***
Крипипаста расходилась на охоту. Особняк покинули трое прокси, Джефф, Бен, Нина, Лью, Безглазый, Каге и Офф. Без главнокомандующего аля «Maski», оставшиеся крипи вздохнули вольно. Конечно, Тим не Слендер, однако без вожака всё же лучше. Салли носилась по гостиной, что-то вопя и тряся своим мишкой. Смайл спал на кресле, Смеющийся шаманил у телевизора, пытаясь переключить канал, причём шаманил в прямом смысле слова. Он махал над ним руками и бормотал бессвязную хрень. В конце концов бедный телек просто выдал помехи. Залюбовавшись на эти чёрно-белые полосочки и заслушавшись шипением, клоун понял, что нашёл идеальный канал и, растянувшись на диване, стал с наслаждением пялиться в экран. Клоки точила ножи на кухне, а Джейн спиздила у Нинон из комнаты плакат Джеффа в полный рост и кидала в него дротиками, прилепив постер к стене на той же кухне. — Есть! — радостно вскинула руку брюнетка после очередного броска. — Прямо в яйца! — Если бы это была кукла вуду, то Киллер бы уже сдох…— задумчиво оглядев утыканного дротиками нарисованного Джеффа, пробормотала Кло. — Нет, я хочу убить его сама! — сжав кулаки, проговорила Джейн. — Я не облегчу ему жизнь этой вуду! — Не облегчай, — пожала плечами часовщица и снова принялась за заточку. На этой же кухне у холодильника увлечённо хлопотала Руся. Услышав разговор девушек, она задумалась. — Ну, я бы на твоём месте сделала на Киллера вуду и втихаря делала ему пакости, не убивая, — произнесла она. — А вот это мысль! — воодушевилась Убийца и тут же улетучилась искать способ сделать эту самую многоупоминаемую вуду. Кло и Руся переглянулись. — Если что—я тут ни при чём, — предупредила последняя и скрылась за дверцей холодильника. — Если что—меня здесь вообще не было, — сказала КлокВорк и смоталась. — Да-да, — с набитым ртом отозвалась Нокс.***
Таня с Гелей спустились в гостиную тогда, когда Ржущий полностью балдел от своих помех, Джейн лихорадочно листала какую-то книгу, а Салли, смеясь, улепётывала от Кровавого Художника. — Отдай мою баночку с кровью! — вопил парень, гоняясь за малышкой. — У меня картина недорисована! — Я тоже кровью порисовать хочу! — заявила Олдер, наворачивая уже который круг вокруг дивана. — Ну Хе-елен! Не будь злыднем! — Салли, отдай банку! Это четвёртая группа крови, самая редкая! Я тебе могу первую группу дать, но только не четвёртую! Носились они уже так полчаса. У малышки словно крылья выросли, потому что бедный Отис просто не мог её догнать. Заебавшись, парень прислонился к креслу. По инерции Салли побежала очередной круг, а когда она поравнялась с Художником, то брюнет, ловко перехватив девчонку, вырвал у неё свою ненаглядную банку и высоко поднял руку, чтобы Олдер не смогла дотянуться. — Нечестно! Нечестно! — малышка заскакала, вцепившись в подол хеленского пиджака и наивно надеясь достать баночку. — Ты выше! Дай! Дай! — Я не дам, я не дам, я не дам и не проси! — насмешливо пропела Танюха. Салли удивлённо на неё покосилась. — Так я и не у тебя прошу, — произнесла она и снова принялась тянуться к своему сокровищу. — Вообще-то это песня такая… — сконфужено пробормотала Шварц. Геля хохотнула. — Она такую не знает, — сказала она и ободряюще ёбнула подругу по спине. Танюха взвыла. — Войт, ты охренела?! — пышнотелая молнией повернулась к Ангелине. — Охренела, — согласилась та, отступая. — И давно. Тут же Геля в ступоре замерла, со свойственной ей способностью тупить осознав, что только что она спородировала Утопленника. — Я так и поняла, — хмуро проговорила Шварц, потирая свою драгоценную правую лопатку, на которую и пришёлся удар. — Ну и понимай, — отрешённо разрешила Войт, а сама подумала: «Я обутопленнилась больше, чем ожидала. Теперь я стала говорить, как Утопленник. Ещё чуть-чуть, и я, похоже, перекрашусь в светлый и куплю себе костюм эльфийки!». От этой мысли шатенку передёрнуло. Чего доброго, так она и за кумира этого задрота считать начнёт! Ну нет, спасибо! «Пожалуйста», — мысленно ответила себе Геля и окончательно убедилась