— Директор Снейп, — подловил я Красавчика сразу после ужина. — Как вы отнесётесь к идее исследовать неизвестное вещество с непонятными свойствами?
— Мистер Милтон… — Красавчик прожег меня своим фирменным взглядом, который скатился с меня, как с гуся вода. — И где, позвольте узнать, вы это вещество нашли?
— Сначала исследования. А то я могу и сам… скормить кому-нибудь из первогодок и посмотреть, что получится, — хмыкнул я.
Снейп только скривился. И он, и я понимали, что это просто слова. Не в моих правилах устраивать шутки в стиле близнецов Уизли. Но всё же…
— Давайте, что там у вас, — протянул руку Красавчик.
— Не, я с вами. Мне тоже интересно.
В своей личной лаборатории, оборудованной по последнему слову зельеварческой моды, Северус Снейп внимательно рассматривал предложенный ему флакон. Открывать флакон он не спешил. Вместо этого задумчиво изучал саму новинку. Небольшая ёмкость чем-то напоминала тёмно-зелёный желудь, только раза в три больше. Круглое донышко не позволяло поставить его ровно, а крышка-шапочка сидела так плотно, что вынуть её, не сломав, было невозможно. Окружив рабочий стол завесой магии, Снейп надел перчатки из драконьей кожи, осторожно отломил крышечку и накапал по чуть-чуть в разные колбы. А через минуту и вовсе оказался потерян для общества.
В Красавчике проснулся азарт исследователя, и теперь мне только и оставалось, что наблюдать за его действиями. Если кто считает, что наблюдать за исследованиями интересно, то он глубоко заблуждается. Интересно смотреть, если ты шаришь в предмете. И понимаешь с полувзгляда, что означает синий осадок после добавления сока белладонны, или розовые искры после смешивания с толчёным когтем мантикоры. А вот я, несмотря на уровень знаний выше школьной программы, потерялся уже через десять минут. Всё, на что меня хватило, это понять, что во флаконе не яд.
Красавчик оторвался только через два часа. Устало покрутил затёкшей шеей и внимательно на меня посмотрел. От этого маньячного взгляда мне вдруг сильно захотелось к себе в гостиную.
— Хель, ты где это взял?
— Если продолжишь на меня так смотреть, то не скажу. И вообще, мы договаривались — сначала результат!
— Хочешь знать, что это? Универсальное восстанавливающее средство. Один такой флакон за час способен поставить на ноги любого пациента больницы Мунго. Этот бальзам действует не только на тело, но и на магию. Подозреваю, что с помощью курса лечения можно даже из сквиба сделать волшебника. Но самое странное не это. Я — лучший зельевар Британии и один из десяти лучших зельеваров мира, смог узнать лишь предназначение, но не смог определить состав. Вообще, так что рассказывай, Хель, где ты это достал?
— Сорвал. Такие флаконы на дереве растут, которое мы нашли.
— Кто «мы», и где нашли? — насел на меня Красавчик.
Отдавая нашу находку Снейпу, я нечто такое предполагал. Хранить всё в тайне я не собирался. В отличие от того же Поттера в его время, я трезво оценивал свои способности и возможные риски. Так что привлечение Красавчика, как главного эксперта и возможного посредника было желательно. Вот только отдавать всю находку в его руки я не собирался.
— Пятьдесят процентов от всего, что будет найдено мне и напарнику. Оставшуюся половину дели как хочешь.
— Хель! — возмутился Красавчик. — Ты хоть представляешь…
— Представляю, — перебил я его. — Поверь, очень хорошо представляю. Ты сейчас загребёшь всё себе или для Хогвартса, а мы побоку! В лучшем случае пару галеонов кинете. Ну уж нет! Только через гоблинский договор!
— Вот ещё, — фыркнул Красавчик. — Этим только в руки дай.
— Тогда магическая клятва.
— Десять процентов, — попытался поторговаться Красавчик.
— Шестьдесят. Всё равно без меня не найдёте.
— Пятнадцать.
— Семьдесят, и приоритетное право для собственного использования.
— Ладно, пятьдесят, как и хотел, — сдался Красавчик.
— Поздно. Аукцион щедрости закончился. Пятьдесят, и я лечу деда-сквиба, если он захочет.
— Хель! — возмутился Снейп.
— Знаю, знаю. Меркантильная сволочь, которая не думает о будущем магического мира. Эгоист и жадина. Это всё я. Ну что, директор, будешь давать клятву?
