***
Чимин с усилием открывает глаза. Итак, он пытается медленно встать, но не получается и опять закрывает глаза. Несколько минут ждет, пока что-то произойдет, ждет оказаться в недвижимости, покое и совершенстве. Делает глубокий вдох. С выдохом он все же открывает глаза, и очертания комнаты проявляются в нераздельном пространстве его бескрайнего единого ока. Абсолютно неживая комната. Глазу не за что зацепиться. Белые стены, полированный композит, прямые грани и ровные линии. На низком столике ваза, а в вазе — бледно-голубой цветок, похожий на засушенный репей с тощим одревесневшим стеблем. Голая вода в прозрачных имитациях кофейных чашек. А в воздухе парили амбрэ, в которых чувствовались насыщенные нотки стерильных бинтов, хлорки, омерзительно ихтиоловой мази и еще чего-то непонятного. Медпункт. Точно, школьный медпункт, Чимин эту комнату наизусть знает. — Не смей вставать, — приказал брюнет в белом халате с обворожительно-красивым лицом, — сильно болит? — Здравствуйте, Джин-хён, — еле подал голос Чимин, пытаясь выдавить из себя ответную улыбку. — Нет, нигде не болит. — Врёшь. — Нет. — Что мы говорили о вранье? — Немного. — Где именно? — присаживаясь на край койки Пака, обеспокоено спросил Джин. — Здесь, — показывая на свои ребра, которых, конечно, из-за жира не видно, проговорил парень. — Чимин, послушай меня, пожалуйста, — медленно начинает врач, массируя место ушиба. — Это уже не в первый раз, когда ты оказываешься здесь, в таком ужасном состоянии. Ты очень добрый и милый мальчик. Я и вправду не понимаю, почему над тобой издеваются. Но раз уж у тебя нет желания пожаловаться в комитет по образованию или же суду. Нет желания, рассказывать учителям или родителям. То, пожалуйста, хотя бы защищайся сам. Такими темпами ты точно не выйдешь из школы живым. Не будь наивным. Если бьют, то бей в ответ. Хватит это терпеть, в лучшем случае они от тебя отстанут, а если нет, то по-крайней мере у них тоже будет что-то болеть. Так или иначе тебя же все равно побьют, поэтому ответь им тем же, — немного улыбнувшись своим мыслям, где этих балбесов переезжает поездом, высказался брюнет. — Джин-хен, спасибо большое за совет. Но вы же знаете, что я не могу. Тем более, я уверен, что они это не специально. Возможно, у них был плохой день, и я еще пришел и толкнул, случайно, конечно. — Чимин, ты притворяешься глупым или на самом деле такой? Какое разумное существо будет избивать до полусмерти человека, из-за того, что его толкнули? Ладно, ты неисправим, — закатив глаза в знак недовольства, заключил Ким, — дай номер мамы. — Мамы? Джин-хён, пожалуйста, давай не будем её беспокоить, она итак на работе очень сильно устает. — Тогда после моей смены вместе пойдем в больницу, отказы не принимаю! — В больницу? Почему? — Совсем глупенький что-ли? В школе нет нужных аппаратов, чтобы как следует провести обследование. Вдруг у тебя перелом ребра? При внешнем осмотре могу заметить отставание в акте дыхания левой половины груди, тем более ты испытываешь боль и если сделать так, — немного надавив пальцами рук, левую часть груди, — то можно почувствовать смещение и хруст осколков. Но я не уверен, обычно диагноз ставят, после рентгенографического исследования. Не бойся, не страшно если это единичный перелом, а кажется — это именно он. Сделают тугое бинтование грудной клетки, через 3-4 недели срастется. — Спасибо, хён, но не стоит утруждаться, я могу и сам дойти. — Да ты сам и встать не можешь, как дойдешь? — Не волнуйтесь. — Хорошо, вот твои вещи, они лежали