Parabellum

      Обратный путь сквозь астероидный пояс преодолевается легко. Корвет выходит из поля гравитации системы Илум, готовясь совершить гиперпрыжок.       — Я не могу рассчитать координаты для перехода на сверхсветовую… — Люк безрезультатно повторяет действие. Вейдер ощущает нарастающую тревогу сына.       Они оба смотрят на приборную панель. Сигналов о возможной неисправности гиперпривода нет.       Люк вновь скидывает шлем, срывается с места второго пилота.       — Я в инженерный отсек. Проверю гипердвигатель.       — Стой! — Вейдер ещё неосознанно, интуитивно просматривает данные с сенсоров. Показания приборов вызывают недоумение. — Взгляни лучше на эту частоту излучения. Что-то создаёт импульсные помехи.       В этот момент щит корабля содрогается, погасив попадание из лазерной пушки.       — Не что-то, кто-то, — Люк быстро усаживается обратно в кресло. — А теперь они по нам палят вовсю. Можно прыгнуть без расчётов.       — Куда? — Вейдер пытается обойти помехи и рассчитать курс. Безрезультатно. — Ну, давай прыгнем! Где мы предпочитаем оказаться: внутри какой-то звезды, планеты или, чтобы наверняка, в ядре Галактики прямо у Чёрной дыры?! — Выкрикивает он.       Конечно же, предчувствие не подвело. На границе системы, лишь только корвет вынырнул из скопления астероидов на безопасное пространство, их обнаружил патруль Империи Руки. И оповестил их об этом выстрелами из лазерных пушек Ганшипа и точечным огнем из орудий истребителей. А так хотелось пока ещё не ворошить этот улей.       Защитный экран корвета ещё держится. Но нужно время для расчёта вручную хотя бы приблизительных координат для перехода на скорость, выше световой. А этот гиперпространственный коридор плохо знаком. И патруль, плотно севший на хвост, мешает. Даже если совершить переход, где их выбросит, непонятно. Плохо.       — Не может такого быть. Не было в распоряжении Империи устройств, способных создавать нарушения работы гиперпривода, — все ещё сомневается Вейдер. — Теперь есть. Разработка под руководством Айсард, чтоб её хатты в рабство взяли, казалась мифом. Но теперь, похоже, стала реальностью. — Люк, как и все республиканцы, уже успел возненавидеть всей душой директора ИСБ, засевшую на Корусанте.       При упоминании Айсард Вейдер, брезгливо фыркнув, хмурится.       «А вот и директор ИСБ дала о себе знать. Пусть опосредованно, через созданные под ее руководством технические разработки. Теперь понятно, кто продолжает поставки вооружения и техники в Неизведанные Регионы. Но политика подождёт. Сейчас бы из этой передряги выбраться с наименьшими потерями».       — Если устройство — на патрульном корвете, нужно захватить Ганшип и отключить передатчик помех. Ну, и устройство изучим. План такой: один пересаживается в истребитель, берет Ганшип на абордаж, второй пилотирует «Химеру», отвлекает патруль и старается, чтобы его не подбили. Ты атакуешь Ганшип, я веду, или наоборот? — Вейдер видит, этот план не нравится Люку, он колеблется, пытаясь осмыслить предложенное и принять решение. Но действовать нужно как можно быстрее. — Да ну, нам что, жребий тянуть?! Кому ещё делать всю грязную работу, если не Дарту Вейдеру, — хмыкает он. В этот момент Люк не понимает, шутит отец или говорит это всерьёз. — Пересаживайся на место первого пилота, — Вейдер, похлопав сына по плечу, направляется в грузовой отсек. — Сделай всё возможное, чтобы тебя не подбили.       — Стой! — в этот момент восклицает Люк. — Бессмысленно так рисковать. Даже если ты захватишь Ганшип, может явиться подмога с тем же устройством. Это — все бессмысленно! Они не дадут нам уйти!       Вейдер останавливается. Слова сына не лишены смысла. Но…       — Ты будешь носить при себе яд, не имея противоядие?       — Я понял. Считаешь, есть надежда, что нейтрализатор тоже изобретён?       Вейдер пожимает плечами.       — По крайней мере, подмогу я пока не вижу.       Ганшип не даст подкравшемуся истребителю возможность нормальной стыковки. Придётся перемещаться, минуя безвоздушное пространство. Лётный шлем должен поддержать ненадолго функцию дыхания и выровнять внутричерепное давление в момент перехода с истребителя на патрульный корвет.       Люк отлично справляется с функцией отвлекающего манёвра, заворачивая виражи на «Химере», казалось бы, недоступные кораблю таких габаритов. Этим, видимо, невероятно бесит преследователей. Патрульные настолько увлекаются погоней за наглым асом, нарушающим все известные законы аэродинамики, что не замечают, как под прикрытием время от времени проплывающих астероидов посторонний истребитель прилепился к дну Ганшипа.       