Ложный жар

Стив проснулся в больничном крыле. Врачи сказали, что он упал. Наташа сказала, что нашла его без сознания. Стив ничего не помнил. Только свой телефон, а потом это. Что, по общему признанию, было немного странно, но он чувствовал себя хорошо. Отлично. Не было никакой необходимости ни в госпитализации, ни во множестве обследований, ни в том, чтобы снова и снова тыкать его таким количеством проклятых иголок. Врачи сказали Наташе, что ничего не могут найти. Видимо, никто не знал, что Стив может читать по губам. Ну, Стив тоже не знал, но это пошло ему на пользу, потому что они ему ничего не сказали. Только Наташе — Наташе, которая была Наташей, а потому только с излишне серьёзными глазами нависала над ним. Она только один раз спросила, как он себя чувствует, когда Стив проснулся. Затем получила информацию от доктора и исчезла. Потом появились обеспокоенные Тони, Майкл и Сэм. Тони и Сэм в конце концов ушли, но все они неоднократно задавали один и тот же вопрос. Он отвечал, что в порядке. И он действительно чувствовал себя хорошо. Ничего страшного. Ему вообще не нужно было находиться в больнице. Тем более, что у врачей не было ответов на случившееся. Сначала было приятно, что они узнавали, как у него дела. Они не сделали этого в первый раз, но теперь, похоже, это вошло в привычку. Они даже не позволили ему позвонить Баки, которого он вообще не видел и не слышал. Если он говорил по телефону с Баки, почему тот не пришел? Почему никто не позвонил ему, чтобы сказать, что Стив упал? Задушив рык, когда медсестра взяла ещё один образец крови, Стив подумал, что Баки знал и просто не пришёл. Это сделало всё намного хуже. От дурацкой больничной рубашки у него всё зудело, и кто вообще его раздел? Он, чёрт возьми, не давал разрешения его раздевать. И у него была травма головы. Как связаны нагота и травмы головы. — Вы уверены, что достаточно? — яростно спросил Стив. Они в третий раз за последние сорок минут брали у него кровь. Может врачам стоит взять сколько нужно сразу, а не возвращаться и раз за разом продолжать его тыкать. Может, ему стоит предложить банку. Или ведро. Они уже взяли всё, что нужно, и он мог просто уйти. — Еще одну минуту, Капитан, — вежливо сказала медсестра, — и тогда мы доставим вас на МРТ. Стив закрыл глаза. Он ненавидел МРТ. Оно слишком громкое, а от контраста хотелось в туалет, но они никогда не позволяли ему отойти. Нет, пока он не чувствовал, что мочевой пузырь вот-вот лопнет. Тупая машина МРТ никогда ничего им не говорила. — Можно мне просто пойти домой? — спросил Стив. Он был уверен, что спрашивал каждые десять минут, и ему было плевать. Всё, что он хотел — быть не здесь. Его квартира в этот раз звучала заманчиво. — Погоди, Стив, — пробормотал Майкл, прислонившись к кровати напротив медсестры. — Я знаю, что это отстой, но после тестов обещаю приготовить тебе что-то очень вкусное, — он поднял три пальца. — Слово скаута. — Стейк? — пытливо спросил Стив, не сводя с Майкла глаз. — С картошкой? — Любой, какой пожелает твоя плотоядная душа: хоть с кровью, хоть полностью прожаренный. Душа Стива желала, чтобы он был его партнёром, и тем не менее мысли о Баки будоражили его куда сильнее. Машина, считывающая его сердечный ритм, запищала чуть быстрее, и он косо посмотрел на неё. Соблазн треснуть по ней был велик. Звуковой сигнал раздражал не меньше, чем иголки, которыми тыкали его каждые пятнадцать минут. — Поешь со мной? Майкл улыбнулся, что-то нежное засияло в