Шум морских волн. Месть королевы Анны

      1712 год, канун Рождества       За окном уже лежали белоснежные сугробы, окна были разукрашены узорами мороза, в камине трещали дрова, а на столе уже красовались праздничные блюда, в том числе и рождественское полено. Дети вместе с отцом играли на улице. Эдвард играл роль медведя, а Виолет и Андре убегали. Лилиан закончила сервировку стола и вышла позвать членом семьи.       Морозный воздух ударил в легкие, он пьянил и заставлял забыть обо всем на свете. Морозные зимы были не редкостью на берегах реки, однако этот мороз запомнится надолго. Эдвард бросил дочурку в сугроб, та продолжала весело смеяться, следом полетел Андре. По лицу матери растеклась счастливая улыбка. Из-за долгих путешествий встреча рождества всей семьей была большим праздником, поэтому в такие моменты было трудно сдерживать улыбку и не вспоминать о скорой разлуке. Через несколько дней Эдвард должен будет вернуться в порт и отправится в плавание по Северному морю. Это путешествие должно было преподнести мужчине повышение до младшего помощника капитана, соответственно и большую плату.         — Ар! Сейчас догоню!         — Ой, папочка в медведя опять превратился!       Виолет ухватилась за руку брата и тот, крепко держа, бежал среди деревьев. Отец гонял детей ту в одну сторону, то в другую. Лилиан отметила, что Андреа защищает свою сестру от отца, как от настоящего медведя — убегает, закидывает в лицо снег и крепко держит сестру.       «Весь в отца, — подумала мама, — такой же упорный и смелый.»       Лилиан укуталась в шубку из овечьего меха, эта роскошь осталась со времен побега. Перед уходом из родительского дома, юная девушка взяла несколько монет на первое время, которые после рождения детей были потрачены на теплую одежду. Лилиан не вспоминала о краже и никогда не считала тот поступок плохим, жизнь родных была для нее дороже. Это же она хотела передать детям. Эдвард поддерживал жену, прекрасно понимая ее, ведь он сам был незаконнорожденным ребенком богатой семьи, которая не особо его любила.         — Ой, братик, помоги! — отец поймал дочурку и взял ее на руки. Она улыбалась и для виду дрыгала ногами, а Андре готовился к атаке.         — Хе-хе, я тебя съем! — Эдвард убегал от сына, играя с дочкой.         — Ой, не надо меня есть папочка, я невкусная. Аха-ха!       Обхитрив сына, мужчина поймал и его. Дети смеялись и пытались вырваться из сильных рук отца, но не получалось. Лилиан рассмеялась, услышав ее смех, Эдвард направился на нее.         — Ой, а что там за красавица в дверях стоит? — мужчина задорно смотрел на жену и делал медленный шаги в ее сторону. — Сейчас мы и маму украдем!       Эдвард схватил нежную руку любимой и потянув на себя упал в сугроб. Вся семья валялась в сугробе и громко смеялась. Дети обнимали отца, отец крепко прижимал их к себе и держал руку Лилиан. Та тоже смеялась и ласково смотрела на свою семью. Спустя пару минут, осилив сугроб и выбравшись на твердую землю, семья отряхивалась от снега. Дети опять начали бегать вокруг отца и просится поиграть еще.         — А ну стоять! — Лилиан поймала шалунов и притянула к себе. — Уже совсем скоро Рождество, пора за стол.         — Мама, ну еще немножко! — пыталась вырваться из рук матери Виолет.         — Не-е-ет! — поддерживал сестру Андре. Лилиан вздохнула.         — Вот же-ж неутомимые — Эдвард подхватил шалунов и улыбнулся жене, та повернулась и семья вошла в дом.       Веселый смех, игры, катание с горки, разные вкусности и прекраснейший вид на главную елку. Рождество принесло немало радостей. Виолет и Андре из окна смотрели на родителей, что уединились на улице, думая, что дети спят. Виолет чутка посмеивалась из-за чего вспатевало окно.         — Дуреха, прекрати! — рявкнул брат на маленькую шалунью. — Чего смеешься?         — Ничего, просто так. А сам-то тоже улыбаешься. Хи-хи!       Андре надул щеки и пристально смотрел в окно, сестра еще раз хихикнула и тоже вернулась к наблюдению. Долго шалуны не просидели, через пару минут оба валялись на краю кровати и мирно спали. Увидев, что окно перестало потеть, Лилиан улыбнулась.         — Уснули таки. — Мужчина тоже улыбнулся и посмотрел на жену, его лицо стало серьезным, а глаза чуть погрустнели. — Через два дня я должен быть в порту.         — И надолго уезжаешь? — Жена крутила конец косы на палец, грустно смотря на сверкающий снег.         — На шесть или семь месяцев, как минимум.         — Понятно.       В воздухе нависла тишина. В деревне еще была слышна музыка и веселые крики жителей, на окраине в домах потихоньку гас свет. Лилиан посмотрела на мужа, он задумчиво смотрел на ночное небо. Темно-синий почти черный купол нависал над головой, тусклые и яркие беленькие огонечки, радужная полоса вдалеке из множества звезд, огромная красивая луна и редкие, похожие на туман, облака. Лилиан прижалась к мужу, Эдвард поцеловал ее в лоб и погладил по русой макушке.         — После прибытия мы отплываем через пару дней, могу взять вас с собой. Дети побывают на настоящем корабле, да и посмотрят город.         — А как дом? — тихо спросила Лилиан чтобы не нарушать ночную тишину. — В деревне говорят о разбойниках, уже много торговцев было ограблено.         — Ничего, — мужчина прижал к себе чуть дрожащую жену, — пока я рядом, у вас все будет хорошо.         — Помнишь, когда ты забрал меня с собой из дома, говорил то же самое. — Лилиан закрыла глаза и наклонила голову на плечо мужу. — Мой отец грозился найти тебя и уничтожить, а меня запереть под замком. Я дрожала, а ты держал меня за руки и шептал: «Пока я рядом, все будет хорошо».         — Помню, тогда мы еще сидели на главной мачте. — Эдвард засмеялся и посмотрел на жену. — Ха-ха! Ты все боялась упасть.         — Потому что было высоко.         — Да-да, — Он смотрел на Лилиан и вспоминал былые дни: первую встречу, недолгое плаванье, поездка в деревню, рождение Андре, а затем и Виолет, дни полные забот и тихие, спокойные, будто время остановилось моменты, свои приезды после долгого отсутствия и многое другое, что грело душу.         — Интересно, — задумчиво прошептала Лилиан.         — Что?         — Задумалась, как там отец, матушка и сестры. Уже десять лет прошло с тех пор, как я их в последний раз видела.         — Скучаешь?       Женщина грустно кивнула. Эдвард наклонился к ее лицу и поцеловал в бледно-розовые губы. По щеке Лилиан скатилась одинокая слеза, след от которой быстро покрылся тонким льдом. Еще некоторое время муж и жена посидели на улице, а потом вернулись в дом.       Зайдя в спальню, Эдвард стал срывать поцелуи, развязал шнуровку на платье и нежно положил любимую на мягкую постель, Лилиан сняла с мужа рубашку, а он тонул в ее длинных волосах. Сильные руки мужчины прижимали хрупкое и худое тело жены к себе, лаская и лелея. Лилиан гладила черные вьющиеся волосы любимого и утопала в нежности, он ласково, будто боясь, что она рассыпается, целовал каждую часть ее тела, грея теплом и заботой. В свете луны был виден его грустный взгляд, Лилиан протянула руки к его лицу. Чувствовалась легкая щетина, дрожь и какая-то скрытая ярость. Эдвард наклонился к любимой и страстно поцеловал в губы. Его поцелуй был нежным, теплым, долгим и грустным, как будто он чего-то боялся. До утра ни раздалось ни единого звука, в тишине Эдвард и Лилиан одаривали ласками друг друга перед долгой разлукой.       