посох был почти таким же высоким, как сам демон, и украшен руной Кхорна, которая пылала гневом Бога Крови. Куда бы ни пал свет посоха, там разрывались тонкие нити колдовства, и собственное золотое сияние Сангвинора уменьшилось под его прикосновением. Война, в её самом жестоком и славном аспекте, снова пришла на Терру. Думбрид был здесь.***
Мы видим Думбрида. Первый из Проклятых Повелителей Человечества, первый из человеческого вида, сломленный и перекованный в тёмное отражение всего, чем он был при жизни. Знаешь ли ты, брат, что древний военачальник ни разу не молился Богу Крови, когда был ещё смертным? И что даже сейчас, после эры кровавой бойни среди звёзд, он всё ещё никогда этого не делал? Кхорну нет дела ни до молитвы, ни до преданности. Пустые слова и обещания ничего не значат для Повелителя Черепов. Только кровь имеет значение, и тот, кто стал Думбридом, пролил океан крови, когда он был ещё смертным, заработав своё вознесение делами, которые определили ход истории Человечества, но теперь остались забыты всеми, кроме немногих из нас, потенциальных бессмертных. Бог Крови выжег его смертное имя из существования. Он мог быть любым из парада древних монстров Старой Земли. Их было так много, брат, - целый список имён, каждый из которых виновен в таких преступлениях, что, несомненно, они должны эхом отдаваться в вечности. Но теперь они забыты, их помнят только мёртвые. Такова природа славы, что только боги помнят её. Ты помнишь Думбрида, не так ли, брат? Ты видел его, когда держал на руках окровавленное тело нашего брата. Ты отдал приказ, который обрушил на него огненный дождь, испепелив его вместе с сыновьями, которые отдали свои жизни, чтобы удержать его на месте. Но Робаут призвал его, брат. Способ его поражения не был достаточно прямым, и правила демонического призыва - не более чем предложения для наших испорченных собратьев. Он вытащил Думбрида с Кровавых Полей, где Князь Демонов излил свою ярость на бесчисленное воинство своего бога, и швырнул его к стенам Дворца. Мы видим эту битву, запечатлённую в душе мира, достаточно глубоко, чтобы наблюдать, несмотря на вмешательство многих судеб, которые сошлись в этом самом роковом конфликте. Мы видим, как обречённые прорываются через ряды призывников, превращённых в ветеранов неделями ужаса. Такая сила, ещё более усиленная ненавистью Бога Крови. Сила, достаточная, чтобы сравниться с шестью Возвышенными Слаанеш? Хватит ли этой силы, чтобы убить Предвестника и оставить войско Ангела без лидера? Нет, конечно, это будет не так просто.***
Истекая кровью и пылая гневом, Думбрид бросился на Сангвинора. Демон-Принц Кхорна возвышался над золотым ангелом, и только лезвие его топора было размером с чемпиона Слаанеш. Рабы Сангвинора отпрянули в испуге, потому что даже Гламур не мог уберечь их от нечестивого ужаса, который исходил от Думбрида. С рёвом, который был слышен на всех кораблях Солнечного Боевого флота, Думбрид нанёс удар. Сангвинор впервые за многие века поднял свой меч в двуручном хвате. Два адских оружия столкнулись, и ударная волна от удара отправила ближайших солдат в полёт, но Сангвинор остался стоять, выдерживая огромную тяжесть атаки Думбрида. С рычанием Демон-Принц Кхорна ударил своим костяным посохом. Оружие, разрушившее колдовство величайших Повелителей Демонов Тзинча и разорвавшее дворцы грёз властителей Эльдар во времена до Падения, ударило золотого Герольда в грудь и отправило его в полет, вбивая в Меркурианскую Арку с такой силой, что демонические врата были разбиты на две Г-образные половины, которые упали на землю в противоположных направлениях, в то время как Сангвинор упал обратно на пропитанную кровью землю, расправив крылья, чтобы замедлить падение. Думбрид направился к своей жертве, готовясь нанести решающий удар. Несколько рабов Сангвинора бросились на него, пытаясь помешать ему добраться до существа, которое они считали прекрасным ангелом. Они умерли так быстро, что Принц Демонов даже не заметил их присутствия. Тень Думбрида упала на Сангвинора, когда он поднял свой топор, готовый положить конец Войне Ангела. Когда он сделал это, Князь Демонов заметил трещину на золотых доспехах лорда Слаанеш там, куда ударил его посох - трещина, которая расползалась. Прежде чем удар успел обрушиться, золотые доспехи развалились, оказавшись не более чем оболочкой. Столб жуткого света спустился с того места, где Слеза Кошмаров разорвала небеса, поразив Сангвинора. Сила, которая была разделена после Войны Легионов, воссоединилась, один чемпион Бога Крови уничтожил то, что сотворил другой. Раздался смех, глубокий и прекрасный. И все в Тронном зале, во Дворце, на Терре услышали звук жестокого смеха, и все знали, что он предвещал, потому что в глубине души они помнили этот звук. От химических пустошей до самых высоких шпилей они слышали его и знали. Великий Ангел вернулся.***
Мы видим Ангела. Мы видим Владыку воинств. Мы видим Сангвиния. Наконец-то пелена спала с наших глаз, и мы видим истину. Он не сумасшедший, по крайней мере, не в том смысле, в каком мы его считали. Его не было с тех пор, как наш окровавленный брат разбил свою сущность на могильном мире, который вращается рядом с чёрным сердцем Ока, и его падший дух преобразился в золотом дворце лжи. Клоны нашего мёртвого брата, изоляция в его дворце, распад его Легиона - всё это было уловкой, начиная с этого момента. Теперь заблуждения, которые заманивают его в ловушку, ещё более ужасны. Сангвиний, наш любимый брат, добрый и величественный, ушёл. Теперь есть только Великий Ангел. И о какая слава окутывает его. Свет, который сжигает страх и ненависть и заменяет их обожанием. Сон, превращённый сновидцем в оружие. Видение чистого и сильного Империума, каким его представлял себе наш отец до того, как Разорение постигло нашу семью. Это прекрасно, брат. Этого мы отрицать не будем. Но какой бы красивой она ни была, ложь останется ложью. О, наш возлюбленный брат, ты ошибаешься. Скоро все примут Нашу реальность. Что?! Неужели ты думал, что мы не сможем тебя услышать, Магнус? О, брат, брат. Такой мудрый и в то же время такой наивный. Такой образованный, но такой невежественный. Но не беспокойся, Мы скоро просветим тебя. Слушайте нас, дети погребального костра, вы, молчаливые наблюдатели. Услышьте Нас, Наши братья по крови. Мы законные наследники нашего отца. Мы некоронованный Император, Второй Повелитель Человечества. Мы - те, кто видел дальше Конца Света и подготовили ритуал преемственности. Мы - Сангвиний, и через кровь Мы становимся вечными!***
Из трупа Сангвинора вышел Демонический Примарх Слаанеш, а рядом с ним стояла Сангвинарная Гвардия, вызванная с разрушенной Звезды Предвестника, чьи кости стали путём для воинства Слаанеш через Сол. Хотя теперь он столкнулся с существом гораздо более могущественным, чем Сангвинор, Думбрид не колебался. Осознание грандиозного обмана Сангвиния только ещё больше взбесило его. Он снова ударил топором, но Демонический Примарх отвёл удар в сторону, прежде чем вонзить свой собственный меч в грудь Демон-Принца, Карминовый клинок с лёгкостью прорезал броню Думбрида и вырвался из его спины в ливне крови. «Ты сыграл свою роль, животное. Теперь тебе пора покинуть Нашу сцену.» Сангвиний Думбриду Солдаты, охваченные Гламуром, провозгласили Сангвиния героем и спасителем, который убил великого зверя, угрожавшего их миру. Он купался в их обожании, которое было таким же глубоким, как и во время Великого крестового похода. Так долго его единственными слугами были Сангвинарная Гвардия и тени тех, кто умер, пойманные в ловушку Гламура и притянутые к Звезде Предвестника - и их эмоции были бледной имитацией реальности. Пока Демонический Примарх упивался обожанием своих новых рабов, его сила изменяла новых слуг и те приняли эти мутации как благословение. У сотен солдат выросли крылья с перьями, которые вырывались из их спин и пробивались сквозь грязную униформу. Они поднялись в воздух, присоединившись к другим кошмарам, которые наводнили небеса Терры, празднуя превращение, приблизившее их к новому властелину. Ангел призвал к себе своих слуг. Десятки Титулованных вышли из руин, привлечённые инстинктом, который был глубоко заложен в их умах во время их преобразования. Диомед, первый и величайший из них, приземлился перед Демоническим Примархом и преклонил колени, прежде чем его отправили назад впереди воинства - нового предвестника, чтобы заменить того, которого