Здесь водятся драконы

Двадцать третьего июня мистер Риджбит, мадам Бержер, Эйнар, Эрик, Дон, Дилан, и я отправились воплощать в жизнь план «Кукушка», как окрестил нашу операцию Дилан. Мистер Риджбит очень строгим тоном сказал мне, что в сложившихся обстоятельствах вынужден поступить непедагогично, и рассчитывает, что я его не подведу. Дело было в том, что пару дней спустя после нашего с Миркой похода за травами сработали чары отслеживания на одном из румынских длиннорогих. По тревоге на место почти сразу прибыла группа во главе с Миркиными родителями. Они никого не нашли, и дракон, кажется, не пострадал, но вел себя беспокойно. Если бы не чужой след, который мы с Миркой увидели (а он действительно оказался чужим: никто из лагеря, кроме нас, не ходил на ту гору), это можно было бы списать, например, на случайное срабатывание из-за пониженного болевого порога у конкретно взятой особи. Но в сочетании со следом случай выглядел крайне неприятно. Мистер Риджбит отправил в горы патруль на поиски предполагаемых браконьеров, и из-за этого ему не хватало одного человека, чтобы идти к Бьянке, а дольше тянуть с этим было уже нельзя. Нам с Миркой добавили дополнительных дней дежурства по лагерю, которые мне предстояло отработать после возвращения, но в целом мы были полностью прощены. Пожалуй, не последнюю роль в этом сыграло то, что подтвердились худшие опасения мадам Бержер: больше в этом сезоне к экспедиции не мог присоединиться никто. Собственно, изначально предполагалось, что к нам приедет не Мерлин, а его отец — старший брат мадам Бержер. Он писал ей в мае, что рассчитывает провести в горах по крайней мере два месяца, но как один из лучших хирургов магического мира не смог себе этого позволить: в июне ситуация на магловском Западном фронте сильно ухудшилась. В газетах писали, что все больше французских волшебников приходится эвакуировать из родных мест. И молчали о том, что не всех удается вывести из-под огня вовремя. Мой брат в это время надолго застрял под Верденом. Я знал об этом из тех же газет, иногда даже видел его на снимках. Маглы применили там новое оружие, которое выглядело подозрительно похоже на магическое, потому что умело по-драконьи изрыгать пламя, хоть и на совсем небольшое расстояние. Тесей оказался одним из тех, кому поручили с этим разобраться. На поверку огнедышащая пушка оказалась всего лишь достижением магловской техники, что одновременно и радовало, и пугало. Моя первая в жизни вылазка к местам обитания драконов превосходила самые смелые ожидания: нам предстояло проникнуть в логово очень крупной самки украинского сталебрюха и подбросить ей чужое яйцо. Яйцо, как выяснилось, конфисковали у перекупщика в Ницце, а тот, в свою очередь, получил его от браконьеров, промышлявших в итальянских Альпах. В начале века там еще жили сталебрюхи, хотя вряд ли их было больше десятка. Они несколько отличались от румынских размерами, окрасом и формой роговых наростов на голове и шее, и потому многие магозоологи выделяли их в особый альпийский подвид. Сейчас они окончательно ушли в историю: последних двух драконов переселили оттуда в Карпаты в конце тридцатых годов. Мы устроили засаду за полосой валунов на самом краю обрыва. Площадка перед пещерой Бьянки оттуда отлично просматривалась, а от глаз самой драконицы нас надежно скрывала поставленная мистером Риджбитом иллюзия. — Почему бы нам просто не усыпить ее? Нас должно, по идее, хватить даже на такую крупную самку, — недовольным шепотом поинтересовался Дилан. Шел третий час ожидания, а он всегда первым терял терпение. — Потому что она уснет поверх гнезда, и мы перебьем половину яиц, когда будем ее двигать, — ответил ему Дон. — Потерпи, она скоро уже должна проголодаться. — Тогда зачем мы тут всей толпой? — не унимался Дилан. — На случай ее неожиданного возвращения, — вклинился в разговор Эрик. — И потом, неужели ты бы остался в лагере, когда тут такое? Эйнар молча улыбнулся и подмигнул. — Интересно, что она делает, чтобы кладка не остыла, пока ее нет? — высказал я вслух давно мучавший меня вопрос. — Увидишь. Надеюсь, не разогревает всю пещеру, как