его глазах. — Почему только недоступные хотят со мной поужинать? — Майкл со скорбным видом прижал руку к сердцу. — Я грёбаный бог кухни. Почему никто этого не замечает? — Будь на то воля Баки, меня бы уже тут не было, — пробормотал Стив, а затем добавил громче: — Наташа замечает. Майкл криво улыбнулся. — У Наташи хороший аппетит, — проговорил он, медленно качая головой, и кудрявые светлые волосы покачивались в такт, — но по-моему у неё нет даже зачатков вкуса. Или она не знает, как им пользоваться, — он с ужасом в глазах развёл руками. — Она может поесть в Макдональдсе и выглядеть такой же довольной, как и после того пира, что я приготовил для неё. Макдональдс, Стив. Стиву пришлось бороться с желанием фыркнуть от подлинного ужаса на лице Майкла. — Ну, просто чаще приходи готовить для меня. Заставь леди ревновать. Плечи Майкла удручённо упали, он выражал разочарование всем своим тощим телом. — Во-первых, это не одно и то же, — пожаловался он. — Во-вторых, твой ревнивый бойфренд с меня шкуру сдерёт. Всё хорошее настроение, которое пришло ко Стиву во время разговора с Майклом, мгновенно испарилось. — Хочешь сказать, что у меня не может быть друзей? — Майкл открыл рот, но Стив не закончил. — Я должен сидеть здесь и терпеть постоянные уколы, а потом идти домой и есть один? Опять? — Ты знаешь, что я не это имел в виду, Стив, — голос Майкла был низким, нежным, что было странно для альфы, а потому ещё больше раздражало Стива. — Верно, потому что это неправда. — Дело… дело не в этом. Стив был слишком занят разглядыванием Майкла, так что не понял, что дверь открылась, пока не услышал медленный выдох, который определённо не принадлежал Майку. Ещё не повернувшись на знакомый звук, он понял, кому он принадлежит: Баки. Наконец-то. Баки стоял в дверях, уставившись на Стива, как на призрака. Стиву не понравилось выражение его лица. Тоска, но не по нему; по прошлому нему. Уязвимость, редкая и неожиданная, не помогала делу. Стив не мог припомнить, когда Баки был так открыт. И он сильно ревновал. Это несправедливо. Собравшись, Баки спрятал свои эмоции. Но не стал безразличным: он беспокоился. Беспокоился за тело Стива, какой бы ущерб оно не понесло. — Вспомни о дьяволе, — сказал Стив, даже не скрывая, что они говорили о Баки. Баки моргнул, и, несмотря ни на что, улыбнулся. Улыбка была немного кривой: один уголок его рта поднялся выше другого, но, самое главное, она дошла до глаз. Они светились. Шутливо поклонившись, Баки сказал: — Спасибо. — Не таких слов я от тебя ожидал, — произнёс Стив. Баки снова моргнул, но его удивление было явно преувеличенным. — Ты сделал мне комплимент, — Баки шагнул в комнату. Его тяжёлые ботинки странно бесшумно касались плитки. — Подумал, это будет подходящим ответом. Стив раздражённо покосился на Баки. — Я назвал тебя дьяволом. Это не комплимент. — Ты что, серьёзно, — пробормотал Майкл, и Стив знал, что он закатил глаза. Баки мечтательно вздохнул, довольно приподняв уголки губ. — Всегда хочется, чтобы тебя ценили за профессиональный успех. Стив невыразительно уставился на Баки, а потом скрестил руки на груди. — Я понятия не имею, о чём ты говоришь. Баки остановился около кровати Стива, оглядывая множество засунутого в комнату оборудования, большая часть которого так или иначе была прикреплена к Стиву. — А я уж подумал, что ты решил подлизаться, — скорбно сказал Баки. — Я не… — Стив сузил глаза, а потом обратился к Майклу. — Блядь, о чём он? Майкл вскинул руки. — Ну