На следующее утро семья Эдварда Тича выдвинулась в путь. Поездка на запад Франции принесла не мало эмоций и впечатлений, красивые пейзажи, необычные города и тихие деревни, много разных людей и, конечно, несколько драк и маленьких приключений Андре и Виолет. Лилиан все шутила, что семью Тич скоро все собаки на улицах узнавать будут. Эдвард смеялся вместе с женой, а дети делали вид обиженных и оскорбленных, еле сдерживая улыбку.       Портовый город Байонна расположен южнее деревни, в устье реки Адур. Город не был сильно известным, но великолепием архитектуры вполне мог похвастаться. Старый замок и Собор Святой Марии на левом берегу Адура и Нивы, старые улочки, две башни от римских укреплений, резные деревянные ставни в пастельных и осенних тонах, красивые мосты, парки и дома. Именно таким представал город в XVIII веке. Виолет и Андре с восхищением разглядывали дома и улицы, проезжая по небольшой горке была видна часть собора, Лилиан тоже с интересом смотрела на городские улочки, за десять лет не многое поменялось, но некоторые детали все же изменились. Вблизи от порта находилась небольшая гостиница, где и поселилась семья Тич. Из окна был виден порт и небольшое судно, из-за наступления темноты они гулять не пошли. Виолет и Андре сидели подле отца и расспрашивали его о корабле, на котором он отправится в плавание, а Лилиан сидела у окна на деревянном стуле и что-то вышивала на платке.         — Папа, а ты познакомишь нас с капитаном? — маленькая дочурка уже лежала в кровати и с горящими глазами смотрела на отца.         — А я хочу познакомиться с твоим другом — мистером Роджером, — присоединился к сестре Андре.         — Ну, с капитаном не обещаю, а с Биллом познакомлю. Ложитесь спать, юные пираты и разбойники. — Эдвард погладил хулиганов, поцеловал в макушки и закрыл дверь. В коридоре стояла Лилиан, уже в ночной рубашке и с распущенными волосами.         — Они будут очень скучать по тебе, — ласково проговорила она.         — Ничего, я всегда возвращаюсь домой. — Взяв жену за руку, мужчина повел ее в спальню. Грустно улыбаясь, она шла за мужем по старому скрипящему полу гостиницы. В спальне, готовясь ко сну, состоялся краткий разговор. — Лилиан, а что ты вышивала сегодня вечером?         — Ничего особенного. Тот мужчина в таверне, это был член команды?         — Да, завтра утром нужно быть в порту и помочь с подготовкой к отплытию.         — Как скоро уходишь в море? — Лилиан лежала на груди Эдварда, тот нежно гладил ее по спине.         — Через пять дней, если быстро погрузим корабль, то через дня три. Не волнуйся, за это время мы сможем посмотреть главные достопримечательности города и прикупить несколько нарядов для тебя и детей. — Мужчина поцеловал жену в лоб, озорно улыбаясь.         — Мне не нужны наряды, хватает и того, что есть.         — Как холодно, а мне казалось ты будешь рада.         — Эдвард, — Лилиан приподнялась и посмотрела на любимого, его глаза с легкой грустью смотрели в ее — единственное, чего я желаю — встречать тебя дома вместе с детьми и просыпаться рядом с тобой.         — Я знаю. — Притянув к себе любимую и прижав к сердцу, гладя ее шелковистые волосы, слушая, как она тихо начинает плакать и чувствуя влагу от теплых слез, Эдвард поцеловал жену в макушку. — Лилиан, прошу не плачь.         — Я и не хотела плакать, — уткнувшись в грудь мужа, она отпустила слезы и они полились тоненьким ручейком, как крохотная речушка, — сама не понимаю почему.         — Когда родился Андре и я впервые за долгое время ушел в море, ты так же плакала. Я немного удивился, ведь очень редко видел твои слезы. Ты всегда улыбалась.         — Эдвард…         — Спи, я буду рядом. Лилиан, спасибо тебе!       Лилиан сама не заметила, как после слов мужа уснула. Эдвард вытер ее слезы и еще долго лежал и любовался прекрасным лицом жены. Румяные щечки, длинные густые ресницы, нежная бледноватая кожа, лицо в обрамлении русых волос, которые были мягче шелка, тоненькая шея, изящные худенькие плечи и теплые ласковые руки. В тот момент мужчина становился юношей, юношей, который, как ребенок, готов лежать подле любимой женщины и никогда не отпускать ее руку.       Рассвет наступил незаметно, за окном пели первые птицы, солнечные лучи проникали в маленькую комнатку и в них были видны крохотные частички пыли в воздухе. Лилиан сонно открыла глаза и улыбнулась, Эдвард нежно держал ее руку и еле слышно сопел. Желание вставать мигом испарилось, как вода на Солнце. Она медленно, боясь разбудить спящего принца, гладила его густые волосы, слушала, как он дышит, смотрела на детское выражение лица. Обычно глава семьи всегда встает раньше всех и будет своих домочадцев, поэтому крайне редко выпадал шанс увидеть его спящим.         — Просыпайся, а не то опоздаешь. — Лилиан поцеловала мужа в щеку, через пару секунд он открыл глаза.         — Доброе утро, дорогая! — лениво проговорил Эдвард, чуть улыбнувшись.         — Доброе утро!       Солнце уже оторвалось от линии горизонта, когда отец повел детей и жену на прогулку в порт. Порт был не особо большой, гораздо меньше торговых городов, в которых порты могли быть длинной во все побережье, но впечатление от него не меньше. Больших кораблей было не очень много, но даже небольшие шхуны поражали некоторыми деталями на корме и на носу, особенно интересными были фонари кораблей, у каждого были свои особенности и утонченности. Корабль, на котором в скором времени должен будет отплыть Эдвард Тич, было судно с тремя огромными мачтами, резной кормой и с силуэтом богини на носу.         — Ого! Вот это судно! — восхищалась Виолет.         — Отец, это же военный корабль? — спросил Андре, скривив лицо.         — В данный момент это торговое судно «Ассоциация», с древней богиней войны Афина, это ее силуэт на носу корабля, видите?       Пока дети рассматривали девушку с копьем, с корабля спустился светловолосый паренек, чуть ниже отца. Андре с интересом на него посмотрел. Немного тощий, с взъерошенными светлыми волосами, часть которых была перевязана красной лентой в довольно длинный хвост, голубыми, как небо глазами и с широкой довольной улыбкой.         — Эд, ты опоздал. Старикан ворчит, как торговка на базаре.         — Прости уж, я с семьей приехал. — Эдвард встал полубоком и показал рукой на жену. — Билл, познакомься, это моя жена Лилиан, а это мой сын Андре и дочь Виолет. Дорогая, дети, это мой старый друг и закоядлый моряк Билл Роджер.         — Рада знакомству, — наклонила голову Лилиан и взглядом сказала дочери сделать то же самое.         — Что вы? Это мне приятно с вами познакомиться, мадемуазель Лилиан. — Немного растерялся юноша от таких манер, присущим только аристократам. — И с вами шалунишки, ваш папаша много мне о вас рассказывал.         — Рад знакомству, — серьезно сказал Андре, когда Билл начал трепать его волосы, того передернуло от такой неожиданности и холодности мелкого мальчишки.         — Под взрослого косишь, да? Да не боись, все тут свои.       Билл стал трепать волосы мальчишки еще сильнее, тот надулся и отошел в сторону. Моряка это рассмешило еще больше. Виолет пряталась за юбкой платья матери, а та весело улыбалась, наблюдая за смущенным сыном. Эдвард накинулся на товарища и зажал его голову в руке и начал трепать и без того взъерошенные волосы.         — А как тебе вот такое? — рассмеялся отец, спасая сына. — Растрепанный, как пес у таверны.         — А ты? Строишь из себя строгого папашу? — Билл вырвался из хватки друга и тоже потрепал ему шевелюру, но безуспешно. — Эд, не честно. У тебя волосы кудрявые и соврем нет эффекта.         — Папа, а нам можно подняться на борт? — тихо спросила Виолет, продолжая прятаться за юбку матери, да так, что была видна лишь макушка и парочка темно-синих глаз.         — Конечно можно! — не дал ответить отцу Билл. — Малышка, ты чего прячешься? Хватай меня за руку и поднимайся на борт.         — Билл, ты что творишь? — Раздался грозный голос с корабля. Почти у края носа стоял поседевший толстоватый мужчина с большой шляпой на голове. -Мистер Тич, вы с семьей прибыли? У вас очаровательная жена и сын, но мы скоро отплываем, так что отправьте их гулять по городу, а сами поднимайтесь на борт, для вас есть работа.         — Ва-а! Какой страшный! — чуть ли не плача, крикнула Виолет. Лилиан наклонилась к дочери, но Эдвард взял ее на руки и поднял над головой.         — Ты чего испугалась, юная пиратка? — улыбнулся отец, у девочки моментально высохли слезы. — Кто страшный? Капитан? А как ты будешь с пиратами сражаться, они еще страшнее. У них огромные черные глаза, желтые зубы, запах, как от протухшей рыбы и…         — Папочка, не надо! — От слов отца Виолет начала кривиться, — Отпусти меня.       Эдвард поставил дочурку на землю и Андре тут же взял ее за руку. Девочка прижалась к брату, а тот улыбаясь посмотрел на отца, как бы говоря «все хорошо». Билл с интересом смотрел на семейку друга, задумчиво и с любопытством переводил взгляд то с Лилиан на детей, а с них на Эдварда.         — Мистер Тич и мистер Роджер, быстро за работу! — еще раз крикнул капитан. Виолет опять дрогнула от грозного взгляда старика, а тот с удивлением посмотрел на крошку. — Мистер Тич, так у вас и дочь есть?         — Да, капитан.         — Какая милая, ну, может я и сделаю исключение для вас. — Капитан попытался сделать серьезное лицо, но друзья сразу поняли откуда ноги растут у этого «исключения». — Пусть ваша семья немного осмотрит судно, но только палубу, нос и корму, больше ничего.         — Спасибо! — хором крикнули брат и сестра и потянули родителей к судну.         — У него в Англии дочь с внучкой, — тихо пояснил Эдвард удивленной Лилиан.         — Для него внучка — это святое, поэтому и перед другими малышками он не устоит, — добавил Билл. — Не переживайте, он у нас нормальный.         — Да я и так все поняла. — улыбнулась Лилиан.       Прогулка по борту корабля, знакомство с моряками, красивые места города Байонна, заморские украшения и одежды, вкусности и игрушки, веселые часы с отцом и множество ярких моментов. Пять дней пролетели очень быстро, как будто слились в один. На утро шестого дня вся семья собралась в порту провожать отца. Эдвард обнимал детей, Виолет чуть всхлипывала, Андре крепко держался за руку отца, а Лилиан стояла рядом и ласково смотрела на них. Обняв жену и поцеловав ее и детей, мужчина уже хотел подниматься на борт, но остановился. Лилиан протянула платок с красивой надписью «Счастливого плаванья! Мы будем ждать тебя!».         — Лилиан…         — Возвращайся поскорей.       Страстно поцеловав любимую, Эдвард Тич поднялся на борт. Через пару минут корабль «Ассоциация» отплыл и вскоре скрылся за горизонтом. После возвращения в деревню, наступили обычные дни. Виолет и Андре гуляли в лесу, играли с детьми в деревне, помогали матери по дому и вместе наблюдали за звездами на ночном небе. Жизнь текла в своем обычном русле.       