Ложный жар

Баки ненавидел это сухое чувство в горле и кислый привкус страха на языке. Он не был врачом, но даже он мог сказать, что с головой Стива что-то не так. Боль и дезориентация, которые он чувствовал через связь, были слишком сильны для простого сотрясения. Хорошо, что их сыворотки гарантировали: если они не умерли сразу, то, скорее всего, выживут. Что, в свою очередь, означало, что Баки может быть вполне уверен, что Стив скоро встанет. Это не избавило его от кислого привкуса во рту, и он не почувствовал себя лучше, когда посмотрел на Стива, чьи глаза были открыты, но ничего не видели. Его зрачки были неровными и не реагировали на тень, которую он отбрасывал. Тот факт, что Стив не мог общаться, хотя явно пытался, заставил грудь Баки сжаться ещё сильнее. Собственное колено пульсировало, вывихнутое, но не сломанное после броска Дума. Повреждение мягких тканей заживет достаточно быстро, так как он убедился, что кости правильно сидят в суставе, но это всё ещё было неприятно. Он может двигаться, если нужно. Стив принял на себя основной удар, в то время как Баки пытался расстрелять Дума. Было практически бесполезно. Броня парня заблокировала всё, что у них было, и даже чёртову ракету, которую нашёл Баки. Увидев, как Дум схватил Стива за лицо, Баки подумал, что заработает сердечный приступ. Стив выглядел таким хрупким в его бронированной хватке, и Баки мучило воспоминание о том, как он раздавил лицо охранника собственной металлической рукой. Он не думал, когда нападал на Дума, и поплатился за это. Прошли годы, даже десятилетия с тех пор, как он действовал, не думая, он честно рассчитывал на то, что у него не хватит духу слепо броситься на опасность, потому что кто-то пострадал. Потому что Стиву было больно. Но крик Стива… когда его отшвырнули, как муху, Баки перестал трезво мыслить; он потерял всякую осторожность, когда дело дошло до безопасности Стива. Как они должны были остановить Дума сейчас, когда не могли сделать этого даже в своей лучшей форме? — Господи, — выдохнул Стив. Он молчал последние десять минут, с тех пор, как самолет взлетел. Просто стонал иногда, когда Баки случайно задевал его, или когда пытался заговорить. — Эй, — прошептал Баки, боясь прикоснуться к Стиву, как хотел, поэтому просто нежно держал его. — Эй. — Больно, — выдавил Стив сквозь стиснутые зубы. — Дум?.. — Ушёл, — подтвердил Баки и сплюнул. — Мудаёбина. Подергивание губ Стива немного ослабило напряжение в плечах Баки. — Догадываюсь, каких мудаков он поимел. — Да, — прошипел Баки и, икнув, хрипло рассмеялся. Это было больно, горло слишком сжалось, и звук вышел болезненным. Губы Стива снова дрогнули, дыхание сбилось, и он сдержал смех. — Ты в порядке? — Колено вывихнуто; ожоги и царапины, — Баки нежно провёл пальцами по мокрым волосам Стива, чувствуя, как горит кожа головы. — Твой трюк с плащом спас меня от целого мира боли. — Хорошо, — Стив вздохнул, его хватка стала крепче, а глаза закрылись. — Он сломал мне шею, Бак. Какое-то время я не смогу встать и двигаться. — Когда он схватил тебя за лицо… всё, о чем я мог думать, это как легко было раздавить лицо охраннику. Я думал… Боже, я думал, что он убил тебя. — Нет, — сказал Стив, его голос был мягким и успокаивающим, — он хочет, чтобы мы увидели его великую победу. Ему нужны свидетели, а не помехи. — На данный момент мы едва ли можем быть помехой. Стив снова вздохнул. — Мы что-нибудь придумаем. Сначала мы должны догнать его. И… — Стив поморщился. — Бак, я пока ничего не вижу. Пальцы Баки, все еще пробегавшие по волосам Стива, замерли, прежде чем он смог возобновить движение. Он не знал, что повреждения были настолько серьезными. Когда Стив начал говорить, он подумал, что слишком