Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью. Джоан Роулинг. Гарри Поттер и Философский камень
***
Гарри в последние дни постоянно думал о Джинни. Она казалась бесконечно милой, когда улыбалась, а её рыжие волосы — почти как у мамы — словно источали тепло. У них не получилось поговорить наедине, и Гарри не успел рассказать ей о Фреде и Джордже, но тётушка Беллатриса разрешила ему прийти снова через некоторое время. Поттеру оставалось только ждать новой встречи. Вальбурга опять грустила, возможно, из-за того темноволосого мужчины с прищуренным взглядом. Тогда, в гостях, Гарри сразу понял, что они не ладят: тётушка вновь заговорила своим "закрытым" голосом, который возникал у неё при незнакомцах или неприятелях. Но когда она ушла, мистер Долохов разговаривал с ним и оказался довольно весёлым. От его реплик смеялась Джин, а у неё был чудесный смех, чистый и звенящий, как колокольчики в Рождество, от звуков которых мир вокруг кажется прекрасным. Близнецы должны вернуться совсем скоро. Поттеру было немного стыдно, что он не смог упомянуть о братьях в разговорах с Джинни. С ними постоянно кто-то сидел: то мистер Долохов, то дядя Басти, которого мальчик уже встречал у Малфоев, а потом вернулась Вальбурга. Она потребовала не болтать об Уизли, и Гарри пытался её не разочаровывать. Он лишь тайно рассказывал Драко о проделках близнецов — тому было очень интересно об этом слушать — но при взрослых, особенно при тёте Цисси и её муже, он не говорил о них. Без друзей мрачный дом на Гриммо особенно заставлял тосковать. Гарри находил утешение в рисовании: выводил на бумаге лица всех своих знакомых самозатачивающимися карандашами. Особенно он старался над портретом Джин, который собирался подарить близнецам. Правда, затем он решил оставить его себе и для Уизли нарисовать другой. Второй вышел даже лучше, и в итоге Поттер оставил себе именно его. Джинни не была похожа на других его знакомых. Не то чтобы Гарри знал множество девочек, как Драко, но был знаком лично, например, с Панси. У той был вздёрнутый кончик носа, который Паркинсон обычно задирала ещё выше. Она часто хвасталась перед Драко своими игрушками, плетёными косичками, яркими платьями и прочей девчачьей ерундой, которая совершенно не интересовала Малфоя. Тот любил квиддич и догонялки. Джинни тоже любила квиддич и, по заверениям её приёмных родителей, хорошо летала на метле. Гарри жалел, что в тот день полил дождь; он впервые в жизни был действительно огорчён погодой. В особняке Джин не летала, ей запрещали. Вальбурга говорила, что в следующий раз они придут в гости к Лестрейнджам на Рождественских праздниках, но тогда будет слишком холодно, чтобы летать, и подходящей погоды теперь придётся ждать довольно долго. Поттер очень расстроился из-за упущенного шанса и перестал радоваться дождю. В один из дней, когда рисовать уже надоело, а летать одному почему-то не хотелось, Гарри задумчиво бродил по тёмному дому. На самой верхней площадке, выше только чердак, располагались две интереснейшие комнаты — Регулуса и Сириуса. Близнецы пытались их открыть, но не смогли, а потом, после взрыва зелья из кабинета мистера Ориона, тётушка все комнаты заперла дополнительным заклинанием. Задрав голову и встав на цыпочки, Поттер в очередной раз зачитывал надпись на табличке вслух, пробираясь сквозь дебри каллиграфических завитушек: — Не вхо-дить без яс-но вы-ра-жен-но-го раз-ре-ше-ни-я Ре-гу-лу-са Ар… Арк… Аркту-ру-са Блэка. Гарри нравилась эта надпись. Хотя никто к нему в комнату не ломился, даже близнецы, мальчик собирался её скопировать. Он пытался в точности перерисовать её, заменив имя на своё, затем просто красиво написать, но получалось плохо. В последнюю попытку Вальбурга нашла у него две ошибки. Поттер