Ночные

      Лайонел смотрит в потолок. Его лицо задумчиво и спокойно. Поза — он лежит на матрасе, растянувшись среди раскиданной одежды и журналов — расслаблена. О чём он думает? Уголки губ слегка приподнимаются вверх. Что-то развеселило его. Может быть, воспоминание о «неожиданной» встрече с Брентом на концерте? Брент… ты, видимо, сильно увлёкся этим мальчишкой, раз потерял всякую бдительность… забыл об охоте.       Лайонел вызывает в памяти образ — Брент доверчиво и страстно облизывает его пальцы. От глазури. От крови — потом.       — Бренто… — еле слышно шепчет Лайонел и тут же закусывает губу. Губы Брента — уже лайонеловских, не такие чувственные, и всё-таки желанные. Его тело. Кожа, покрывающаяся мурашками от прикосновений. Обязательно нужно будет сделать татуировку. Смотреть на Брента, пока игла царапает рисунок. Найти место, где больнее всего…       — Бренто… — выдыхает Лайонел чуть громче, рука тянется к зипперу на джинсах. Он представляет себе Брента — таким, каким никогда не видел его, и, вероятно, никогда не увидит: сломанным, стоящим на коленях. На самом деле Брент очень сильный, Лайонелу приходилось прикладывать неимоверное количество усилий, чтобы сопротивляться ему. И чтобы это сопротивление выглядело лёгким.       — Бренто… — Горячие фантазии сменяют одна другую, рука двигается всё быстрее по отвердевшему члену. Быть с ним. Быть связанным с ним. Навсегда. До конца. Самому встать на колени. Подчиниться…       Что это? Аддикция? Разве не должны они быть одиночками?       Желание обладать, вывернутое на изнанку?       Жажда любви? Жажда понимания?       Струя спермы выстреливает, заливая торс в распахнутой рубашке. Лайонел размазывает семя по коже, подносит руку ко рту и облизывает её. Слабый привкус специй. Ему нравится.       А тот парень, Леон? Лайонел так и не решил окончательно, как к нему относиться. Вчера, пока Брент валялся в отрубе, с ним было смешно. Эти двое спят вместе — вот что можно сказать совершенно точно. Их запах совершенно особенный.       Если они не пришли в себя вовремя, им, наверное, не поздоровится. Или, может быть, что-то получится из этого всего. (Лайонел никогда не строит далеко идущих планов, Лайонел полагается на своё острое чувство сейчас.)       Встреча на концерте остро напомнила Лайонелу, насколько сильно он нуждается в Бренте. Насколько сильно скучал по нему — всё это время. По его саркастической улыбке. По упрямству и потрясающей прямолинейности. По затаённым тоскливым взглядам, которые Брент кидал на него украдкой, по его скрытой чувствительности, по тому, насколько серьёзно Брент относился к некоторым вещам. По его голосу и жестам, о Луна! По сексу с ним, пусть Брент никогда не терял контроль и всегда оставался немного напряжённым, и всё было не так, как хотелось бы Лайонелу, но даже это…       Лайонел зажмуривается. Пара слезинок скатывается вниз. К чертям, Брент! Если ты не проснулся сегодня вовремя, то, может быть, тебя уже и нет… (На Леона Лайонел не полагается вовсе.) Если доза была слишком большой…       Лайонел поворачивается на бок и несколько раз судорожно всхлипывает. Если Брент мёртв… если Лайонел виноват в его смерти…       …то, по крайней мере, в этом виноват только он, Лайонел. И Брент умер благодаря ему…       Эта мысль немного успокаивает Лайонела. Некоторое время он лежит — ни одной мысли в голове, только приятное осознание проделанного — затем медленно поднимается и неслышно подходит к смуглой девушке, свернувшейся клубочком в большом кресле.       Если Брент мёртв, имеет ли смысл игра с Леоном?       Лайонел садится на пол возле кресла, берёт безвольную руку девушки в свои ладони и начинает играть с её пальчиками — целует их и легонько покусывает. Девушка остаётся безучастной.       Лайонел ощущает, что что-то здесь не так — прежде она всегда издавала такие смешные звуки. Сейчас её пальцы холодны как лёд.       Лайонел встаёт, приникает головой к груди девушки. Её сердце не бьётся.       Имеет ли теперь смысл игра с Леоном?       Лайонел смотрит на мёртвое тело.       В его голове — ни одной мысли.