остро отреагировал. Он думал… неважно, что он думал. Сейчас ему нужно было оттащить Стива от плохой погоды. День всё ещё был тёплым, но небо было облачным. Он не мог позволить Стиву снова промокнуть и замерзнуть, не в том состоянии, в котором он был сейчас. — Тебе нужно убежище, место для отдыха, — пробормотал Баки, с сожалением отдергивая пальцы. И ему нужно было вылечить ногу. — Нам нужен самолёт, — сказал Стив, как всегда, вопреки. — Ты — лёгкая добыча, даже хуже. Баки сжал пальцами распухшее, пульсирующее колено и ощупал сустав. Всё, казалось, было на месте, но было чертовски больно. Стиснув зубы, он напряг мышцы и заставил себя согнуть ногу. Он двигался так, как и ожидал, ничего не щелкало и не скрежетало внутри. Определённо не сломано, и кость, должно быть, вернулась в сустав после удара. Она будет двигаться и удерживать его вес, если ему придется идти. — Тогда каков твой план? — устало спросил Стив, и разве это не показывало, насколько он был расстроен? — Мы должны догнать Дума. — Как? — спросил Баки. — Крылья отрастим? — вздохнув, зная, что Стив будет продолжать спорить, поскольку взрыв решимости просочился через связь, Баки сказал: — Позволь мне устроить тебя в безопасном месте, чтобы отдохнуть, и я найду нам самолет, чтобы преследовать нашего злодея. Хорошо? Мышца челюсти Стива расслабилась, его губы дёрнулись. Это была единственная его часть, которая двигалась. — Ладно. Баки знал, что Стив не сможет двигаться самостоятельно. Что касается его самого, то хуже всего было не ходить. Он присел и поднял Стива. Он собирался сделать то, что Стив ненавидел, и отстраниться от собственного тела, чтобы достичь этой цели. Баки замедлил дыхание, ожидая, пока сердцебиение сравняется с дыханием, а затем ещё больше замедлил и то, и другое. Легкий озноб пробежал по телу, дрожь была побочным эффектом замедления пульса, и на следующем долгом выдохе он встал на колено. Нахлынула боль, и его слегка замутило, но она перешла в фоновый шум, когда его сознание отдалилось. Простая функциональность. — Баки? — Стив нахмурился. — Ты странно чувствуешься. Ты… — понимание отразилось на его лице, и его непонимающий взгляд стал очень хмурым. — Ненавижу, когда ты так делаешь. Баки не ответил, в этом не было необходимости. Он вдохнул, выдохнул и тяжело вздохнул. Боль была необычайной, но он не чувствовал её, когда поднимал Стива так осторожно, как только мог. Стив всё ещё скулил от боли, всхлипывая, когда Баки переносил вес с ноги на ногу. Несмотря на это, Стив обхватил одной рукой шею Баки, крепко сжимая её. Баки выпрямился, стараясь встать поустойчивей; высокое тело Стива было трудно сбалансировать. Повернувшись к ангару, он зашагал по асфальту. Как только он начал ходить, ритмичную вспышку боли в колене стало легче игнорировать, а несчастье — состояние, с которым он был близко знаком. Стив ничего не говорил, но Баки мог отдаленно чувствовать его боль сквозь связь. Каждый шаг усиливал боль, и Баки пожалел, что у него нет носилок. Беспокоясь о том, что что-то не так со Стивом, Баки не стал уносить его далеко. Он прислонил Стива к ящику, стоявшему в углу ангара. Спрятанные тела были неподалеку, разбитые и выброшенные, как мусор; не больше, чем жертвы войны. Баки было всё равно, и он не хотел спрашивать, беспокоит ли это Стива. — Баки, — мягко сказал Стив. — Не уходи слишком далеко. — Рука вокруг него напряглась, когда он попытался отодвинуться. — Не смей идти туда, где я не смогу тебя найти. — Ты можешь связаться со мной где угодно, если постараешься, — ответил Баки, потянувшись за пистолетом и вложив его в руку Стива. — Не умирай без меня. Рука Стива задрожала, когда Баки снял её со своего плеча. — Где ты?.. — Мы должны