в своей ебанутости. Примерно два-три часа спустя заявились «охотники», причём как-то все одновременно. Бен вылез из телевизора, и как раз в этот момент дверь распахнулась и в особняк ввалился Джефф. За ним, покручивая скальпель и неся под мышкой какую-то коробку, вошёл Безглазый. Потом, засунув руки в карманы пальто и злобно-довольно усмехаясь, в гостиную буквально вплыл Офф. Далее шла Нина, немного пьяный Каге, уставший Лью и прокси. Только последние не зашли, а забежали. Первый финишировал Тикки, за ним, яросто ругаясь, влетел Тим, ну, а последним был Худи, да-да, снимавший всё на камеру. Роджерс дико ржал, а Маски, гоняясь за ним, красочно описывал, что он сделает с вафлеедом, как только поймает. — Ты сначала поймай! — хохотнул дровосек и тут же красочно перелетел через диван, ёбнувшись на задремавшего Смеющегося. Тот, хрюкнув, проснулся. Увидев Тоби на себе, монохромный нахмурился. — Ты чё ко мне лезешь? — недовольно спросил он, скинув очкастого. — Гей, что ли? — У меня девушка есть! — деловито заявил Тикки, скрестив руки на груди. — А сама эта девушка знает, что она у тебя есть? — осведомился Бен, плюхнувшись на пол. Роджерс задумался. — Не знаю, — признался он и заорал: — КЛО-О-О-О-ОКИ!!! — Хули так орёшь? — голова названной высунулась с кухни. — Я что, глухая и не услышу? — и уже миролюбивей спросила: — Что тебе? — Ты в курсе, что ты девушка и что ты у меня есть? — перегнувшись через спинку дивана спросил Тоби, к которому сзади с подушкой наперевес подкрадывался Тим. — Не поняла… — часовщица полностью выбралась в гостиную. — Он и сам не понял, что сказал, — хмыкнул Худи, снимая крадущегося Маски. — Всё я по…— начал шатен, но тут его подушкой треснул по голове главарь. Однако одного удара ему показалось мало, и Тим принялся лупить прокси этой самой подушкой. — СПАСИТЕ! ИЗБИВАЮТ! — заверещал Тоби, прикрывая лицо. — Так, стоп, я же не чувствую боли… Уже занесённая для нового удара подушка замерла в воздухе. Маски переваривал услышанное. — Весь кайф испортил, — с печалью проговорил он, от души впечатав спальную пренадлежность в лицо вафлееда. — Ну и как мне теперь тебе отомстить? — За что? — заинтересовано спросила Геля, всё это время раскрашивавшая Свинку Пеппу. Тим смерил Войт долгим изучающим взглядом, который никто из-за его маски не видел, и наконец сказал: — Он отдал меня в лапы малолетней фанатке, которая пыталась затащить меня в постель! Раздался хохот. От услышанного крипи заржали. — Ну и как? — сквозь смех поинтересовался Джефф. — Затащила? — Или ты сам затащился? — подхватил Безглазый. — Нет, конечно! — Маски отодвинул маску (масло масляное, лол). — Я кинул в неё Тоби и съебался. Так она ЕМУ от СЕБЯ для МЕНЯ, сука, рисунки дала! И заместитель Слендера вытащил из кармана смятые листы бумаги и кинул их на пол. Рисунки тут же были перехвачены Салли, которая, развернув и разгладив листы, с ревностным вниманием стала из рассматривать. — Рисует так себе, — сухо произнесла малышка, отбросив бумагу. — Я в пять лет лучше рисовала. У меня у людей хоть четыре пальца было, а у этой аж шесть! — Это что?! — Киллер, мгновенно завладевший одним рисунком, ткнул пальцем в какую-то непонятную хрень. Бен заглянул ему через плечо. — Это подсолнух, — разъяснил он. — Вообще-то сверху подписано, — заметила заглянувшая в листок Энн. — Твой «подсолнух» это… И медсестра склонилась над рисунком, пытаясь понять надпись. — Написано на арабском, — после некоторого молчания произнесла она. — Я не понимаю. — Ну-ка дай, — рисунок оказался у Танюхи. С минуту девушка его внимательно изучала. — Это не подсолнух, — покачала головой она. — Это шмель. А буквы над ним греческие, точно говорю! — Шмель? — «шедевр» перехватила Геля. — Да какой это шмель! Это лев с голым черепом! А подпись… — Войт прищурилась. — Подпись немецкая! — Вообще-то, — все рисунки перекочевали к Тоби, и парень поднял вверх шмеля-подсолнуха, — это не подсолнух, не шмель и не тигр. Это Тим. А над «портретом» написано «Мой любимый Тимоша», просто