не хотел вешать на дверь надпись с ошибками, потому собирался попробовать ещё раз её изобразить, попросив помощи у Фреда и Джорджа. На двери крёстного висела табличка с его именем. Сириус никогда не рассказывал о детстве, лишь о школьных годах, а тётушка редко упоминала его в своих рассказах. Гарри нахмурился: он знал о родителях и крёстном довольно мало. Он надеялся, что кто-нибудь расскажет о них, но кто? Несколько раз мальчик слышал, как они говорили о неком «заказе феникса»*. Лишь недавно Поттер узнал, что феникс — это не имя, а птица и от этого путался лишь сильнее. Что могла заказать птица? Даже близнецы не понимали, о чём он спрашивает. А Вальбурга при упоминании «заказа феникса» побледнела и потребовала вообще никогда о нём не говорить. Делать было совершенно нечего, и Гарри начал спускаться вниз по лестнице, перепрыгивая каждые последние две или три ступеньки на пролёте. Он уже не падал, но не решался попробовать перескочить сразу четыре. Поттер так увлёкся, что едва не налетел на Кричера на цокольном этаже. — Глупый мальчишка хочет побить Кричера, но Кричера не за что бить, Кричер всё делает верно, хозяйка Вальбурга довольна Кричером, — заворчал домовик себе под нос. — Нет, я случайно! — уверял Гарри. — Я тебя не заметил, ты такой тихий, когда молчишь. — Кричер и должен быть тихим, Кричер — домовой эльф благороднейшего и древнейшего семейства Блэков. Хозяин Гарри должен быть рад, что Кричер умеет быть незаметным. — Ладно, — пожал плечами мальчик. В сморщенных ручках домовика он заметил огромную связку ключей: больших, крошечных, потёртых, сколотых, тусклых и блестящих. Поттер глубоко вдохнул и заинтересованно выдохнул: — Чтоэтозаключи? Домовик непонимающе моргнул, но затем, осознав сказанное, важно заявил: — Кричер хранит ключи от всех замков в доме благороднейших Блэков. Хозяйка Вальбурга зачаровала их, и только Кричер может брать ключи. — Ты можешь открыть любую комнату? — восхитился Гарри. — Кричер может, — довольно подтвердил эльф. Мальчик по привычке закусил губу. Он был уверен, что домовик не откажет ему открыть хотя бы одну комнату. Но если переусердствовать, то он может пожаловаться Вальбурге. Ещё Гарри знал, что Кричер любит Регулуса, а Сириуса чаще ругает при упоминании. Поттер слегка наклонил голову и посмотрел на домового эльфа так, словно собирался вежливо просить сущую мелочь, например, дать чистое полотенце. Этому Гарри научили близнецы: такой взгляд здорово действовал на тётушек, и они легче соглашались на любую просьбу мальчика. — Кричер, ты можешь мне открыть одну комнату? — Домовик прищурился. — Всего одну, комнату Регулуса. Я очень хочу на неё посмотреть, я даже трогать там ничего не буду, честно-честно. Для пущей убедительности Гарри смущённо опустил взгляд, шаркнул правой ножкой, а затем вновь поднял глаза на эльфа. Тётя Цисси после такого «представления» позволила им с Драко летать на час больше разрешённого мистером Малфоем времени. — Кричер может открыть комнату хозяина Регулуса, — тихо отозвался домовик. — Кричер тоже хочет туда пойти. Гарри счастливо улыбнулся. — Тогда встретимся наверху! Давай наперегонки! Мальчик шустро взбежал по ступенькам, но услышав сверху хлопок — Кричер просто аппарировал — возмущённо надулся и потопал медленнее. На последнем пролете он заметил, что комната уже открыта, и снова ускорился. Домовик успел зайти внутрь. Общий вид комнаты мало отличался от выделенной для Гарри, что только обрадовало мальчика. Здесь дополнительно стоял письменный стол, покрытый тонким слоем пыли. Кровать не была застелена, а также не валялись какие-нибудь личные вещи. Здесь явно давно никто не жил, что очевидно, ведь Регулус умер шесть лет назад. Мальчик грустно вздохнул. Кричер не спускал с