***
После аппарации Хельгерта, Ларс задумчиво прошелся по квартире. — Знаешь, Саймон, я иногда чувствую себя совсем бесполезным. Умом понимаю, что Хель взрослый самостоятельный человек, но когда он вот так нуждается в поддержке, хотя бы моральной, я начинаю жалеть, что отказался от его предложения стать магом. — Ларс, сквиба невозможно сделать магом, поверь, — вздохнул Саймон. — Хель может. Он говорил, что за месяц способен это сделать. Сильным магом мне не быть, но на середнячка бы потянул… Только я же не знаю ничего о магическом мире. Ни законов, ни взаимоотношений. Вот и решил не обременять внука такой обузой. — Законы знаю я, — хмыкнул Саймон. — Мне без них никак. Хоть я и имею дело только с маггловскими судами, но вполне мог бы и в Визенгамоте интересы представлять. Только меня туда не пускают — там своих акул бизнеса хватает. — Саймон, если ты разбираешься, то скажи мне: чем Хельгерту не угодила беременность его матери. Я своего внука знаю. Это не блажь и не ревность. Тем более, что с родителями он не ладит. И почему он так упирал на шестнадцатилетие? — В шестнадцать лет происходит становление магии, — задумчиво ответил Саймон. — А чем может помешать ребёнок… Ларс, а твой внук не вошел ни в какой род? — Хель — нет. Но он сказал, что Лиззи отдал в род Фоули. Саймон присвистнул и откинулся на спинку дивана. — Нехило! — хмыкнул он и, видя недоумение любовника, поспешил пояснить. — Род Фоули входит в список «Священные двадцать восемь». Это древний и влиятельный род. Чтобы тебе было понятно, его можно сравнить с семьей герцога Вестминстерского, графа Кадогана или виконтами Ротемер. А вот теперь представь, чем нужно заинтересовать такой род, чтобы они согласились принять к себе магглорожденную? — Хм, Хель сказал, что они сами к нему подошли с предложением… Да и он сам радовался, что избавился от Элизабет. Они с сестрой никогда не ладили. — Сами, значит… Саймон помассировал пальцами виски, пытаясь найти хоть одно логическое оправдание такому поступку. Выходило не очень. Только если предположить, что Хельгерт Милтон имеет примерно столько же влияния, как лорд Слизерин. Потому что с меньшими перспективами Фоули связываться бы не стали. Значит, Хельгерт сейчас единственный маг, представитель своей фамилии.Так чем ему может помешать кровный родственник до становления? — …Гриндевальд, — голос Ларса вывел его из задумчивости. — Причем тут Гриндевальд? — переспросил Саймон. — Прости, Ларс, я задумался. — Говорю, Хель деда моего нашёл. Отец-то приютский был, тоже сквиб. А дед был магом и носил фамилию Гриндевальд. — Что?! — Саймон аж поперхнулся словами. — Вижу, тебе знакомо это имя. Может объяснишь? — Знакомо… — выдохнул Саймон. — Это имя знакомо любому магу. Ларс, сделай одолжение, никогда не произноси этой фамилии, особенно в контексте родни. — Почему? — Потому что Геллерт Гриндевальд — это Адольф Гитлер магического мира. Кстати, он умер несколько месяцев назад. От причастности к такой тайне у Честертона зашевелились волосы, а по спине потёк холодный пот. — Саймон, что случилось? — Ларс присел рядом и обнял любовника за плечи. — Я только что подписал себе смертный приговор, — тихо произнёс Честертон. — За такое знание меня уберут одним взмахом руки. Идиот! — вцепился он себе в волосы. — Сказано же было: не копать дальше! Вот откуда интерес лорда Слизерина к Милтону. — Ты что такое говоришь? — нахмурился Ларс. — Правду. Магический мир куда более жесток, чем маггловский. И убийство человека не всегда является преступлением. И человеческие жертвоприношения