печку, — хмыкнул Дилан. — Тихо! — шикнул на нас мистер Риджбит. — Она идет! Мы замолчали и приникли к земле в своем укрытии. Из пещеры послышалось глухое ворчание и рокот, похожий на шум отдаленного камнепада. Потом в темной арке входа показалась исполинская морда, будто изваянная из белого мрамора с серыми прожилками. Солнце блеснуло на рядах роговых шипов, из-за которых голова драконицы напоминала вывороченный из земли пень с обломками корней. Она подслеповато прищурилась и заморгала, привыкая к дневному свету, потом, неуклюже переваливаясь на широких когтистых лапах, вышла на каменистую площадку перед пещерой и по-собачьи встряхнулась. Я думал, что уже привык к украинским сталебрюхам — этим исполинам, закованным в серо-серебряную броню, как средневековые рыцари в доспехи. Мне показывали их с почтительного расстояния и мистер Риджбит, и мистер Стан. Но в тот день я впервые увидел одного из них так близко, к тому же это была самка-альбинос, которая из-за очень светлого цвета шкуры казалась еще больше. Бьянка в холке была раза в полтора выше Хогвартс-экспресса, а в длину никак не меньше двух его вагонов. И это если не считать хвоста, с хвостом и все три. Драконица внимательно огляделась по сторонам и подозрительно понюхала воздух. Уверен, не я один в этот момент мысленно поблагодарил неизвестного средневекового зельевара, который открыл формулу универсального нейтрализатора запахов. Убедившись, что на гнездо некому покушаться, Бьянка взяла короткий разбег, и нас осыпало пылью и градом мелких камушков, подхваченных первым движением ее огромных крыльев. Их перепонки напоминали потемневшие и отяжелевшие от воды паруса. Прыжок, от которого дрогнула земля, оглушительный хлопок крыльев, еще один — и вот она уже уверенно набирает высоту по плавно расширяющейся спирали. С каждым витком Бьянка забиралась все выше, а я, позабыв про желание спрятаться, запрокидывал голову все дальше, не в силах оторвать от нее взгляд. Насколько по-медвежьи неповоротливой она казалась на земле, настолько изящно и совершенно было каждое ее движение в воздухе. Величественное зрелище немного подпортила только здоровенная плюха навоза, которую она обронила куда-то на горный склон. Когда Бьянка исчезла из вида, Мистер Риджбит оглянулся к нам. Я успел заметить на его лице выражение благоговейного восхищения и понял в этот момент, что к драконам невозможно окончательно привыкнуть, даже если работаешь с ними долгие годы. Мистер Риджбит улыбнулся, будто прочитав мои мысли, поднял портативный инкубатор с яйцом и жестом позвал нас в пещеру. Посередине логова Бьянки, в том месте, где должно было быть гнездо, плевался искрами высокий костер, как будто драконица тоже решила отметить канун Иванова дня. — Такое простое решение! А я-то гадал, зачем она все таскает в пещеру бревна! — невольно вырвалось у меня. Все засмеялись, даже мадам Бержер не сдержала улыбки. — Да, Скамандер, так вот и выглядит естественный драконий инкубатор, — сказала она. — И великолепная защита от хищников. Разумеется, кроме других драконов. — Нам это тоже на руку: огонь скроет все следы вмешательства, — деловито сказал мистер Риджбит. — Лучше обойтись без магии: Бьянка может учуять ее следы. Мы надели огнеупорные перчатки и, морщась от жара, осторожно разобрали горящий «шалаш» с одной стороны, чтобы открыть доступ к гнезду. Стало видно, что на яйца уже начали осыпаться угольки, которые к возвращению наседки должны будут укрыть их уютной толстой подушкой, совсем как печеные картофелины в костре. — Надо же, какая удача! — сказала мадам Бержер. — Их четыре! — Да, повезло! — отозвался мистер Риджбит. И пояснил для меня: — До трех драконы считают хорошо, а дальше одним больше — одним меньше, Бьянка и не заметит! «Если, конечно, не почует каким-то образом, что детеныш чужой», — договорил я про себя. Если бы только можно было не подвергать птенца этому риску! Мистер Риджбит осторожно вкатил пятое яйцо в костер и поудобней разместил его рядом с остальными. Потом мы вернули на место тлеющие бревнышки, убедились, что они разгорелись как положено, и поскорее убрались из пещеры.