него глаз, поэтому он не мог открыть ящики или шкаф и решил внимательно осмотреть стены. Над дверью в углу виднелась огромная паутина. Потолок изрезали трещины, создающие странный неповторимый узор. Над кроватью висел герб Блэков — Гарри тут же захотел такой к себе в комнату. Под ним были наклеены вырезки из газет, но половину слов он не знал либо не мог увидеть: мальчик и так высоко задирал голову, пытаясь вглядеться в нижние строки. Больше его привлекла рамка с колдографией. На ней стояли несколько парней, держащих мётлы. Они были одеты в одинаковые мантии неясного цвета, ведь картинка была чёрно-белой, с гербом Слизерина на груди. Гарри с трудом узнал Регулуса — его он видел лишь на нескольких колдографиях, показанных Вальбургой. Тот ухмылялся посередине, а его светлые глаза, наверное голубые как у Сириуса, источали холод. Внезапно позади раздался всхлип, и Поттер растерянно оглянулся. Из мутных глаз Кричера вырывались слёзы. Руки эльфа пытались их поймать и размазать по щекам, но пара слезинок всё же упала на пол. Его огромные дряблые уши дрожали, а с носа свисала сопелька. — Что случилось, Кричер? — обеспокоенно спросил Гарри. Он ни разу не видел, как плачет домовик. Даже после всех проделок близнецов он не плакал, а лишь ворчал. — Хозяин Гарри должен уйти, Кричер запрёт комнату, — пробормотал эльф сквозь плач. — Но… — Хозяин Гарри должен уйти, иначе Кричер расскажет хозяйке Вальбурге о том, как хозяин Гарри попал в комнату хозяина Регулуса. Кричер знает, что хозяину Гарри нельзя в запертые комнаты. От обиды и несправедливости — ведь домовик сам открыл комнату, а теперь грозился его сдать — глаза заслезились. Мальчик проморгался, сердито поджал губы и молча вышел на лестничную площадку. Он специально пытался топать как можно громче, но Кричеру не было дела до издаваемого им шума. Домовой эльф закрыл дверь, всхлипнул и аппарировал почти беззвучно. Гарри ещё немного побуравил взглядом пустое место и грустно вздохнул. Он присел на верхнюю ступеньку лестницы и глубоко задумался, чем бы ещё заняться. Близнецы вернутся только завтра.***
Утро следующего дня Поттер проводил в гостиной и сторожил камин. Вальбурга тоже сидела здесь, читая какую-то неприятную книгу. Обложка у неё была яркой и завлекающей, но тётушка хмурилась — значит чтение её злило. Гарри отошёл от окна и сел рядом. — Тётушка, а что ты читаешь? Вальбурга подняла взгляд со страниц, глубоко и тихо вздохнув. От этого морщины на её лбу слегка разгладились. — Это «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора» за авторством Риты Скитер, — спокойно ответила она и брезгливо посмотрела на книгу. — Кто такой Альбус Дамблдор? — Гарри вроде слышал это имя раньше, но не мог вспомнить когда. Женщина показала обложку: с неё задумчиво смотрел чёрно-белый старик с длинными волосами и бородой. Увидев мальчика, этот мистер Дамблдор приветливо улыбнулся. — Оппозиционер, — Гарри свел брови, пытаясь вспомнить значение слова. — Он боролся против нынешней власти и умер. Долгое время преподавал, а затем стал директором в Хогвартсе. Поттер внимательно рассматривал морщинистое лицо старика. Сколько ему было? Сто пятьдесят лет? Двести? — О нём не говорят среди чужих, — добавила Вальбурга и раскрыла книгу, мешая Гарри рассматривать обложку. Похоже, этот Альбус Дамблдор такая же тайна, как «заказ феникса». Но почему, если о нём нельзя говорить, кто-то написал целую книгу? Гарри показательно расслабленно сел ближе к Вальбурге. Та настолько увлеклась чтением, что не обратила на это внимания. Мальчик вытянул шею и вгляделся в белые страницы с чёрными буквами. Он не мог сосредоточиться на целом предложении из-за приложенных усилий и волнения, поэтому читал отдельные слова: «чистокровные», «хитрый