Здесь водятся драконы

— У них на кончике морды, на носу, нет никакого клюва, который потом отпадает. Просто такое... уплотнение, несколько утолщенных роговых пластинок. Ребристых. Вот так, — я прочертил подвернувшейся под руку вилкой по остывающей овсянке глубокие борозды. — Пока птенец пробивает скорлупу, они постепенно истираются. Несмотря на ранний час, в кухонном шатре, куда меня выдворила мадам Бержер, было довольно людно. Мирка ждала отца, который ушел охотиться на черного дракона вместе с норвежцами. Они еще не приходили обратно. Дилан и Дон не стали ложиться после того, как вернулись в лагерь вместе со мной: мистер Риджбит посадил их следить за волшебной картой, чтобы в случае чего они могли прийти на помощь нашей команде охотников. А Рене в принципе вставала рано. Я уже расспросил их о раненых драконах и с облегчением услышал, что опасность для всех троих миновала, хотя Джемма заставила всех поволноваться не меньше меня. Теперь была моя очередь рассказывать. — На скорлупу Бьянка долго не обращала внимания, потом отгребла ее когтями в сторону. Большую часть. Осколок, который я принес, я подобрал рядом с птенцами. В луже... — я посмотрел на свой завтрак и зачерпнул еще ложку, — детского питания. Я не хотел трансгрессировать у нее из-под носа: она могла испугаться. И от птенцов тоже очень не хотел уходить. Знаете, мне казалось, что они растут каждую минуту, вот как ростки гороха! И они совсем не обращали на меня внимания, будто так и надо. Я смотрел на них, не отрываясь, пока не заснул нечаянно. — Ньют, ты псих! — воскликнула Мирка. — Да это же было самое безопасное место во всей пещере! — возразил я. — Бьянка ворочалась, била хвостом, два раза чуть не наступила на меня, пока я прятался у стены. Но она ни за что не причинила бы вреда птенцам, поэтому я подполз к ним поближе. На мне было все огнеупорное, и я пропитался запахом логова, пока там сидел. Так что... — Точно псих, — перебила меня Рене — Подумать только: спать под самым носом дракона на его передней лапе! — Не вздумай снова туда соваться! — поддержал девушек Дон. — Мы понятия не имеем, почему она тебя не съела. Если тебе повезло один раз, то не факт, что повезет в другой. Я вздохнул. — Хотел бы я знать, почему все так вышло. Чары невидимости должны были спасть еще до того, как я заснул. Может, мадам Бержер права, и Бьянка правда почему-то решила, что я тоже ее птенец? Все засмеялись. — Послеродовые причуды у дракона — это ново! — сказал Дилан. — Чем не версия? Но если на следующий год понадобятся добровольцы, чтобы ее проверить — это точно без меня! — А, может быть, она тебя видела, но не поняла, что ты человек, потому что ты не стоял во весь рост, мало двигался и молчал? — предположил Дон. — Да и просто не ожидала от людей такой наглости! — Драконы же не лягушки, чтобы реагировать только на движущиеся предметы! — возразил Дилан. Я улыбнулся, представив Бьянку в виде огромной белой лягушки, и доел кашу. Мирка протянула мне ломоть хлеба с медом, и тут я вспомнил. — Мирка, спасибо за куртку. Очень выручила! Мирка дождалась, пока я сниму куртку, и набросила ее себе на плечи. Потом вынула из кармана и положила передо мной на стол хронометр мистера Риджбита, который я забыл ему вернуть. К хронометру прилипла сухая травинка, такая же, как к скорлупе. Я машинально потер ее в пальцах и поднес руку к лицу. И ощутил знакомый пряный запах с чесночной ноткой. — А, так вот куда подевался наш образец! Я, честно говоря, про ту красную руту совсем забыл, — смущенно признался я. — Он не подевался, я специально на удачу положила, — сказала Мирка. — И тебе, и папе. Мы, конечно, так и не проверили, но вдруг и правда волшебная. Я загадала, чтобы с вами ничего не случи… Тут Мирка ахнула и прижала ладони к щекам. — Нью-ют! Она точно волшебная! У меня в том венке, который Грендель сожрал, тоже она была! Всем было не до того, я поставила пару веточек в воду, чтобы не завяли, а потом туда же цветы для венка. Когда плела, задумалась, и случайно добавила их тоже. Спохватилась, что в кувшинчике ничего не осталось, только когда воду из него выливала! — У вас есть еще? — заинтересованно спросила Рене. — Я бы могла посмотреть. Я вспомнил свой расцарапанный палец. Как раз этой рукой я брал хронометр, а трава лежала с ним в одном кармане. — А ты случайно ни обо что не укололась, когда плела венок? Мерлин великий, надо расспросить твоего отца про чары, которые активируются кровью! Но тут вернулись мистер Стан и близнецы с такими новостями, что все вопросы и исследование свойств загадочной травы нам снова пришлось отложить. Их кто-то опередил: Уголька они нашли уже мертвым и частично разделанным. Причем это точно не были украинские сталебрюхи: у трупа были аккуратно удалены рога, несколько зубов, сердце и почему-то кожа на задней лапе. Эта освежеванная лапа вызывала больше всего недоумения. Браконьеры, определенно спешили: они не стали извлекать печень и возиться со сливом крови. Как будто знали, что, несмотря на отсутствие на Угольке чар отслеживания, мы уже ищем именно его и можем застать их на месте преступления. Но зачем-то они потратили время на то, чтобы добыть относительно небольшой кусок драконьей кожи не самого высшего сорта, которая шла в основном на защитные рабочие перчатки. Куда выгоднее и притом быстрее было бы снять шкуру с живота. Ясно было одно: в горах все это время все-таки были посторонние, и им удавалось без особого труда от нас скрываться.