❖❖❖
Чимин смотрел на непроходимую лужу посреди леса и думал, с какой бы стороны лучше обойти. Слишком большая и слишком лужа. Он давненько талой воды не видел в этой местности, всё снег да снег. Хотелось перескочить лужу и зайти вглубь, но где-то вдали эхом отозвался мужской голос. Голос звал его. Парень развернулся и, тяжело выдохнув, направился назад, в сторону дома. На выходе из леса встретил Чонгук. Гуль смотрел серьёзно, с осуждением, и Чимин понимал почему. За последний месяц он бывал в лесу чаще, чем ел Чонгук. Младшего это невероятно бесило, а старший уже привык, ему сложно было себе отказать. — Ты слышал, что мама говорила? В лесу опасно. Волки, — напоминал Чон. — Мне надоело тебя вызывать каждый раз. У тебя никакого страха… — Да брось, я и раньше там ходил один. Всю жизнь там ходил. Я лес знаю, как свои пять пальцев, пока ты их не сгрыз, — усмехнулся Чимин, затопав в сторону холма. — Не шути, это бесит, — ворчал Чонгук, следуя за парнем. — Сунешься туда ещё, и тебя сожрут. И это буду не я. — Какая жалость… Ты чего звал-то? — Хотел показать кое-что…❖❖❖
Чонгук сжимал в больших ладонях маленький пушистый комочек. Комочек был беленьким, тёплым и имел два торчащих ушка. Чимин смотрел на чудо круглыми глазами. Этого кролика Чон уже поймал самостоятельно и самостоятельно, кажется, приручил. Гуль протянул крольчонка человеку и улыбнулся. Чим осторожно потянулся ладонями и принял малыша, тут же прижав к груди. Недлинные пальчики заскользили по шёрстке. Невероятно мягкий. — Это Аркадий, — с серьёзным видом сообщил Чонгук, — он сын Чупакабры и его крольчихи… — Чон, — еле слышно прыснул смехом Чимин, приподняв брюшко малыша, — я не хочу тебя огорчать, но твой Аркадий — девочка, знаешь? — Серьёзно?! — возмущённо насупился гуль, уставившись на крольчонка. — Не хочу менять имя. Я уже решил, что это Аркадий. — Ну, хорошо, Аркадий, — задумчиво посмотрел в глаза зверьку Чимин. Аркадий выглядел сонным, глаза-бусинки закрывались, а ещё он наверняка был голодным, а кормить его было нечем, они всё уже вынесли, ведь времени после ухода Чупакабры прошло много. Чонгук не хотел говорить Чимину, что Чупакабра на самом деле умер, а это не его детёныш, он не хотел расстраивать друга, ведь тот так уверенно твердил ему тогда, что его кроль сбежал. Пусть лучше считает, что зверёк живой. Не объяснять же ему, что кролики мало живут. Ещё плакать будет…❖❖❖
Тэхён смотрел на маму Чимина, та как раз улыбалась его отцу. Чон Юнхо всё же сделал всё, как надо. Тэ оставалось только наблюдать и надеяться, что никому не станет его жалко. Не жалейте его, пожалуйста, он этого не выдержит. Как же тошно было от всего, как больно было просто смотреть и не иметь возможности что-либо сделать. Это женщина его отца, он не станет её отбирать, тем более, зная, на чью сторону перевесит чаша выбора, ведь у Юнхо все шансы: у него харизма, власть и даже возраст подходящий. Тэхён всё ещё ребёнок, и он это понимает. Но легче ему от этого не становится. — Тэхён, хочешь чаю? — крикнула женщина, растекшись в лучезарной улыбке. Ах, точно, она ведь так до сих пор и не знает, что они все гули. — Да, конечно, — улыбнулся в ответ Тэ, вызвав у отца приступ тошноты. Чай был отвратительным на вкус. А ещё отвратительнее будет их обман, если они вскоре ничего так и не расскажут. Можно ли скрывать это всю жизнь?❖❖❖
Чимин поднял голову вверх, поймав взглядом затянутое тёмно-серыми облаками небо. Вечер. Но если он справится быстро, то уже через полчаса вернётся домой. Аркадию нужно было найти траву, иначе кролик совсем загнётся, он и так выглядел слабеньким, в доме Чон ведь совсем не было овощей, да и сейчас пока не сезон, у них дома тоже ничего такого. Выходом был только лес, где если не свежая трава, то прошлогодняя, которую, если высушить, будет неплохое сено. Над головой мелькали размашистые ветви, небо сменяло тон за тоном. В лесу под вечер становилось совсем тихо настолько, что можно было слышать собственное сердцебиение и скрип ботинок. Светловолосый топал по тропинке, пока не осознал, что тропа потеряна. Снег таял, путь размывало, да и в темноте лес казался другим: деревья стояли словно одинаковые, следов было почти не видно, как не видно и травы. На глаза наворачивались слёзы, парень изъял из кармана небольших размеров фонарик и включил тот, пытаясь взглядом зацепиться хоть за какой-то след. Это было очень обидно, ведь Чимин потратил столько сил, а вернётся ни с чем, если вообще вернётся. А время шло. Небо полностью почернело, над макушками высоких тёмных деревьев показалась яркая луна, которая, однако, не спасла. Чимин уже совершенно потерял направление, он не знал, в какую сторону ему идти. — Ох, ночевать в лесу… — вздохнул парень, как-то уж больно спокойно смирившись с участью. Его найдут по запаху, но уже вряд ли сегодня. Поэтому, разумно предположить, что ночлег придётся сооружать на дереве. Он ведь как-то залезал на такое, когда убегал от кабана, в этот раз поступит так же. Внутри не было паники, он хорошо подумал и принял рациональное решение. Ничего страшного не произошло, он в безопасности, а завтра его найдут. Лес-то, по-сути, не большой, а он — единственный человек в нём. Но на ночь глядя никто не хватится. Ох, как же он ошибался. С другого конца леса уже летел Чонгук. Он был зол и невероятно быстр. Чёрные волосы разлетались на бегу, глаза сияли меж толстых стволов деревьев, они мелькали в воздухе на считанные доли секунд, быстро ускользали из вида, пропадали в темноте. Чимин слышал только уханье ветра и то, как под чьим-то весом ломаются корни деревьев. На секунду вспомнились рассказы мамы Чонгука и немножко стало страшно. Звуки приближались, сердцебиение учащалось, Чон слышал чужое дыхание, чуял человеческий страх и от этого был зол ещё больше. — Я чую твой страх! — прикрикнул гуль, заставив напрягшегося всем телом Чимина успокоиться и облегчённо выдохнуть. — У тебя голова на плечах есть? А что, если волки тоже чувствуют человеческий страх, как я? А ты тут такой вкусный стоишь?! Чимин растёкся в очаровательной улыбке и расслабился, но впереди послышался гулкий хруст сжатых костяшек Чонгука, и улыбку пришлось убрать.