Сангвиний уничтожил в своём гамбите, чтобы достичь Терры. Тысячи Лаэров сплотились вокруг избранного сына своей Богини, и бесчисленные демоны Слаанеш склонились перед величайшим из чемпионов Слаанеш, теперь открывшимся перед всеми игрокам Великой Игры во всей полноте его восстановленной силы и славы. Очарованные рабы видели во всех этих ужасах духов-слуг Великого Ангела, доброжелательных и прекрасных созданий света или благородных воинов, одетых в бархат и золото. Даже когда появилась горстка Осквернителей во главе с бессмертным Ишидуром Оссуросом, их тепло приветствовали очарованные смертные, которые видели в них странствующих рыцарей, наконец возвращающихся под руку своего истинного повелителя. Десантники Хаоса были слишком ошеломлены этим приветствием, чтобы атаковать солдат, и присоединились к войску, когда оно начало марш по дороге, ведущей к Императорскому дворцу. Все знали, что там Сангвиний займёт трон мёртвого Императора, сменив своего отца и положив конец экзистенциальному страху Конца Света и ужасу Войны Ангела. Если Сангвиний добьётся успеха и сядет на Золотой трон, свет Астрономикона не просто исчезнет. Он будет испорчен, превращен в проектор, который будет транслировать тёмную силу Слаанеш во все уголки галактики. Где бы ни сиял свет Маяка Императора, зловещее совершенство Тёмного Принца было бы ослепительным, и весь Империум был бы потерян - ибо увидеть Слаанеш - значит быть поглощённым ужасным великолепием Тёмного Бога. Даже самые стойкие души не были защищены от влияния Бога Хаоса - только те, кого охранял блеклый свет Императора, могли выжить, и они даже не были остатками Человечества. Судьба Эльдар казалась бы милосердием по сравнению с таким проклятием, ибо Человечество не будет поставлено на грань вымирания, а превратится в инструмент, с помощью которого Тёмный Принц сокрушит своих соперников и вознесётся как единственный Бог Хаоса. Именно возможность этой участи гнала Серых Рыцарей вперёд, пока их боевые корабли сражались в кишащих монстрами небесах Тронного Мира. Верховный Великий Магистр Геронитан почувствовал последовательное прибытие Сангвинора, Думбрида, а затем Сангвиния. Первые двое давно были заклятыми врагами его Ордена, но Серые Рыцари всегда верили рассказам о безумии Сангвиния, поскольку их собственные оракулы не видели ничего, что намекало бы на истинное положение дел. Теперь было ясно, что Демонический Примарх перехитрил их всех, притворяясь сумасшедшим, сажая семена, которые расцветут только в Конце Света. Прогностикары среди Серых Рыцарей всё ещё были слепы к будущему, их второе зрение было затуманено стечением событий, которые привели (и были вызваны) Концом Света, но теперь они могли видеть прошлое более ясно. Теперь они поняли, что именно Гламур удерживал их и всех остальных от раскрытия обмана Сангвиния. Ангел вплёл своё безумие в то самое заклинание, которое его Легион всегда использовал, чтобы скрыть свою чудовищную природу от других и от себя, так что те, кто видел сквозь него, видели вампирские лица Кровавых Ангелов и не вглядывались глубже. Они видели проблески и других вещей: они видели удар, который поразил Ангела, даже когда он, в свою очередь, поразил своего противника в конце Войны Легионов, как он нашёл слабость, оставленную предыдущим боем, и расколол силу Демонического Примарха, даже когда он заставил его очнуться от лжи, которую Слаанеш даровал ему после того, как он убил Хоруса. Они видели повторяющиеся убийства клонированных братьев, каждое из которых было менее болезненным, чем предыдущее, пока последняя совесть Сангвиния не утонула в братоубийственном кровопролитии. Они видели, как Сангвинор, который был Кровавым Ангелом, получившим золотую маску от Азкаэллона в отчаянной попытке скрыть безумие своего повелителя, был опустошён, когда разделённая сила Сангвиния вливалась в него над Идрисом. Они видели глаза, смотревшие на них из прошлого, и улыбку Сангвиния, когда он задумал план, который сделает его Императором.***
