Корень зла

По ночам они оживали. Плясали в лунном свете, вытягиваясь вдоль стен, заглядывая в щели, царапаясь на краю сознания. Пробирались колючим песком под кожу, вызывая нестерпимый зуд. И кричали. Сотни голосов вторили друг другу, заглушая его собственный голос, мысли, чувства. Заставляя срываться и бежать или наоборот искать убежище. Они были с ним всегда. Были его семьей, друзьями, любовниками, врагами. Его миром. И в этот мир другим не было ходу. Временами, когда в голове наступал штиль, он пытался вспомнить, когда именно они появились? Во время его рождения? В период его безумного детства? Когда он впервые убил? Или годами позже, когда пытались убить его? Ответов найти не удавалось. Да и память часто подводила. Он равномерно дышал, прислушиваясь к тихим голосам. Когда его привезли в это место, они стали говорить тише, почти шепотом. Словно чего-то опасаясь. Но в то же время они не замолкали ни на секунду, и ни разу не покидали его. Это настораживало. Дверь распахнулась и в изолятор, быстрым шагом, вошел доктор. Небрежно застегнутый халат, на лице медицинская маска, растрепанные волосы, прикрывающие один глаз. Довольно необычный вид. Обычно врачи, лечившие Гаару раньше, старались выглядеть идеально, подчеркивая свое отличие от собственных пациентов. Неудачники старающиеся самоутвердиться. Гаара их всегда презирал. Доктор, тем временем, остановился перед ним и начал внимательно разглядывать. Шепот голосов усилился, напоминая стаю жужжащих мух. Мужчина им не нравился. — Успокоился? — санитар внес в пустую комнатушку стул, на который приземлился носитель белого халата, — ты меня слышишь? Гаара кивнул, не сводя мрачного взгляда с пришельца, попутно пытаясь разобрать чужую речь. Разговоры за пределами его головы всегда были чем-то малопонятным. Да и голоса обычно заглушали разговоры людей. Доктор, спокойно проигнорировав взгляд Гаары, достал медицинскую карту, углубившись в чтение. Это было непривычно. Дома его глаз особенно боялись. Хотя, нет. Его всего боялись. И ненавидели. — Может, представишься? Гаара мотнул головой, немного заглушая рой голосов, и едва слышно произнес: — Зачем? Губы разлипались с трудом, голос хрипел, и нестерпимо хотелось пить. Желание влаги даже заглушало все остальные потребности. Он сглотнул. — Хочу познакомиться, — врач пожал плечами, — это ведь не запрещено. Нам с тобой теперь предстоит много времени провести вместе. Будет глупо, если мы не будем знать имен друг друга. Хочешь пить? Эй, там, принесите воды. Через мгновение вошел санитар, держа в руках пластиковую бутылку. Он молча протянул ее мужчине. Доктор осторожно открыл ее и подошел к Гааре. Голос в голове угрожающе зарычал. Другие голоса вторили гневным шепотом. Все тело напряглось, стремясь вырваться из плена плотной ткани и связывающих ремней. — Так, у нас с тобой есть два варианта. Первый: я напою тебя с рук, так как взять бутылку ты не можешь. Голос зарычал громче. Гаара гневно посмотрел на доктора. Такое унижение он не потерпит. Даже ради столь желанной влаги. Он лучше напьется собственной кровью, которая прольется из прокушенных языка или щеки, чем позволит себя так унизить. — Второй вариант. Ты сейчас успокаиваешься и перестаешь пытаться убить меня взглядом. Я, в свою очередь, освобождая твои руки, и ты самостоятельно пьешь. Но на случай, если ты в процессе захочешь избавиться от меня, я позову еще пару санитаров, для собственного спокойствия. Так что ты выбираешь? — Второй. Доктор одобрительно кивнул и позвал еще пару санитаров, что стояли снаружи. Один из них подошел к Гааре и начал расстегивать ремни. Пряжки звякнули и, наконец-то, из крепкого захвата освободились руки. В пальцы сразу вонзились сотни игл. Гаара поморщился, выпутываясь из оков, осторожно разминая затекшие конечности. Когда руки, наконец, начали слушаться, он взял протянутую бутылку и жадно опустошил ее. — Ну, так что насчет имени? — доктор снова сел на стул, продолжая внимательно рассматривать своего пациента. — Гаара. — Замечательно. Вот и познакомились. С сегодняшнего дня я твой лечащий врач. Меня зовут Какаши, можешь звать меня по имени. Ты помнишь обстоятельства, при которых попал сюда? — Возможно, — Гаара скрестил руки на груди, — как много времени я