уж нет, не втягивайте меня в свои брачные игры, — Стив приподнял бровь. Ему понравилось, как это звучит. — Это слишком даже для меня. Повернувшись к Баки, он снова посмотрел на него, затем закатил глаза. Да, на постельные игры рассчитывать не приходилось, но… — Я хочу домой, — сообщил он Баки. В конце концов, парень вытащил его отсюда в прошлый раз. Не помешало бы спросить. — Он говорит это каждые пять минут, — пожаловался Майкл. — Ну, — протянул Стив, — я хочу домой. — Конечно, — мягко сказал Баки, и Стив, чувствуя растущую надежду, повернул голову к нему, — как только пройдёшь все тесты. Стив застонал и закрыл лицо руками. Все его надежды рухнули. — Какая разница, буду я тут или наверху, когда придут результаты? Мне нравится наверху, — наверху была подушка, которая пахла Баки. Баки прислонился бедром к его кровати, он был так близко, что Стив мог коснуться края его куртки. Но он этого не сделал. После их последнего разговора он не хотел давить, а сейчас не был готов просить о контакте. — Я рад, что у тебя мозг не вытек через уши, — Баки протянул руку и коснулся пальцем засохшей крови у него на шее. Ощущение легчайшего прикосновения тут же пропало, но Стив ощутил волну пробежавших по спине мурашек. Потребовалось усилие, чтобы не закрыть глаза. Он был безумен, чёрт побери. — Это кровь, а не мой мозг, — пробормотал Стив, затем прочистил горло и сказал громче: — И я просто ударился головой, она уже исцелилась. На мне ни царапины. Глаза Баки стали холодными, как зимнее небо, он опустил взгляд. Стив понятия не имел, что это значило, но уже не переносил. Почему Баки не мог просто побыть с ним? Потому что он — не тот, кем был, догадался Стив. — Ударился с такой силой, что пошла кровь, а значит — нормальный человек мог умереть. — Я в порядке, — огрызнулся Стив, разозленный мягким тоном Баки. Его не нужно было лечить. — Я читал своё дело. Меня просто сильно ударили по голове, и я в порядке. Баки медленно моргнул. Несмотря на гнев, Стив не мог перестать смотреть на густые ресницы, обрамляющие глаза Баки. Они были так прекрасны, что любая женщина бы позавидовала. — Ты называешь это «в порядке»? — Баки жестом обвёл различное таинственное оборудование, разбросанное по комнате. — Нет, — зарычал Стив, — я называю это нормальным. Никто не знает, что со мной не так. Они проводят те же тесты, что и в прошлый раз. Они ничего не сказали им тогда и не скажут сейчас, потому что никто не знает, что со мной не так. — Так пусть они делают тесты, — Баки был достаточно близко, чтобы Стив почувствовал запах его лосьона после бритья. Стиву хотелось прижаться носом к его шее, чтобы сильнее вдохнуть тонкий аромат. Но мог только дышать издалека. Его дразнили тем, чем он не мог обладать. — Уже сделали. Теперь я хочу домой. Одна рука в перчатке прижалась к кровати, чтобы помочь Баки сохранить равновесие, когда он наклонился к Стиву. — Скоро ты там будешь. — Не достаточно скоро, — заворчал Стив, пытаясь игнорировать чертовски заманчивую близость Баки и его приятный запах. Баки ухмыльнулся и отошёл от кровати. Стив ненавидел это, хотел запротестовать. Но Баки тут не ради него, он тут ради другого Стива. По крайней мере, Стив надеялся, что он не уйдёт. Баки направился к креслу второго посетителя, стоящее рядом с Майклом. — Думаю, что побуду здесь некоторое время, — объявил Баки, раскинувшись в кресле. Он вытянул ноги так далеко, как только мог, соскользнул вниз, пока не коснулся задницей самого края