— Значит всё-таки на территории Хогвартса, — констатировал Красавчик. — Хорошо.
После принятия магической клятвы, я коротко обрисовал, что мы нашли и где. И тут же нарвался на очередную волну возмущения.
— Хель, ты чем думал, таща за собой Слизерина?! Ты понимаешь, что если со Скорпиусом что-нибудь случится, тебя Томарис убьёт и личем поднимет!
— Сам всё прекрасно понимаю. Но от случайностей никто не застрахован, а всё что мог — я проверил. Если бы только заподозрил опасность — повернул бы назад. Вот только без Скорпи мы туда не попадём. Хотя… Поттер ведь тоже парселтангом владеет.
В этот раз о походе в Сады Хельги я рассказывать Скорпи не стал. Пусть хоть заобижается на меня, но Красавчик прав. Случись что с ним, нам всем придётся вспомнить времена Волдеморта. А Томми страшен в своем неадеквате. Спустились вниз мы вчетвером: я, Красавчик, Поттер и Спраут. Плодожорку они взяли с собой в качестве эксперта, и даже у меня не спросили.
— Профессор Поттер, а после вашего второго курса вы спускались в Тайную комнату Слизерина? — спросил я по дороге.
— Да, — поджав губы, ответил он. — Но гораздо позже. Когда уже преподавателем работал.
— А почему вы её до конца не исследовали? Ведь в этот раз вам ничего не мешало?
Да, мой вопрос поставил Гарричку в тупик. Потому что всю оставшуюся дорогу он молчал, хмурился, явно что-то обдумывая. Дверь в Сад Хельги находилась там, где мы её со Скорпи и оставили. Да и внутри всё было точно так же. На несколько секунд мы остановились у входа, чтобы оценить всю прелесть открытия, а потом, издав истошный восторженный крик, Плодожорка ломанулась в заросли.
— Вот, смотрите, это же стрелы Эурилла! — щебетала она, тыча нам в лицо длинным камышом с листовидным окончанием. — Понимаете? Они же шкуру мантикоры насквозь пробивают.
От такого заявления стойку уже сделал Поттер, и теперь он вместе с Плодожоркой увлечённо рассматривал то одно растение, то другое.
— Хель, покажи, где вы флаконы нашли, — тронул меня за плечо Красавчик.
Пришлось отвести его к дереву. Сейчас, внимательно разглядывая всё, что росло на ветках, мы с Красавчиком выделили девять разных «плодов». Таких, как сорвали мы со Скорпи, было больше всего. Чуть меньше — светло-зелёных и круглых, затем — коричневых и продолговатых, бордово-красных, желтых стручков, бледно-розовых цилиндров, шершавых «орехов» и меньше всего было совершенно прозрачных, будто огранённых капелек. Снейп набрал себе всех образцов и мы двинулись дальше.
Причудливые изгибы песчаных дорожек привели нас в дальний конец Сада. Здесь по стене пещеры сбегал чистый прозрачный ручеёк и образовывал небольшое озерцо. А в его центре над водой поднималась статуя: на кольцах нага, запрокинув голову, лежала девушка, а её волосы золотистыми водорослями колыхались в воде.
— Вот и ответ, — тихо выдохнул Красавчик. — Дриада.
— Чего?
— У Хельги Хаффлпафф была примесь крови дриад. И как все родственные растениям создания, она любила воду и землю.
— И, судя по всему, Салазара Слизерина! — хмыкнул я. — Даже не пытайся мне доказывать, что это не он в виде нага. Зато становится понятно, почему вход в свои Сады она сделала из комнаты Слизерина. Чтобы другие сюда не лазили!
Я прошелся по краю водоема и притормозил возле куста, на котором росли крупные цветы, в центре которых были игрушки. Такие милые маленькие черненькие котятки. Я не удержался и оторвал одного с цветка. Положив на ладошку свёрнутого клубочком котёнка, я принялся его поглаживать по плюшевой шерстке. Как вдруг он развернулся, как пружина и вцепился в меня зубами и когтями. От неожиданности я вскрикнул и затряс рукой. Но сваливаться котёнок не хотел. Он повис, вцепившись лапами мне в палец и жадно лакал кровь.
На мой крик примчался Красавчик. Увидев его, котёнок свалился с пальца, в полёте увеличиваясь до размера взрослого книззла и грозно зашипел на Снейпа.
— Кайт Ши! — потрясённо выдохнул Красавчик. — Откуда? Хель, успокой его.
— Кайт Ши? Это кто? — спросил я, поднимая уже здоровенную тушу на руки.
