Ночные

      Чудесные ощущения, испытанные им при пробуждении, не желают покидать Брента, когда он выходит в сумерках на улицу — дойти до кафешки на углу, купить бодрящего «утреннего» кофе навынос, себе и Лайонелу. Вернуться в их теперешнее жилище (они снова перебрались в центр, подальше от подозрительных взглядов через жалюзи и владельцев собак), растолкать успевшего уже вновь задремать Лайонела, отвести упавшие прядки в сторону и поцеловать в лоб, дразня ароматом двойного эспрессо с неимоверным количеством сливок и сахара. Лайонел… Сегодня Брент проснулся, обнаружив себя в какой-то фантастической скрутке из рук и ног — Лайонел обернулся вокруг него боа-констриктором, едва ли не узлом завязался. «Мы оба слишком похудели, — думает Брент, весело глядя на людей — кто спешит по делам, кто возвращается с работы, кто просто гуляет. — У Лайонела руки, как вот у этой девчонки… А у меня… Так не годится. Надо держать себя в форме. Надо начинать жить…»       Вся одежда Брента пропахла ладаном: Лайонел теперь жжёт его дома почти постоянно. Потому что Брент сказал, что ему нравится запах.       Брент улыбается проезжающим автомобилям. Улыбается людям, которые его не знают и никогда не узнают, кто он на самом деле, потому что подобное знание означает смерть. Сегодня Брент спокоен, сегодня он просто хочет жить — и поэтому, миновав кафешку, он шагает дальше, делая изрядный крюк по кварталу — лишь для того, чтобы ощущать своё присутствие в этом мире, своё место в общей картине, не только в качестве звена пищевой цепочки, а вообще. Брент вдыхает и выдыхает полной грудью воздух — выхлопные газы и запах жареных кофейных зёрен, лёгкий дух океана, парфюм встречных женщин, нагретый за день асфальт, аэрозольная краска в рюкзаке промчавшегося на скейте подростка, сигаретный дым с балкона третьего этажа. Стоп. Пора возвращаться. Он не на охоту вышел. Он вышел за кофе. Охота будет позже.              Звякают колокольчики возле входной двери. В «Дженнингз» сейчас не так много посетителей, как прежде, но большая часть столиков занята, в основном — завсегдатаями. Этого парня Брент помнит — Джерри Киз, играл в Red Forest, потом — в Stardog Champ. Хорошие были команды, особенно вторая. Не совсем то, что любит Брент, но хорошие. Лайонел — вот тот по ним с ума сходил. По Stardog’ам, Джимми в особенности (краешек сознания Брента подозревает, что есть какая-то связь между гибелью Джимми Финна, вокалиста этой команды, и «недомоганием» Лайонела в конце зимы, но Брент гонит подобные мысли. Совершенно они незачем). Брент кивает Джерри, тот рассеянно улыбается в ответ. Ну, куда уж ему помнить всех. Stardog Champ были почти звёздами… Брент подходит к стойке и встаёт в очередь на заказ, снова кидает взгляд в сторону Джерри — что-то его насторожило. Джерри уже не смотрит на Брента, а слушает своего собеседника — какого-то тощего старика в красно-белой бейсболке такого вида, как будто он носит её, не снимая, уже лет тридцать (а, может быть, так оно и есть). Брент улавливает окончание фразы:       — …парами-то, их всегда легче выследить. Потому что одиночки которые — те каждый за себя, а пары, ну да ты сам помнишь…       Джерри, застонав, прикрывает глаза руками — непонятно, весело ему от воспоминания или стыдно, а старик, засмеявшись хрипло и закашлявшись — так, что приходится вынуть видавший виды носовой платок и вытереть глаза — продолжает:       — Да, енто дело такое… осенью да весной особенно, когда сезон у них.       «Охотник», — понимает Брент, теряя интерес.       — Что желаете? — спрашивает симпатичная девушка-бариста.       — Два двойных экспрессо, побольше сливок и кленового сиропа.       — А вы уверены, что это называется «эспрессо»? — Девушка явно флиртует. Брент улыбается:       — Абсолютно! — И ждёт заказ.       — Те-то, они были из обычных, а сейчас, я слышал, тут всякие есть… — Старик снова привлекает внимание Брента. — Есть те, которые не только кровь, а ещё и другое…       Брент чувствует себя так, как будто бы его толкнули в морозильную камеру. Дыхание останавливается на несколько секунд, и, кажется, вместе с ним — сердце. Голос охотника звучит как сквозь вату.       — …внутренние органы, причём не все, а по выбору…       — Ваш эспрессо! — Стук бумажных стаканчиков о стойку кажется ударом грома. Брент выдавливает из себя улыбку. Ему приходится сделать глубокий вдох, прежде чем он решается забрать заказ, но руки всё равно заметно подрагивают. Осторожнее. Не торопись. Медленно, спокойно. К дверям. Повернуть ручку. Вот так. Не оглядывайся…       Но в момент, когда дверь закрывается, Брент всё-таки не выдерживает — и сталкивается взглядом с пронзительными ярко-голубыми глазами старика-охотника, всего на мгновение.       Уходя от «Дженнингз» шагом настолько быстрым, что он почти переходит в бег, Брент думает о том, что у пищевой цепочки появилось ещё одно нежелательное звено. И что старик ему совсем не нравится.