проведу здесь? — В «Корне» или карцере? — врач достал из кармана книгу и углубился в чтение. — Какая разница? — это злило. Неимоверно бесило, когда кто-то относился к нему с пренебрежением. Яшамару и отец вели себя таким образом. Наверно и Темари с Канкуро смотрели на него сверху вниз, когда он их не видел. — В санатории тебе придется задержаться, с карцера могу перевести сегодня. Если будешь вести себя примерно, а не так, как ты себя вел по приезду. Но не думай, что ты останешься без присмотра. В санатории достаточно санитаров, которые будут наблюдать за тобой и остановят тебя, если ты на кого-нибудь нападешь. Плюс на всех этажах есть камеры наблюдения, так что каждый твой шаг будет контролироваться. Так что? Ты будешь вести себя нормально? — Какаши, наконец, отложил книгу и снова пристально посмотрел на Гаару. — Да. — Вот и отлично. Ирука, зайди, — в изолятор, мгновенно, вошел молодой мужчина, — подготовь палату. — Да, Какаши — сенсей. Какаши проводил мужчину странным взглядом, который Гааре было сложно идентифицировать. На присутствующих санитаров его лечащий врач точно так не смотрел. Голоса внутри снова стали громче. Гаара не любил, когда он что-то не мог понять. — Так, на обед ты уже не успеешь, а до ужина еще много времени. Учитывая, что ты не ел со вчерашнего дня, наверняка ты умираешь от голода, — доктор подал знак санитару, стоящему рядом с Гаарой, и тот открепил последние ремни, удерживающие парня у стены, — пойдем в мой кабинет. Я и сам частенько не успеваю в столовую, поэтому у меня всегда есть чем перекусить. Да и Ирука часто приносит мне еду из столовой. Раз уж я твой лечащий врач, то оставить тебя голодать до ужина будет, как минимум, не профессионально. Так что, пойдем, я дам тебе что-нибудь пожевать. Гаара медленно поднялся, опираясь на стену. Ноги сильно затекли, но показывать свою слабость он не собирался. Какаши не торопил его, но продолжал заинтересованно рассматривать. Очень хотелось вцепиться в его горло и разодрать до крови. Размазать красную жидкость по его лицу, волосам, белому халату. Голоса одобряющее шептали о том, что это будет замечательные ощущения. Ведь нет ничего лучше, чем ощутить пальцами хлюпающую кровавую массу, и услышать предсмертные хрипы. Увидеть, как закатываются глаза, а тело, еще секунду назад напрягшиеся до предела, расслабляется, смиряясь со своей гибелью. Да, ради этого стоило иногда покидать свой внутренний мир и выходить во внешний. Живот требовательно заурчал, и Гаара только сейчас ощутил болезненные спазмы, напоминающие о необходимости пищи. По бокам материализовалась пара санитаров, которые требовательно подтолкнули его к выходу из карцера. Гаара недовольно поморщился и последовал за своим врачом, решив, что сначала еда, а потом приятные ощущения от убийства очередного неудачника. В конце концов, санитары тоже всего лишь люди, а ему, для реализации желаемого, достаточно и десяти секунд. Нужно просто подождать. До кабинета врача они дошли без происшествий. Правда, дорогу Гаара не запомнил, он вообще не любил все эти перемещения по внешнему миру. Пустая трата времени. Хотя, когда преследуешь кого-то, перемещения приносят определенное удовольствие. Но Гаара редко кого-то преследовал. Только когда было соответствующее настроение. По дороге к ним присоединились еще два санитара, но они держались на расстоянии и старательно делали вид, что они просто идут мимо. Получалось у них хреново. Их внимание было слишком ощутимо, а взгляды буквально сверлили Гааре затылок. Еще одни неудачники. Интересно, если он быстро убьет доктора, у него получиться разодрать горло хотя бы одному из этих никчемных охранников? Жаль, что со всеми, за раз, не справиться. Будь у него какое-нибудь оружие, хотя бы кухонный нож, то шансы бы были. А так, голыми руками, увы. Придется растягивать удовольствие. Зато у него теперь есть планы на ближайшее время. Голоса одобрительно зашептали. В кабинете у врача пахло, на удивление, приятно. Никакого раздражающего запаха медикаментов, одноразовых перчаток и спирта. Зато ощущался приятный запах хвои, видимо от освежителя воздуха. Еще улавливался слабый запах каких-то цветов, но его источник оставался пока под вопросом. На освежитель было не похоже. Скорее на