У меня на руках Космос присмирел, но на Снейпа всё равно порыкивал. Ну да, Космос, а что? Шерсть у него вся глянцевая, чёрная, а самые кончики серебристые, как звёзды. А на груди белое пятнышко.
— Кайт Ши* — волшебный кот. В Шотландии их не видели уже много веков. Изначально, именно Кайт Ши сопровождали ведьм и волшебников, помогая в ритуалах. Особенно сильно их ценили некроманты. Кайт Ши способны не только идти за магом в Серые Пределы, но и вывести оттуда потерявшего направление. Кайт Ши может изъять душу умершего человека, для этого ему достаточно только пройти рядом с телом. А дальше некроманты создавали на основе этих душ «живые» артефакты, вроде Распределяющей Шляпы. А ещё этот кот — живой накопитель и маг может использовать его резерв наравне со своим. Нынешние книззлы — это искусственно выведенная порода, призванная заменить магам Кайт Ши. Хель, ты где его взял?
— С куста сорвал, — ткнул я пальцем в цветы с котятами.
За следующие несколько часов мы облазили почти весь Сад. За исключением травы, все остальные растения тут были представлены в единственном экземпляре. Зато кроме кустов с Кайт Ши, мы нашли лианы с василисками, деревце с мантикорами, и целую поляну маков со странными на вид пикси.
Плодожорка и Поттер порадовали не только стрелами Эурилла, но и волшебными палочками. Да, да, самыми настоящими, растущими на странном шаре и делающими его похожим на огромный кактус. Палочки все были разные по длине, внешнему виду и ощущениям от прикосновения к ним. Правда рвать их Красавчик мне категорически запретил. Но кто ж его слушать будет. Пока Космос отвлекал его внимание нападением на ногу из засады, я оторвал себе ту самую, которая приглянулась.
Все остальные могли бы торчать в Садах и дальше, но мне пришлось вернуть их на грешную землю. Ребёнок хочет кушать, так что пора бы и закругляться. Я прекрасно понимал, что все дальнейшие вылазки будут уже без моего участия, но успокаивало лишь одно: клятва директора. Как ни крути, а половина стоимости и находок — наша со Скорпи. Правда последний об этом ещё не знает.
***
— Ну вот, первая часть нашего плана готова, — довольным голосом выдал крупный попугай, глядя на изумрудное зелье в котле. — А дальше предстоит не менее сложная часть — убедить мистера Поттера в необходимости его использования.
— Ну и как я это должна сделать? — Джинни гневно уперла руки в боки. — Гарри меня и близко к себе не подпускает? Как заставить его это выпить?!
— Джинни, девочка моя, тебе придётся что-нибудь придумать. Если Гарри не выпьет это зелье, то всё будет бесполезно! Но ведь ему не обязательно знать его состав и действие — достаточно будет, если он просто выпьет его добровольно. Пусть даже под видом другого зелья.
— Это какого ещё?
— Ты же умная девочка, Джинни. А скоро у твоего племянника день рождения. Если я не ошибаюсь, ему исполнится семь лет. А магическим опекуном Хьюберта Уизли, насколько я помню, является Гарри Поттер. Мало ли какая неприятность с ним может приключиться на празднике. А тут ты под рукой с универсальным зельем! Ну же, Джинни, включи женскую смекалку!
— Ладно, поняла. Попробую что-нибудь придумать.
***
Семейство Уизли Гарри всегда воспринимал, как что-то незыблемое. Большое количество народа, шум, гам, суета. И незабвенная миссис Уизли — раскрасневшаяся от домашних дел, в фартуке, из кармана которого торчит рукоятка волшебной палочки. Именно так очень долгое время Гарри представлял себе нормальную волшебную семью. Семью, где много детей, где всё время что-то происходит, где о тебе заботятся и любят.
Но в браке с Северусом Гарри не представлял такого. С Севом хорошо было посидеть в тишине у камина, обсудить новости или очередное новшество Министерства Магии. Но чтобы так, с кучей детей… Нет, Гарри себе не представлял. Нет, не надо думать, семейная жизнь его полностью устраивала. Детей, шума и суеты ему хватало и на работе. Так что о своих он даже не помышлял. Хотя опыт Драко вполне давал понять, что в однополых браках такое возможно. Но вот на себя роль отца Гарри примерить так и не решился. Ему казалось: не дорос он до этого. Гарри хотелось быть ребёнком, а не отцом. Он хотел, чтобы его любили, чтобы его баловали. Получить всё то, чего не досталось ему в детстве. И собственные дети сюда никак не вписывались. Но всё это не мешало Гарри с удовольствием ходить на праздники к семье Уизли.