Космодесантник не знал страха, а Серый Рыцарь и подавно. Гипериона не беспокоил ущерб, нанесённый его телу. Потеря боевых способностей, возможно, беспокоила его, но к тому времени, когда он вышел из бессознательного состояния, апотекарии уже поместили его внутрь Дредноута. Обычно у недавно погребённого воина были недели, чтобы приспособиться к своей новой форме, даже месяцы. Учитывая ситуацию по всей Солнечной Системе, у него не было времени. Гиперион быстро научился использовать своё новое металлическое тело, объединив свой разум с разумом других Дредноутов Серых Рыцарей и пережив их воспоминания. Это было не то же самое, что реальная практика, но этого было достаточно, чтобы сделать его ресурсом, а не обузой, и Ордену нужны были все возможные ресурсы для этой миссии. В боевом корабле, в котором он находился, находились четыре других Дредноута, древние воины, которые пробудились ото сна после поражения Царственных, и технодесантник, завершающий проверки и благословения машин. Данные текли через их когитаторы и в их мозги, показывая пёструю картину ситуации на Терре. Но Гипериону было трудно сосредоточиться. Его сознание всё ещё было разделено между тем, что было, и тем, что может быть. Когда он очнулся внутри корпуса Дредноута, он обнаружил, что его второе зрение было нарушено. Во-первых, он ничего не помнил из того, что видел, хотя вопросы Геронитана ясно дали понять, что он видел и рассказал что-то Верховному Великому Магистру, прежде чем потерять сознание. Что бы он ни видел тогда, сейчас он видел совсем другое. Он всё ещё был слеп к будущему, хотя теперь, по крайней мере, понимал, почему - и мысль о том, что Император мертв, была гораздо более тревожной и, да, ужасающей, чем любое увечье, нанесённое его плоти. Но прошлое - совсем другое дело. Его разум был переполнен случайными образами, и даже все его тренировки не могли понять их. Он увидел город, где земля была покрыта осколками стекла, в которых отражалось пылающее небо. Он видел не-звезду, которая пожирала всё вокруг с жадным голодом, и аватары двух богов, сражающихся под её светом. Он видел лабиринт, принадлежащий повелительнице воздуха и тьмы, и понял, что чудовище пытается выбраться из него, не зная, как. Он видел города, населенные призраками, пойманными в ловушку лжи, которая убила их, и он видел, как эти города горели, чтобы разжечь огонь, который теперь горел в пустоте от одного конца Терры до другого. Миллиарды душ, понял он, поглощены, чтобы создать Слезу Кошмаров в Конце Света. Все жертвы Гламура, все, кто умер с клыками Кровавого Ангела в горле. Мысль о том, как долго Сангвиний планировал это, вымораживала душу. Она также помогла ему вернуться к своему непосредственному окружению, когда прошлое и настоящее столкнулись в резком ощущении, которое заставило его неосознанно дернуть оружие шасси, привлекая внимание технодесантника. Он послал бессловесный телепатический импульс, чтобы заверить другого Серого Рыцаря, что всё в порядке. Или настолько в порядке, насколько это возможно при данных обстоятельствах, подумал он с оттенком того, что, как он понял, было неприятно близко к истерии. Сосредоточься, сказал он себе. Соберись. Долг зовёт. И кем бы он ни был, кем бы он ни являлся и кем бы он ни мог стать, Гиперион выполнит свой долг.***
В Башне Гегемона Омегон увидел приближающихся Серых Рыцарей, сенсоры Кустодес смогли обнаружить даже их скрытые транспорты. Примарх уже узнал о прибытии Сангвиния и был шокирован этим, как и все остальные, но он не позволил этому повлиять на себя. Он уже собирал все силы, которые мог найти, чтобы противостоять этой новой угрозе, но большая часть защитников Терры была разбросана по её поверхности, посланная, чтобы разобраться с Возвышенными Демонами и боевыми отрядами, которые, как теперь выяснилось, были либо отвлекающими манёврами, либо жертвами. Мрачным тоном, Геронитан сообщил Примарху, что есть все шансы, что такие силы будут очарованы Сангвинием, если они столкнутся с ним. Долг убить Демонического Примарха должен пасть на Серых Рыцарей, сказал Верховный Великий Магистр, ибо только они смогут наверняка противостоять силе Демона. Омегон утверждал обратное, указывая на древние серафические обереги, в стенах Императорского дворца, которые даже сейчас, со смертью Императора и открытием Слезы Кошмаров, сдерживали орды Тёмного Принца. Он говорил о себе, о Кустодес, о Магнусе и Лоргаре и о силе, которую