***
Питер закрыл дверь в детскую, аккуратно отпуская дверную ручку. Он раньше не укладывал Роберта спать, даже на тихом часе. Мальчик постоянно сбегал на кухню и с трепетом следил, как готовил или убирался Питер — воспитатель не мог запретить юному негоднику что-либо. У юноши сжалось сердце, когда последний раз проведя ладонью по макушке заснувшего мальчика, ему пришлось уходить из детской. Хотелось задержаться чуть дольше, может даже прочитать ему любимые сказки или сочинить свою. Каково это воспитывать родного ребенка? Его разрывало от мысли, что и без кровных уз он готов отдать последнее, лишь бы он был счастлив. Солнце. Солнце, которое раз за разом подталкивало Питера к тому, кто ждал его в гостиной. Питер медленно встал с кровати, и скрылся по ту сторону двери. — Так быстро уснул, — тихо произнес мужчина из другого конца комнаты, — а мне приходилось накачивать его мятным чаем. — Возможно стоило чуть-чуть с ним поболтать о великих супергероях, и он бы сам уснул. Как сейчас, — хитро усмехнулся Питер, проходя обратно в гостиную, где все в той же позе сидел Тони. — И чем займёмся сейчас? Пока у деток тихий час… У него засосало под ложечкой, когда Тони так странно и с хитринкой улыбнулся, что Питер готов был променять Старшего на Младшего ежесекундно — ему больше нравилась та спокойная тишина в детской, чем чувство тревоги предстоящего в гостиной. — Время детское, — начал было Тони, пожимая плечами и задумчиво смотря на экран ноутбука, — но наше время еще не закончено, так, Питер? — юноша затаил дыхание, пока в голове орала сирена о помощи и спасении. Тони чуть наклонился вперед, протягивая руку, — Так как насчёт ещё одного фильмеца? Питер шумно выдохнул, и, осознав это, услышал, как истерично смеялся Тони, рукой чуть потирая глаза и после притянув ноутбук к себе. Мужчина заметил, как по-детски нахмурился юноша, отчего сдавил в себе смешки: — Не дуйся, это было очаровательно, — и, проведя рукой по его густым волосам, он чуть притянул его к себе, но с осторожностью. Каждый сантиметр между ними он преодолевал с той осторожностью, с которой боятся спугнуть, обидеть, задеть или причинить боль. Когда в последний раз он за кем-то ухаживал или так же жадно впитывал секунды, проведенные вместе? «Возможно, колледж или первые курсы университета. Хм, может средняя школа? Какой же я старпер, боже». Тони чуть сильнее притянул юношу к себе и, не чувствуя сопротивления, второй рукой обхватил его запястье, завалив к себе спиной. — Так лучше, — он выдохнул в макушку юноши, который боялся что-либо сказать. Тони переживал, молчание его пугало, но, почувствовав, как Питер свободной рукой сжал его, успокоился. — Так что насчёт фильма? — С удовольствием, — прошептал юноша, не поворачивая головы. Тони чувствовал юношу на себе, который был не из лёгких пушинок, — всё-таки ему не шесть, как Роберту. — Предлагаю ужасы, — в такт произнес Тони, представляя, как будет время от времени успокаивать боязливого (он на то надеялся) юношу. Перед глазами уже всплыла картинка, как сжавшись под боком у мужчины, Питер кусает губы, дрожит и дергается от происходящего на экране, пока Тони играет бесстрашного защитника и успокаивает бедняжку, в надежде… — Серьезно? — Питер вывернулся так, что его макушка сильно уткнулась в грудь мужчины, а сам он выгнулся, чтобы увидеть мужчину снизу вверх. — В канун нового года ужасы? — Не сопливую же комедию или мультфильм смотреть будем? — засмеялся Тони, как Питер улыбнулся от уха до уха.***
