You are perfect

На следующее утро в холле школы было большое скопление народа уже в восемь утра, хотя обычно все приходили к пятнадцати минутам. Вика проталкивалась через толпу учеников, пытаясь выжить и не испортить себе колготки или причёску. Около дверей стояли ребята из её параллельного класса, они молча открыли перед ней дверь. Девушка тихо проскользнула в коридор и стала подниматься вверх по лестнице на третий этаж. Она всегда проходила раньше остальных, потому что во всех классах у неё были связи. Своей параллели она отдавала ответы на контрольные, а они в ответ покупали ей вкусняшки или делали то, что она попросит, например, открывали двери из вестибюля раньше звонка. С младшими классами было сложнее, но для чего же ей вкусняшки? Это была, так скажем, система, действовавшая уже несколько лет. Ей нравилось ходить по школе, когда там ещё не было учеников, и большей части учителей (почти половина из них, либо опаздывала, либо приходила в полдевятого). Первым уроком у одиннадцатого «Б» класса был русский язык, а точнее классный час. Да, классной руководительницей была учительница русского языка — Елена Константиновна. И из года в год эта женщина всегда приходила во время звонка в восемь двадцать пять. Не то, чтобы Каштановой это не нравилось, просто было бы куда приятнее сидеть в кабинете, а не в шумном коридоре на третьем этаже. Коридор на этом этаже был самым большим, пожалуй, он занимал места больше, чем кабинеты. Около окон стояли лавочки, и Виктория присела на одну из, находившуюся напротив кабинета номер сорок три, надпись на котором гласила: «43. Кабинет русского языка и литературы». На противоположной от окон стене были разные фотографии, они были подписаны: «Урок алгебры в 7 классе», «Подготовка учеников к экзамену по истории» и тому подобное. Здесь же стояла пара довольно больших цветов. Девушка расправила юбку и достала из сумки книгу. Сегодня она выглядела менее парадно — свободная чёрная юбка до колен, тёмно-синяя блузка в белый горошек, а вот туфли были такими же, как и на вчерашних танцах — бежевые лодочки. Тёмный завитые волосы, были собраны в высокий хвост, но только на время первого урока, потому что учительница запрещала распускать волосы на её уроке. Собственно, все оставшиеся десять, а может уже и меньше минут Вика собиралась читать «Убийство в «Восточном Экспрессе», которое уже перечитывала в пятый раз. Эта книга была у неё на всякий случай, как этот, если было свободное время. Дома она читала уже другие книги, которые не решалась брать в учебное заведение. После уроков девушка забывала об Агате Кристи и шла в библиотеку, где были более интересные книги известных авторов, таких как Артур Конан Доиль или Джоджо Мойес, хотя вторая была не так популярна, как создатель Шерлока Холмса. Школьную литературу Каштанова не очень любила, но всё-таки читала, дабы не потерять статус отличницы и самой ответственной ученицы всех одиннадцатых классов, а таковых было лишь два. Только сегодня тёмноволосая была не в настроении читать о том, как Эркюль Пуаро допрашивает пассажиров «Восточного экспресса», поэтому она отложила книгу и задумалась о вчерашнем, потому что после бала ей так и не удалось переварить произошедшее. Во-первых, она не поняла, каким образом согласилась поспорить с Яной. И с каких это пор Вику стало так легко взять на «слабо». А во-вторых, что было странное в том, что именно Макеев нашёл её «личный» уголок, не Самойлова, и даже не Саша, который «тайно» в неё влюблён. Да, она знала об этом, но никогда бы в жизни не стала с ним встречаться по одной малюсенькой причине — она не хотела с ним общаться, вот просто из принципа. Собственно, Точилка ещё с середины пятого класса был ей неприятен, и причина была. Спустя годы она перестала его так игнорировать, но обида за то, что он ей когда-то сказал до сих пор осталась. А с Макеевым она не общалась потому, что они были разные люди. Вот совершенно. Она видела в нём лишь безответственного и самодовольного индюка человека. И продолжает видеть, даже после вчерашнего. Хотя может где-то Виктория и считала его ещё и чутким, весёлым парня, но не признавалась в этом. Она никогда не влюбится в