сиденья, и сложил руки на животе. Он упёрся головой в спинку стула, полуприкрыв глаза. — Я не хочу никуда идти. — Кончились люди, которых можно бить? Стив знал, что ворчит и жалуется, но не мог сдержаться. Он ненавидел это место и ненавидел то, как далеко был Баки, а ещё — что он тут даже не из-за него. На секунду на лице Баки проскользнула мука. Затем выражение исчезло, вновь сменившись мягкостью. — Список стал длиннее. Я просто не могу сделать это прямо сейчас. Опять же, Стив понятия не имел, что это значит. Знал ли старый он? Наверное, поэтому Баки хотел его вернуть. Начиная злиться, Стив огрызнулся: — Мне не нужна нянька. Майкл фыркнул (или поперхнулся), когда попытался приглушить смешок, и потерпел неудачу. Стив повернулся к нему, а Баки усмехнулся. — На самом деле, она нужна тебе меньше, чем когда-либо прежде. Стиву не понравилось сравнение со старым собой, и он посмотрел на Баки. Его выражение лица по-прежнему ничего не выдавало, он просто спокойно смотрел на Стива. Тем не менее, Стив не доверял ему. Баки никогда не нравилась эта версия его. — Наверное, потому что я остаюсь в своей комнате, как хороший маленький солдат. — Нет, — не согласился Баки, — потому что ты достаточно свободен, чтобы жаловаться. Спорить, — он склонил голову, пристально взирая на него. — Готов поспорить, что ты будешь чрезвычайно безжалостен в бою. — И тебе это нравится? — осторожно спросил Стив. Баки на мгновение замолчал, не отводя от Стива глаз. — Да. Стив всё ещё пытался понять, что, чёрт возьми, Баки имел в виду, почему ему это нравится, когда Майкл вздохнул. Звук был мягким, а не раздражённым, потому привлёк внимание Стива. — Тебя это удивляет? — спросил Майкл. — Посмотри на него. Он самый доминантный омега, которого я когда-либо видел за всю свою жизнь. — Конечно, он такой, — раздражённо сказал Стив, — он мой. Майкл улыбнулся, как гордый родитель, но значение имела реакция Баки. Его глаза потемнели, тело ясно дало понять, что реакция Стива ему понравилась. Он угодил ему; удивил, но в хорошем смысле. Теперь в глазах Баки был жар, и Стив не мог убедить себя, что он предназначался кому-то другому, не теперешнему ему. — Но, — подчеркнул Майкл, — он всё ещё омега, нравится ему это или нет. Это означает влечение к определённым чертам. Он крут, — Майкл махнул рукой в сторону Баки, будто представляя его на шоу. — И ему нравится, что ты ещё более крут, чем он. Он ожидал, что Баки будет протестовать против того, чтобы кто-то был более «крутым», чем он, но тот этого не сделал. Просто сидел там, раздражающе спокойным взглядом наблюдая за Стивом. Прежде, чем Стив смог ответить, Майкл встал со своего стула, хлопнул Баки по плечу и подошёл к двери в больничную палату. Слово «тюрьма», казалось, нервировало всех, поэтому Стив пытался избегать его, пусть оно так и просилось на язык. — Я собираюсь оставить вас одних, — Стив завидовал, что Майкл может просто прикоснуться к Баки, и тот не зарычит. — Ведите себя хорошо. То есть не пытайтесь убить друг друга. Наташа очень разозлится, если вы это сделаете, а я уйду. — Не думай, что это зависит от меня. — Стив посмотрел на Баки и приподнял бровь. — Будем ли мы вести себя хорошо? — Нет. Баки поднялся тем самым плавным движением, почти нереальным — будто он и вовсе не был человеком. Он бесшумно (несмотря на тактические ботинки) приблизился к кровати Стива. Стив настороженно наблюдал за ним, когда тот приподнял колено, упираясь им в постель, и сел ему на бёдра. Крепко