— Возможно ты плохо услышал мой протест в вопросе, — сдавшись, Тони смотрел на рисованных персонажей. Юноша отвоевал ноутбук за пару секунд, точнее сложно сопротивляться, когда ты укутан в одеяло, а тело все еще немощно от невысокой температуры. — Не будь старым дедом, — усмехнулся Питер, принеся какие-то сладости, что купил в супермаркете, и кофе, разбавленный с молоком. — Оу, не спросил про кофе, прости, но мы так уснем, осталось ещё немного досмотреть. — Все в порядке, — Тони взял кофе и чуть отхлебнул, — никогда не был любителем, но я рад любой заботе. Тем более от такой медсестрички. «Эта фраза стоила любого ненавистного напитка», — подумал Тони, увидев разволновавшегося юношу, в голове которого были слышны телевизионные помехи. Он будто бы метался по дивану, не зная, что делать и как говорить. — Если не успокоишься, Питер, то… — То что? — с испугом проглотил Питер, вцепившись в тарелку с крекерами. Он не был напуган Тони, о нет. Он боялся собственных желаний. — Питер, — Тони стал чуть серьезнее, эта атмосфера не давала ему покоя, — что-то случилось? Я поторопился или чем-то… — О, нет-нет-нет, — Питер растормошил волосы, затем поправив их. Он пытался найти верные слова, — все замечательно. Все чертовски замечательно. Все так замечательно, что я… Я просто боюсь все испортить, — будто спрашивая, ответил Питер, не сводя испуганных глаз с мужчины. — Я ничего не понял, но, — и мужчина замолчал, увидев волну эмоций юноши, в голове которого только что созрела худшая и лучшая идея одновременно, — о нет. Этот взгляд я знаю, что ты задумал? Лёд треснул. — Поцелуй меня, — не веря в происходящее, на выдохе произнес Питер, не отрывая глаз и сжимая край одеяла, — пожалуйста? Одумавшись, Питер уже глотал воздух и хотел было сказать «шутка». Перебирал варианты, как уйти по карнизу дома вниз, сбежать с лестниц прямиком в рейсовый автобус до Карибских островов, уплыть по водосточным канализациям к черепашкам, исчезнуть в пространственно временном континууме, только бы не знать, что будет дальше и будет ли. Его пугало будущее. Он зажмурил глаза, надеясь сбежать из этой ситуации. Раз не вижу, значит не существую. Но без предупреждений и сигналов его притянули к себе и укрыли его губы своими, так без вопросов и долгих речей, без заумных фраз и заискиваний. Без резких движений и дерзких выпадов. Без буйственных стонов в продолжении. Без криков о вечной любви и монологов об ожидании. Легко. И так просто. Ни за что Тони больше не продастся этому жадному взгляду мальчишки, только в эту ночь. Он надеялся на это, хоть и знал, что в будущем он не раз ошпарится о собственные мысли. И будет этому рад. Питер упёрся руками на его колени, одной ногой стоял на полу, другой приземлился так неудачно между ног мужчины, стараясь лишний раз не двигаться, — он не выбирал. Они не дышали. Будто бы пытались уловить момент, прочувствовать движения, подарить друг другу пульс — они примеряли поцелуи друг друга. Им чертовски нравилось. Не удержавшись, Питер спустился на нижнюю губу мужчины, тот поддался, аккуратно рукой придерживая юношу в жутко неудобной позе. Тот осел, уже забыл про чёртово колено, которое неоднократно чувствовал Тони. «Бог с этим коленом». «Потерплю». Тони рукой прошёлся от запястья юноши до плеча, переходя на шею, чувствуя как тот немного прогибался и наклонялся к нему. Все так естественно. Ничего пошлого и похабного в их помыслах и словах. Это не желание. Это Чувство. Они отстранились почти в один и тот же миг, приоткрывая глаза и смотря в отражение чужих глаз. Каждый хотел убедиться в правильности их чувств. Не ошиблись. Они не ошиблись, рискнув этой ночью, поставив на кон нечто большее, чем репутацию и общественное мнение, неудобства на работе и в кругу малочисленных знакомых. Они поставили на кон чувства и личную боль, раскрыв которую, не имели желания возвращаться обратно в привычное одиночество. Рискнули. Не ошиблись. Их заполонило нечто большее, чем удовлетворение и спокойствие. Между ними был заключён немой контракт, без срока и условий, — хранить секрет до тех пор, пока последняя мысль друг о друге не сгорит вместе с их пульсом. Питер улыбался, как улыбался нашкодивший мальчишка, не получивший наказание. Тони улыбался, как улыбался любящий наставник, пожалевший хулигана за проступок. «И черт с ним с этим мультфильмом», — подумалось Тони, когда на экране торжественно заиграла финальная песня. Он прижал ладонь юноши к губам, после прислонившись к ней лбом, подобно молитве. Он молился о счастье.***