догнать Дума, как ты и сказал, и ты не в состоянии сделать это, — Баки хотел поцеловать Стива, но был уверен, что это причинит ему ещё большую боль. — Я найду самолёт и доставлю его сюда. Ты исцелишься. В таком виде ты для меня бесполезен, Роджерс. Скривив губы, Стив осторожно прислонился к ящику. Баки чувствовал, что он всё ещё хочет запротестовать и остаться рядом с ним, но он этого не сделал. Он просто кивнул, держа пистолет в руках и закрыв глаза. — Я буду ждать. Сглотнув, Баки повернулся и пошёл прочь. Ему нужно было найти самолёт. *** В тот момент, когда Баки увидел знаки, написанные кириллицей, он понял, что они оказались в прошлом. Странно, но это была не технология в ангаре, и даже не самолет. А этот знак, черная краска на белом фоне, с именем, которое болезненно резонировало в голове. Всего через год после Второй мировой войны Баки получил первое задание в Красной Комнате. Он изрядно попутешествовал по Совиет Юниону — как американцы называли СССР, побывал на нескольких секретных (и не очень секретных) базах. Если память его не подводила, то поблизости находилась база ВВС. Баки поднял глаза к небу и подождал, пока зрачки привыкнут к расстоянию. Как только жжение прошло, он медленно повернулся, проверяя каждый дюйм горизонта. Через несколько минут он нашёл то, что искал: белые следы дыма в небе. Четкое указание местоположения базы. Он надеялся, что коды, которые он помнил, сработают. Они должны быть в правильном году, чтобы всё ещё работать. Уже работать. Боже, он ненавидел путешествия во времени. Получасовая поездка на базу всё равно не была приятной. Его одежда всё ещё была влажной и хрустящей от соли, натирая кожу. Он едва волочил ноги. Ботинки хлюпали, колено кричало. Лучше, чем когда он оставил Стива, но постоянное движение значительно мешало процессу исцеления. Ему нужно было остановиться по крайней мере на час, чтобы прийти в более функциональное состояние, но не было времени. Они уже много потеряли, когда отходили после того, как их отпиздил Дум. Они должны были догнать его, разобраться с ним, а затем вернуться до того, как закроются ворота. Это если им вообще удастся выяснить, как избавиться от Дума. Первым Баки нашёл забор из колючей проволоки. Смотреть было не на что, только на бетонные взлетно-посадочные полосы и невысокие серо-зелёные здания. С его-то удачей он подошёл к краю базы, где не окажется ничего, кроме бесконечного гудрона. Размер базы, количество зданий и серые силуэты самолетов, скучковавшихся на летном поле, указывали на то, что база была довольно маленькой. Возможно, база снабжения или заправочно-ремонтная станция. У них не будет современных самолетов, но не было времени выбирать. Через мгновение, когда Баки позволил себе вздохнуть, он снова побежал вдоль забора со всей возможной скоростью. Жгучая боль в колене уже стала привычной, со временем её было легче игнорировать. Солнце светило на него, так что пробежка становилась ещё более жалкой. Ни единого дерева, которое могло бы дать тень. Прошло пятнадцать минут, прежде чем он увидел первую будку охранника. Это было маленькое одинокое сооружение из дерева и металла, с единственным солдатом внутри, охраняющим дорогу. Охранник поднялся со стула, когда Баки появился в поле зрения, направив пистолет в его сторону, но у Баки не было времени говорить. Набрав скорость, он вытянул левую руку. Это было нетрудно, судя по тому, под каким углом солдат держал винтовку. Парень, такой молодой, что ему не могло быть и двадцати, успел сделать не больше пяти выстрелов, прежде чем Баки перепрыгнул барьер, а затем врезался в деревянную стену будки. С градом осколков Баки налетел на солдата и повалил его на землю, стараясь случайно не убить. Парень