сжав его коленями, Баки уверенно уселся на него всем весом. — Не будем? — хрипло спросил Стив, наслаждаясь зрелищем обрамляющих лицо Баки мягких волос. — И-и-и теперь я точно пойду, — сказал Майкл, но Стив не обратил на него никакого внимания. Баки всё ещё был полностью одет, его кожаная куртка — застегнута по самое горло. Стив даже не мог себе представить, насколько это удобно, однако куртка ему не нравилась: она скрывала большую часть тела Баки. Повсюду были кожа и молнии (даже кисти рук затянуты в перчатки), и единственным участком неприкрытой кожи было его лицо. Баки наклонился ниже, левой рукой упираясь в тонкую больничную подушку рядом с головой Стива. — Вообще-то я против, — пробормотал Баки, скользя по губам Стива. — Думаю, я не возражаю, — пробормотал Стив. Теперь он мог почувствовать тонкий аромат шампуня Баки, густой запах кожи, и под всем этим — слабый запах пороха. Это было опьяняюще. — Прекрати болтать, — потребовал Баки, замерев всего в нескольких дюймах от губ Стива. Потом преодолел это расстояние и поцеловал его. Прикосновение не было нерешительным или нежным; медленные уверенные ласки заставили сердце Стива пропустить удар. Несмотря на удивление, Стив не постеснялся потянуться к нему и зарыться пальцами в мягкие, тёплые волосы Баки, обхватывая ладонью за затылок и притягивая ближе. Это было замечательно, но этого было недостаточно. Сдвинув вторую руку к рукаву его куртки, он скользнул под него пальцами, чтобы ощутить нежную кожу на внутренней стороне запястья Баки и сильный пульс под ней. Застонав, Баки протолкнул язык Стиву в рот, переплетая с его собственным. Баки был на вкус как фрукты и насыщенный, пьянящий кофе, который Стив помнил с момента последнего поцелуя. Утонув в этом вкусе, Стив, распластавшись на больничном матрасе, потянул Баки к себе. Их пальцы запутались в волосах друг друга. Пожалуй, именно таким представлялся Стиву рай, но тут раздалось женское покашливание, и Баки отстранился. — Нам нужен ещё один образец, Капитан Роджерс, — сказала медсестра (та же самая медсестра, подозревал Стив, но не мог вспомнить лицо). На её темной коже горел румянец. Стив вздохнул, но счастливее, чем за час до этого. Он протянул руку и даже не пожаловался, когда она ткнула его ещё одной иглой, наполнила две пробирки, а затем практически выбежала за дверь. Та захлопнулась. — У меня два вопроса, — пробормотал Стив, глядя на место, где всё ещё сидел Баки — у него на бёдрах, сжимая колени так, будто скакал на нервной лошади. То, что он не пошевелился даже из-за медсестры, вызвало у Стива желание извиниться за каждую непристойную мысль о нём, что приходила к нему за день. — Да? Стив осторожно протолкнул пальцы под рукав Баки. — Я забыл первый вопрос. Баки засмеялся. Они были так близко, что Стив ощутил его дыхание на своём лице. Это должно было быть отвратительно, но нет. Он вздохнул, глубоко и мечтательно, и, вероятно, выглядел при этом как идиот. Плевать он хотел. — Второй вопрос? — Точно. Стив протянул руку, зарываясь пальцами в волосы Баки, и почти забыл второй вопрос, когда тот подался навстречу его прикосновению. Баки не облегчал задачу; он сжал руками бока Стива, отчего его мозг опустился в сточную канаву, и ему пришлось выдернуть его обратно. — Почему ты поцеловал меня? — Потому что хотел. — Но я не он, — Стив должен был указать. — Я не твой парень. Тихо зарычав, Баки выпрямился. При этом он не слишком-то нежно налёг всем весом на пах Стива, и тот ойкнул. — У