ход», «сознательные преступники или жертвы», «Поттеры» и «Сириус Блэк». Сердце Гарри замерло. — Там про моего папу и Сири, — прошептал он и подался вперёд, но тётушка сердито захлопнула книгу и перевела на него строгий взгляд. — Гарри Джеймс Поттер, — холодно отчеканила она. — Что ты себе позволяешь? Это взрослая книга и детям нельзя её читать. И воспитанные мальчики не заглядывают в чужие книги! Встань в угол и подумай о своём поведении. — Но там про моего папу и про Сири! — обречённо воскликнул Гарри. — Я хочу про них знать! — Хочешь знать? — практически прошипела Вальбурга. — Альбус Дамблдор обманул их и привил неверные идеалы. Результат тебе известен. Марш в угол! Поттер всхлипнул от воспоминания о смерти близких и уныло поплёлся в угол гостиной. Он нечасто здесь стоял, но уже успел изучить все завитушки на обоях. Мальчик закусил губу и вновь всхлипнул. В глазах пошла водяная рябь, и он попытался утереть слёзы рукой. За его спиной прозвучал шелест — тётушка снова раскрыла книгу. Через десять минут, которые казались Гарри бесконечными, рукава его тёмно-синей рубашки совсем промокли. Он не заметил, что за это время страницы больше не шелестели. — Сходи умойся, — раздался печальный голос Вальбурги. — Через пятнадцать минут вернутся близнецы. Поттер тут же улыбнулся и побежал в ванную. Он не хотел, чтобы Уизли узнали, что он плакал. От этого они могут и сами расстроиться. Мальчик долго возился, поэтому прибежал в гостиную, когда пламя камина уже вновь вернуло обычный цвет. — Гарри! — хором поприветствовали близнецы. Мальчик широко улыбнулся и крепко обнял обоих сразу. На щеке Джорджа виднелась царапина, а на мантии Фреда отсутствовали несколько пуговиц. Но у братьев так горели глаза, что было ясно: они здорово повеселились у тётушки Мюриэль. — Кричер, отнеси их вещи в комнату. Через час обед, приведите себя в порядок. — Вальбруга красноречиво прошлась взглядом по их взлохмаченным рыжим волосам и пеплу на штанах и ботинках. — Надеюсь, вы не разнесли дом мадам Прюэтт. — Не-е-ет, — вместе протянули Уизли, а затем подмигнули Гарри. — Только в гости она нас больше не позовёт, — уточнил Джордж. — И ещё она лишила нас наследства, — весело добавил Фред. Тётушка фыркнула и помотала головой. Близнецы потащили Поттера на выход. В пути они наперебой рассказывали о своих приключениях: — Первые два дня мы были паиньками… — Но нам стало скучно. — Она даже хуже Вальбурги, — скривился Фред. — И вечно болтает за столом о разных незнакомых людях, поливая их грязью. — Уж лучше молчать, как здесь. — Но зато у неё легко открываются замки. — И нет опасных артефактов. — Фред выпил какое-то зелье и два дня ходил с фиолетовой кожей. — А Джордж от своего хрюкал, когда пытался говорить. — Но потом она их спрятала, — близнецы грустно вздохнули. — И мы решили подстричь кота. Фред засмеялся, а Джордж недовольно провёл рукой по щеке. — И эта грымза запретила лечить царапины. — Но мы рассказали об этом пришедшим гостям. Тётушка Мюриэль аж покраснела от злости, — Фред злорадно усмехнулся. — Ага, и лишила нас наследства. Мы оставили ей несколько сюрпризов перед уходом, — хихикнул его брат. — Думаю, она пришлёт вопиллер. Гарри удобно расположился на кровати Джорджа, пока те переодевались и подробнее описывали все свои проделки. Они даже умудрились стащить оттуда несколько вонючих зелий и крылья белой летучей мыши, похожие на уши Кричера. После обеда они продолжили свой рассказ, пока, наконец, не решили спросить Поттера о его времяпрепровождении. Сначала мальчик описал комнату Регулуса, затем как несколько раз ходил в гости к Малфоям — Фреду было очень интересно слушать о них, а вот Джордж делал это скорее из вежливости. Потом он резко вспомнил о Джин и её портрете, поэтому