шампунь или гель. Но от врача ничем таким не пахло. У Гарры было хорошо развито обоняние, так как собственному зрению и слуху он не особо доверял. После бессонных ночей, когда голоса были особенно громкими, зрительные и звуковые галлюцинации часто давали о себе знать. А вот обоняние пока еще не подводило. Поэтому Гаара, вынужденный контактировать с внешним миром, в первую очередь полагался на запахи. И в этот раз они его не подвели, указав на еще одного человека, который все это время присутствовал в кабинете и был источником того самого цветочного запаха. В дальнем углу стоял небольшой письменный стол, за которым сидел парень с длинными темными волосами. Он что-то писал, наклонив голову так, что пряди падали вперед, скрывая его лицо от Гаары. Подобное можно было объяснить только страхом. Незнакомец явно боялся и поэтому спрятался подобным образом, дабы избежать прямого взгляда Гаары. Жалкий трус, еще одно ничтожество. Однажды Гаара и до него доберётся, но сейчас в приоритете чертов доктор. Гаару несильно подтолкнули к кушетке и сказали сесть на нее. Голоса снова усилились, подобное обращение им не нравилось. Но сесть пришлось. Пока надо усыпить бдительность будущей жертвы. Пусть поверит в свою безопасность. И санитары заодно расслабятся. Доктор вытащил из тумбочки контейнер с едой и поставил греться в небольшую микроволновку, спрятанную за тумбочкой. Второй врач, со шрамом на лице, отошел в дальний угол и сел рядом с длинноволосым парнем. Они о чем-то тихо заговорили, но Гаара не стал прислушиваться, ему это было неинтересно. Сейчас он наблюдал за своей будущей жертвой. От наблюдения его отвлек звук движения. Длинноволосый парень встал из-за стола и, в сопровождении мужчины со шрамом, направился к двери. Гаара не собирался обращать на них свое внимания, но когда они поравнялись с ним, он все-таки встретился взглядом с длинноволосым. У этого парня были ненормальные глаза, неестественные, белесые, вызывающее неприятное ощущение. А еще в них горело высокомерие и презрение. Он смотрел без страха, с вызовом, свысока. Это ничтожество бросало Гааре вызов! Такого он стерпеть не мог. Голоса внутри затихли, остался лишь звериный рык. Он рычал о начале охоты. Чертов доктор был на время забыт. Гаара выбрал себе новую жертву. — // — // — // — Монотонная работа с бумагами всегда действовала на Неджи успокаивающе. Ему вообще нравилось возиться с документами, он всегда был обстоятельным, усидчивым и терпеливым. Бумажная волокита, даже самая запущенная, не вызывала у него раздражения. Дома он часто помогал с документами дяде и отцу, его даже допускали до самых важных бумаг. Неджи всегда был исполнительным, аккуратным и на хорошем счету в семье. Его все считали гением. Считали. Жизнь воистину полна сюрпризов. Но, даже оказавшись в стенах проклятого санатория, без шансов его покинуть, Неджи все же сумел приспособиться, пусть и не сразу. Сначала он пытался сбежать, так как терпеть пошлые намеки и откровенные домогательства местных санитаров не собирался. Но его план провалился, а сам Неджи схлопотал на свою голову наказание, которое до сих пор является ему в кошмарах. Тогда его хорошо опустили, указав его место в местной пищевой цепочке. И он понял, что если хочет выжить и не быть сожранным, придется действовать более тонко. Сначала он наладил отношения со своим лечащим врачом. К счастью ему достался Какаши Хатаке, на удивление вменяемый, особенно на фоне других местных докторов. Уже на третьей встрече, Какаши признал Неджи условно здоровым и потерял к нему всякий интерес. Неджи удалось договориться, чтобы его не нагружали сверх меры различными анализами и процедурами, и Хатаке согласился, оставив только обязательные осмотры. Плюс ко всему парнем заинтересовался Ирука Умино, который работал вместе с Какаши и постоянно был завален документами. Когда Неджи намекнул, что имеет опыт работы с бумагами, доктор охотно определил его в помощники Ируке, к огромной радости последнего. Теперь временами, в послеобеденное время, Неджи помогал разбирать и заполнять многочисленные бумажки. Иногда его даже пускали в архив, но только вместе с Умино. А потом в блоке появился Кисаме, который был на особом положении. Неджи не хотелось иметь с ним никаких