***
Крипипаста решила и сегодня устроить алкогольный вечер. Тим, которому нужно было как-то забыть казус с рисунками, благоразумно сделал вид, что не помнил про наставление Слендера бухать через день. Снова особняк глушила музыка, снова маньяки в дрищи. Танька, которая успешно очистила своё еблишко от маски, задумчиво стояла в кладовой с видом аля «а шо бы мине сегодня выпить, товарищи?». Товарищи, а, вернее, товарищ в лице КагеКао был тут же, в винно-водочном, а так же коньячно-текилочном раю. Он щедро советовал Шварц взять по бутылочке всего, что она видит, но девушка отнекивалась, в тайне боясь повторить участь Нины. Геля, которая была разбита ситуацией с полотенцем, сидела у себя на кровати в обнимку с бутылкой вискаря. Она была одета в майку и спортивные штаны и плюс ко всему укутана пледом. Танюха, которая, собственно, её этим пледом и укутала, с пониманием выслушала сбивчивый рассказ подруги про ванну, недолетевший тапок и треклятое полотенце, а заодно и про вампиризм, и про ситуацию с собственностью. После всего этого она сделала вывод, что с ненавистью Утопленника что-то не просто не так, а очень запутанно не так. — Согласись, — откупоривая виски и протягивая его Войт, размышляла пышнотелая, — ну не может ненавидящий тебя человек говорить такое. Тут что-то другое… — Интересно, что же? — едко поинтересовалась Геля, принимая бутылку. Таня посмотрела на неё (на Ангелину то есть) взглядом аля «я всегда подозревала, что ты ебобó». — Наитупейшего вопроса я ни разу в жизни не слышала, — сказала она. — А, не, вру, слышала. Как-то классе в шестом я упала и коленку сильно разодрала. Просто охуеть как сильно! Кстати, я, собственно, и охуела тогда. Парень какой-то левый, а, может, и правый… Короче, пацан один, который видел, как я геройски наебнулась, подходит и спрашивает: «Ты что, упала?». — А ты ему? — заинтересовано спросила Ангелина, подавшись вперёд. — А я ему говорю: «Нет, блять, коленка зачесалась—решила об асфальт почесать!», — ответила Танька. Геля прыснула. — Вот и ты сейчас так же великолепно тупишь. — Вообще-то туплю я сказочно, — поправила Войт. — Это моё кредо. — Хорошо, — покорно согласилась Танька. — Тупишь ты сейчас сказочно. — Другое дело, — довольно кивнула Ангелина и тут же спросила: — Почему это? — Потому что не то, — пояснила Шварц. — Любой дебил—ну, кроме меня, конечно—уже давно бы заметил, что ты ему нравишься. — Кому? — оправдывая своё кредо, спросила Геля. Танька закатила глаза. — Ну не мне же, — произнесла она. — В смысле? — возмутилась Войт. — Ты хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь? — Я хочу сказать, что ты нравишься Утопленнику! — взорвалась Танюха. — Этот вывод смело можно сделать после всего, что ты мне рассказала! И даже не думай отрицать! — Да я и не думаю, — буркнула Геля. — Потому что нечем, — подытожила Шварц. — Гель, прости, но ты дура. — А вот это ещё почему?! — недовольно воскликнула Ангелина, вскочив. — Да потому что он теперь думает, что ты с КагеКао встречаешься! — Ему, значит, есть чем думать, а мне нет?! — Хоть здесь ты проявила сообразительность! — Тебе же раньше не нравился Утопленник! — А я и не говорю, что он мне нравится. Он нравится тебе. Геля закашлялась. — ЧЕ-ЕГО?! — тщательно прокашлявшись и раза три прочистив горло, завопила она. — ОН?! МНЕ?! ДА Я… — Вот только не пизди мне! — поморщилась Шварц. — Точнее, только мне не пизди, да, так правильнее. — Я и не пизжу! Я… — Опа! А что это ты покраснела? Неужто я твой секрет раскрыла? — НЕТ! — Ну-ну, — Танюха встала и потянулась. — Так, я пойду себе что-нибудь выпить найду, а ты сиди тут и старайся никуда не деваться. Ясно? И придумай более убедительный аргумент на тему «С какого хуя мне должен нравится Утопленник». И вот сейчас пышечка занималась поисками в кладовой, а Войт, обняв колени, сидела на кровати, даже не глотнув виски. «Не нравится мне этот задрот, — с ужасом думала она. — И я ему не нравлюсь. Он просто ебанутый, только и всего. Возможно, у него этот… Как его… Недотрах, во! Поэтому он мне эту чушь в ванной и впарил. А так…» Ангелина хмыкнула. Нравится она ему, ага, как же… Но почему тогда от невозможности этой симпатии в душе появилась горечь?..***