сбегал за рисунком в свою комнату. — Ещё мы ходили в гости к Лестрейнджам, — объявил Гарри, протягивая листок. Братья удивлённо округлили глаза и впились взглядом в рисунок. — Это Джинни, — заметил Джордж. Фред требовательно посмотрел на мальчика. — Да, мы с ней познакомились. — К щекам почему-то прилил жар, а Поттер смутился. — Она классная. У неё всё хорошо. Тётя Белла её хвалит, дядя Руди тоже. Дядя Басти её часто балует и покупает разные подарки. Близнецы переглянулись. Они выглядели растерянными, словно не могли поверить в слова Гарри, но очень хотели это сделать. — Расскажи всё с начала, — попросил Фред. — Вальбурга перенесла нас аппарацией к воротам. Там красивая лужайка и большой дом. Я хотел там полетать, но полил дождь, а Джин не разрешают летать по дому. Вот, мы зашли и нас встретила тётя Белла. Она выглядела очень довольной, сказала, что к ней пришло много гостей, даже сам Тёмный лорд, но я его не видел. А вот Джин с ним познакомилась. Братья вновь ошарашенно переглянулись. — Мы сидели в гостиной, потом пришёл мистер Долохов, а тётя Белла и Вальбурга ушли. О, ещё Джинни сказала, что хочет служить Тёмному лорду, а мистер Долохов будет преподавать в Хогвартсе… — Что ты сказал?! — требовательно перебил Фред. — Ми-мистер Д-долохов будет пре… — Про Джинни, — уточнил шокированный Джордж, прерывая взволновавшегося Гарри. Тот глубоко вдохнул — реакция близнецов его напрягала — и повторил: — Джинни сказала, что хочет служить Тёмному лорду. Этим хвасталась тётя Белла. Уизли побледнели и замерли. Поттер беспокойно заёрзал и решил добавить: — Я сказал, что тоже хочу. Регулус ведь был Пожирателем Смерти, он принял метку в шестнадцать. Мистер Долохов сказал, что я смогу принять метку только в восемнадцать, если буду достоин. Братья побледнели ещё сильнее, а Фред издал хрипящий обескураженный звук. Джордж тихо спросил: — Ты хочешь стать Пожирателем Смерти? Зачем? Гарри кивнул и опустил голову, чтобы подобрать слова. Не то чтобы он хотел именно стать Пожирателем, он просто хотел быть более похожим на Регулуса. — Ты! — злобно воскликнул Фред. — Ты подлый предатель! — Фред, — попытался успокоить его брат, а Поттер напугано сжался. — Ты, как ты можешь! — не унимался Фред, переходя на крик. — Как ты можешь даже говорить такое! Стать Пожирателем! Служить Тёмному лорду! — Гарри судорожно всхлипнул, ведь Джордж тоже смотрел на него с неприязнью. — Они убили наших родителей! Они оглушили Перси! Они и твоих родителей и крёстного убили! Как ты можешь присоединиться к убийцам своих родителей?! Мальчик хотел ответить, что не знал, кто убил его родителей, но открыв рот, лишь громко разрыдался и почувствовал, как изнутри что-то вырывается. Внезапно закрытая дверь сорвалась с петель и вылетела в коридор, шумно ударяясь о стену. Гарри даже не обратил на это внимание, лишь побежал к себе в комнату, еле различая ступеньки под ногами и не пытаясь успокоиться. Он желал лишь одного: не видеть злости и отвращения в глазах близнецов. В комнате он забрался под одеяло и задрожал. «Я не знал, не знал», — повторял он снова и снова. Ему было холодно и душно, а в голове мысли смешивались в кучу. Как Пожиратели могли убить его родителей? Это сделали действительно они? Гарри не видел смерти отца — тот просто не вернулся. Он хорошо помнил тот вечер. Мама выглядела взволнованной, хотя не было причин для паники, ведь Джеймс и Сириус часто задерживались. Лили ушла на кухню, пока мальчик разглядывал картинки в своем букваре. Он остановился на букве "S" и нарисованной змее, когда в гостиную вошли двое мужчин в серебристых масках и чёрных мантиях. «Где твоя мать?» — спросил один. «На кухне», — ответил Гарри, не понимая происходящего. «Займись мальчишкой, я сам с ней разберусь», — сказал