Погасив ночник, Тони уставился в дверной проем, где все ещё стоял Питер, сжавшись в дверях с охапкой подушки и одеяла. Он топтался на одном месте, будто бы забыл, как сделать шаг. «Напоминает Роберта». — Тебя пригласить или все же сам пройдешь? — спросил Тони, опираясь на локоть. — С-сам. Но у меня единственный вопрос, — Тони мог поклясться, что Питер превратился в воспитателя. Того воспитателя, что днем балует детей, а ночью взрослых. «Старк, охладись», — что мы скажем Роберту. Это неприлично. Лицо мужчины осунулось, и пару секунд его брови нахмурились, ведь такая мысль вовсе не проскакивала у него в голове — как он мог об этом не подумать заранее? — Эм, варианты закрыть дверь или отмазаться, что ты боишься спать один, не пройдут, да? — пытался разрядить обстановку Тони, но парня это только насторожило. Он тихонько прошёлся до кровати, положив вещи. Тони сразу подвинул подушку, закинув вторую рядом, как бы говоря: «выхода у тебя нет. Или здесь, или половичок в ванной». — Рано или поздно нам придется с ним поговорить о маленьком секрете его непутевого папы и любимого воспитателя, — начал Тони, жестикулируя в такт. — Он ещё маленький, да, безусловно. Но это не означает, что я должен шпынять тебя по диванам в гостевой комнате и прятать по углам. И Питер прикусил губы, не желая того, но сравнивая их. — Я понимаю, что сейчас не самое время для этого, но, — Питер присел, повернувшись спиной к Тони. Призрак мужчины не покидал головы, пустив корни еще глубже, — как ты относишься к ночным разговорам о прошлом? — Если они не заставят меня плохо спать по ночам, то ничего против не имею, — мужчина приподнялся с кровати, сев и оперевшись на спинку кровати. — Тебя что-то беспокоит? Питер скрестил руки на коленях, откинув голову назад и чуть повернувшись к Тони. — Мэй не в восторге от общения с тобой. — Интересные ночные разговоры, — он сжался. — И не по пустякам, — Питер откинулся назад и спиной лег на колени мужчины, боясь отдалиться после рассказа. Физическая близость помогала ему не отрываться от реальности. — В прошлом я встречался с прекрасным человеком, правда. У него была невероятно милая дочка, — на этих моментах Тони подсознательно включил режим сравнения, вбирая в себя каждое слово, — только не нужно сравнивать. — Не буду, — соврал мужчина без промедления. — Не верю, — он слабо улыбнулся, — это давно в прошлом. Все было коротко, ничего не значило для него и ничего не осталось после. Мы скрывались, не имея общих друзей или знакомых. Я никогда не появлялся в его доме, как… как молодой человек. Няня, прислуга, доставщик — кто угодно, но не его любимый. Я не чаю души в детях, и он видимо воспользовался этим. Я понимаю его, не виню, хоть и не простил. Тони непроизвольно левой рукой поглаживал юношу по волосам, слушая рассказ. Этот разговор состоялся ровно в нужный момент, подходящего времени было не найти — Питер не был опытным мальчиком, но знал одну вещь. Чем дольше что-то скрываешь, тем сильнее и убийственнее последствия. — Так прошла пара месяцев. И пока я думал, что у нас взаимная симпатия, он… В какой-то момент, я уже даже не помню в какой точно, я перестал получать и ту незавидную долю внимания и нежности, что была раньше. Меня скрывали от других, даже от дочки, представляя всем, что я нянька. Родному брату он сказал, боясь, что тот его не поймет, что я частная сиделка, засмеявшись с собственной шутки. Представляешь? — Питер улыбнулся, но больно почему-то стало Тони. — Частная сиделка, не спавшая ночами, думая о том, как бы сделать приятно ему и как