Называйте меня Хель

Чем ближе был Белтайн, тем сильнее я психовал. Я так и не смог определиться со временем проведения ритуала, поэтому и места себе не находил. С одной стороны хотелось быстрей отделаться от «Дамоклова меча» над головой, а с другой — рисковать совсем не хотелось. Все-таки детское тело сильно повлияло на моё мировоззрение. С тех пор, как я только планировал обелить имя Тома Реддла, я стал более эмоционален и менее расчётлив. Если тогда мне легко удавались красивые многоходовки, то сейчас я сам себе напоминал дамочку с ПМС. — Или подростка в пубертатном периоде, — хихикнул я. Да, мои гормоны шалили не по-детски. А с учётом взрослого разума, это доставляло большие проблемы. В то время, как нормальные мальчики краснели от первого слюнявого поцелуя, я представлял себе всё остальное в извращённой форме и чуть ли не с тактильными ощущениями. А тот факт, что один из объектов ночных фантазий был в прямом доступе — вообще убивало. — Видит око, да зуб неймёт… — фыркнул я, спускаясь вечером в подземелья. — Но избегать встреч я тоже не хочу. Мазохист, блядь! В этот раз в покоях декана Слизерина я застал обоих: и Драко, и Тома. — Ну и что ты решил, Хель? — спросил Томми, когда я устроился на диване, свесив ноги через подлокотник и положив голову на колени Драко. — Ждать буду Самайна. Космос рядом, да и блок держит. К чему неоправданный риск? Но тут снова возникает один нюанс: мне нельзя летом возвращаться к магглам. Так что остаётся либо Слизерин-мэнор, либо Блэк-Хаус. — Ты всерьёз думаешь, что мы тебя бросим? — спросил Драко, перебирая мне волосы. — Я всерьез думаю, что могу натворить глупостей, — взглянул я в глаза Драко. — Когда вы с Томми рядом — я вас чувствую каким-то хреном. Думаешь, мне легко? Я ж себе до момента стабилизации ядра правую руку до локтя сотру. Драко улыбнулся и издевательски провёл мизинцем мне по губам, отдёрнув его в тот момент, когда я собрался его прикусить. Томми только хрюкнул. — Могу временно закрыть тебе эмоции, — предложил он. — И лишить меня последней радости? Нет уж, я буду страдать, весь такой нелюбленный. А вас будет совесть мучить! — Хель, ты меня ни с кем не перепутал? Какая совесть? — поддержал шутку Томми. — Том, когда заседание по Сириусу? — В середине июня. Грейнджер я пока к Гринграссам отправил. Дафна ей занимается. И судя по отчётам, Грейнджер всерьез решила стать леди Блэк. А характер у неё упертый. Она Сириуса в перчатках из драконьей кожи держать будет. — А Люпины? — Министерское уведомление им отправлено. Если первого сентября Эдвард Люпин не явится в Хогвартс, его заберут из семьи по «Закону о Древних Родах». Хель, — Томми поднялся с кресла и навис надо мной в нескольких сантиметрах от лица. — Какого дементора я отчитываюсь перед тобой? — Тебе нравится быть послушным мальчиком, Томми? — издевательски произнёс я. Слизерин зашипел, на человеческом лице ещё ярче проступила змеиная чешуя. Зрачок вытянулся, а между губ мелькнул раздвоенный язык. Поймав его взгляд, я представил себе, где именно я хотел бы видеть этот гибкий длинный язык и толкнул этот образ к Томми. Я не слишком силён в легилименции, но тут много усилий было не надо. Он зашипел ещё сильнее и я провалился в его взгляд, оказавшись в тёмном подвале, в кандалах, распятым лицом к стене. Я почти физически ощутил, как по обнажённой спине, чуть царапая, скользят острые когти. — Помниссшь это месссто? Это ссдесь ты ссзапер меня почти на год, — раздался над ухом угрожающий шепот. — Ссдессь я могу ссделать с тобой вссё ссшто угодно. Я чуть повернул голову и встретился с алыми глазами Томми. Он стоял прямо за моей спиной, чуть наклонившись ко мне. — Ну так сделай, — предложил я и демонстративно прогнулся в пояснице. Один единственный факел отбрасывал на стены танцующие блики, как будто его трепал несуществующий ветер. Когти Тома скользнули ниже: по ягодицам, по ногам, зацепили мошонку, поднялись по животу, груди и сомкнулись на горле. — И ссшто мне ссделать с тобой? — Трахни ты меня уже, наконец! — рыкнул я и почти сразу вскрикнул от резкого, чуть болезненного вторжения. Чем хороша фантазия, так это тем, что она может не подчиняться законам физики и физиологии, потому что сейчас я был собственным идеалом: шикарным золотым блондином лет двадцати с охренительной фигурой, узкими бедрами и накачанным прессом. Сообразив наконец, что под этот подвал Томми перестроил мой сейф, я решился на изменение интерьера. Под моим ментальным давлением стена опрокинулась горизонтально, превращаясь в кровать, кандалы исчезли, а вот дальше мне доработать не дали. Сложно, знаете ли, думать о цвете покрывала, когда тебе заломили руки за спину, надавили на лопатки и методично насаживают на совсем не маленький член. Меня хватило не больше чем на минуту. Я кончил с гортанным криком и мой собственный голос выдернул меня в реальность. Сколько тут прошло времени: секунда, две? Я по-прежнему лежал головой на коленях Драко, Томми нависал надо мной, но сбившееся дыхание и влажное пятно на брюках подтверждали, что оргазм был настоящим. Нетерпеливо рыкнув, Томми вздёрнул меня на подгибающиеся ноги, беспалочковым очистил мою одежду и чуть ли не пинком выкинул меня в коридор. — Уйди, ради Мерлина! — рыкнул он и захлопнул дверь перед моим носом. Тихо рассмеявшись, я облокотился о стену. — Тоже мне — хладнокровное. Сам, небось, едва удержался, чтобы не спустить. М-м-м, судя по скорости моего выпроваживания, с Драко сейчас церемониться не будут. Оторвавшись от стены, я зашагал наверх. Но не к себе в гостиную. Идея Томми показалась мне интересной, и сейчас я собирался её развить. Горгулья перед директорским кабинетом меня пускать не желала. Пришлось вызвать Кодди и всучить ему записку для Красавчика. Прошло не меньше минуты, прежде чем каменная курица отскочила в сторону, открывая вход на лестницу. — Чего тебе, Хель? — прожёг меня взглядом Снейп, как только я переступил порог кабинета. — Учебник по легилименции. Можно личные записи. Не с самых азов, а где-то с середины. — Хм, зачем тебе? — усмехнулся Снейп. — Для личных нужд. Раз уж мне так не дают — буду учиться мозг трахать.