Франция. Середина 1713 года, деревня Бенак-э-Казнак       Лилиан готовила обед, а Виолет и Андре играли где-то в деревне. Обед был готов и она уже собиралась звать детей, но в дверь постучали. Лилиан открыла дубовую дверь и с удивлением посмотрела на человека у порога. Высокий мужчина средних лет в форме грозно смотрел на хозяйку дома, за ним стояли еще двое в такой же одежде.         — Чем могу быть полезна?.. — еле выговорила женщина.         — Вы мадемуазель Лилиан Тич? — холодным и строгим голосом спросил незнакомец, Лилиан кивнула. — Ваш муж, Эдвард Тич, обвинен в измене стране и королю. Месяц назад он присоединился к пиратской команде Бенджамина Хорниголда и участвовал в нападении на военные судна. Вы подозреваетесь в соучастии с Эдвардом Тичем и поэтому через несколько дней должны прибыть в город, а пока будете под наблюдением.         — Ч-что вы сказали? — не понимая и не вникая в происходящее спросила женщина.         — Я понимаю ваше удивление, но таков закон. Вас не казнят и не задерживают, как преступника, лишь потому, что у вас есть дети и вы живете вне досягаемости портовых городов, следовательно не имеете связи с моряками или пиратами. — Мужчина достал из кармана небольшой сверток, смятый конверт и протянул хозяйке. — Это вам, донесение и письмо от вашего мужа, что мы обнаружили в порту города Бордо. А теперь разрешите уйти.         — Дос…видания…       Не услышав слова женщины, незнакомцы развернулись и быстро удалились, скрывшись вдали. Лилиан стояла на пороге все еще не понимая произошедшего, она посмотрела на сверток и конверт, на задней стороне конверта была подпись «Эдвард Тич». Закрыв дверь и бросив сверток на стол, она быстро развернула конверт. Через минуту на желтый листок закапали слезы. Лилиан, дрожа и не веря своим глазам, начала горько и отчаянно плакать. Она плакала и кричала, потеряв все силы сдерживаться. Ноги уже не держали ее и она рухнула на пол, хватаясь за край стола.         — Мамочка, прости, что задержались. — Восторженно говорила Виолет, открывая дверь. — В городе были королевс… Мама? Мама, что с тобой?       Андре и Виолет бросились к матери. Ничего не слыша и не чувствуя, Лилиан в судорогах продолжала плакать и уже не кричать, а хрипеть. Дети кружились вокруг нее, не зная, что делать. Андре побежала в деревню за лекарем. После прихода бабушки Софи через пару часов Лилиан уснула. Дети сидели в гостиной за столом и были мрачнее тучи. Виолет шмыгала носом, а Андре яростно смотрел на лежащие на столе бумаги — сверток и потертое письмо.         — Ваша мама уснула, я переночую сегодня у вас, присмотрю за вами, — вышла из комнаты бабушка. — Не переживайте, с мамой все будет хорошо. Вы только скажите, что с ней случилось? — Андре встал из-за стола, Виолет начала плакать, бабушка Софи подбежала к девочке и с удивлением посмотрела на мальчика. — Андре, ты чего?         — Отец… — прошептал он.         — Что?         — Отец стал пиратом! — прокричал мальчик с яростью и ненавистью.         — Папа… Папочка стал злым пиратом и убил людей… — сквозь слезы проговаривала Виолет.       Бабушка Софи с удивлением смотрела то на брата, то на сестру. Андре прожигал взглядом сверток и письмо, в котором было написано лишь одно слово, этот взгляд не принадлежал ребенку, его глаза были полны ненависти, боли и жаждой отмщения. Виолет плакала на груди бабушки, а мальчик до самого утра не проронил ни слова. На следующее утро уже никто не приходил в дом семьи Тич, только бабушка Софи. Жизнь в деревне была такой же, как и раньше, но теперь брат и сестра не играли с деревенскими ребятишками, а Лилиан не общалась с ее жителями. Через полтора года пришло новое извещение и запомнилось оно, как «черные паруса».