бы обратить на себя внимание. В тот же день я пытался поговорить, вступить в диалог, но он и слышать не хотел о каких-то отношениях. «Ты же любишь детей, так в чем проблема?» Я тогда даже не стал сопротивляться, ссориться или что-то говорить перед уходом — я наивный, но все же не железный. — Не говори так, ты не… — Тони, все в порядке, — Питер подставил щеку под ладонь мужчины, ластился как кот, чувствуя тепло. — Теперь понимаешь, почему я так… Так на все реагирую сейчас? Ему ничего не ответили, только Тони привстал и поцеловал его в лоб, оставшись в таком положении на пару секунд. Питер зарылся лицом в одеяло и расположился поудобнее на кровати, закинув ноги. Все делая молча, Тони укрыл его и притянул к себе спиной, аккуратно рукой обвив его руку. Поцеловав юношу в загривок, он что-то прошептал. Питер прошептал в ответ, засыпая с мыслью, что последний комок грязи был выдернут и отброшен. «Спасибо». «Я рядом». «Все будет хорошо».***
Питер отстранился с искрящейся улыбкой, притягивая ещё одну пластинку таблеток. — Да, ты точно лучше градусника, — улыбнулся Тони, не вставая с кровати. Ночью ему полегчало, но утром болезнь вернулась с новой силой. — Могу повторить это, если тебе не нравится привкус железа во рту, — юноша выдавил пару таблеток, и кинул в бокал с теплой водой. — Держи. — Если есть вариант, что вместо этой пакости, ты будешь меня исцелять поцелуем, то я буду неимоверно счастлив, — и Тони скривился, когда увидел перед своим лицом бокал с мутной водой. — Мечтать не вредно. Ну же, не будь маленьким, — Питер был настойчив, зная, как мужчина не любил медикаменты. — Мне нужно проверить Роберта, пора завтракать. — Может что-то закажем? — откашлявшись, предложил Тони. — Там на холодильнике местная лапшичная, и где-то на столе добротная пиццерия. — Уже наскучила моя стряпня? — уже у двери спросил юноша, повернувшись в пол оборота к мужчине. — Ни в коем случае, — положил он руку на сердце, — просто я бы хотел позавтракать с тобой и не видеть тебя крутящегося все время на кухне, а после убегающего домой. — Мило, — выдавил Питер и выскочил из комнаты, добавив в ответ, — принимаю заказ на завтрак в течение 10 минут, иначе буду готовить по желанию. — Вот же пакостник, все делает, как хочет, — пробубнил Тони, допивая лекарство. — Я все слышу!***
Сонный Роберт кое-как дошел до столовой, плутая змейкой по коридору. Сев на стул, он опустил голову на стол, прислонившись к нему щекой, и если бы не аромат с кухни, мальчик бы там же и уснул. — Эй соня, я кому здесь готовлю оладьи? — засмеялся Питер, уже заставив стол тарелками и джемом. — Что? Оладьи? — пробурчал мальчик, не отрывая головы от горизонтальной поверхности такого идеального и прохладного стола, на котором бы он провел всю жизнь. — ОЛАДЬИ? И подорвавшись со стола, почти подпрыгнул на стуле, вцепившись руками в столешницу. Питер застыл на месте, внимательно следя за реакцией маленького охотника. — Роб, ощущение, что я тебя не кормил, — прокомментировал ситуацию отец, спускавшийся в домашней одежде вниз. — Ей-богу, уже стыдно. — Пицца и лапша — не еда, — протянул Роберт, ладошками указывая на Питера, — у нас о-ла-дьи, пап. — Раньше ты против не был. Кто-то, не буду называть его имя, — и Тони ткнул пальцем в юношу, — тебя избаловал. Питер засмеялся, принявшись снимать первую партию и укладывая их на тарелку. Тони потрепал мальчишку по голове, пройдясь до Питера и наклонясь над его плечом, вдохнул аромат. — Невероятно, я даже из комнаты чувствовал их, — прошептал Тони, отчего Питер наклонил голову, пытаясь спастись от горячего дыхания хозяина квартиры. — А ну брысь, не мешай, — Питер шукнул и повел плечом, но Тони никак не уходил, чувствуя себя королем этого кухонного государства. — Пап, не мешай Питеру! — скомандовал Роберт, и отец уронил голову на плечо юноши, принимая поражение. — Вот так