дел, так у того на лбу было написано, что с законом он не дружит. Но проблема с санитарами так и не была решена, и Хьюга пришлось переступить через себя и наладить отношения с соседом. В конце концов, это того стоило. Санитары действительно стали реже приставать. Так что, от Кисаме была хоть какая-то польза. Чего не скажешь о другом соседе по блоку, Хаку. Тот хоть и улыбался, и исправно здоровался, и даже был не против немного поболтать, но информации о себе не выдал ни грамма. Какую пользу можно было извлечь из этого паренька, Неджи так и не придумал, поэтому решил пока сконцентрироваться на других проблемах. Например, на жизни в этом гребаном санатории. Каждое утро Неджи надеялся, что его разбудит звон будильника, который он так ненавидел. А открыв глаза, он увидит потолок своей комнаты и услышит пение птиц, что предпочитали вить гнезда прямо напротив его окна. Да, он бы хотел, чтобы все оказалось просто дурным сном. Он бы даже будильник полюбил и больше никогда бы не пытался его разбить. Но вновь звучала проклятая сирена, и Неджи возвращался в суровую реальность, где сном казалась вся его предыдущая жизнь. Каждое утро, смотря в зеркало и любуясь на свое бледное лицо, Неджи думал, а действительно ли у него была та жизнь? Жизнь за стенами санатория? Может, и не было ничего, может он просто нафантазировал себе ту, другую жизнь. А потом выпил каких-нибудь таблеток, словил глюк и решил, что все было правдой. Вдруг он никогда и не был снаружи? И вся его жизнь проходила в этих стенах? Мда, так и до переселения в корпус «В» недалеко. Ну, зато в местной столовой неплохо готовили. Неджи местные блюда вполне устраивали. Правда на обед он обычно не ходил, только на завтрак и ужин. В обеденное время в столовой было слишком много людей, а это всегда риск нарваться на проблемы. Один Зецу чего стоит. То оплакивает зелень в салатах, то льет слезы над стаканом томатного сока, крича, что это кровь невинных томатов. И при этом всегда бдительно смотрит по чужим тарелкам, явно составляя список тех, кто хладнокровно ест салаты и пьет томатный сок. А потом, в один прекрасный день, слетит нахрен с катушек и убьет всех, кто попал в этот список. В общем, Неджи старался не искать себе лишних проблем. Он вообще старался особо к себе внимания не привлекать. Свободное время обычно проводил в библиотеке. Четыре раза в неделю посещал местный спортзал для занятия лечебной гимнастикой под присмотром немного странного доктора Гая. С другими пациентами не конфликтовал. От санитаров держался подальше. В общем, тихо и мирно существовал, надеясь, что ему однажды удастся отсюда вырваться. Сегодня Неджи ничего нового не планировал. После утренней гимнастики, он, как обычно, пришел помогать Ируке и рассчитывал закончить часа в четыре. Потом до ужина посидеть в библиотеке. После ужина он планировал отловить и немного пообщаться с новеньким, Итачи, который вроде бы был связан с небезызвестным кланом Учиха. Неджи еще не решил, какую для себя пользу он сможет извлечь из этого знакомства, но попробовать стоило. Парень был ему интересен. Какаши и Ирука, тем временем, о чем-то громко спорили. Неджи стало любопытно, и он решил прислушаться. Спорили они явно о чем-то важном. — Я считаю, что это просто безответственно! Он троих человек покалечил, когда его сюда привезли. Выпускать его из карцера — безумие! — Думаешь, что я этому рад? Я вообще не просил, чтобы на мою голову скидывали психа! Да еще и Данзо, видите ли, взял его на особый контроль. Как думаешь, кто придумал его из карцера выпустить? Уж точно не я. — Но Какаши — сенсей, неужели вы не могли настоять на своем? — Пф, ты здесь прямо как в первый день. Думаешь, у меня есть право голоса? — Но это опасно! — Когда Зецу решили выпустить, тоже было опасно. И Хидану, с его жертвоприношениями, лучше было бы не давать свободы перемещения. О, и не будем забывать про Забузу. У нас здесь такое сплошь и рядом. Думаешь, Гаара в этих стенах первый маньяк? Ничего подобного. — И как нам быть, если он на кого-то нападет? — Как обычно. Данзо приказал приставить к нему санитаров, чтобы держались поблизости и остановили его в случае чего. Все по старой проверенной годами схеме. — Если он кого-нибудь покалечит, то виноватым выставят