они могли использовать против своего брата-предателя. Но Геронитан чувствовал неумолимое притяжение судьбы, призывающей его противостоять Сангвинию, и его это не остановит. Серые Рыцари были созданы Императором, чтобы стать Его клинком против Рабов Тьмы: даже с Его уходом рыцари Титана не будут колебаться. Более сотни Серых Рыцарей спустились, чтобы встретить орду Слаанеш лицом к лицу, которая уже превосходила их численностью более десяти тысяч к одному и всё ещё росла. Сангвиний шёл впереди своей армии, так что все, кто мог противостоять им, вместо этого были пойманы в его Гламур и вынуждены присоединиться к рядам его рабов. Но, как сказал Геронитан Омегону, доспехи и разум Серых Рыцарей были защитой от таких заклинаний, даже тех, которые были наделены силой Демонического Примарха и заявленной мощью шести Возвышенных Лордом Демонов. Хотя его Гламур не смог обмануть Серых Рыцарей, Сангвиний не казался обеспокоенным их прибытием. Импульсом его воли Серые Рыцари предстали перед его последователями как нечеловеческие монстры, существа, у которых всё, что делало человека большим, чем животное, было убрано и заменено сверхъестественной силой с помощью жестокой алхимии. Поле боя было удобно Рыцарям: великая дорога, по которой шёл Ангел, была огромной, но не настолько широкой, чтобы он мог послать всё свое войско против Космических Десантников сразу. Вместо того, чтобы подавить Серых Рыцарей численностью своих смертных рабов, Сангвиний командовал своими более могущественными войсками на переднем крае: Титулованными, лаэрскими дворянами и, конечно же, своей Сангвинарной Гвардией. Именно с ними Серые Рыцари встретились в битве, хотя целью был сам Демонический Примарх. Сангвиний был краеугольным камнем всей Войны Ангела, и именно от него Гламур распространялся как болезнь. Как только Ангел будет изгнан, с остальной частью его воинства смогут справиться более обычные войска, которые Омегон собирал у Врат Луперкаля. С Титановым мечом в руке и в окружении нескольких из величайших героев своего Ордена, Геронитан двинулся навстречу Сангвинию. Взмахом руки Ангел приказал своим Сангвинарным Гвардейцам отойти в сторону и позволить Верховному Великому Магистру встретиться с ним лицом к лицу. Демонический Примарх возвышался над Геронитаном, как Думбрид возвышался над Сангвинором. В лжи Гламура Геронитан предстал как мерзкий убийца, приближающийся к великодушному королю с дозволения самого короля, чтобы он мог встретиться со своим убийцей в честной битве. Хотя разум Геронитана был защищён от Гламура, он всё ещё видел то, что видели порабощённые колдовством, и это вызывало у него отвращение. Он знал, что такова была его судьба с того самого момента, как его нашли вербовщики Серых Рыцарей. Судьба не была однозначна, это он всегда знал. На самом деле это был основной принцип верований Серых Рыцарей. Их вера и преданность были нерушимы, и верить в то, что будущее было предопределено, означало призывать ужасы Хаоса разрушить все надежды. Вызов подавляющей мощи Хаоса, несмотря ни на что, во имя этой крошечной искры надежды, что, возможно, только возможно, Тёмные Боги однажды будут побеждены и их тирания исчезнет навсегда: таков был путь Серых Рыцарей. Таким образом, будущее не было предопределено, а это означало, что Геронитан всегда сражался, зная, что он вполне может умереть в этой битве, и его судьба придёт к преждевременному концу. Всё, в чём он был уверен, так это в том, что, если он проживёт достаточно долго, чтобы достичь этого, в его будущем будет что-то важное, что-то достаточно важное, чтобы это отразилось на нити его существования через само время. Можно было подумать, что эта нить символизировала Конец Света, но если бы это было так, то каждый Серый Рыцарь, оставшийся в живых, нёс бы ту же судьбу. Что означало, что этот момент, противостоящий Сангвинию, был, скорее всего, именно таким. По крайней мере, он надеялся на это, потому что это было не так, тогда какой другой, больший ужас мог ожидать Империум?***