подобного идиота, к тому же, у него, вроде бы, была девушка из параллельного класса. Юля Антипова. Собственно, с ней у неё тоже были натянутые отношения (неудивительно). В своих раздумьях выпускница не заметила, как пролетело время, и тут уже раздался ненавистный звонок. От неожиданности девушка вздрогнула и поморщилась. Тут же с лестницы раздался целый поток голос и громкий топот. И первой, кто показался на третьем этаже, оказалась дочь начальника ГАИ, как обычно. Яна подошла к подруге, и они обнялись. — Ну, как выспалась? — спросила подруга. — Дай-ка подумать, сегодня мне надо было утром в школу, а также я вновь буду видеть своих одноклассников в течение девять месяцев, — начала Вика, — да с удовольствием, — с очевидным сарказмом закончила она. — Как я тебя понимаю, — вздохнула Самойлова, сзади к ней подскочил Саша и взял по руку. — Привет, девчонки, — сказал он и чмокнул Яну в щеку. Каштанова отвернулась, дабы не видеть эти нежности и, взяв сумку, одними губами сказала: «Я буду ждать в кабинете». К слову, Елена Константиновна уже стояла у кабинета и открывала дверь. Ровно в 8.25, как всегда пунктуальна. Девушка вежливо поздоровалась с учительницей и вошла в класс. Вот и начался её последний год в этой школе, в этом кабинете за второй партой третьего ряда. В кабинете за лето успели сделать ремонт, и теперь из нежно-голубого он превратился в персиковый. Раньше около доски было что-то, напоминающее подиум, но его убрали, к большому сожалению Вики. «Правильная девочка» села на своё место и принялась ждать подругу, которая не заставила себя ждать. К слову, Саша учился в одиннадцатом «А». — Вот это изменения, — пробормотала Яна, — Интересно, на какие шиши наша школа сумела сделать ремонт? Вика в ответ лишь кивнула и проследила глазами за вошедшим в класс Сергеем. «Он не опоздал, — удивилась она, — это что-то новенькое». Каштанова повернулась лицом к подруге и спросила: — Как думаешь кого назначат старостой в этом году? — Оставят тебя, — ответила Самойлова, приподняв брови, а после спросила, — А ты как думаешь, кого поставят заместителем? — Этот год у нас последний, так? — начала рассуждать Виктория, — Значит, Ленка, — так они называли классную руководительницу, — может выбрать по двум критериям, первый — ответственность. Тут я не знаю, кого можно подобрать. А второй — безответственность, дабы человек стал чувствовать важность последнего года. Тут подходит Макеев. — А ты кого бы хотела видеть своим замом? — игривые огоньки блеснули в глазах у её собеседницы. — Первый вариант, — коротко ответила голубоглазая девушка. Она нахмурилась, поняв о чём думает Яна. «Ничего у меня с этим дибилом нет и не будет, отстань, — подумала выпускница, но в слух не произнесла». И тут прозвучал повторный звонок, и девушкам пришлось замолчать. Константиновна подошла к своему столу и поприветствовала класс: — Этот год у вас одиннадцатый последний, поэтому не забывайте об экзаменах; до конца декабря вы должны выбрать предметы, которые будете сдавать, — она села на свой стул, — А теперь к менее важной части, как обычно мы выбираем старосту и заместителя, а так же тех, кто будет рисовать вам плакаты на разные праздники, — выждала паузу и продолжила, — Каштанова, ты остаёшься старостой, а твоим заместителем будет… Тут она провела взглядом по классу, Вика особо ее не слушала, она смотрела в сторону Макеева, сидящего на первом ряду рядом с Кисляком. Он, видимо, понял, что кто-то на него смотрит и повернулся, от чего «правильной девочке» пришлось отвести глаза. — Сергей Макеев, — закончила русичка. У Каштанки чуть челюсть не отвисла, она вновь перевела взгляд на Сергея и поёжилась. Да, они перестали быть врагами, но чтобы он был её замом — Боже, упаси. — Господи, да ты прямо ясновидящая, — прошептала Яна, — как ты угадала? — Сама уже ответила на мой вопрос, — сказала ей Виктория. — Ясновидящая? — спросила её Самойлова. Она явно была удивлена сильнее, чем показывала. — Нет, — небольшая пауза, — Господи. Подруга невольно улыбнулась, да и сама девушка тоже. Она резко повернула голову в сторону учительницы, от чего её шоколадные кудри слегка взметнулись и произнесла: — Хорошо, Елена Константиновна.