в классе, — достав из тумбочки куртку и рюкзак Пака, Джин помог ему встать с койки. С тяжелым вздохом, Чимин наконец встает на ноги. Все тело ужасно ломит. Но нельзя этого показывать, он не хочет утруждать своего единственного хена. Более того, он итак создал ему много проблем. — Точно дойдешь? — Конечно, я же сильный. Вы во мне сомневаетесь? — улыбнувшись, темноволосый натянул свои кроссовки и куртку. — Еще раз большое спасибо, хён, до свидания! — Чимин, чтобы я больше никогда не видел тебя в мужском туалете или где-то еще всего избитого, понял? — Понял.***
Юнги, надевая свою кожанку, выбегает из дома под крики отца. Быстро сев на свой мотоцикл, Мин разгоняется до предела. Многие посчитают его идиотом, конечно ведь, большинству не понять, что такое холодный ветер в лицо со скоростью 140 км/ч, не слышать рёв литрового мотора, не видеть звезд над ночной трассой. Для Юнги байк — не просто шумный и быстрый транспорт передвижения, это его любимый способ забыться. Проветривая мозги на скорости ветра, не замечая ничего вокруг. Мин наконец у входа самого престижного ночного клуба Nuit. Его встречает Чонгук. — Опять отец? — Естественно. Зайдя в помещение, можно сразу увидеть потрясающие световые шоу и зажигательные музыкальные выступления, фешенебельные интерьеры и модные наряды, переполненные танцполы и льющийся рекой алкоголь — Сеул не спит. Здание в стиле модерн высотой в четыре этажа. Клуб переполнен современными звуковыми и осветительными системами, а также большими экранами. Юнги с Чонгуком сразу же, поднимаются в VIP-зону на четвертом этаже. Связи. Присаживаются за свой фирменный столик. Время почти подходит к двенадцати, Мин внимательным взглядом скользит по танцующим фигурам. Он в поисках неких отношений на одну ночь. — Расскажешь? — неожиданно подал голос Чон. — Что? — все еще следя за танцующими фигурами, спрашивает Юнги. — Не прикидывайся дураком, ты знаешь о чем я. — Про что там говорить? Как всегда напился, стал гнаться за мной с раскладным ножом, повторяя, что я виноват в смерти матери, — хмыкает Мин, наконец отрывая взгляд с танцпола. Заводя руки за голову и прикрывая глаза. — Сука. — Ты еще маленький, не матерись, — устраиваясь удобнее на кожаном диванчике, ухмыляется парень. — Ты же понимаешь, что ты во всем этом не виноват, хен? В ответ тишина. Как и ожидалось. К ним подходит миловидная официантка в приталенной рубашке и в чересчур короткой юбке. — Здравствуйте, что хотят молодые господа? — кокетлива улыбаясь, спрашивает девушка. — Бутылку сакэ и абсент*, — отвечает Чон. — А если один молодой господин хочет вас? — прожигая девушку взглядом, спрашивает Мин. Девушка не долго ломаясь, слегка кивает головой в сторону служебной комнаты. Юнги сразу же встает с насиженного места, напоследок говоря Чону: — Надеюсь с клиентами ты справишься сам, удачи, малой, не продуй дело. Брюнет тяжело вздыхает и достает свой телефон, сразу же мило улыбаясь пришедшему уведомлению.От: TaeTaeMeowMeow
Чонгука! Гуки! Куки! это оочень важно, ну ответь~
Кому: TaeTaeMeowMeow Слушаю, котик, что случилось?От: TaeTaeMeowMeow
Какое фото лучше выложить?
1 фото* (будет в примечании)
или
2 фото* (будет в примечании)
— Чонгук с первой фотки сразу же умиляется и сохраняет, а второй... со второй у него чуть челюсть не упала. Нет, нет и нет, о боже что бы его ангелочек Тэ показывал свои охренительные ключицы еще кому-то кроме Гука. Нет, нет еще раз нет. Блять, какая же у нее все-таки нежная фигура. Чонгуку определенно хочется это тело расцеловать.