Ситх тихо, не создавая шума, без лишних слов просто вырезал бы экипаж вражеского корабля. Джедай должен предложить сначала мирный вариант решения проблемы.       Сам до конца не веря, что произносит это вслух: «У вас есть выбор, сдаться, отдать корабль или умереть, — Вейдер в этот момент думает: Сила… ну, какая же глупая ошибка, предупреждать о своих намерениях».       Хорошо, что кроме двух штурмовиков, решивших посмотреть, почему в грузовом отсеке так упало атмосферное давление, эту фразу никто не слышал. Дань кодексу джедая отдана. А безымянному командиру в командном пункте и остальным патрульным не обязательно знать, что на их корабль пробрался сумасшедший, нарушающий все принципы тактики и стратегии ведения боя в закрытых пространствах. Но и эти двое штурмовиков никому более не расскажут о вынужденной стратегической ошибке, потому что их тела, разрубленные световым мечом, так и остаются лежать у шлюза грузового отсека.       Разгар битвы, когда Вейдер планомерно пробивается к командирскому мостику, он особо и не помнит. Думая лишь о том, где искать устройство, создающее помехи навигации гипердрайва, Вейдер отвлеченно, автоматически отмечает нюансы сражения. Что эта битва даётся ему сложно. Он даже получает ранение: заряд бластера в плечо, но под сожжённой лазером частью рукава через несколько минут не остаётся и следа от ожога. Стиль ведения боя за двадцать три года пребывания в доспехах претерпел значительные изменения. И приемы, уже отработанные до автоматизма, в сочетании с новым телом создают больше проблем и замедляют. К тому же, несмотря на то, что он все ещё выше большинства противников, рост поубавился почти на пять дюймов, и привычная, так же автоматически выставленная длина меча, даже мешает. Но, несмотря на досадные и отвлекающие моменты, спустя несколько минут, он, тяжело дыша, в залитой кровью одежде, остаётся один посреди командного отсека, окидывая взглядом поле битвы, усеянное изрубленными телами.       А в космическом пространстве к этому времени не остается ни одного Нова Винга, преследующего «Химеру». Люк тоже постарался на славу.       Устройство… Вейдеру кажется, он уже осмотрел все: командный пункт, инженерный отсек, даже орудийные палубы и зал двигателя на всякий случай, но никакого генератора, способного создавать такие помехи, не нашлось.       «Да где же спрятана глушилка для гипердрайва? Неужели придётся разобрать это корыто по винтику, чтобы найти её?» Он слышит шум в переговорном устройстве. Если те, кто желает выйти на связь, не получат ответа, пальнут ещё по своим. И включает громкоговоритель.       — Перешлите ваш позывной.       Вейдер узнает говорящего. «Траун. Собственной персоной. Он что здесь забыл? Решил явиться с инспекцией, астероиды пересчитать? Или патрульные успели передать сигнал бедствия? Вот это уже хуже. Времени больше нет. Выбор небольшой. Или отыскать устройство немедленно, или совершить гиперпереход наугад».       Вейдер переключает передатчик на частоту связи с «Химерой»:       — Люк, готовь гипердвигатель, по моему сигналу прыгаем наугад. Но не раньше! — и возвращает передатчик в диапазон, на котором вещает Траун.       — Вы там уснули? — слышит Вейдер раздражённый голос Гранд-адмирала.       Позывной неизвестен. Поэтому Вейдер решает потянуть время по-своему, опираясь на некоторые познания, о том, как мыслит чисс и его возможные реакции на раздражитель.       — Прилегли немного, — глядя на побоище в командном отсеке, ухмыляется Вейдер.       Траун явно заметил «Химеру» с символом Новой Республики на корпусе, сейчас успешно скрывшуюся на границе астероидного кольца. Иначе чем ещё можно объяснить его следующую фразу: Кто ты, мятежнический недобиток?! — выругался Гранд-адмирал.       Вейдер глядит на экран радиолокации. Махина флагмана Гранд-адмирала ещё далеко. Но если медлить, эта громадина зависнет рядом, закрыв весь обзор и даже без устройства, нарушающего работу гипердрайва, создаст гравитационные помехи для открытия портала. А выйти из поля притяжения крейсера, значит автоматически попасть под обстрел его орудий.       — На твоём месте, я бы так не выражался, — Вейдер знает, воспитание Трауна не позволяет тому материться, как по старой памяти, оставшейся со времён пребывания в низших чинах, могли выражаться другие адмиралы. Поэтому, сочетание «мятежнический недобиток» в исполнении чисса звучит как крайняя форма проявления вербальной агрессии.