до сих пор существуют. Меня скормят алтарю Слизеринов, а тебе сотрут память. И ты будешь уверен, что застал меня с кем-то другим, мы поругались и я уехал, — Саймон уткнулся лбом в плечо любовника. — Ещё чего! Пусть только попробует! Я этому мерзавцу… — договаривать Ларс не стал, а набрал номер на сотке. «Абонент вне зоны и временно недоступен. Пожалуйста, позвоните позднее…» — механическим голосом сообщил автоответчик. — Опять у себя в особняке, что ли? — ворчливо выдал Ларс. — Саймон, как у вас маги связываются между собой? — Через почтовых птиц или камином, если знаешь где адресат. — А через кота? — Какого кота? — не понял Саймон. — Хель кота какого-то вызывал, серебристого. И сообщение отсылал, типа как по Ватсапу. — Патронус? У меня телесный патронус не выходит. Силы мало. — Ладно, тогда собирайся, прогуляемся. — Куда? — На Гриммо, 12. Мне этот дом Хель как-то показывал. Как же он его назвал? Блэк-Хаус!***
Гермиона Блэк, хоть и стала леди-регент рода, но общаться со своими родителями-магглами не перестала. Правда, забегала не часто, но не забывала звонить. Благо, для этого надо было просто выйти на улицу и прогуляться до соседнего дома, где влияние магии уже не мешало работать сотовому телефону. После развода с Уизли, родителям Гермионы была скорректирована память. Они больше не знали, что она волшебница, так что пришлось придумать легенду о работе на правительство. Жутко секретный научный отдел, где не разрешают пользоваться телефонами. И только в редкие дни, когда сотрудников отпускают в город, Гермиона может позвонить. А так — можно писать обычные письма на почтовый ящик «до востребования». Так и общались. Грейнджеры очень гордились своей дочерью, поэтому, как законопослушные граждане, никогда не расспрашивали её о работе. Есть дочь, растёт внучка — уже хорошо. А если приехала — просто замечательно. Хотя по Розе Грейнджеры скучали и часто писали дочери, чтобы привезла её хоть на денёк. В это воскресенье, оставив Блэк-Хаус на попечение Андромеды и домовиков, Гермиона надела строгий брючный костюм и длинное кашемировое пальто, подхватила на руки дочь и вышла через главный вход на площадь Гриммо. Отойдя примерно на квартал, она поймала такси и направилась в Лутон. Этот небольшой город-спутник находился всего в пятидесяти пяти километрах от Лондона. Именно там в данный момент проживали родители Гермионы. Разалас Блэк визиты к бабушке с дедушкой воспринимала, как само собой разумеющееся. Ну, нельзя вызывать домовиков или разговаривать о магии. Но мама ведь объяснила, что это правила хорошего поведения. Ведь не спускается Разалас к столу в ночнушке? Так и здесь надо вести себя достойно юной леди рода Блэк. Зато Разалас нравилось рассматривать всякие необычные штуки. Ей бабушка Джин даже свой алтарный зал показала. Правда, он у неё называется «стоматологический кабинет». От него трёхлетняя Разалас пришла в дикий восторг. Особенно ей понравились кресло, чтобы привязывать жертву, и жужжащие орудия пыток. Она каждый раз просила бабушку включить их, а сегодня ещё и с гордостью заявила: — Я такой зе хочу! Ты зе мне подалиш, прада? Я тозе буду самотологом! Тозе буду мозги челез зубы доставать! Но всё хорошее когда-нибудь кончается. И визит к бабушке с дедушкой тоже подошел к концу. Разалас всё-таки стребовала с них обещание подарить ей бормашину, правда, когда ей исполнится десять лет, и теперь счастливая возвращалась с матерью домой. Такси Гермиона отпустила в центре Лондона, решив напоследок пробежаться по торговому центру. Мир магии всем