От: TaeTaeMeowMeow
Не нравится? :(
Кому: TaeTaeMeowMeow Конечно нравится, даже очень. Но ты же это не выложишь? Хочу, что бы ты подарила это фото мне, потому что только я могу им любоваться ^3^***
Тэхен прочитав последнее сообщение, взвизгивает весь покраснев, очень сильно прижимая к себе подушку. — Боженький! Я умирааю! Помогите! Спасите! — заорав, Тэ сразу с грохотом откидывается на кровать. — Что случилось? — быстро прибежав с другой комнаты, взволнованно спрашивает красноволосый юноша. — Ааа! Хосок-хён он меня убивает! — надув свои губки поворачивает голову на красноволосого. — Бля, Тэ, ты серьезно? Я уже думал, что тебя серьезно убивают, — закатывая глаза, недовольно бурчит Хосок. — Ну это же так! — Поздравляйте меня, мой младший брат — педик, страдающий от неразделенной любви к натуралу. — ЙА! Сколько мне говорить, что я не педик! А НЕТРАДИЦИОННОЙ ОРИЕНТАЦИИ! Глупый, иди ты. Больше ничего тебе не буду говорить. Брат называется, — Хосок тихо хохочет в кулак, сгибается пополам и заходится новым приступом смеха, когда Тэ показывает ему язык и показушно складывает руки на груди, отворачиваясь в противоположную сторону, накрывая голову одеялом буквально всем своим видом показывая свою вселенскую обиду на горе-шутника Хоби. — Ну-ну, кто здесь у нас такой сладкий? — подходя ближе к кровати Тэхена, Хосок старается не рассмеяться, чтобы еще сильнее не обидеть русого. — Мой малыш на меня обиделся? — ложась рядом с Тэ, пытается откинуть одеяло с головы. — Не трогай! Недоразвитый! — Ты же знаешь, что я пошутил, малыш. — Иди ты со своими шутками, — уже более смягчившись, Тэ пытается не улыбаться. — Никакого уважение к старшим! Ужас. Какое поколение пошло… Что это значит, знаешь? — спрашивает Хосок хитро улыбаясь, подготавливая руки для щекотки. — Что? — заинтересованно вытащив голову из-под одеяла, подает голос ничего не ожидающий парень. — ЩЕКОТКА! — завопил Хосок, сразу же щекоча парня без какой-либо подготовки.***
Чимин возвращается домой из больницы. Он оказался крепким, у него не обнаружили переломов, только трещина в одном ребре. Соответственно перевязки оказались ни к чему, прописали только нужные витамины. Пак тяжело поднимается на третий этаж многоэтажного дома, у которого, так не вовремя сломался лифт. Шаря по карманам, молится всем известным богам, надеясь найти ключи от дома, и когда наконец находит его, то с облегчением вздыхает и с трудом открывает дверь, сразу же запирая изнутри. Бардак. Первое что размыто видит парень, наверное опять мама, собираясь на двухнедельную командировку, разбросала все вещи. Снимая с себя кроссовки и верхнюю одежду, парень прямиком направляется в ванну. Надев там мамины запасные очки в красной оправе, парень пару раз моргает наконец возвращая себе хорошее зрение. Увидев себя на отражении, Пак немного пугается, большой синяк на пол лица, ссадина над губой и опухшая физиономия. Дрожащими руками, приподнимает край футболки и сразу же закрывает обратно. На глаза наворачиваются слезы, вовсе не из-за того, что всё тело разукрашено синяками, а из-за того, что у него это уродливое, жирное тело, на которое вовсе не хочется смотреть. Парень пытается улыбнутся своему отражению, получается жалко. Он сразу отворачивается от зеркала, набирая воду в ванну. Ванна всегда успокаивает. А ему нужно смыть этот плохой день. Лежа в ванне Пак внезапно, без какого бы то ни было предупреждения, почувствовал себя погруженным в облако цвета пламени. На миг пришла мысль об огне, о гигантском пожаре в целом городе где-нибудь неподалеку, но уже в следующую секунду он знал, что огонь этот в себе самом. Сразу же вслед за этим его охватило чувство ликования, неимоверного веселья, немедленно перешедшее в грусть и тоску, описать которое невозможно. Маска. Целый день у него маска на лице, маска улыбающегося подростка. Маска человека, который, как кажется людям, никогда не испытывает какой-то боли или обиду. Человек-солнце. Всё-таки верно же подметили: человек, который всегда улыбается на людях, никогда не показывая им свою боль, намного несчастнее, чем все остальные. Чимин не хочет плакать, не хочет быть нытиком. Но иногда его эмоции берут вверх, и соленая жидкость медленно стекает по лицу, Пак убеждает себя, что это не слезы, нет это не слезы, вода. Точно. Вода. На его лице читалась грусть и бесконечная усталость. По щекам катились кристальные слезы, точно маленькие звезды, а после срывались с подбородка и умирали, разбивались темно-голубыми брызгами. Неужели, никто не видит ту неиссякаемую тоску в глазах, что парень усердно пытается спрятать даже от себя? Чимин поднимает голову вверх, быстро смахивая с лица слезы, так привычно натянув на себя улыбку. — Ну что же я?! А ну-ка, надо еще везде убраться! Чимин