Здесь водятся драконы

Маскировочную иллюзию обнаружила Злата. Позже она рассказала, что ее смутили тени от камней, падающие не в ту сторону, и полная неподвижность редких пучков травы, которых словно бы совсем не касался ветер. Территория, которую мы обыскивали, была, в сущности, небольшой долиной, по дну которой протекала речка, впадающая через ущелье в наше озеро. Долина имела форму неправильного полумесяца. На вершинах, образующих ее внутреннюю сторону, были расположены «Пальцы», а вдоль дальнего подножия внешней стороны — маглоотвращающие чары. Бьянка исчезла из виду где-то там, где эти две линии отстояли друг от друга дальше всего. У реки и в лесу ей нечего было делать, и мы рассудили, что она либо нашла себе временное пристанище среди скальных выходов, которые возвышались почти в центре безлесой вершины на дальней стороне, либо забилась куда-нибудь в ущелье. Нам со Златой по жребию досталась гора, остальные отправились в ущелье. Скальный массив, который нам с ней предстояло обыскать, был похож на развалины великанского замка, торчащие посреди поля сухой пожелтевшей травы. — Давай ты направо, а я налево, — вполголоса предложила Злата, и мы начали осторожно двигаться каждый в свою сторону. Но не успел я толком отойти, как Злата окликнула меня и показала ту самую иллюзию. Мы, не сговариваясь, попытались осторожно пройти сквозь нее. Я хотел бы забыть то, что мы увидели за ней. Но эта картина до сих пор встает у меня перед глазами во всех подробностях, заставляя кулаки бессильно сжиматься. В коридоре между скалами, словно черная базальтовая статуя в каком-нибудь полуразрушенном древнем храме, лежала крупная самка венгерской хвостороги. Голову она опустила на лапы, глаза ее были закрыты, а бока мерно вздымались и опадали — зверь спал глубоким сном. Ее шею обвивала толстая цепь, прикованная к кольцу в скале, и большая часть затылочных шипов была затуплена и обломана о металлические звенья. От недостатка движения она погрузнела, только очертания морды и левого крыла сохраняли былое изящество. А от правого крыла осталось не больше, чем от зонтика в ураган. Каркасные кости когда-то были переломаны и срослись под неправильными, неестественными углами, сморщенная и перекошенная перепонка была вся в рубцах и разрывах. Рядом со здоровым соседним крылом этот бессмысленный комок плоти выглядел особенно ужасно. Драконица шумно вздохнула и перевалилась с живота на бок, сонно вытягивая лапы, как большая кошка. На внутренней стороне ее бедра я разглядел несколько близко расположенных рубцов, которые складывались в два пересекающихся зигзага. Присмотревшись получше, я понял, что это две наложенные друг на друга буквы — W и Z. Злата потянула меня за руку, мы отступили за каменный выступ и спрятались под сферой Силенцио, чтобы обсудить, что делать дальше, не разбудив спящего дракона. — Надо рассказать мистеру Риджбиту, — сказала Злата. — Похоже, мы нашли базу браконьеров. — Давай посмотрим, что тут еще есть, — предложил я. — А вдруг Бьянка тоже у них? Мы трансгрессировали за драконицу, немного опасаясь, что уткнемся в тупик. Но проход в скалах вскоре вывел нас на другую сторону гряды. Перед нами снова раскинулся высокогорный луг, покрытый высокой желтой травой. Кое-где на нем выделялись темно-зеленые островки соснового стланика. Вдалеке ниже по склону виднелась опушка леса. — Зачем им живой дракон? Они ведь долго ее тут держат, судя по всему, — высказал я вслух не дававший мне покоя вопрос, прежде чем мы снова разделились и осторожно двинулись вдоль скал каждый в свою сторону. Злата пожала плечами. — Может, сцеживают кровь понемногу. Или ждут, когда перелиняет, чтобы шкуру подороже продать. Через четверть часа после этого за круглым выступом, похожим на остатки башни, я обнаружил вход в пещеру. Поодаль был виден еще один — то ли в другую, то ли в эту же. Из ближней ко мне дыры в скале отчетливо пахло драконами. Прислушавшись, я различил глухое ворчание и позвякивание металла. Людей было не слышно, но это ни о чем не говорило. Возможно, в тот самый момент там внутри кто-нибудь уже наставлял на беспомощного закованного в цепи зверя зачарованное копье или что-нибудь в этом роде. Я замер в нерешительности и огляделся по сторонам. Взгляд мой упал на высокий посох, прислоненный к стене у входа. Сам не знаю, зачем я взял его в левую руку. Наверное потому, что с одной палочкой я чувствовал себя недостаточно уверенно перед лицом неизвестности, а эта тяжелая штуковина в руке успокаивала. Такой можно, например, швырнуть в нападающего. Или превратить ее во что-нибудь полезное. С этими мыслями я наложил на себя «кошачий глаз» и шагнул внутрь. Конечно, мне следовало бы применить и чары невидимости тоже, но я, в отличие от мистера Риджбита и мистера Стана, плел их очень подолгу, а потому решил не тратить время и в случае чего положиться на трансгрессию. Пещера оказалась широкой и довольно низкой, свод ее поддерживали подобия очень толстых и неровных колонн. Я на цыпочках крался вдоль левой стены, пока передо мной не выросла груда камней. Я хотел обогнуть ее, но тут груда высунула из-за каменного столба голову и оскалилась. Дракон был похож на Уголька, как родной брат — такой же черный и рогатый. При виде меня он привстал на лапах. Высота пещеры не давала ему выпрямиться в полный рост. На его шее звякнула цепь, такая же, как на спящей драконице. Посох в моей руке завибрировал, его набалдашник зажегся тускло-красным, как уголь, и по цепи пробежали такие же красные искры. Дракон, жалобно поскуливая, плюхнулся на брюхо, зажмурился и попытался отползти от меня, насколько позволяла длина привязи. Судя по всему, посох каким-то образом причинял ему сильную боль. Для обычных браконьеров это все было слишком уж странно и сложно. Я начал осторожно пятиться обратно к выходу, выставив посох перед собой и гадая, что же такое мы со Златой нашли. Я уже почти выбрался наружу, когда моя палочка вдруг, как живая, выскочила из пальцев, а между лопаток уперлось острие чужой.