уставился на него широко раскрытыми, испуганными глазами, когда он вырвал винтовку из его рук, а затем освободил от пистолета. Удивительно, но потребовалось время, чтобы вспомнить, как говорить по-русски. Слова легко слетели с губ и в то же время вызвали странную ностальгию: Баки поднял солдата за кулак. Затем он подтолкнул его к радиоприемнику, установленному на маленьком столе под противоположной стеной. — У меня есть код. Он смотрел, как парень смотрит на радио, а потом на пистолет, который Баки бросил на пол. — Ты можешь сделать это для меня и жить, — прорычал Баки, — или я могу убить тебя прямо здесь и попробовать сам. Конечно, будет легче, если ты переключишь меня непосредственно на командира базы, но я могу сделать это тяжелым способом, если придется. Пацан решил сотрудничать. Он перевёл взгляд с пистолета на радиоприемник. Баки был благодарен. Он устал и страдал от боли; он не хотел пробиваться через всю базу, чтобы найти кого-то, кто отвечал за это. Когда парень взял рацию и начал нажимать кнопки на пульте, Баки вытащил пистолет, снял его с предохранителя и прижал к затылку парня. Солдат заикался, его пальцы дрожали, прежде чем он продолжил свою работу. — Если ты используешь код сигнализации, я убью тебя, прежде чем войду туда и убью всех твоих друзей, — слова были бесстрастными. Особого гнева на литовских солдат он не испытывал, но выполнит обещание. Он уничтожил бы эту базу, если бы его заставили. Парень покачал головой, и Баки внимательно слушал, как он связывался с центром связи и давал код. — Да, — сказал он, — соедините меня с командиром Дрешовым. Баки услышал недовольный тон человека на другом конце провода: — Ты должен следовать протоколам и субординации, — в ответ Баки ткнул дуло пистолета в череп парню, напомнив ему, что только успех удерживает его от смерти. — Нет времени. Я должен поговорить с командиром. Если ты его не поймаешь, обещаю, он узнает, что ты прячешь под фальшивым дном своего шкафчика. — Отлично, — отрезал голос. Последовала серия щелчков, и в трубке послышался ещё более недовольный голос. Баки слушал парня со своего места, держа его за шею металлическим кулаком, когда тот поднял трубку. Баки чётко произносил каждый слог, неуверенный в своем акценте после стольких лет. — Код авторизации AF975. В ответ последовало молчание, и Баки вспыхнул гневом. — Подтверждение, — рявкнул он. — Код авторизации AF975 принят, — мужчина прочистил горло. — Что требуется Красной комнате? — Мне нужны данные с радаров за последние два часа, самолёт и припасы. Наконец-то они получили передышку. *** Ему потребовалось время, чтобы вспомнить, как управлять таким старым самолётом, как Brewster SB2A. «Брюстер» был не новым, но в хорошем состоянии. Он был достаточно легким для короткой взлетно-посадочной полосы, построенной Думом, и достаточно большим, чтобы топливные баки могли выдержать долгий полет. Благодаря данным радаров, которые он потребовал от командира базы, и координатам, которые предоставил Стив, он был уверен, куда направляется Дум, и топлива должно хватить для поездки туда и обратно. Хотя небольшая часть Баки сомневалась, что они смогут вернуться так же легко. Дум швырял их, как тряпичные куклы, и они ещё не нашли удачного способа остановить его. Его самолет был новее, лучше вооружен, вероятно, выпуска 2017 года. «Брюстер» был хорош для их нужд, но не имел шансов против чего-либо современного. Как только он набрал высоту, Баки накренился в длинную арку, необходимую для подготовки самолета к следующей посадке. Он пожалел, что у него нет Квинджета. Было бы намного быстрее и проще просто лететь прямо на Стива. Вместо этого ему пришлось отправиться на осмотр достопримечательностей, потому