Здесь водятся драконы

— Реакция слабощелочная, а не кислая при любых условиях. Мадам Бержер удовлетворенно разглядывала содержимое колбы. Лабораторный халат она набросила прямо поверх ночной сорочки, и я старался не слишком пристально смотреть в ее сторону. — Я не удивлюсь, если спиртов в желудочном соке вообще нет. Птенцы сталебрюхов заболевают от смеси куриной крови и бренди, которую нормально усваивают все остальные, — добавила она. — Может быть, гибридов у них не бывает тоже не из-за размеров, а из-за слишком разной биохимии? — отозвался мистер Риджбит. — Близкий состав крови, выходит, еще ни о чем не говорит... Хорошо бы добыть семенную жидкость разных видов для сравнения, но не представляю, как это сделать, не убивая... И не убившись самому. Он выразительно посмотрел на меня. — Скамандер, у нас еще остались чистые бюретки? — окликнула меня мадам Бержер. Тонкая стеклянная трубочка едва не выскользнула у меня из пальцев, когда я передавал ее. Я подумал, что плохо ее вытер, после того, как вымыл, и наклонился над столом в поисках сухой салфетки. И только тогда заметил, что у меня мелко дрожат руки. При попытке выпрямиться мне вдруг как будто перестало хватать воздуха, а потом меня ощутимо качнуло в какую-то совершенно ненужную сторону. Мадам Бержер обратила на это внимание и нахмурилась. Она усадила меня на стул, не обращая внимания на робкие попытки протестовать, потрогала лоб, выслушала пульс и пристально и строго всмотрелась в мое лицо. Под этим ее взглядом мне стало очень не по себе. Но тут мадам Бержер сердито спросила: — Скамандер, вы когда в последний раз ели? — Утром, кажется. Вчера, — неуверенно ответил я. Мадам Бержер фыркнула. — Неудивительно, что Бьянка вам ничего не сделала: даже у дракона на вас сработал материнский инстинкт. Когда вы уже научитесь заботиться о себе самостоятельно? А ну, марш на кухню! Мы тут сами закончим. Allez, allez! — Oui, madame, — смущенно пробормотал я, исчезая за дверью. Прежде чем уйти я успел услышать, как она сказала: — Арви, а ведь это, может быть, открытие века! — Самоубийство века, — проворчал в ответ мистер Риджбит. — Несостоявшееся, к счастью. И неделя дежурства по лагерю! Я вздохнул с облегчением: всего неделя дежурства, а не ссылка обратно в Англию! Это можно было пережить. За озером вниз по ущелью медленно текла молочная река ночного тумана, а над водой он лежал неподвижно, как горка густых сливок на блюдце. На моих глазах вершины западных гор вспыхнули под солнцем, и свет начал свое вечное движение вниз в долину — неторопливое и неотвратимое, как морской прилив. Птицы пели. Тот невообразимый гвалт, который они поднимают перед рассветом, в горах становится еще громче, умноженный эхом, но в тот час он уже немного поутих и разделился на отдельные мелодии. И мне казалось, что одна из них звучит прямо внутри меня.