решишь побыть человеком, а тебе запрещают, — пожаловался Тони, уходя обратно к столу. — Знаешь, Тони, — Питер принес первые оладьи и поставил их на стол, пока двое обитателей мысленно делили первенство в борьбе попробовать все первыми, — был бы ты в детском саду, я бы сказал, что не место играм за завтраком. Но раз мы на твоей территории, так уж и быть — не место играм за завтраком, — пальцем цокнул по носу и заливисто засмеялся, видя как мужчина менялся в лице. — Я припомню, — буркнул мужчина и закашлял, отстраняясь от сына. — Все ещё кашель мучает? Может всё-таки примешь отхаркивающее? — тихо спросил Питер, готовя следующую партию. — Нет, все уже лучше. Пройдет. — Ты не в Спарте, за это не убьют. Я схожу за ними, если не сходишь сам, — кинул Питер через плечо, не отвлекаясь от готовки. — Питер, — встрял в разговор Роберт, — умоляю, оставайся с нами. Я без тебя не проживу тут и минуты с па-апой, — деловито заявил мальчик, смотря на героя своей жизни. Питер снова засмеялся, а Тони все думал, в какой момент воспитания он пропустил пункт «уважение к родному отцу». «Родной отец?» Но мысли Тони сбились от приближавшегося юноши с новой порцией, уже его оладьев. — Мой номер у тебя, Робби. Звони, примчусь в любой момент, — кивнул Питер, вытирая руки, и многозначительно посмотрел на мужчину. — У твоего папы тоже есть мой номер. — Я правда хочу, чтобы ты остался с нами, — зачарованно проговорил Роберт, — очень хочу. — И я, Робби, — Питер улыбнулся, приблизившись к мальчику, и потрепал его по голове. Тот обнял его, что-то сказал, но Тони не слышал. Только думал обо всем, что происходило. Это так напоминало ему настоящую… — Семью, — прошептал вслух мужчина, не сводя взгляда с этой картины. Солнечное утро с пробивающимися лучами сквозь шторы, аромат домашних оладьев и теплота, исходящая от каждого в округе. И это чувство ударило невероятно пробивной волной Тони, заставляя всеми органами чувств впитать момент. — Пап, ты что, не выспался? — Да-а, — и так хитро посмотрел на Питера, что тот готовился к любым неудобным ответам. — Мое солнце рано встало. — Солнце? — Да, солнце, — и он никак не мог отвести взгляда от Питера, глубоко вдохнувшего кислорода и пытающегося вернуться к делам.***
— Ты уверен? — Тони облокотился на стену и спросил Питера, положив руки на Роберта. — Мне нетрудно, я подвезу. — Вспомни, что думает про нас Мэй и, — он сделал паузу, завязав шнурки на обуви, — молись, чтобы я не оказался запертым на чердаке. — У вас есть чердак? — встрял Роберт, но Тони шукнул на него, обещая провести воспитательные меры по этике в ближайшее время. — Как раз поэтому я и настаиваю поехать с тобой, — Тони прислонил голову к холодной стене, чувствуя, как становится чуть легче. — Во-первых, ты болеешь, — Питер продел руки в рукава и уже одергивал куртку, — во-вторых, поверь, там до стадии «давайте поговорим втроём» ещё где-то, хм, — он настолько резко застегнул куртку, что молния издала несчастный хруст, — вечность. Мне нужно сообщить ей самому, прости. — Понимаю, но если что, то я на связи, — Тони попытался улыбнуться, чувствуя беспомощность в ситуации, но получилось скверно. — Ну, я тогда побежал? — отчитался Питер, присаживаясь на корточки, чтобы попрощаться сначала с самым маленьким жителем дома. — Пока, Питер, — грустно помахал Роб, не отходя от папы. Питера сначала смутило то, что мальчик не подбежал к нему, но когда Тони отпустил руки с его плеч, то тот сразу же побежал и обнял юношу за шею. — Будем ждать, — Тони сделал паузу, вкладывая нечто особенное в сказанное, — Питер. — Выздоравливай, — ответил Питер, только кивнув головой и хитро улыбаясь. Это было особое чувство, ведь двое хранили тайну, — каждый мимолётный взгляд, наполненный неуловимыми искрами, говорил о будоражещем сердце моменте. Их жизнь распустила в бутоне новый виток.***