как надо было развернуться и начать медленный спуск. Уровень шума в кабине также был выше, чем он привык. Похоже, ему нравились современные удобства больше, чем он думал. Баки медленно выдохнул, увидев одинокую взлетную полосу, где ждал Стив. Никакого движения; ни новых автомобилей, ни людей, так что (он надеялся), никто не пришёл, чтобы расследовать предыдущее волнение. И он надеялся, что исцеляющий фактор Стива сработал и вернул ему функциональность. Баки осторожно ослабил хватку на пульте управления. Горький привкус оставался во рту с тех пор, как ему пришлось упомянуть имя Карпова в разговоре на базе. Сердце ёкнуло, фантомная боль старой связи трепетала в его памяти. Он ненавидел вспоминать ранних кураторов, которые превратили его разум в швейцарский сыр, а его самого — в послушную собаку. Он ненавидел вспоминать, как легко альфы взяли его под контроль. Гнев и ненависть, поднимающиеся в груди, душили его. Иногда он думал, что лучше было бы не помнить вообще. Посадка была далеко не идеальной. Самолет с грохотом приземлился, затем набрал скорость. Он развернулся и подождал, пока самолёт остановится. Распахнув дверь кабины, он выскочил из нее и побежал к ангару. Колено болело, но больше не мешало двигаться. Выбросив боль из головы, он позвал Стива, как только увидел ангар. — Стив! Скрип кожи по бетону сказал Баки, что Стив, по крайней мере, двигается. Когда он вышел из-за угла, Баки не был счастлив, но могло быть и хуже. Стив двигался самостоятельно, хотя и медленно. Взгляд был сфокусирован, и он улыбался Баки, но не был готов к бою. Не с кем-то вроде Дума. — Где ты взял самолёт, Бак? — спросил Стив, веселье трепетало в связи. — Стянул? Баки открыл было рот, собираясь отрицать, что угнал самолёт, но это было просто совпадением. Он намеревался украсть один из них, пока не вспомнил, что поблизости есть база. — У них не было ничего лучше. — Я должен поговорить с ними, — сказал Стив, наконец-то добравшись до Баки своим неуверенным шагом. — Только самое лучшее для моей Сороки. Баки дотронулся до плеча Стива, сжал его руку, чувствуя, какой он сильный и живой. Стив был в порядке. Он встал; скоро он будет полностью здоров. — Как ты себя чувствуешь? — У меня никогда не было более сильной мигрени, — признался Стив, наклоняясь к Баки, — но дай мне час, и я буду чувствовать себя так, будто мне никогда не надирали задницу. — Я поведу, — предложил он, обеспокоенный шумом самолёта в сочетании с головной болью Стива. Простой кивок подтвердил, что, по крайней мере, Стив думал о том, что лучше бы ему быть целым для следующей части миссии. — Ты был прав, Дум направляется к координатам, которые ты мне дал. Положив руку на спину Баки, Стив подтолкнул его к самолету. — Говард нашел Тессеракт. Он заслуживает этой чести, а не я. — Ты понял, в чем была цель Дума. Баки смотрел, как Стив идет к самолёту, не сводя глаз с запекшейся крови на затылке. На шее Стива виднелись засохшие, шелушащиеся полосы, а на воротнике униформы пятна. Баки никогда не видел Стива таким побитым. Он тоже смотрел на самолёт, а не забирался в него. Наконец Стив повернулся и сказал: — Не поможешь? Закусив губу, Баки промолчал, но сделал шаг вперёд, чтобы выполнить просьбу Стива. Опустившись на колени, он сложил ладони рупором, чтобы Стив шагнул в его объятия, а затем подтолкнул Стива вверх. Было тяжело, и Баки поморщился, когда связь сказала, насколько больно было Стиву. Однако он забрался на свое место и закрыл глаза. Баки начал думать, что им стоит перегруппироваться, возможно, найти подкрепление. — Может, не стоит?.. — Ты знаешь, на что способен Тессеракт? — прервал его Стив. — Дум уничтожит всё, что сможет. Он действительно будет способен на это — сделать мир таким, каким захочет. Если мы доберёмся туда первыми, то сможем украсть его у него из-под носа. Не говоря ни слова, Баки забрался в кабину и начал пристегиваться. — Трудно, — сказал он наконец, щелкнув выключателями, — заботиться о чем-то столь абстрактном, как мир. Я здесь, потому что ты считаешь, что мы должны это сделать. — Я знаю, — пробормотал Стив, а потом его пальцы коснулись шеи Баки. — Спасибо тебе. Баки искоса взглянул на Стива. — Я бы не смог отпустить тебя одного. Стив натянуто улыбнулся и снова сел. — Я всё ещё ценю это. Во второй раз взлетать было легче, и практика открыла старые навыки Баки. После того, как самолет выровнялся, стало легче отфильтровать шум. Баки понял, насколько… скучной будет эта поездка. Они установили курс, и самолёт требовал от него минимального внимания. Баки посмотрел на пульт, с тоской думая о радио. CD-плеер или Ipod пригодились бы. Но всё, что у него было, — это выключатели и датчики. Он бросил взгляд на Стива рядом с собой; тот пытался почесать запекшуюся кровь на шее и щеке. Он лизал край рукава и тёр покрасневшую кожу. Лизал, тёр, тёр. Лизал, тёр, тёр. Он сосредоточенно нахмурился, между бровями пролегла морщинка, которую Баки обычно видел в боевых ситуациях, а не в отражении стекла. — Стив, — позвал Баки несколько минут спустя. Стив не повернул головы. — Да? Баки фыркнул. — Развлеки меня. Стив бросил своё занятие, и губы Баки дёрнулись. Нахмурившись, Стив повернулся к нему. Он выглядел удивленным, что было не совсем понятно, учитывая ситуацию. — Кажется, я ещё никогда не развлекал тебя без секса. Вообще-то секс звучал очень даже неплохо. Баки просиял и открыл было рот, чтобы ответить, но Стив оборвал его. — Не хватит места, — Баки моргнул, услышав серьёзный голос. — Так… если бы было достаточно места, ты бы меня трахнул? — Двигайся дальше, Баки, — Стив закатил глаза, раздражение лилось через связь. — Но мы так долго будем лететь! — Баки заскулил, едва сдерживая ухмылку. — Уймись. Баки снова повернулся к ветровому стеклу, глядя на безликое серое море. Очевидно, Стив был не в том настроении, чтобы поддразнивать его. Баки тоже был не очень доволен своим пребыванием здесь. Он знал, что они догонят Дума, но не хотел думать о том, что произойдет, когда они это сделают. — Что ты делаешь? — спросил Стив, возвращая Баки к действительности. — Я имею в виду, когда ты уезжаешь на весь день. Куда ты идешь? Баки облизнул губы. Он не хотел говорить об этом в Башне, но, возможно, здесь всё было в порядке. Никто, кроме Стива, не услышит. — Я ищу людей, — начал он, пытаясь придумать, как объяснить, что значило для него провести так много времени с Гидрой. Там были не только пытки и миссии. Это были годы, десятилетия ожидания заказов и заполнения времени. — Когда я был в Гидре, я был главным образом убийцей. Ты знаешь это, — он посмотрел на Стива и увидел, как тот кивнул, — но я был с ними почти семьдесят лет. За это время было совершено относительно мало убийств и много ожидания, тренировок или обучения. Я познакомился со многими людьми, помимо кураторов. Техники, медперсонал, солдаты, другие оперативники… У меня всегда была, по крайней мере, одна команда под рукой, одна команда для подготовки к миссии, одна для зачистки после миссии. Я знал этих людей десятилетиями. Некоторые были фанатиками, конечно, но некоторые были просто ворчунами. Люди, попавшие в плохие ситуации, которым больше некуда идти. Некоторые верили в идеалы, но не всегда верили или соглашались с их исполнением. Когда Гидра пала, многие из них воспользовались шансом, так сказать, исчезнуть. — И ты выслеживаешь их. — Я нахожу их, — подчеркнул Баки. Они не были мишенями. Они были… они были