меня всё в порядке с памятью. Стив фыркнул. — Нет, просто ты уклоняешься от вопросов и заявлений, как акробат. Крошечная улыбка порхнула по губам Баки. По какой-то причине раздражительность Стива только позабавила его. — Я знаю, кто ты, — заверил Баки, заёрзав так, что Стив сбился с дыхания. Чёрт возьми, он вообще-то на довольно чувствительном месте сидел. — Я знаю, кого целовал. Стив закатил глаза. — Конечно. И моё мнение, и моё заявление, и мой вопрос. Всё-то ты знаешь, — Баки снова начал ёрзать, и Стив схватил его за бёдра, приподняв повыше. — Так ответь. Почему? Баки склонил голову набок, кончики его мягких волос коснулись плеча. Это заставило Стива бороться с желанием снова прикоснуться к нему, но Баки, вероятно, раздавит его причиндалы, если он его отпустит. — Я рад, что ты не умер. — Умер? — повторил Стив, потому что Баки ясно дал понять, что целовал не того человека, которым он был. Поцелуй предназначался ему. И выражал не ностальгию или тоску, а привязанность. — Да. Прикусив губу, Стив, демонстрируя высочайшее доверие, осторожно опустил Баки себе на бёдра и пробормотал: — Спасибо. Баки ухмыльнулся. — Ты — горячая штучка. Не так уж это и сложно. — Ну, спасибо и на том, — рассмеялся Стив. Он не сдвинул рук с бёдер Баки, и неважно, насколько хотел облапать его целиком. — И я рад, что ты пришёл. Это… легче, когда ты со мной. — Я бы не оставил тебя одного, когда тебе больно, — яростно сказал Баки, возможно, догадываясь, какие мысли мучили Стива до его прибытия. Не желая признаваться в этом, Стив решил сказать половину правды. — Я имею в виду не только это. Всё проще, когда ты со мной. Я… ненавижу, когда ты уходишь. Лицо Баки смягчилось. Не намного, но достаточно, чтобы Стив заметил. — Мне не нравится видеть твою боль. — Теперь мне не больно. — Ну да, конечно. — Думаю, я бы знал. Баки медленно моргнул. — Можешь притворяться, если хочешь. Стив напряг руки, сдерживая разочарование. Ему не было больно, но, опять же, он не был уверен, что они вкладывали в слово «боль» одно и то же значение. — Как же мне тогда больно? Баки выдохнул. В его голосе звучала та же грусть, какую чувствовал Стив. — Эта ситуация причиняет тебе боль. — Ситуация? — повторил Стив, не прекратив хмуриться, даже когда осторожно позволил себе проскользнуть руками под куртку Баки. Он был на дюйм выше пояса его штанов, а не в них. — Моя память? Баки, не ситуация причиняет мне боль. Зарычав, Баки выпрямился; отстраняясь, и не только телом. У Стива болела грудь, и он закрыл глаза, опустив руки обратно на кровать. Что бы ни случилось между ними, всё закончилось. Стена Баки вернулась. — Отлично, — Баки начал подниматься. — Вини меня, если хочешь. — Я не это имел в виду, — Стив держал глаза закрытыми, не желая видеть вернувшуюся маску. — Или, может быть, так было раньше, я не знаю. Я пытался сказать, что меня не волнует, помню я или нет. — Я говорил не о том, что тебе не хватает воспоминаний, — сказал Баки тем самым рычащим голосом. — А о боли, которую вызвало их отсутствие. И если ты думаешь, что можешь врать мне о том, что тебе всё равно, то не надо. Люди предсказуемы. Не важно, какими были воспоминания. Потеряв их, мы отдаём всё, чтобы их вернуть. Гнев моментально вернулся. Стив сместился: он хотел быть подальше от Баки — так же сильно, как жаждал его несколько минут назад. Если бы он не помнил, насколько хороший у него удар, то толкнул бы его. Баки, казалось, понял, или, может быть, просто чувствовал то же