Бен задумчиво смотрел из-за монитора на Шварц, покинувшую комнату. Он слышал весь их разговор, и сказать, что ему от этого стало легче, было, пожалуй, можно. Значит, Войт и Каге—не пара… Что ж. Полезная информация. Блондин усмехнулся. Любой дебил давно бы заметил, что мисс аля «ебанутая» ему нравится? Тогда выходит, что в Крипипасте все сплошные умники и гении. Потому что никому, кроме Шварц, это даже в голову не пришло.***
Ангелина всё витала в своих отнюдь не прекрасных мылях, когда сеньор «zadrotic» в который раз решил скрасить её гордое одиночество своим присутствием. Девушка даже не обернулась, когда со стороны компа раздалась возня. В голове шатенка быстро перебрала все варианты того, чем можно швырнуть в эльфа так, чтобы с неё опять что-нибудь не упало. — Соскучился, что ли? — с плохо скрываемой злостью спросила она, продолжая сидеть к компьютеру спиной. — А чего ты сразу злишься? — удивился Утопленник. — Как будто я виноват в том, что с тебя полотенце упало! — Вообще-то ты и виноват! — Геля сердито к нему повернулась. — Если бы ты не припёрся, мне бы не пришлось швырять в тебя сланцем, и тогда… Войт подавлено замолчала. — Ну знаешь ли… — протянул блондин, делая пару шагов вперёд. — Нехуй из-за своего жопорукства скидывать вину на меня! — Мог бы тогда из вежливости отвернуться, а не пялиться на меня! Бен криво усмехнулся. Он подошёл к кровати Ангелины и по-царски плюхнулся перед девушкой. Та возмущённо засопела. — Кто сказал, что я вежливый? — ехидно смотря Войт в глаза, спросил он. — Никто и не говорил, — пробурчала та, отводя взгляд. — Ну вот видишь, — убийца наклонился к уху шатенки. — Раз никто не говорил, значит, можно было не отворачиваться. Кстати, тебе не жарко под пледом? И он насмешливо стянул ткань с плеча девушки. Та отсела подальше. Парень заметил бутылку вискарика у неё в руке. — Снова бухаешь? — презрительно спросил блондин, переводя взгляд с виски на лицо Гели. — Если ты такой слепой, то нет, — Войт потрясла полной бутылкой и, не удержавшись, сделала скромненький глоточек, равный трём обычным глоткам. — Хотя теперь да. Утопленник фыркнул. — Самой-то пить не надоело? — поинтересовался он. — А что, должно? — вопросом на вопрос ответила Ангелина и снова прихлебнула алкоголя, не отрывая при этом внимательного взгляда от лица врага. Тот вздохнул, откинувшись назад и долбанувшись башкой о стену. Блякнув, парень потёр затылок. — Ты алкашка, — вынес вердикт он, — как и Каге. — Ревнуешь, блять, что ли? — сдуру ляпнула Ангелина и тут же прикусила язык. Бен замер с рукой на затылке. Он медленно повернул голову на Войт. Та, в свою очередь, повернулась к шкафу—мало ли какая хуйня там стоит? Убедившись, что никакой хуйни и даже банальной храни ни там, ни тут не наблюдается, девушка вновь развернулась к подозрительно разглядывавшему её маньяку. — Да что ты на меня так уставился? — после минуты разглядываний не выдержала Геля. — Пошутила я, успокойся. И опять повисло молчание, в течение которого Утопленник пристально смотрел на шатенку. — А если даже и ревную? — внезапно подал голос он. Ангелина подавилась виски. — Что-что? — кашляя, переспросила она. — А то, — блондин резко подался вперёд. Геля вздрогнула, и бутылка полетела на пол. Дыхание Утопленника чувствовалось на виске. — Ты, Войт, полная идиотка, если никогда не замечала, как я на тебя смотрю. Так же нужно быть редкостным тормозом, чтобы не понять моих намёков, — его дыхание сместилось на щеку, а оттуда—на шею. — Мне казалось, ты умнее и поймёшь, что не совсем мне безразлична. Но, видно, я ошибался. С этими словами он покинул комнату самым скучным способом—через дверь.