Титановый меч был сломан. Одним ударом меч Сангвиния, известный в записях эпохи Ереси как Карминовый клинок, разбил древний, благословленный Императором меч на тысячу осколков. Геронитан лежал на спине, сбитый с ног ударом. Ударная волна отправила в полёт Серых Рыцарей и Кровавых Ангелов, расчистив круг вокруг Демонического Примарха и Верховного Великого Магистра. Его броня была сломана, как и правая рука. Его рука всё ещё сжимала рукоять Титанового меча. Он поднял левую руку, направляя комби-болтер на Демонического Примарха, но прежде чем он успел выстрелить, Сангвиний одним небрежным взмахом Карминового клинка отсек ему руку. — Ты думал, что твоя судьба - победить Нас? Дурак. — Ангел усмехнулся. — Мы вечны. Мы непобедимы, вершина искусства Нашего отца превзошедшая все пределы благодаря горнилу Богов. У тебя было только одно оружие, которое могло причинить Нам вред, — злорадствовал Сангвиний. — И ты уже потратил ЕГО. Теперь ОН внял другому зову, который унёс ЕГО далеко-далеко отсюда. — Он посмотрел на Геронитана, жестоко улыбаясь, но Гламур не позволял увидеть его последователям такую мерзкую эмоцию на лице их господина. — Именно так, как Мы и планировали. — Ты лжёшь, — выдохнул Геронитан, выдавливая слова вместе с кровью. — Ты не мог… предвидеть… всё это. — Почему? Потому что ты не мог? Ты был ослеплён смертью Нашего отца, потому что не мог понять Его выбора. Но Мы могли, и поэтому Мы видели дальше Конца Света. — Как? — Геронитан говорил так громко, как только мог, зная, что его самые близкие братья слушают, надеясь, что один из них сумеет найти выход из их положения. — Потому что однажды мы сделали такой же выбор. Тогда, когда Мы были молоды и глупы, и не понимали, что Мы были единственным, что действительно имело значение. Мы тоже стремились пожертвовать Собой ради Наших сыновей. Его лицо исказилось от отвращения при воспоминании. На мгновение Геронитан почти смог разглядеть сквозь Гламур истинное лицо Демонического Примарха, но заклинание было слишком сильным. — Конечно, теперь мы понимаем. Мы знаем, что они достойны только того, чтобы пожертвовать собой ради Нас, ибо они Наши. Он верил в это, видел Верховный Великий Магистр. Это… это существо, это чудовище, которое когда-то было Примархом, искренне верило в это безумие. Истории, в которых утверждалось, что Ангел поддался безумию, в конце концов, не были ошибочными: они просто ошибались относительно природы его испорченности. — Ты сошёл с ума, — сказал Геронитан. — И ты потерпишь неудачу. Империум никогда не примет тебя в качестве Императора. — У Империума не будет выбора. Наша воля - чтобы Трон был Нашим, и так оно и будет. Когда темнота сомкнулась вокруг него, Геронитан мельком увидел один из Дредноутов своего Ордена - Гиперион, он узнал - стоящий над изломанным телом воина, которого они определили как лидера Кровавых Ангелов среди воинства Слаанеш. Как и Геронитан, он умирал, протянув руку к Сангвинию, словно умоляя о помощи или, возможно, о признании. Ангел переступил через Геронитана, устремив взгляд на далёкий Императорский дворец. Он даже не взглянул на Азкаэллона, когда капитан Сангвинарной Гвардии умирал, выражение ужаса застыло на его некогда благородных чертах, когда в последние мгновения он увидел истинное лицо своего лорда.***
С падением Геронитана выжившие Серые Рыцари были вынуждены отступить. Космодесантники двигались быстро, слишком быстро, чтобы огромная армия Сангвиния могла эффективно преследовать их, хотя Ангел послал некоторых из своих Лаэров, чтобы преследовать Серых Рыцарей, пока основная орда двигалась к последнему оплоту, который сотворил Омегон. Там, у Врат Луперкаля, решится судьба Империума.***
Азек Ариман проснулся, очнувшись от лихорадочных снов об огне и кричащих лицах к реальности, которая, учитывая все обстоятельства, была лишь немного лучше. Или, возможно, хуже. Ему было слишком больно, чтобы сравнить. Эфраэль тоже выглядела неважно. Правая половина её лица была покрыта отвратительно выглядящим ожогом, и он мог чувствовать множество ран, скрытых её броней. Слишком. Это было слишком. Меньше, чем отблеск полной мощности Маяка, и он почти уничтожил его. Он был уверен, что Рубрика - это всё, что поддерживало его жизнь: без неё, укрепляющей его душу, он стал бы топливом для Астрономикона, как и многие другие псайкеры за последние десять тысячелетий. Даже так он не остался невредимым. Тщательное