коряво. Ладно, не просто коряво, а ужасно коряво… Далее, — в воздух взметнулся второй рисунок, на котором «мой любимый Тимоша» был в компании каких-то чубзиков, — хочу представить вашему вниманию композицию «Я, Тим и наши дети», — в гостиной раздались смешки. — А последний рисунок—«Тим Маски принимает душ». Салли, уйди, тебе ещё рано такое смотреть! У кого будут вопросы? — У меня будут! — Руся подняла руку. — Сколько лет художнице? Тикки покосился на Маски. Тот пожал плечами. — Лет десять… Было, — дровосек издал желчный смешок. — После этого щедрого подарка я её убил. — А жаль, — притворно вздохнул Лью. — Если бы она стала сотрудничать с Салли, то у нас была бы картинная галерея. — Вот ещё! — фыркнула Олдер. — Я с кем попало не сотрудничаю, особенно если эти кто попало рисовать не умеют. — Правильно! — одобрила Джейн. — Ещё б неправильно было, — усмехнулась Геля. — Ты просто не знаешь, какой она сегодня шедевр нарисовала… С этими словами девушка ехидно покосилась на Утопленника. Тот незаметно для остальных погрозил ей кулаком. Войт, не скрываясь, показала ему язык и два фака и, дабы избежать уворачиваний от чего-нибудь тяжёлого, ушла на кухню, где минут двадцать тупо стояла. Жрать не хотелось. Заебавшись вот так переминаться с ноги на ногу, Ангелина вернулась в гостиную. Вернее, почти вернулась. У выхода с кухни её окатил ледяной водой Тоби. Геля взвизгнула. Тикки отшвырнул ведро, в котром эта вода была до того, как оказалась на шатенке, и отбежал подальше. — Хей! Я хороший! — предупредил он при этом. — Это было желание Утопленника! Оказывается, за те двадцать минут, которые Геля торчала на кухне, некоторые крипи начали играть в «правду или действие». И вот Бен загадал дровосеку облить Войт из ведра ледяной водой. Сейчас, глядя на мокрую и злую девушку, эльф ухмыльнулся и, как она ранее, показал ей язык и две факушки. Между тем его взгляд скользнул по фигуре Ангелины, которую сейчас можно было рассмотреть благодаря прилипшей к телу шатенки одежде. Этот осмотр был, скорее, чисто-мужским, можно даже сказать, рефлекторным, но он всё же был. Задрот, закончив со вселенским интересом рассматривать чёрные шнурки на кроссовках Гели, медленно заскользил взглядом по ногам девушки, потом по бёдрам, затем по талии. Взор парня задержался на тяжело вздымающейся от ярости груди Гели, на которой проступли очертания бюстгалтера. Парень чертыхнулся про себя, внезапно ощутив бешеное желание дотронуться до её тела, провести пальцами по коже, чувствуя, как она покрывается мурашками, а потом просто взять и раздеть Войт. Именно её. Добровольно или насильно. Без разницы. Подняв глаза на лицо девушки, Бен нехорошо усмехнулся уголком губ. — Утопленника, значит? — гневно повторила жертва обливаний и схватила ведро. Подлетев к врагу, она нахлобучила его блондину на голову и, пока тот не успел опомниться, от души долбанула по железной поверхности. — СУКА-А-А! — заорал задрот. Ангелина благоразумно смоталась, не дожидаясь, когда этот придурок снимет несчастное ведёрко со своей тупой башки, ведь тогда её просто прибьют этим самым ведром. Уже будучи на втором этаже, девушка подумала, что в таком виде можно пойти в душ. Конечно, мыться в одежде она не будет, однако и ходить мокрой её не прельщало. Раз облили, то можно и искупаться. Придя в комнату, Геля, под недоумённый взгляд читавшей Тани взяла полотенце, сменное бельё и бодро зашагала в ванную. Потом вспомнила про бальзам, который она забыла, про кроссовки, которые надо снять, и вернулась. — Не закрывайся! — когда Ангелина собралась второй раз покинуть комнату, внезапно попросила Таня. — Я скоро подойду. Мне маску на лицо сделать надо. — Ты ж ни разу никаких масок не делала, — удивилась Геля. — Теперь моё ебло так и напрашивается на какую-нибудь масочку, — печально вздохнула Шварц. — Хорошо. Я тоже сделаю, — решила её подруга. — Так, за компанию. Только ты побыстрей приходи, а то вдруг кто зайдёт… — Да кому ты, кроме меня, нужна? — скривилась Танюха. — Никто не