Будь моей едой!

      Чонгук смотрел в окно и улыбался. Он, кажется, сделал это. Он признался. Своеобразно, конечно, но его поняли. Вот только Чимин в тот день ничего не ответил, он промолчал и ушёл как-то странно, по-тихому. Парень пока не придавал этому значения, он почему-то был уверен, что его друг чувствует то же самое и ему просто нужно время. Но время шло, а Чон с каждым днём всё больше понимал, что Чим к нему не торопится. Парень словно сквозь землю провалился. И если бы он не решился прийти к нему сам, спустя почти четыре мучительных дня ожидания, то не узнал бы, что, кажется, счастливая пора подошла к концу, а на смену ей пришло странное и непривычное одиночество.       — Чимин вчера уехал в город, он будет поступать в университет, — с ноткой удивления сообщил голос госпожи Пак. У Чонгука что-то внутри надломилось. — Разве он не сказал тебе? Я думала, такие важные вещи сообщаются друзьям…       Чон не знал, что сказать, он только и мог, что изучать взглядом деревянный пол в прихожей. Это то, что хотел сказать ему Чимин тогда? Выходит, он сам его спугнул… Они ведь даже не попрощались. Наверное, это было неловко, наверное, это было не совсем то, чего ожидал от него друг.       — Ты побледнел, малыш, — обеспокоенно коснулась плеча парня мама Чимина, — может, тебе чаю налить? Прости, ради бога, я думала, он тебе сказал… Боже. Вот дурак. Как же теперь… Присядь.       — Нет, ничего, я пойду, — отмахнулся Чонгук, медленно развернувшись лицом к выходу.       Чонгук шатающейся походкой вывалился из дома и побрёл в сторону леса. Как странно было от осознания, что теперь он остался совсем один. Раньше парень об этом не думал, он сидел в своём поселении, виделся с Чимином, влипал с ним во всякое, взрослел и совсем не задумывался над тем, что там, за лесом, есть другая жизнь, из которой пришёл к нему этот самый Чимин, и в которую ему однажды наверняка захочется вернуться. Здесь он мог охотиться и тем самым прокармливать себя, а там ждало его нечто иное…       Гуль огляделся по сторонам и, убедившись, что зашёл глубоко в лес, согнулся пополам, чтобы в следующий миг отчаянно закричать. Он кричал искренне, громко, надеясь достучаться до находящегося уже где-то на другом континенте друга. Чимин очень жестокий: как он мог уйти, ничего не сказав? Почему он не намекнул? Почему? Чон завалился на снег и, подмяв под собой тонкий слой белоснежного полотна, уставился в небо большими стеклянными глазами. Чёрные волосы распластались по холодной земле, по щекам покатились горячие дорожки, они разъедали снег под головой, заставляли тот таять, превращали в кашу, делая его максимально похожим на жизнь Чонгука.

❖❖❖

      — Чё такой хмурый? — усмехнулся Тэхён, топая навстречу потускневшему приятелю. Но приятель не ответил, он прошёл мимо Тэ, словно бы тот был призраком, даже глазом не повёл. — ЭЙ! — рявкнул гуль, повернувшись в сторону друга.       Чонгук медленно остановился и развернулся.       — Прости, я не видел тебя. У меня депрессия.       — Ведёшь себя, как человек, — фыркнул Тэхён.       — Ага, пойду повешусь, — промямлил Чон, заскользив дальше в свою сторону.       — Сдурел? Вообще-то это я тут страдал, это у меня любовь неразделённая, — бурчал Тэ, обиженно топая следом.

❖❖❖

      Чонгук лежал на чужом сене, скрутившись калачиком, и обнимал владельца этого сена. Белый крольчонок подёргивал усиками, обнюхивая гуля, стараясь найти какую-нибудь вкусность, но тот ничего ему не принёс. Ну, разве что, себя. Кролю только и оставалось, что перебиваться сухим сеном. Его, по сути, кормил Чимин, а теперь зверёк обречён на голодную смерть, как и сам Чон, который на зов матери не выходил уже дня два. Он отказывался от еды, ему, если честно, совсем не хотелось. У него словно бы вместе с сердцем вырезали ещё и желудок.       — Аркадий, один ты у меня остался, — шепнул гуль, приподняв в руках зверька, чтобы поцеловать того между ушками. — Я тебя никому не отдам, потому что я тебя люблю. Если кто-то будет тебя обижать, ты только скажи, я его сожру, — усмехнулся Чон.       «А вообще, классно иметь друга, который может съесть того, кто тебе не нравится».       Точно. Чимин видел в нём только друга. Он всё испортил. Он не должен был так поступать.       — Что, тебе не нравится со мной? — удивлённо вскинул брови Чонгук, позволив вырывающемуся зверьку выскользнуть из кольца больших ладоней. Кролик поскакал к большому скоплению сена и принялся шелестеть тем. — Точно, еда сама к тебе не придёт, — усмехнулся парень.       Глаза вдруг округлились, а в голову пришло осознание. Еда сама не придёт.       — Если еда к тебе не идёт, тогда ты идёшь к еде.       Парень подхватился с пола и, рассыпая по пути прицепившееся к одежде сено, понёсся на выход. Он просто поедет за Чимином.       — МАААМ! Я ГОЛОДНЫЙ!

❖❖❖

      — Куда ты поедешь? Какой университет, когда у тебя нет начального образования? Как ты собрался туда поступать? — причитала мама.       — Читать и писать я умею. Я расспросил нашего главу района, он сказал, что этого достаточно. — Чонгук судорожно паковал вещи, даже не стараясь те ровно складывать, главное было всё взять. — Мама Чимина сказала, куда ехать, даже университет назвала. Я быстро его найду.       — Но даже если так, что ты будешь есть? Не будешь же ты убивать мирных жителей? Ты подумал об этом?       — Я что-нибудь придумаю, мам…       — Что придумаешь?! — вскрикнула госпожа Чон. Чонгук прекратил собираться и перевёл взгляд на маму.       — Не переживай за меня, я буду нормально, — улыбнулся парень. — Там ведь тоже должны быть поставщики человеческого мяса. Ты говорила, в городах их полно.       — Но деньги! Я дам тебе на первое время, сколько нужно, а дальше?       — Я найду, как заработать. Что-нибудь придумаю…       Госпожа Чон заливалась слезами. Непутёвого сына не хотелось выпускать в большой мир. Если бы она знала, что так будет, то готовила бы его к этому заранее. Но не сейчас. Он ведь ничего не знал и рвался на волю. Туда, где много людей, много соблазнов, много опасности и трудностей.       — Всё нормально, — хлюпнула носом женщина, распахнув руки по обе стороны, — иди сюда. Ты справишься… А если не выйдет, оставь себе денег на обратную дорогу и обязательно возвращайся.       — Я постараюсь не вернуться. Просто знай, что у меня всё хорошо и радуйся за меня.       — Да, мы все будем радоваться за тебя. Обещаю.       Чонгук уезжал из родных мест с тремя чемоданами. В одном была одежда и мамины сбережения, в другом сидел Аркадий, а третий, самый большой, был переполнен запечатанным в пакеты человеческим мясом. Он весил что-то около ста килограмм, но поднимался парнем так же легко, как крольчонок в клетке. Провожали на поезд молодого гуля всем поселением. Они провожали его во взрослую жизнь и верили, что всё будет хорошо. Он найдёт то, что ищет.