другой низким голосом. «Но Снейп, мне приказали уби…», — начал первый, а второй направил на него палочку и произнёс: «Империо. Забирай мальчишку и отведи на рассмотрение. Скажешь, что я разбираюсь с телом». Первый кивнул и направил палочку на Поттера, который после какого-то заклинания потерял сознание и очнулся уже у мадам Фоули. После этого Гарри некоторое время очень боялся всех незнакомцев. Он до сих пор иногда опасался, что его заберут у Вальбурги и вновь отдадут мадам Фоули. Та, конечно, милая и хорошая, но не приходит по ночам, словно Песочный человек**, и не забирает плохие сны. А Поттеру часто снились кошмары. Получается, что кто угодно: мистер Долохов, мистер Малфой, тётя Белла, дядя Руди, дядя Басти и многие другие, — все они могли убить родителей Гарри. Но как они могли это сделать? Они ведь неплохие, пусть мистер Малфой очень строгий, а тётя Белла немного вспыльчивая. — Гарри, что произошло? — мягко спросила вошедшая Вальбурга. Такой она была лишь когда думала, что Поттер спит. Мальчик вылез из-под одеяла и обомлел. В комнате царили сумерки, за окном луна и фонари освещали первый в эту зиму снегопад. Похоже, он пропустил ужин. Тётушка аккуратно присела на край кровати, но из-за темноты Гарри не видел выражения её лица. — Всё нормально, — прохрипел он, вытирая глаза. — Я могу выгнать Фреда и Джорджа, — бесстрастно предложила женщина. — Нет, всё нормально! — воскликнул мальчик, но предательски всхлипнул. Вальбурга молчала. Она повернула голову к окну, и Поттер увидел смирение на её лице. — Я узнал… — решил признаться Гарри, но затем смутился и тяжело вздохнул. — Это правда, что моих родителей убили Пожиратели Смерти? — Они были политическими преступниками и оказали сопротивление при задержании, — тоскливо подтвердила она. — Твой отец и Сириус. Насчёт твоей матери ничего не известно, ей могли стереть память и отправить в маггловский мир. В любом случае, ты их всех больше не увидишь. Никогда. — Тётушка перевела задумчивый взгляд на свои пальцы, и её лицо вновь скрылось в сумерках. — Забудь о них. Месть тебя погубит. — Месть? — переспросил Поттер. — Да. Ты не выстоишь против новой власти, как не смогли победить они. Орден Феникса. — Гарри удивленно замер. — Дамблдор основал эту организацию, туда входили многие талантливые маги: твои родители, мой сын, Лонгботтомы, Прюэтты, Боунсы… Большинство из них убиты, другие сбежали. Орден Феникса будто сгорел. — Но ведь феникс возрождается из пепла? — Возможно некоторые сбежавшие попробуют вернуться, но у них вряд ли что-то выйдет. Они принесут лишь новую войну, а война забирает жизни у обеих сторон и даже у тех, кто сохраняет нейтралитет. Например, из-за постоянных стычек Ордена и Пожирателей в Мунго упустили момент возникновения новой формы драконьей оспы, которая забрала жизни многих магов. Там думали, что это какое-то проклятие. Лекарство нашли, но слишком поздно. Женщина тяжело вздохнула. — Ты не обязан становиться Пожирателем, как Регулус. Он был достойнейшим Блэком, но умер, вступив в их ряды. Не вмешивайся, сохраняй нейтралитет, если хочешь. Можешь уехать из страны, когда вырастешь. Делай, что хочешь, Гарри. Только хорошенько думай, прежде чем что-либо сделать. Она встала и внимательно посмотрела на мальчика. — Ты не должен говорить никому о том, что я тебе сейчас сказала. Совсем никому. Пообещай мне. — Обещаю, — кивнул Поттер. — Хорошо. А теперь приведи себя в порядок, умойся и сходи перекуси, тебя ждёт Кричер. С близнецами я поговорила, им теперь стыдно за своё поведение. Вальбурга резко развернулась и вышла. Внезапно Гарри почувствовал, что голоден и хочет спать. Он широко зевнул, прикрывая рот двумя ладошками, и встал с кровати. Глаза болели, словно в них насыпали песка.