зайдёт, успокойся. Шум воды ведь слышно. А я сейчас, главу дочитаю, мне пять… Вру, семь листочков осталось. Всё. Иди. И пышнотелая уткнулась в книгу. Ангелина вышла из комнаты. Прокрутив в голове список всех необходимых для мытья вещей, она, убедившись, что некоторые вещи из этого списка уже давно живут в ванной, наконец-то дошла до своей цели. Закрыв дверь, но не запираясь, шатенка положила полотенце и бельё на стиральную машинку, а бальзам поставила на полочку над ванной. Затем, вздохнув, Войт стянула с себя мокрую футболку, которая, не желая стягиваться, всеми своими ниточками липла к коже девушки. Примерно такой же бой был и с джинсами, и с носками, и даже с нижним бельём. Оставшись в чём мать родила, Геля забралась в ванну, поскользнувшись и поприветствовав лбом стену, задёрнула шторку и включила воду. Выждав, пока вышеупомянутая вода нагреется, шатенка с превеликим наслаждением встала под тёплые струи. — Даже на щеколду не закрылась, идиотка. Эти слова прозвучали как смертный приговор. Ангелина замерла с поднятой к голове рукой, словно громом поражённая. Её щёки медленно наливались неестественной бледностью при мысли о том, КТО сейчас стоит за шторкой. — У…Утопленник, мать твою! Ты что здесь забыл?! — еле контролируя нахлынувашие страх, злость и смущение, воскликнула Войт. — Да так, — легкомысленно отозвался Бен, и в его голосе слышалась ирония, — вот мимо проходил и решил зайти. Сама выглянешь или мне заглянуть? — Даже не смей… — севшим голосом произнесла Геля, выключив воду. — Не сметь? Ну-ну, — насмешливо протянул эльф, и шатенка заметила тень его руки, протянувшейся к краю занавески. — Так что? Ты или я? — Не трогай! — испуганно взвизгнула Войт, осознав всю серьёзность ситуации. Она вцепилась в шторку, кое-как в неё закуталась и выглянула наружу. Утопленник облокачивался на стену. Одна его рука по-прежнему была в поднята, словно он хотел зацепиться за что-то невидимое. Например, за шторку. — Вот как? — блондин издевательски вскинул бровь, однако руку всё же опустил. — А жаль. Я бы с удовольствием посмотрел на тебя…под душем. — Уходи! Иначе я закричу! — предупредила Геля, сильнее кутаясь в свою спасательную занавеску. Эльф криво усмехнулся. Ничего не говоря, он медленно прошёл пару шагов и остановился перед девушкой. Сейчас, учитавая дно ванны, они были одного роста. Вот точно одного. Тютелька в тютельку. Миллиметр к миллиметру. Лоб ко лбу ну и так далее. — Зачем кричать? — задрот поднял руку и убрал мокрую прядь Ангелининых волос ей за ухо. — Я ведь тебя не режу и даже…хе…не насилую, — он провёл пальцем по девичьей щеке. Войт вздрогнула от этого действия. Крик комом встал у неё в горле, шатенка даже не могла пошевелиться. В принципе, шевелиться она не могла из-за того, что была обмотана шторкой. Ну и из-за ступора, конечно, тоже. — Хотя знаешь… — Утопленник приблизился к врагу почти вплотную, сблизив своё и её лицо до считаных миллиметров. — У меня уже довольно давно была такая мыслишка… Просто взять и изнасиловать тебя. Но так как я добрый и хороший, — злая усмешка, — то я сдерживался. Но, видишь ли, это становится сложнее. То в комнате тебя в лифчике застану… — смешок. — То в подвале прижму. Или, как сегодня, временно стану вампиром. Но это ещё ничего, как говорят, всего лишь цветочки. Ты, возможно, сама того не замечая, заводишь меня. — Я? — с изумлённым испугом пролепетала Геля, задевая губами уголок его приоткрытых губ. — Но… Мы ведь враги и… — Какая, к чёрту, разница? — раздражённо выдохнул Бен. — То, что мы враги, не меняет того факта, что я хочу тебя. Ясно? И только попробуй мне возразить. У тебя сейчас не самая подходящая для этого позиция, к тому же ты всё ещё моя рабыня, — он ухмыльнулся, снова ощутив касание войтовских губ. — И поверь… Скоро ты заведёшь меня настолько, что я просто-напросто перестану себя контролировать. И—даю слово—твой КагеКао тогда не поможет. И блондин, хрипло хмыкнув, покинул ванную. А у Ангелины так и крутилось на языке, что никакой Каге не её.