его. — Почему? — Потому что в некоторых случаях я знал их большую часть жизни. Гидра давала мне молодых новобранцев, шестнадцати — семнадцати лет, чтобы они обучались в качестве поддержки. Всегда было легче, если они подвергались воздействию моих гормонов ещё в юности, это давало им шанс выработать иммунитет. Заставить старших агентов работать со мной было трудно, они часто отвлекались на мой запах. Если новобранцы вели себя хорошо, то оставались в моей команде в течение десяти, иногда пятнадцати лет. — Хорошо, — кивнул Стив, — но почему? Что происходит, когда ты находишь их? Баки замешкался. У него не было определённого плана. Он просто… скучал по некоторым из них, иногда. Знакомство с людьми, которых он знал. — Иногда ничего. Многие из них умерли, так или иначе. Иногда я подхожу к ним. Иногда я использую как источник информации. Теперь раскрыться, как бывший агент Гидры — не слишком-то хорошо. В основном всё это ради того, чтобы увидеть их стариками, или с собственными детьми. Какое-то мгновение Стив молчал, связь бурлила от эмоций, но не настолько, чтобы Баки понял, о чем он думает. — Итак, — наконец сказал он, — почему ты мне не сказал? Баки бросил на него косой взгляд. — Они всё ещё не очень хорошие люди. Гидра меняла людей, хотели они того или нет. И кроме того, что бы ты сделал, если бы узнал, что я выслеживал бывших агентов Гидры? Взгляд, который бросил на него Стив, был открытым, но непроницаемым. Эмоции в связи тоже не изменились, и Баки не был уверен, что ему это нравится. — Я бы предположил, что сделал то же, что делаю сейчас: ничего. Ты не ответил на мой вопрос. Почему ты мне не сказал? — Я не уверен, — Баки повернулся к Стиву, осмотрев равномерно серый пейзаж снаружи. — Ты был дальше всех от Гидры. Я не хотел смешивать эти две жизни. Стив нахмурился, связь загудела, прежде чем снова успокоилась. Он смотрел на Баки несколько минут вместо того, чтобы ответить — думая, как предполагал Баки. — Ты знаешь, что меня не волнует, что ты делаешь, чтобы разобраться в себе… и что я не стану судить тебя, не так ли? Баки сжал ручку газа. — А тебе не приходило в голову, что мне может не понравиться то, во что я превращаюсь, когда оказываюсь рядом с Гидрой? — Я знаю, что нет, — мягко сказал Стив. Он вздохнул, затем поерзал на стуле, чтобы найти более удобное положение. — Я не собираюсь требовать от тебя ответа. Я просто… хочу сказать, что хотел бы знать. Я… хотел бы лучше узнать тебя, и это включает в себя то, что ты делаешь, с Гидрой или нет. Баки коротко улыбнулся, чтобы заглушить боль от следующих слов. Он не хотел, чтобы Стив подумал, что это нападение, однако ответил: — Ты тоже не хотел показывать мне свои уродливые части. Хмурость Стива усилилась. — Это не соревнование, Бак, — Стив посмотрел на него, затем протянул руку и положил пальцы на металлический кулак Баки. — Если ты не хочешь, то и я не буду. Мы вместе, и я говорю тебе, чего хочу. Скажи мне, чего ты хочешь. Затем мы оба решим, что делать с этой информацией, — он сжал ладонь, затем вытянул руку, соединяя их пальцы. — В этом случае ты должен выбрать, когда и зачем ты поедешь или как все закончится. Я хочу знать, потому что это ты, потому что это твоя жизнь. Но если ты не захочешь посвящать меня в неё, я пойму. Ты через многое прошёл. — Это не совсем так, — пробормотал Баки. — Я имею в виду свою жизнь, — он сжал пальцы Стива. — В большинстве случаев это прощание. — И я хотел бы услышать об этом, если ты захочешь мне рассказать. Баки бросил на него взгляд, взволнованный предложением Стива больше, чем он ожидал. Он не был уверен, захочет ли он показать темные части себя, но то, что Стив все равно хотел их увидеть, значило многое. — Я подумаю об этом, — пообещал