— Найдёшь, не сомневаюсь. Чтобы принести присягу верности. — Продолжает поддразнивать чисса Вейдер.       — Тебе никогда не быть на моем месте, — голос Трауна исполнен превосходства. — А я никогда не дам присягу верности вашей недореспублике.       Траун далеко не дурак. Ему нужны сведения о происходящем на территориях бывшей Империи. В то же время, он уверен, собеседник никуда не денется. Поэтому, стрелять на поражение орудия крейсера не станут, пока он не вытянет из собеседника всю возможную информацию. А ещё, Траун непомерно любопытен. Потому, нужно тянуть время. Пока расстояние ещё не достаточно, чтобы точным выстрелом обездвижить Ганшип и взять пробравшегося на борт мятежника в плен. Траун разговорами пытается отвлечь, притупить бдительность врага, чтобы взять его живьём. Это сейчас работает на пользу Вейдеру. Только время против него.       — Знаешь, я не смогу тебе рассказать многое, — Вейдер ведёт беседу притворно неспешно. Руки и разум в это время стремительно работают будто отдельно от речевого центра мозга. Он разбирает, осматривает, собирает обратно, разбирает, осматривает, снимает показания с датчиков, собирает. — Мне мало известно о том, что сейчас происходит. Потому что я вернулся оттуда, откуда мало кто возвращается.       «Да где же это устройство!» — Вейдер пересматривает всё по второму разу. И вдруг, понимает, он не осматривал дроидов!       Устройство, нарушающее работу гипердрайва, обнаруживается в самом обычном астродроиде. И это… умно. Астродроиды хранят информацию, работая как чёрный ящик любого корабля. Каждый хочет заполучить астродроида с вражеского корабля. А со встроенной глушилкой можно захватить такого себе троянского коня. Умно, хитро, жёстко. Все, как нравится Дарту Вейдеру.       Вейдер отключает астродроида, переходит на канал связи с «Химерой».       — Вводи координаты, Люк. Можно убираться отсюда.       Перед тем, как тоже ввести в систему навигации гипердрайва координаты, переданные Люком, Вейдер переключает канал связи так, что переговорное устройство Ганшипа временно оказывается в другом волновом диапазоне, потеряв связь с корветом, на котором находится сын.       — Все ещё слышишь меня? — обращается Вейдер к Трауну. — Не республике. Ты поклянёшься в верности мне… лично мне. Обещаю. — На мгновение модуляции голоса мятежника кажутся Трауну знакомыми. И ассоциации с этим голосом очень… странные. Он отбрасывает прочь подобную мысль, как не имеющую смысла.       В открывшемся гиперпортале исчезают оба корвета, унося с собой одну из тайных разработок Новой Империи. Внутренне это приводит Гранд-адмирала в бешенство. Но он не привык проявлять эмоции, сохраняя при подчинённых абсолютно безмятежное выражение лица.       Сбежать с поля боя кажется Вейдеру позорным. Но что сейчас можно было противопоставить Звёздному разрушителю типа «Имперский»? Тем более, что во владении Империи Руки существовал не один подобный крейсер.       Нет, можно было, конечно, попытаться повторить трюк мятежников, шлёпнувшись прямо на командный мостик крейсера. Тем более, что корвет спровоцировал бы куда большие разрушения, чем какой-то там истребитель. Но во-первых, какой шанс, что везение его не покинет. А во-вторых, угробить Трауна, явно вещавшего с командирского мостика, было бы грубой ошибкой. Ещё есть надежда заручиться поддержкой Гранд-адмирала против всех тех самозванцев, которые приходили требовать генетическую экспертизу доспехов Дарта Вейдера и сейчас, наверняка, словно падальщики, рвут остатки Империи на части в надежде отхватить кусок пожирнее.       После входа в гиперпространство возникает более актуальная проблема ущемлённого самолюбия из-за позорного побега: вопрос, куда деть несколько десятков трупов, до сих пор болтающихся на палубе корвета. Окидывая взглядом окровавленные части тел, Вейдер сразу представляет лицо Падме, когда она кричит: «Ты разбил мне сердце!» Сын не должен увидеть это побоище. Хотя всё равно поймёт, что корабль не сдали просто так. Но мысли и визуальное восприятие — очень разные вещи. Вот трупы в утилизатор отходов, потому что дроиды-уборщики двигались слишком медленно, Дарт Вейдер ещё ни разу в жизни не таскал. Что-то всегда бывает впервые. К моменту, когда Ганшип выходит на орбиту Эндора, кажется, что людей на корабле никогда и не было. Только одежда Вейдера, пропитанная кровью, может выдать, что на борту корабля что-то, да происходило.