исследование его тела, при помощи психических чувств и обычных методов, показало, что некоторые из его органов просто умерли, сгорев от энергии, которая проходила через него. Его мышцы были очень, очень сильно повреждены: неаугментированному человеку с такими травмами потребовались бы годы хирургии и реабилитации, если бы он вообще пережил травму. Он попытался пошевелить рукой и обнаружил, что не может. Для этого ему пришлось использовать телекинетическую силу, манипулируя собственным телом в пародии на нормальное движение, что немедленно привлекло внимание других пассажиров транспорта. — Азек, — прохрипела Эфраэль. Медленно, осторожно Ариман сел на скамью, на которую его положили. — Он здесь, — сказала она. — Сангвиний. Чемпион Слаанеш, тот, кто несёт ответственность за всё это. Ариман кивнул. Он попытался заговорить, но отказался от этого как от глупой затеи: у него больше не было голосовых связок. Вместо этого он связался с ней телепатически, как раньше со своими братьями. Так и есть, молча согласился он. Я чувствую его присутствие даже отсюда. Она попыталась улыбнуться. — Мы не так уж далеко от него, Азек. Он идёт во Дворец? Она кивнула. — Он и его рабы идут к Вратам Луперкаля. Он замер. Итак, убийца возвращается на место своего преступления. Он повернул голову, чтобы оглядеться. Там стоял командир Дерадаэддон Немо из Сынов Хоруса, окруженный отрядом легионеров. Он был совершенно неподвижен, но Ариман чувствовал ярость, которая кипела в нём. Хтонианские нравы, казалось, не изменились за десять тысяч лет. Не угасла и ненависть Шестнадцатого к Сангвинию. События Осады, возможно, и превратились в легенду, даже среди Легионес Астартес, но Сыны Хоруса не забыли грех Ангела. Им его не победить, послал он Эфраэль. Она кивнула. — Они это знают. Но разве тебя бы это остановило? Судя по выражению лица Эфраэль, когда он попытался изобразить улыбку, Ариман понял, что манипуляция лицевыми мышцами не удалась. Нет, думаю, что нет. Что-то мелькнуло перед его мысленным взором, когда он посмотрел на Эфраэль. Через мгновение оно исчезло, слишком быстро, чтобы он успел разглядеть. Но он был одним из величайших мастеров Корвидов, когда-либо живших, и даже в его нынешнем состоянии он мог понять смысл этого видения. Смерть, подумал он с холодной уверенностью. Смерть приближалась.***
Люций вдохнул. За ним шла разношёрстная армия Сальвора Лерментова. Перед ним вдалеке маячили Врата Луперкаля. Они были так же великолепны, как Врата Вечности, которые когда-то стояли на этом месте, хотя и по-другому. Во-первых, на них было не так много пушек, как помнил Люций, хотя он всё ещё мог видеть их приличное количество, даже на таком расстоянии. Очевидно, что восстановители, на которых была возложена многовековая задача ликвидации ущерба, нанесённого Терре во время Осады, не имели доступа к такому же количеству ресурсов и технологий, которые были доступны во время Великого крестового похода. И всё же это всё ещё внушало благоговейный трепет. Врата стояли как памятник тому, на что было способно Человечество. Они избегали главных дорог, которые выдержали землетрясения. Это было бы быстрее, но среди обломков было слишком много людей, нуждающихся в помощи, чтобы их игнорировать. Они также были гораздо менее заметны, уменьшая вероятность скоординированной атаки различных чудовищ, охотящихся на людей Терры. Даже тогда они почти постоянно сражались с тех пор, как покинули Улей Ташкент. Силовой меч Халида (Люций спросил имя воина, как только у него появилась такая возможность) гудел в его руке. Легионер Тысячи Сынов позволил ему сохранить его, сказав, что в руках Возрождённого он принесёт больше пользы, чем в его собственных; и, кроме того, сыну Магнуса было не нужно оружие, чтобы наводить ужас на поле боя. Люций подозревал, что у такого подарка были и другие причины, о которых нельзя было говорить вслух или даже с помощью телепатии, просто на случай, если кто-то услышит. Клинок был изменён странной энергией, которую он направил, чтобы убить Ирию. Сквозь него Люций чувствовал другое сознание, огромное, полусонное и злое. Это было то, что Тысяча Сынов называла Виндиктой, новорождённой Силой, созданной из отброшенного гнева Магнуса