самое, что и Стив, и поднялся, резко слезая с кровати. — Я не вру, — сказал Стив, глядя, как Баки стягивает перчатки и убирает их в карманы. Затем он гневно расстегнул куртку, звук молнии прорезал воздух. — Мне всё равно. Я в порядке. Было бы неплохо вспомнить, как исправить всё это дерьмо? Знать, как с тобой обращаться, чтобы тебе нравиться? Да, но это не моя проблема, Баки. Твоя, Тони и всех остальных. Возможно, раньше вы этого хотели; не сейчас. — Конечно, Стив, — Баки пожал плечами, и под полой куртки показалась кобура с пистолетом. Баки хоть когда-то не был вооружен до зубов? — Как скажешь. — Ах, да, и ты меня больше не слушаешь. Знаешь, — Стив выпрямился, подумывая просто уйти, и плевать, понравится это кому-то или нет, — как бы я не ненавидел быть один, это мне нравится намного меньше. Рука Баки замерла на полпути. Через секунду он продолжил, отшвырнув куртку на спинку стула. Вёл себя как дома, когда Стив почти что сказал ему убираться. Голос Баки был ровным, почти мягким, когда он, скрываясь под очередной маской, сказал: — Раз таков твой выбор, я больше не буду поднимать эту тему. — Какой выбор? — как обычно, Стив не знал, о чём говорит Баки. — Какая тема? Моя память, моя ложь, то, что ты меня не слушаешь? Мы многое затронули. — Тебя всё устраивает, и все проблемы — мои проблемы, — сказал Баки медленным и размеренным голосом, — я слышу тебя, Стив. — Нет, — холодно сказал Стив, дёрнув ногами. Что-то, покачиваясь, вырвалось из его руки. — Ты слышишь то, что хочешь услышать. Это моя проблема. Всё это моя проблема, кроме отсутствия воспоминаний. Это, эти грёбаные врачи, — Стив сорвал с себя ещё один провод, и машина начала пищать. — Я даже не могу посидеть с тобой, наслаждаться моментом, потому что каждый раз, когда я хочу сказать тебе, что чувствую, я не могу. Я не могу этого сказать, потому что ты не захочешь слышать. — Я хочу, — тихо сказал Баки. Он поёрзал, достаточно неловко, чтобы Стив приостановил попытки освободить себя от механизма и посмотрел на него. Но ничего не происходило. Баки просто молча стоял там, и Стив решил, что они закончили. Пошло оно. Он потянулся к трубочке (или чем бы она ни была), прикрепленной к его груди. — Я не потому хотел прийти, — вдруг сказал Баки. — Я не собирался… — колебался он, явно ища слова и не находя их. — Чтобы привести к этому. — Ты назвал меня лжецом, — сказал Стив, гнев горел прямо у него под кожей. Баки встретил взгляд Стива, а потом отвёл глаза, когда Стив начал подниматься с узкой постели. Прибор всё ещё пищал, но никто не вошел. Доносящиеся из палаты крики, вероятно, остановили врачей, что было хорошо. Он сомневался, что ор какой-то медсестры поможет кому-то из них почувствовать себя лучше. — Мне очень жаль. Я не это имел в виду. — Но сказал. Баки опустил глаза. — Мне очень жаль. Мы ссорились, и, думаю, я хотел выиграть бой. Я не люблю говорить. У меня это не очень хорошо получается. Медленно двигаясь, боясь, что Баки может передумать, Стив поставил ноги на пол и встал. Штуки на его груди отклеились, но Стиву было плевать. Это — то, о чём он просил накануне: чтобы Баки попытался. Ради него, а не того, кем он был. — Позволь прикоснуться к тебе, — спросил Стив, сохраняя голос мягким и тихим. — Я хочу обнять тебя. Баки поднял глаза, наблюдая за Стивом и будто обдумывая, насколько велик шанс, что они вцепятся друг другу в горло. Честно говоря, их послужной список был достаточно велик. — Я уже дал тебе разрешение, — сказал