***

Остаток осени и всю зиму попугай провёл в гнезде, лишь изредка вылетая размять крылья. Он знал, что его ищут — и ищут дотошно. Поэтому покидать Запретный лес не рисковал. Да и холодно зимой на улице. А вот в гнезде хорошо. Феникс — птица огненная и вполне способен поддерживать нужную комфортную температуру, даже в мороз. Да и само гнездо сокрыто его магией. Ведь безопасность потомства прежде всего. Именно из-за этой особенности фениксов так мало на руках у волшебников. Слишком хорошо они прячутся. Помимо этого у Дамблдора была ещё одна причина, по которой он предпочитал сидеть «дома». Каждый раз, после возвращения в гнездо с прогулки, Фоукс подминал его под себя, утверждая своё право на самку. А ближе к весне феникс ещё сильнее активизировался. Всё чаще стал приносить редкие зимой орехи и фрукты, расчёсывал клювом пёрышки и даже настелил новый слой своего тёплого пуха в гнезде. Глядя на все эти приготовления, Дамблдор трусливо поджал очко. Если к регулярным домогательствам Фоукса он уже привык и даже стал находить в этом какое-то извращённое удовольствие, то мысль о необходимости снести яйца вызывала в нём холодную дрожь. А во всём виновата гребаная физиология, которая наделила птиц только одной дыркой. Для всего! В середине марта попугай подскочил среди ночи от неожиданно нахлынувших чужих эмоций. Ментальный блок, методично взламываемый им всю зиму, наконец дал трещину и Дамблдора скрутило в жарком приступе юношеской похоти. — Малолетка озабоченный, — простонал попугай, пытаясь совладать с чужими эмоциями. Все внутренности скрутило в тугой комок, а зад зачесался так, как будто в него пучок крапивы засунули. Не в силах сделать что-либо без помощи рук, попугай раздражённо клюнул дремлющего феникса. — А ну просыпайся, петух! Хоть раз поработаешь мне на пользу! Встрепенувшийся феникс завозился, оглядел беспокойную самку, что соблазнительно раскрывала крылья, прогибаясь вперёд, издал довольный клёкот и придавил её собой. — Да что б тебя! Да можешь ты шевелиться быстрее! — нетерпеливо переступал на лапах попугай, заставляя наваливаться сильнее и загонять свой член глубже. — Давай! Вот так, мой петушок! Заставь меня кончить! Кончать без члена было странно, но получилось. Стряхнув с себя отработавшего своё феникса, попугай довольно пристроился на мягком тёплом пуху, удовлетворённо отмечая, что и его соединённый угомонился тоже. «Если тот малолетка меня так каждую ночь поднимать будет, то я…» — додумать свою мысль попугай так и не успел, провалившись в сон. А на следующий день Дамблдора ждал не самый приятный сюрприз: Фоукс снова запечатал гнездо, оставив лишь маленькое отверстие для кормёжки как в прошлый год. Нехорошее предчувствие заставило его забеспокоиться. Но в этот раз попугай нашёл чем себя утешить. — Ну и ладно. До конца апреля я успею окончательно развалить блок, а на Белтайн провести слияние. Глядишь, в этот раз не придётся яйцами жопу рвать.