А вот Северус эти приглашения принципиально игнорировал. Так, как может быть принципиален только Северус Снейп. Он спокойно отпускал Гарри на праздники, но сам не желал иметь с Уизли никаких отношений. И переубедить его не под силу было никому. Даже Гарри сдался после десяти лет совместной жизни.
— Сев, завтра у Хьюго день рождения, — со вздохом произнёс Гарри. — Мы приглашены.
— Ну так иди. Я тебя держу, что ли?
— А ты?
— Гарри, ты же знаешь ответ.
— Знаю… — тихо произнёс Поттер. — Ну, а вдруг?
— Нет, Гарри, чуда не случится. Я не готов терпеть это семейство, даже по твоей прихоти. Тем более сейчас.
— А что изменилось? — не понял Поттер.
— Грейнджер. Она единственная, кто казался мне там адекватным. Но теперь её нет.
Упоминание о школьной подруге вогнало Гарри в тоску.
— Сев, ты веришь, что она совершила то, в чём её обвинили?
— Да. Этот поступок был как раз в её духе. Не ты ли пострадал от её действий?
Действительно, Гарри помнил, как именно Гермиона приложила его и ученика ступефаем, а после бросила умирать в зачарованной клетке. Но разум твердил одно, а сердце — другое.
— Может она не знала?
— Грейнджер? И не знала? Гарри, ты меня поражаешь!
— Прости, Сев, я всё никак не могу в это поверить.
— А ты не верь. Просто прими, как факт.
Такой факт Гарри умом принимать отказывался. Но реальность твердила обратное. Поэтому Гарри Поттер чувствовал себя не в своей тарелке. Но и отказаться от присутствия на дне рождения крестника он не мог. Поэтому 26 ноября Гарри Поттер, как всегда один, аппарировал к Норе. Но перед этим он заскочил на маггловскую почту и вынул письма из ящика «до востребования». Дежурное письмо от Дурслей он проигнорировал. Хоть Гарри и на словах мирно простился с родственниками, но в душе он их не простил. Письма от однокурсников, тех, кто предпочёл маггловский мир волшебному — он иногда получал. И читал их с удовольствием, чувствуя себя причастным к обоим мирам. Но в этот раз его ждал сюрприз. Письмо со знакомого адреса, подписанное HG. Гермиона Грейнджер. Гарри прочёл это письмо сразу на почте, и теперь оно раскалённым клеймом жгло его мозг.
Моему лучшему другу — Гарри Поттеру.
Гарри, я знаю, что ты считаешь меня виновной, как и большинство магического мира.
И я хочу, чтобы ты знал: я не снимаю с себя ответственности за содеянное. Я совершила ошибку, и я её признаю. Я не виню Визенгамот — они приняли верное решение. И теперь, спустя время, я полностью осознаю их правоту. Это письмо я пишу тебе только для того, чтобы ты понял: не одна я виновна в произошедшем.
Меня подвела моя самонадеянность и честолюбие. Прямо как тогда, когда я боролась за права домовых эльфов, не разобравшись в причине. Вот и в этот раз я поступила точно так же. Я не прошу меня простить — я лишь хочу предупредить.
Не доверяй Джинни Уизли и ни в коем случае не принимай ничего из её рук, без консультации со своим супругом.
Гарри, ты можешь мне не верить, но я поддерживаю твоё решение быть с профессором Снейпом. Но Джинни… Она одержима тобой. Остерегайся её и прошу — будь осторожен! Твоя верная подруга, HG
Празднование дня рождения Хьюго проходило в Норе как всегда шумно. Гарри почти забыл о письме Гермионы, но вдруг почувствовал себя плохо. Закружилась голова, сбилась ориентация и Гарри кулём осел на пол.
— Гарри, тебе плохо? — как по волшебству возникла Джинни. — Вот, выпей восстанавливающего, должно быть ты слишком переутомился!
Гарри взял из рук Джинни флакон. И тут, вдруг, в голове вспыхнули будто выжженные огнём слова «Не доверяй Джинни Уизли и ни в коем случае не принимай ничего из её рук, без консультации со своим супругом…» С трудом подавив в себе панику, Гарри вежливо произнёс:
— Спасибо, Джинни, — и в ту же секунду аппарировал вместе с предложенным зельем.