быстро смывает с себя мыло и выходит из ванны, походу надевая свою безразмерную пижаму с принтом цыпленка. Пак не понимает людей, которые не любят заниматься уборкой, так как для парня это еще один способ круто и полезно провести время. А еще Чимин любит мыть посуду и поливать цветы — это успокаивает. Он натягивает на себя до безумия милый фартук с котиком на кармашке и включает свою любимую музыку на всю громкость, начиная подпевать. Голос у него тоненький и точно вокальный, но, конечно, Пак его не признает. Пылесосит полы и ковры, поливает цветы в горшках. Кажется, они у него везде: на кухне, в комнатах, в спальне, в коробках, на полу. Приводит в порядок комнаты и балкон. Наконец вытерев пыль, он со вздохом снимает с себя фартук, и начинает шагать на кухню. Это как традиция. Он забывает о всех проблемах, вытаскивая две порций риса с мясом, и вредную газированную кока-колу. Включает все один и тот же мультфильм Гравити Фолз на телевизоре, начиная смеяться с Зуса и его странных выходок.***
Чимину вовсе не хочется ничего делать, лишь оставаться дома в тепле и уюте, а лучше возле камина и с чашечкой ароматно заваренных трав. Хочется, чтобы рядом были твои друзья, чтобы вы говорили и резвились. Хочется рядом любимого человека, чтобы он обнимал тебя, чтобы осень не казалась такой тоскливой. Но не всегда, а вернее почти никогда, не бывает так, как нам этого хочется. Пак просыпается довольно рано. Открывает глаза, когда лучики солнца ласкают его тело. Парень выглядывает в окно, любуясь погодой. Всё-таки, осень – красивая пора. Дав себе установку, что день будет самым незабываемым и веселым. Парень умывается водичкой, чувствуя прилив бодрости. Начиная петь и побыстрее собираться в школу. Готовит себе сытный завтрак, уплетает его и бежит одеваться. Надев на себя огромную школьную форму и натянув сверху свитер, Пак с ужасом понимает, что у него кроме маминых очков, ничего для зрения нет. – Не унывай, Пак Чимин! Ты сильный! Ты со всем справишься! – проговорил парень, надевая очки в красной оправе. Выходит на улицу и чувствует особую прохладу. Хоть солнце все еще ярко светит, но уже не печет по-летнему. И ветер как-то по-другому колышет деревья. И небо изменилось, будто стало ближе. Солнечный свет смягчился, пожелтел. Он больше не слепит глаз. По родной дорожке парень идет в школу. Заходя в класс, Чимин ожидает хоть какую-то злую шутку от одноклассников, но, к счастью, ничего не происходит. Сев за свою парту, Чимин привычно со всеми здоровается. Привычно на его приветствия никто не отвечает, кроме Шэнк, она быстро направляется к Паку, сев рядом. – Пухляш, что с твоим лицом? Что это за ссадины? – Не волнуйся, Шэнк, со мной всё хорошо. Вчера упал лицом вперед, ничего страшного! – Пухля, ты ничего правдоподобнее не придумал? Что еще за лицом вперед упал? Как можно вообще упасть лицом?! – обеспокоенно спросила Нара, выпучив и без этого большие глаза. Требуя ответ немедленно, который Чимин никак не может придумать. – С таким телом можно не только лицом упасть, но и умереть от сердечного приступа, – высказался Юнги, у которого явно день с самого утра не удался. – Тебя вообще кто спрашивал? Заткнись, – выпалила Нара, наконец пересаживаясь за свою парту. – Пак Чимин, верно? – склонив голову в бок, спросил мятноволосый. – Не трогай его, – совсем тихо буркнула Нара, всё же она не может выйти против Юнги. – Закройся, я не с тобой разговариваю, – наклоняясь ближе к Паку, заявил Мин. – Д-да, – забеспокоился Чимин, облизывая сухие губы. Он никогда не чувствовал какого либо человека очень близко, так, чтобы его дыхание чувствовалось на его щеках. – Какой ты всё-таки уродливый, ты знал это? – Ч-что? – округлив глаза спросил парень. Он всегда знал, что не идеален. Так как тут не знать, если все твердят об этом каждый день? Как забыть об этом, если все вокруг давят на это?! Да, он привык к таким заявлением от стороны одноклассников как Минхек и другие. Но от Юнги услышать это было намного больнее. Почему? Чимин и сам не понимает. – Такой жирный. А это что за дурацкие очки? У мамы украл что ли? М? – Юнги, хватит, – произносит Чонгук, зашедший сразу после Мина. – Что это за тупая улыбка на лице? Что, хочешь получить удар в челюсть, ты мазохист? – Хватит. – Чонгук, я не с тобой разговариваю, отвали. Ну что, Пак, язык проглотил что ли? Да, блять, отвечай! – со всей силой ударив по парте, заорал Мин. – Хватит! – выкрикнул Чонгук, схватив за запястье хёна и ведя его к выходу из класса. Не нужно держать всё внутри. Но почему тогда ты всё держишь в себе? Чимин стойко выдерживает эту тираду, не подавая виду, что ему действительно очень больно. Всё это когда-нибудь закончится, Чимин в этом уверен. Когда-нибудь, всё будет в порядке.