***

Полночь с 30 апреля на 1 мая я встретил на смотровой площадке Астрономической башни. Вчера, с заходом солнца, в Хогвартсе были погашены все камины и все факела. Ни одна искорка света не должна нарушить темноту сегодняшней ночи. Тем более люмос. Этому правилу в Хогвартсе учат, как собственному имени. Достаточно лишь раз зажечь люмос в ночь перед Белтайном, и об очищении магии можешь забыть на целый год. Более того, весь этот год на тебя будут липнуть все сглазы, все проклятия, летающие вокруг. Но всё равно к следующему Белтайну в больничном крыле Хогвартса оказывается два-три магглорожденных, кто по глупости или из неверия нарушает это правило. Обычно они представляют собой разнообразно-печальное зрелище. Фурункулы, слизь, язвы… Это только верхушка айсберга. Обычно, после такого, пострадавшие резко умнеют. Но увы, чужой опыт не останавливает других идиотов. Я стоял, вглядываясь в темную звёздную ночь. Сейчас не видно, но я знаю, что там, на берегу Черного озера, уже сложены Костры Бела, которые будут подожжены с восходом солнца. Тихие осторожные шаги привлекли мое внимание. Вслушавшись в легкий стук каблуков и шелест мантии, я улыбнулся. Мне не надо было оборачиваться, чтобы точно сказать, кто через минуту выйдет на смотровую площадку. — Ты собрался здесь стоять всю ночь, — тихий шепот горячим дыханием опалил моё ухо, а тонкие пальцы невесомо скользнули по плечам. — Как ты меня нашел? — Скорпиус сказал, что тебя нет в гостиной. А дальше догадаться было легко. Самая высшая точка Хогвартса, с которой раньше всего будет виден первый рассветный луч. Но до него ещё пять часов. Пойдём к нам. — Томми тоже здесь? — Да. Ждёт тебя в моих покоях, — Драко наклонился ещё ближе и чуть прикусил зубами мочку уха. Я вздрогнул и тут же оказался стиснут в крепких объятиях. — Ты же не думал, что мы оставим тебя в этот день одного? Я вздохнул и оперся спиной на грудь Драко. Мне совсем не хотелось признаваться, что я боюсь завтрашнего дня. Хоть я и не планировал ритуал, но переломный момент праздника Белтайн давал о себе знать. Сегодня я как никогда остро чувствовал движение магических потоков. Как плотные, тяжёлые, темные слои уходят вниз, освобождая место лёгким, светлым струям. Нет, никакого упадка сил или уменьшения магической мощи я не чувствовал, но не заметить такую магическую бурю было просто невозможно. — Пойдём, — Драко взял меня за руку и потянул за собой. Я не стал сопротивляться, и через десять минут осторожного петляния по темным коридорам мы вошли в не менее тёмную комнату. Из одних рук я тут же попал в другие. Меня ощупали, сняли мантию и увели дальше в комнату. — Ложиссь сспать, Хель. Ссегодня мы тебя ссторошшить будем, — прошипел Том и уверенно толкнул на кровать. Я на ощупь отполз в середину, чувствуя, как прогибается с двух сторон матрац. Меня обняли с обеих сторон и зажали между двумя телами. Тёплая уютная магия укрыла меня одеялом. А ведь я и правда устал. Глаза закрылись сами собой и я незаметно уснул. Во сне я падал, падал медленно и совсем не страшно. Как будто парил, опускаясь всё ниже и ниже. Как вдруг мое тело опутала прочная липкая паутина, похожая на плетение акромантулов. А затем, резким болезненным рывком, меня выдернуло в туман. — Ах ты ж, тварь бородатая! — взвыл я, понимая, что Дамблдор решился на ритуал.