вас. — А ты за меня волнуешься, Ирука? Моя судьба настолько тебе небезразлична? — Вы сами знаете ответ, Какаши — сенсей. — Этот ответ мне уже нравится. Ладно, пойдем, посмотрим, так ли страшен черт, как его малюют. Если он будет себя вести невменяемо, то можно будет оставить его в карцере. Но если он пойдет на контакт, то делать нечего, придётся рискнуть. Оба доктора вышли из кабинета, оставив Неджи наедине с собой и полученной информацией. Новый пациент, значит? За завтраком он уже услышал разговоры о том, что в корпус к неустойчивым заселили невменяемого новичка. Вроде бы как он уже успел поднять шумиху, но в глаза его пока никто не видел. И его не собираются запирать? Что за безумие? Неджи не понимал логики местного главврача. Лично ему было бы спокойней, если бы и Зецу, и Хидан, и все остальные буйные были бы заперты в своих палатах, а не сновали то тут, то там. Санитары везде не успеют, да и другие пациенты легко впадают в массовую истерию. С толпой психов справиться куда трудней. По всему выходило, что о безопасности в стенах санатория ему остается только мечтать. Какаши и Ирука вернулись примерно через полтора часа. С ними было несколько санитаров и парень с ярко-красной шевелюрой в робе пациента. Неджи поспешил склониться над бумагами, не стоит привлекать к себе внимание. Какаши усадил новенького на кушетку и отправился подогревать еду в микроволновке. Он кормить его собрался? Видимо, псих пошел-таки на контакт. Но Неджи все равно не понимал, зачем такой риск. Обед, конечно, уже прошел, но неужели нельзя покормить новенького в его палате? Неджи вовсе не хотел смотреть, как этот псих ест. К счастью, Ирука разрешил на сегодня закончить и пойти по своим делам. Видимо, его тоже напрягало присутствие этого буйного, и он решил вывести лишних людей из-под возможного удара. Неджи дважды повторять не требовалось. Поспешно убрав уже законченные бумаги, он последовал за Ирукой, к выходу. Но поравнявшись с новеньким, не удержался и все-таки посмотрел на него более внимательно. Парень был странным. Лицо вроде и симпатичное, но что-то невольно отталкивало. Брови были полностью сбриты, под глазами темные мешки от недосыпа. Над левым глазом была то ли татуировка, то ли просто рисунок иероглифа «любовь». Довольно странный выбор, если подумать. А вот глаза были зеленого цвета, довольно необычного оттенка. Неджи раньше такого точно не видел. И в этих самых глазах горели неприкрытая угроза и жажда крови. Парень смотрел на Хьюга, как хищник на добычу. И не скрывал этого. Чертов ублюдок. Мерзкое ощущение беспомощности. Неджи ненавидел чувствовать себя беспомощным. Тем более перед каким-то психом. Черта с два он даст себя запугивать. Он из семьи Хьюга, а это не пустой звук. И холодный, презрительный, взгляд стал ответом на эту немую угрозу жалкого зверя, который вскоре окажется в клетке. — // — // — // — Время до ужина Неджи провел в библиотеке, за чтением очередной неинтересной книги. Библиотека в санатории была маленькой, хороших книг в ней было по пальцам пересчитать, и половину из них Неджи прочел еще за пределами санатория. Но сидеть в библиотеке ему все же нравилось больше, чем в своей палате, вот он и продолжал читать откровенно скучные и бессмысленные книги. Но даже с таким чтивом время пролетало несправедливо быстро, и вот, в очередной раз, Неджи был вынужден покинуть тихий и спокойный уголок и пойти в куда более шумное и опасное место. От столовой его отделяли два коридора и один поворот. Обычно, в это время, они были пустые, так как основная активность в процедурных кабинетах приходилась на первую половину дня. И если в библиотеке тишина была уютной и комфортной, то в пустых коридорах тишина давила на уши и вызывала дискомфорт. Неджи поежился. Сегодня ощущения были особенно неуютные. Собственные шаги были непривычно тихими, словно тонули в тишине. А еще юноша чувствовал чье-то пристальное внимание, чей-то холодный взгляд, от которого по коже бегали мурашки. Хьюга прибавил шаг. Он уже знал, что во всех коридорах есть камеры. Не исключено, что сегодня у экранов дежурит кто-то особенно неприятный. И именно его внимание мог ощутить Неджи. Отвратительное чувство. Нужно побыстрее дойти до столовой и смешаться с другими