он. Это было не просто пустое обещание. Он не испытывал никаких угрызений совести, говоря «нет», но Стив спросил, кто он такой, и Баки почему-то не хотелось отказываться. — Подумаю. Стив нежно улыбнулся ему, и связь затрепетала теми яркими эмоциями, которые, как знал Баки, были любовью. — Спасибо тебе. — Знаешь, мне трудно отказать тебе. Особенно когда ты так на меня смотришь. Медленно усмехнувшись, Стив потянул Баки за руку и поцеловал костяшки пальцев. — Думаю, мне придётся время от времени этим пользоваться. — Думаю, так и будет, — пробормотал Баки, чувствуя, как собственное сердце трепещет, как трепещет связь. Потом он вспомнил о горячем байкере и нахмурился. — До тех пор, пока ты не втянешь меня в какой-нибудь разврат с участием того горячего байкера Джеймса. Имей в виду, я могу кристально ясно пояснить, что ты занят, — Баки позволил себе слегка зарычать. Этот парень был слишком хорошо знаком со Стивом, особенно учитывая, что Баки никогда не видел его до того, как он появился в Башне. Стив моргнул, затем его глаза медленно расширились, облегчение хлынуло через связь; и Баки вообще этого не понимал. — Горячий? Думаешь, Джим горяч? — Он уже Джим?! Стив рассмеялся, счастье затопило связь. — О, красавчик, он всегда был Джимом. Он никогда не назывался Джеймсом. Странное отсутствие формальности в этом веке. — Джеймс знает, что ты повязан? Стив улыбнулся ему ещё ярче. — Джим знает, да. — Чему ты так радуешься? — Баки застонал, вспомнив, какими красивыми бицепсами щеголял Джеймс во время их короткой встречи в фойе Башни. — Красавчик, если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты ревнуешь. Баки фыркнул. — Я знаю, что такое люди, и знаю, что некоторые из них любят охотиться в запретных водах. — Ну, — протянул Стив, он всё ещё был непристойно счастлив, — Джим знает всё о тебе, и как сильно я тебя люблю, и другие тоже. И Джим тоже повязан, для справки. Баки повернулся, его настроение снова испортилось. Если Джеймс был таким горячим, то как, чёрт возьми, выглядели другие? Ему нужно было проверить. — Есть и другие? — Около девяти, кажется, но я тусовался только с четырьмя. Джим, его пара, Элис и Денис. — Четыре, — повторил Баки. — Они старые и уродливые? — Хм, — Стив поджал губы, как будто должен был подумать об этом, — я думаю, что ты должен увидеть сам. — Лучше бы им не быть горячими, — предупредил Баки. Стив снова усмехнулся. — Они знают, что я смотрю только на тебя. Ты тоже должен это знать. — Я верю тебе, — согласился Баки, слегка кивнув в подтверждение своих слов. — А вот другим я не верю. Усмехнувшись, Стив покачал головой. — Ну, поверь мне, я не выберу людей, которые поставят наши отношения под угрозу. Я слишком много трудился, чтобы удержать тебя. — Ага, — проворчал Баки. — Потом они начинают угощать тебя вишнёвым тортом и медовым сидром, а на следующее утро ты просыпаешься в их постели. Стив фыркнул, но что-то грустное промелькнуло сквозь связь. — Красавчик, вот почему я сказал, что мне можно доверять. Они бы никогда, или бы я проломил им головы. Но, — он снова поцеловал руку Баки, — встретимся с ними и увидим. Я бы хотел, чтобы ты это сделал. Я бы хотел, чтобы ты присоединился к нам, когда мы будем тусоваться. Если хочешь. — Я так давно не катался на байке, — задумчиво произнес Баки. — Я хотел бы сделать это снова когда-нибудь. — Неужели? — Стив оживился. — Так ты когда-нибудь придёшь? — Да, — согласился Баки. — Всё равно лучше показать, чем рассказать. Стив улыбался, сжимая руку Баки. — Просто чтобы ты знал: есть только один байк, и я за рулем. Баки не удержался и расхохотался. Да, он пойдет со Стивом и покажет его друзьям, кому Стив принадлежит. Как только они избавятся от Дума.