Красного и десяти тысяч лет отчаянных молитв о возмездии из уст умирающих. Владение мечом позволяло Люцию видеть тени мертвых - а их было так много, и не все они погибли в Войне Ангела. Терра была миром, переполненным призраками слишком многих войн. В своей душе, после пробной связи с Виндиктой, он слышал крик Терры. Это началось, как он теперь знал из отрывочных вокс-сообщений из Дворца, в тот момент, когда прибыл Сангвиний, и с тех пор не прекращалось. Мир помнил грехи Ангела и его сыновей, и никакой контроль над информацией не мог стереть их. И теперь Сангвиний усугублял эти грехи новыми. Сам мир отвергал его, боролся против его присутствия, но он был слишком силён, чтобы это сработало - даже если, Люций знал, сама земля Святой Терры обжигала демона. Люций выдохнул. Хорошо. По крайней мере, теперь он знал, почему почувствовал необходимость отправиться к Вратам Луперкаля. Все остальные, возможно, были ослеплены происками Ангела, но сама Терра не была ослеплена.***
Тронный зал содрогнулся. Это продолжалось уже несколько часов, а может, и дней - здесь, так близко от Золотого Трона, было трудно следить за временем. Даже после смерти Императора Его сила изменяла реальность зала. Магос Новкарион и его помощники работали без устали, перенося большую часть функций основного Золотого Трона на вспомогательную станцию управления, которую они построили для Магнуса. Несмотря на весь свой интеллект, Лоргар признал, что имеет лишь малейшее представление о том, как работает этот механизм: здесь использовались секреты, относящиеся к пику Тёмной Эры Технологий, в сочетании с тайными знаниями, которые по-настоящему понимали только Император и Сигиллит. Прилагая усилия, чтобы помочь Магнусу направить устрашающую силу Астрономикона и удержать Тёмных Богов, Лоргар всё ещё не мог остановить одну мысль, которая снова и снова возвращалась в его голову. Сангвиний был здесь. Сангвиний был чудовищем. Когда Лоргар встретился лицом к лицу со Львом Эль’Джонсоном, он почувствовал сожаление, которое осталось в душе его брата. Он не был наивен и знал, что единственная причина, по которой Лев всё ещё чувствовал что-то подобное, заключалась в том, что его боль забавляла Тзинча, но он надеялся, что эта прихоть может быть обращена против Тёмного Бога. Когда он увидел Сангвиния через его связь с Магнусом, в Ангеле не было сожаления. Вообще. Лоргар никогда не видел Сангвиния после его падения. К тому времени, когда он прибыл на Терру с Ангроном, Ангел уже убил Хоруса и был побеждён Морнивалем. Но он слышал истории, и то, что он видел через видения Магнуса, показывало совершенно другое существо. Он знал, что Сангвиния не спасти. Всё благородство, которым когда-то обладал его брат, исчезло, сменившись злом Хаоса. Единственный способ остановить его - убить. Сможет ли он это сделать? Мог ли он убить своего брата? Он не сомневался в своей убеждённости, даже если никогда раньше не сражался ни с одним из братьев-предателей, но вот его сила - это совсем другое дело. Сангвиний был силён, гораздо сильнее, чем Лев. У него не было раны, нанесённой жертвой героя и закреплённой душами тех, кто бросил ему вызов, и он овладел мощью шести Возвышенных демонов в дополнение к своей собственной. Он также предвидел смерть их отца, то, что, как думал Лоргар, предвидел только он сам. Магнус дёрнулся, отвлекая Лоргара от мрачных размышлений. Медленно открылся глаз Алого Короля, затем его рот. За исключением криков боли, брат Лоргара не говорил вслух с тех пор, как был возведён на трон. Крики в конце концов прекратились, хотя причиняющая их боль - нет. Лоргар понял, что его брат пытается говорить, потому что Сангвиний доказал, что каким-то образом он может прослушивать их телепатическую связь, когда Магнус показал ему, что происходит за этими стенами. Он ставил на то, что Ангел не сможет подслушать их здесь, в Санктум Империалис. Это означало, что Магнус собирался сказать что-то важное. — Три вещи, — прошептал Циклоп сквозь стиснутые зубы. — Необходимы три вещи. Сила, катализатор, с помощью которого её можно усовершенствовать, и цель, на которую она должна быть направлена. Когда они соберутся вместе, тогда и только тогда мы сможем выиграть эту войну.