хорош, но расставаться с любимыми сортами кофе, чая и шоколада Гермионе не хотелось. Под конец прогулки Разалас устала и проголодалась, поэтому Гермиона отвела её в маленькое уютное кафе, где заказала ей рисовую кашу и сок, а себе взяла пирожное с чаем. Разалас с удовольствием ела кашу, а Гермиона сделала первый глоток чая, когда на пороге внезапно показалась пятёрка магов в аврорской «невидимке». Гермиона прекрасно знала этот артефакт, не позволяющий преступникам разглядеть лица Авроров. Чтобы опознать не могли и потом отомстить или им, или их семьям. Такой был у Рона, ещё в то время, когда он работал в Аврорате. Появление пятёрки авроров в маггловском кафе заставило Гермиону напрячься. Ещё не хватало попасть под шальное заклятие! Поэтому она опустила руку под стол, и в её ладонь тут же скользнула палочка. Это её и спасло. Когда в них с Разалас полетели первые заклятия, она успела выставить щит. И теперь с трудом сдерживала натиск пятерых профессиональных бойцов. Понимая, что её хватит ещё лишь на полминуты, второй рукой она разбила чайную чашку и сжала в кулаке осколки, разрезая ладонь. На последнем издыхании щита она успела прочитать «кровный призыв», а через секунду поймала чье-то заклятие.***
«Укол» кровного призыва я почувствовал, когда вернулся от Слизеринов в свой особняк. Линия была чёткой и сильной, так что на её другой конец я аппарировал без проблем. Меня выкинуло в маггловском кафе, среди мечущихся в панике официантов и посетителей. Сбоку раздался ещё один хлопок аппарации, и я чуть не пустил заклинание в Сириуса Блэка. Выглядел он встрёпанным, но решительным. Да и палочку держал в руках уверенно. Окинув взглядом помещение, Сириус вдруг кинулся к перевёрнутому столику. — Гермиона! — он откинул в сторону стул и поднял с пола супругу. — Разалас, — с трудом выдохнула леди Блэк. — Они забрали мою дочь! — Кто? — требовательно спросил Сириус. — Сейчас не время, — вмешался я. — Забирай супругу и уходи. Я здесь почищу. Вот и практика по легилименции подоспела. Запечатав дверь и обездвижив персонал, я прошелся по мозгам, меняя палочки и вспышки проклятий, на пистолеты и стрельбу. Одного из охранников я заставил скопировать на флешку, а после уничтожить записи видеокамер. И только после этого аппарировал в Блэк-Хаус. — Сириус, что с Гермионой? — Колдомедик ушел только что. Её приложили оглушающим и ещё парочкой сглазов. Угрозы нет, но ей посоветовали не вставать. Хм, в голосе Блэка явно чувствовалась тревога. Он однозначно переживал за супругу и рвался в бой. Шавка не так равнодушен, как хочет показать? Неужели у этого брака есть какие-то перспективы, кроме политического союза? — Что говорит леди Блэк? — На них напали Авроры. Гермиона подозревает Рона Уизли. Она сказала, что их семейке зачем-то нужна была Разалас. Я лично придушу эту тварь! Разговор с Гермионой был быстр и содержателен. Без лишней истерики и нервов она пересказала услышанную ею в Норе речь Молли Уизли и рассказала про артефакт-невидимку. Запись с камеры видеонаблюдения я просмотрел ещё в кафе и мой вывод совпал с подозрениями Гермионы. Однозначно работали Авроры. И вот теперь я намеревался посетить Министерство и поинтересоваться, что Томми делает с продажными шкурами. Требовательный стук во входную дверь Блэк-Хауса застал меня с горстью летучего пороха, зажатого в руке. Просто стало интересно, кого это нелёгкая принесла с маггловской стороны? А через минуту я с удивлением услышал голос Ларса: — Мне нужен Хельгерт Милтон… Когда Кричер завёл гостей в холл, я с удивлением