Иллюзия Шарпантье

Мире снилась какая-то ересь. Какой-то старый не то большой аэровокзал, не то маленький космопорт, вся посадочная площадка сплошь поросла ромашками. У входа под широким кумачовым транспарантом «Всех котиков – в добрые руки!» стояла Лисичкина и показывала на Миру пальцем, восклицая: – Настучать каждый может! А ты? Ты сколько котиков собрала? За спиной у Лисичкиной плотными рядами стояли штук пятьдесят клонов Тютеля в бесформенных серых балахонах и с кошачьими ушками. Лисичкина потрепала по макушке самого ближнего и медленно растворилась в водухе. – Понять киборга можно, только если ты сам хотя бы немного киборг, – подмигнув алым глазом, доверительно сообщил Милорадович. Вместо аэроскутера он парковал в ромашках большой надувной баклажан с надписью «Не по Фрейду!» Во сне Мира внезапно испугалась, что вот сейчас наверняка откуда-нибудь выбежит этот участковый, а у неё тут целых пятьдесят Тютелей, а доверенность выписана только на одного! Она принялась спешно копаться в огромной амбарной книге такого вида, как будто в неё записывали ещё опричников Ивана Грозного. Нужная бумажка никак не находилась, а там всего-то и надо исправить единицу на пятьдесят. Толпа Тютелей обступила её в напряжённом ожидании, пока Мира шуршала древними пергаментными страницами… Она проснулась и села. Было ещё темно. От сонной бредятины осталось какое-то липкое, тягомотное послевкусие, как после лакричных тянучек. Мира помотала головой, силясь стряхнуть остатки сна, нащупала в полупрозрачной темноте съехавшую с волос резинку и перетянула хвост. Что-то было не так. Шуршание. Оно плавно перетекло в реальность и даже не думало прекращаться. И шуршало, кажется, из кухни. Мира боязливо спустила ноги на пол и нервно усмехнулась. Под диваном точно не могло быть никакого чудища, так что за голую пятку никто не ухватит. А на кухне был всего лишь Тютель. Точно. Тютель. Чем-то он там шуршал. Она прошлёпала к кухне, тихо приоткрыла дверь и осторожно заглянула внутрь. Тютель лежал на своей раскладушке по стойке «смирно», укрытый ровно до середины груди клетчатым пледом. В смутной предутренней тьме цвета скрадывались, и весёленькие квадраты выглядели неравномерно серыми, как камуфляж типа «город». Смятая подушка валялась тут же на полу. Киборг определённо спал, даже никак не отреагировав на появление лица с правом управления. Голова Тютеля с какой-то пугающей, машинной чёткостью моталась из стороны в сторону, негромко шурша по раскладушке. Неестественно бледнеющее в темноте лицо со страшными провалами затенённых глазниц казалось маской. Выглядело это так, как будто… как будто он пытался сам себя укачать, вдруг поняла Мира. Просто укачать. Сам себя. Ощущение космического, выжигающего душу холодом одиночества нахлынуло внезапно и остро, так, что комок встал в горле. Мира поспешно шагнула в кухню и подняла с пола подушку. – Тютель! – позвала она тихо. – Система готова к работе, – отозвался киборг, мгновенно открыв глаза. Зрачки полыхнули алым. Он сел, а потом и встал с абсолютно прямой спиной, как оловянный солдатик. – Тютель, ты чего? У тебя всё в порядке? Эй? – Была зафиксирована серия непроизвольных мышечных сокращений, – бесстрастно отчитался Тютель. – Проигнорированы системой как незначительные. Все показатели в норме. – Ну ладно тогда… На, – Мира осторожно протянула ему подушку. – У тебя упала. Тютель молча положил подушку на место. – Система ожидает дальнейших указаний, – доложил он. – Да какие тут указания… Спи давай дальше, – смутилась Мира. Она шагнула обратно в прихожую, потом вдруг порывисто обернулась и добавила: – Ты не бойся, мы что-нибудь придумаем! Обязательно придумаем. Ладно? Киборг ничего не ответил.