Баки, стоя лицом к Стиву. Стив понятия не имел, когда это произошло, но определенно знал это сейчас. Шагнув вперёд, двигаясь по-прежнему плавно, он обхватил руками плечи и талию Баки и притянул к себе. — Мне жаль, что причинил тебе боль. Я не хотел. Баки не сразу приник к нему. Вместо этого он медленно, болезненно, мышца за мышцей расслаблялся. Его тело было горячим и крепким, странно идеально подходящим к внушительным размерам Стива. Это был первый раз, когда Стив ощутил в своих руках что-то вроде хрупкости. Как будто он действительно сломался, а не изображал непоколебимую скалу. — Мне жаль, — снова сказал Стив. — Я думаю… думаю, что мне нужно начать всё сначала. С тобой. Ты был так добр ко мне сегодня, а я с прошлой недели только всё порчу. — Мне наплевать на то, что ты не станешь вести себя так, как раньше, не вернёшь воспоминания и всё такое, — тихо сказал Баки, не глядя на Стива и прижимаясь лицом к его ключице. Когда он снова заговорил, его слова были ещё тише, — но без воспоминаний связь не вернётся. — Ты скучаешь по ней? — спросил Стив, отпустив талию Баки и скользнув рукой к его волосам. — Это была единственная связь, которую я выбрал. Единственная, которую я хотел. Стив вздохнул, обхватив Баки руками. — Хорошо. Я сяду и дам им сделать анализы. Баки поймал его за руку, крепко сжав локоть металлическими пальцами. — Если бы я был уверен, что это тебя не убьет, — тем же самым шёпотом сказал Баки, — то позволил бы тебе уйти. Стив проглотил страх. С чего ему умирать? Он не знал, но этот вопрос мог подождать. Баки был раним и нежен — явление слишком редкое, чтобы его игнорировать. — Почему? — Я бы предпочёл, чтобы ты был свободен и счастлив где-то ещё, чем так несчастен, как здесь. — Эй, — пробормотал Стив, взяв Баки за подбородок и повернув лицом к себе, — если бы я ушёл? Я бы вернулся, — Баки улыбнулся, усмехнулся. Стив видел, что он не был полностью убежден, и покачал головой. — Баки, разве я не говорил тебе? Ты — все, в чём я уверен. Из всего этого мира, я уверен только в тебе, — тихо добавил он, — даже когда ты называешь меня лжецом, — потом более серьёзно: — или когда задеваешь мои чувства. Я не злюсь, никогда не злился; я просто хотел, чтобы ты слушал. — Мы всегда говорили на разных языках, — сказал Баки, уголок его губ дёрнулся и на этот раз не опустился. — Я могу слушать, но не могу обещать, что услышу то, что ты от меня хочешь. — Ты попробовал, как я и просил, — пробормотал Стив, проводя пальцами по челюсти Баки, затем заскользил по волосам у основания шеи. Баки задрожал, а Стив ухмыльнулся. Потом сделал паузу, поцеловал Баки в лоб и сказал: — Теперь объясни мне, что ты имел в виду под тем, что оставил меня умирать? — Стив сузил глаза. — Врачи говорят, что я — эталон здоровья. — Баки стал выглядеть как олень под светом фар. — Про что ты мне не говоришь? Стив имел сомнительное удовольствие наблюдать, как взгляд «оленя в свете фар» сменяется «вот бля» взглядом. — Э… Сердце Стива ёкнуло. — Ты мне расскажешь? — спросил он так спокойно, как только мог. Выражение лица Баки быстро изменилось, но Стив не знал почему. Он просто ещё не знал достаточно выражений Баки. Это, наверное, единственное воспоминание, о потере которого он жалел. Он думал, что может просто узнать их снова, но если Баки нужна их связь, Стив найдёт способ вернуть её. — Хорошо, — наконец сказал Баки, и Стив вздохнул с облегчением. Его больше не собирались держать в неведении. — Сядь. Это длинная история.