— Питер Бенджамин Паркер! Питер резко выдохнул, закрыв за собой входную дверь дома. Он медленно стянул с себя шарф, чувствуя, что его ждёт ещё одна баталия, из которой он уйдет ни с чем. — Доброе утро, Мэй! — ответил юноша, стянув с себя куртку и думая о том, как быстро этот дом поглощен их ссорами. «Поскорее бы карантин сняли». Мэй стояла в гостиной, обнимая себя руками. Она сделала пару шагов по комнате, затем повернулась к племяннику и переместила руки на талию. — Нельзя же так! Почему ты не брал трубку? Сам же знаешь, как… — Все хорошо, — монотонно проговорил Питер, зная, что не его очередь вести диалог. — Хватит врать. Ты сбежал, не предупредив меня, — она прищурилась, смотря внимательно на Питера, — а если бы я тебе не позвонила? Ты бы мне сказал, где ты? Ты бы приехал домой? До этого ты сбежал в торговый центр, не предупредив меня снова, ещё и забыл ключи от дома! Я уже не знаю, специально это или нет, — Питер поднял голову, желая возразить, но Мэй не дала, — Теперь бегать будешь так каждую ночь? Что вы там делали, а? Это ненормально. Питер прошел глубже в гостиную, падая на диван и не сводя замученного взгляда с тётушки. — Мэй, со мной все хорошо, — и прежде, чем женщина успела создать новую волну, выдохнул, — мы вместе. Я, Тони и Роберт. — Что? Послышался внутренний треск. — Ты же говорил, ты же обещал, что этого больше, — Мэй не могла подобрать слова, оседая медленно на свободное место на диване. — Я ничего не обещал. Ты переживаешь, и я люблю тебя за это, ценю за все, что ты делаешь. Ты знаешь это, — Питер протянул руку, чтобы сжать теплую ладонь тётушки, — и я счастлив. Ты моя семья, и я не хочу с тобой больше ругаться. Мэй замолчала, поджала губы и уставилась куда-то в прихожую, мимолётно думая о том, что пора изменить интерьер дома. Ее раздражал этот жёлтый цвет. — Но он мне нравится, Мэй. И я ему… Тоже, — он подсел ближе, но все ещё боялся, что через пару минут окажется либо запертым наверху, либо на улице. — Я учусь, медленно, но учусь на своих ошибках. Она посмотрела на него с той долей боли и тоски, что смотрят родители на уходящего из дома ребенка. Вырос. Окреп. Ему стало здесь тесно. — Давай вернёмся к разговору позже, хорошо, если хочешь? — тихонько спросил Питер, поглаживая плечо Мэй, затем обнял ее, когда увидел еле заметный кивок. — Спасибо, Мэй. Извини, что не позвонил. — Ну-ну, я не пытаюсь разрушить твою жизнь. — Я знаю, Мэй, — улыбнулся юноша и уткнулся в плечо тётушки, желая получить одобрение. — Я знаю. — Знаешь, я тоже сбегала из дома к ухажёрам, — и Питер протянул «не-ет», засмеявшись, — что, не хочешь услышать эти истории? — Да ты их постоянно рассказываешь при удобном и не очень случае, я наизусть каждого знаю, — Питер успел договорить, когда Мэй толкнула его чуть в плечо, изобразив, будто обиделась, — ну ла-адно, могу притвориться, что не знаю. — Питер Бенджамин Паркер, — грозно окликнула она юношу, — за Ваши шуточки могу и двойную смену поставить. Питер отстранился с тихим воплем, но тетушка явно была не умолима. — То-то же, — и победоносно прошлась на кухню, решив приготовить праздничный ужин. — За тобой посуда и ванная, молодой человек. Пусть они уже и были в разных комнатах, но оба с облегчением выдохнули и легко улыбнулись, ожидая, когда же Новый год ворвётся и в их дом, окутав старые обиды и забрав их со старым годом. «Может всё к лучшему?» Кто-то может не верить в лечебную силу уходящего прошлого, но тайна проста — человеку нужен «понедельник», «годовщина», «уходящий год», чтобы выкрутить сгоревшие лампочки и начать дышать по-другому. Человеку нужно верить в сакральные даты и символы, чтобы почувствовать себя живым и найти силы бороться дальше. Для Питера же нет ничего более магического, чем первый день календаря, — и пусть он не подозревает, что вся сила исходит изнутри, ему необходима эта вера в чудо.Дело шло к зиме.