пациентами. Неджи уже дошел до поворота и всего один коридор отделял его от намеченной цели, как дверь ближайшего процедурного кабинета резко распахнулась. Все произошло слишком быстро. Неджи лишь успел почувствовать, как его, буквально за шкирку, втащили в пустой кабинет и опрокинули на пол. Неизвестный мгновенно оседлал бедра своей жертвы, прижимая ее к полу, а его руки резко сжались на шее парня, перекрывая кислород и лишая возможности закричать. Внутри Неджи все похолодело от ужаса, а в голове все перемешалось. Его душат! Его пытаются убить! Но кто? И за что? Хьюга отчаянно вцепился в чужие руки, напрочь забыв все способы борьбы в подобной ситуации. Что он должен делать? Как ему справиться с противником, который явно сильнее физически? Он ведь хорошо владеет приемами самообороны. На тренировках он запоминал все приемы до автоматизма. Его тело должно их помнить. Почему же оно словно деревянное? Неужели страх настолько сильно на него влияет? Неджи наконец-то удалось сфокусировать взгляд, и разглядеть лицо нападающего. К его удивлению и ужасу, им оказался тот красноволосый псих, которого он видел в кабинете Какаши. Именно его зеленые глаза, в которых плескалось безумие и жажда крови, сейчас видел перед собой Неджи. Но разве за ним не должны присматривать санитары? Где они? Почему они еще его не остановили? Да и будут ли останавливать? Боль усиливалась, дышать становилось все труднее, а в глазах темнело. Но Хьюга не привык сдаваться. Его противником является сумасшедший, больной на голову ублюдок. Как он может погибнуть от его рук? Нет, это недопустимо. Нужно как-то отвлечь психа, выбить его из колеи и освободиться. Но как? Решение пришло неожиданно. И будь Неджи в другой ситуации, он бы вряд ли использовал нечто подобное. Гордость бы не позволила. Но когда ты на краю смерти и уже теряешь сознание, выбирать не приходиться. Неджи резко схватил красноволосого парня за голову и притянул к своему лицу, впиваясь в его губы поцелуем. Хватка чужих рук на шее ослабла. Сумасшедший на пару секунд замер, словно не до конца понимая происходящее, но затем резко начал отвечать на поцелуй. Правда, в своей агрессивно-безумной форме, больше кусая, чем целуя. Ощутив во рту вкус крови, Неджи попытался оттолкнуть от себя безумца, но тот, вцепившись в плечи Хьюга, не давал ему вырваться, продолжая целовать и кусать беззащитные губы своей жертвы. Неджи уже потерял всякую надежду вырваться, но дверь кабинета неожиданно распахнулась, впуская четверых санитаров. Психа оттащили от Неджи, обезвредили, спеленали и что-то вкололи. Примерно через минуту красноволосый перестал дергаться и то ли заснул, то ли просто потерял сознание. Трое санитаров оперативно его куда-то поволокли, наверное, в карцер. Четвертый санитар рывком поднял обессиленного Неджи на ноги и куда-то потащил. Когда Хьюга немного пришёл в себя, то понял, что санитар притащил его к одной из медсестер, видимо для оказания медицинской помощи. Ну, почти. Медсестра, внимательно осмотрев его, пришла к заключению, что для жизни угрозы нет. После чего ему всучили обезболивающее, чем-то смазали горло, наложили повязку, чтобы не привлекать внимание буйных пациентов проступившими синяками. После чего санитар отконвоировал его до палаты, порекомендовав не напрягать горло. Вот и вся забота. Просто чудесно. Интересно, если бы он все же погиб, что бы было? Впрочем, узнавать ответ на этот вопрос Неджи не желал. И так ясно, что его жизнь в этих стенах не стоит ничего. Обидно. И больно. Неджи осторожно коснулся повязки на шее. Синяки наверняка будут ужасными. Особенно на его светлой коже. Может пойти к Данзо? Жалобу написать или компенсацию потребовать. Хотя бы попытаться. Не может же ему быть настолько наплевать? Пусть хотя бы этого психа запрет под замком. В сознании Неджи снова всплыли необычные зеленые глаза новенького. И горящее в них безумие. А какая жажда крови плескалась в них, на пару с ненавистью и злобой. Такие яркие эмоции и чувства, это завораживало. Почему-то хотелось снова их увидеть. Неджи осторожно коснулся ранок на губах, которые оставили зубы этого зверя и неожиданно, для себя, улыбнулся. Кажется, этот псих что-то задел внутри него. — Наверно, за проведенное здесь время, я и сам обезумел.