отметил, что Ларс не один. Вместе с ним в Блэк-Хаус явился Саймон Честертон. — Хель! — с ходу взял быка за рока Ларс. — Мне надо поговорить с тобой и срочно! — Ларс, я сейчас немного занят… — начал я. — Ничего, подождут твои дела минут десять! — наехал на меня Ларс. Признаться, я давно не слышал, чтобы дед разговаривал со мной в таком тоне. Значит, случилось нечто действительно серьёзное. — Ладно, — высыпал я порох обратно. — Пойдём в кабинет. В Блэк-Хаусе я застолбил себе кабинет главы рода. Но если Ларс не обратил на это внимание, то Честертон сразу понял. Слишком внимательно огляделся он вокруг и хмыкнул. — Чего хотел, Ларс? — Скажи, Хель, это правда, что Саймона могут убить, а мне стереть память из-за того, что я рассказал ему о Гриндевальде? — Старый, вот умеешь ты шокировать, — я аж поперхнулся от такого вопроса. Других слов я просто не нашёл. Рассказывая деду о Гриндевальде, я как-то не рассчитывал, что он будет делиться с кем-то этой информацией. Раньше за Ларсом не наблюдалось болтливости, и я знал, что всегда могу поделиться с дедом своими переживаниями. Хотя… И отношений у Ларса раньше не было. Обижаться на деда совсем не хотелось. А учитывая, что он притащился сюда с Саймоном… — Мистер Честертон. Это ведь был ваш вывод? — спросил я его. — Хотите сказать, мистер Милтон, что я ошибся? Я разглядывал Саймона и понимал, что он прекрасный игрок. Вот так, сидеть с покерфейсом, зная, что тебя прямо сейчас могут прибить? А с другой стороны Саймон принял единственно верное решение — получить гарантии. И Ларс для него — спасательный круг. — Хель, ты от ответа не увиливай! — надавил на меня дед. — Знаешь, старый, я рад, что у тебя есть дорогой человек. Мистер Честертон ведь умный молодой человек? — перевёл я взгляд на Саймона. Он только кивнул, подтверждая, что понял меня правильно. — Ларс, никто никого убивать не будет. И память стирать тоже. Только у меня просьба: потерпи полгода. Только не создавай мне проблем. — Не буду, — кивнул Ларс. — Слушай, а ты всё ещё можешь сделать меня волшебником? — Могу, Ларс, но только летом. Пожалуйста, не делайте сейчас ничего. Просто живите, как жили до этого. Старый, я и так как белка в колесе. Хоть ты меня пожалей. А если что-то случится — сообщайте мне сразу. Не через неделю, не через месяц, а немедленно. — Мы поняли, мистер Милтон, — кивнул Честертон. — А теперь прости, Старый, но мне правда идти надо. Тут проблема на проблеме. — А что случилось? Мы с Саймоном можем помочь чем-нибудь? Он же неплохой адвокат. — Адвокат мне пока не нужен… — начал я и осёкся. — Мистер Честертон, не могли бы вы отслеживать все новости о сегодняшнем нападении в Sheila's Cafe. Если проскочит что-то необычное — сразу сообщайте. — Необычное — это палочки в руках и исчезновение людей? — уточнил он. — Типа того, — хмыкнул я. — На тебя напали? — вскинулся дед. — Нет, не на меня. На леди Блэк. Я не успел застать нападавших. — Вот и хорошо, — вздохнул дед. — Нет, это плохо. Тогда бы мне не пришлось их разыскивать. Всё, Старый, у меня время уходит. — Как мне связаться с вами, мистер Милтон? Телесный патронус мне недоступен, а почтовой совы нет. «И камина тоже», — подумал я. — «Надо будет поставить. Что-то мне подсказывает, что квартиру придётся задарить на свадьбу». Я встал из-за стола и достал из шкафа парную шкатулку для писем. — Возьмите, мистер Честертон. Как пользоваться знаете? — Разумеется. Не будем вас больше задерживать, мистер Милтон. Я проводил Ларса и Саймона до дверей, а после переместился камином в Министерство Магии.