Parabellum

      При выходе из гиперпространства у системы Эндор тоже поджидает патруль. На этот раз республиканский. После переданного кода доступа два истребителя из отряда патруля сопровождают «Химеру» и имперский Ганшип до орбиты обитаемого спутника. Здесь, над Эндором, приходится перебраться в шаттл, направляющийся к поверхности планеты.       Вейдер, сидя на пассажирском месте шаттла, с сожалением провожает взглядом исчезающий из вида Ганшип. Сейчас он сомневается, правильный ли сделал выбор, когда поддался на уговоры сына, отправиться с ним на Эндор. Стоило бы «затеряться» где-то по пути. Неплохо вооружённый корвет был в его распоряжении. А теперь что? Он подарил захваченный им корабль кучке террористов, гордо назвавших себя Временным правительством, и фактически сам сдался в плен? Разве что не в наручниках. Пока ещё. Ради чего всё? Возможно, лишь для того, чтобы поскорее поговорить с дочерью. Но можно было и по-другому.       Когда они оказываются в старом имперском бункере, Вейдер разочарованно вздыхает: «И это всё? Всё, чего вы достигли за год?» — Он резко проводит ладонью по покрытой коррозией металлической стене, осыпая под ноги бурую пыль и плесень, толкает кованым носком армейского ботинка тяжёлую металлическую дверь, за которой обнаруживается вход в жилые помещения на несколько коек.       «Если даже год спустя их правительство скрывается в старых имперских подземных комплексах и рассекает космическое пространство в трофейных имперских звездолётах, то это лишь доказывает: следовало полагаться только на себя».       Люк неопределенно пожимает плечами:       — Это — временное убежище.       — Для временного правительства, — в тон ему добавляет Вейдер. — А Новый Орден джедаев — лишь в твоих фантазиях.       Люк отрицательно качает головой: - Сейчас я не один. Нас — двое. Теперь возрождение Ордена джедаев — больше, чем мечта.       Вейдер поджимает губы, пытаясь заглушить скепсис. Он знает, как одним словом можно сломить веру и мечту. И не хочет быть для сына тем, кто это сделал. Но поверить самому… Невозможно. Он не знает, чем бы закончился их разговор, если бы в открывшийся проём двери не проскользнул дроид-рассыльный. Прочитав сообщение, Люк хмурится ещё больше.       — В том, что мы находимся в постройке времён Империи, есть свой плюс. Тебе проще будет здесь освоиться. Мне нужно идти. Ненадолго.       Люк надеется, что сможет поговорить с сестрой наедине. Потому что сообщение от неё. Даже мысленно прокручивает возможные варианты диалога: намекнуть, что их отец жив, сказать прямо или промолчать вовсе. Лучше сказать какую-то наводящую фразу и посмотреть на реакцию Леи. Не то, чтобы Люк не доверял сестре. Но он обещал отцу, что избавит его от призрака Дарта Вейдера. И обещание нарушать не собирается.       Приближаясь к назначенному месту встречи, Люк испытывает волнение, проявляющееся физически тяжёлым неприятным комом, ворочающимся где-то на уровне диафрагмы. Йода назвал бы это предчувствием. Неужели из разговора с сестрой не выйдет ничего хорошего?       Предчувствие не подводит. Всё идёт не так, как предполагалось с самого начала. Даже надежда поговорить с Леей наедине рушится, когда Люк обнаруживает присутствие третьего человека. Помещение, выделенное под временный зал заседаний Временного правительства, достаточно просторное, хорошо освещённое. Именно здесь, исходя из сообщения, назначена встреча с Леей. Когда дверь бесшумно закрывается за его спиной, Люк поднимает взгляд и видит советника Мон Мотму, сидящую в кресле. Лея нервно мерит шагами помещение. Люк ощущает, сестра раздражена. Но не понимает, на кого злиться Лея: на него или на Мон Мотму, которая будто намеренно пытается углубить пропасть между братом и сестрой. «Разделяй и властвуй». Неужели Лея не понимает?       — И когда, Скайуокер, вы собирались сообщить нам о появлении на Эндоре ещё одного чувствительного к Силе? — начинать разговор вот так, с самого важного, без предисловий — так в духе советника Мон Мотмы.       — И вам доброго дня, советник Органа, советник Мон Мотма, — Люк кивает в знак вежливости, но в голосе звучит сарказм. — Казалось, я не должен предоставлять отчёт о каждом своём шаге личного характера. Но как раз собирался сообщить об этом в личном разговоре с сестрой. Он дважды делает ударение на слове «личный», пытаясь дать понять советнику, она перешла границу дозволенного.       Люк не произносит вслух, но размышляет: «Как быстро распространяется информация. Неужели сестра не доверяет ему и приставила шпионов, следить? Или это — инициатива остальных членов Временного правительства?»       Лея лишь пытается что-то ответить, но в разговор вновь вмешивается Мон Мотма.       — Вы, Скайуокер, если не ошибаюсь, пытаетесь создать свою собственную организацию. И пока вы, её предполагаемые и будущие участники находитесь на планете, являющейся столицей Новой Республики, то так или иначе, правительство должно знать обо всех действиях, связанных с вашей организацией с ещё непонятной мотивацией. Потому что мифические джедаи… — не ваше личное дело, а вопрос госбезопасности.       — Организацией… — последующие слова даже повторять не хочется. Хмыкнув, Люк хмурится. — Я пытаюсь возродить Орден, который многие века стоял на защите Республики, являлся её опорой. И если джедаи — миф, то ваш чувствительный к Силе, о котором донесли ваши шпионы, тоже не более, чем плод их фантазии. «Как мало нужно времени, чтобы всё предалось забвению!»       Развернувшись, Люк в смешанных чувствах пытается покинуть зал заседаний Совета.       — Подожди, Люк, — он знает этот взгляд Леи. Она словно заранее за что-то извиняется. И это не предвещает ничего хорошего…       — Что ты им обо мне рассказал? — переспрашивает Вейдер, скорее, чтобы потянуть время и осмыслить сказанное, найти варианты возможных выходов из сложившейся ситуации.       — Они перестраховываются. Сейчас смутные времена. У Республики всегда было много врагов. Но сейчас никто не знает, откуда может возникнуть новая угроза, — взгляд Люка немного… затравленный и очень виноватый. — Я сказал им, что встретил тебя впервые в Храме джедаев на Илуме, твой корабль остался без топлива. Ты прожил там так долго, что потерял память и не помнил, как там очутился. Предполагалось, это освободит от необходимости отвечать на вопросы. Но, кажется, я сделал только хуже…       Вейдер обещал себе самому не копаться в сознании сына. Но сейчас очень хочется нарушить собственный запрет. За множеством слов-оправданий кроется нечто, несущее серьезную угрозу.       — Краткость — не твой талант. Я это понял. Перейдём к сути, — Вейдер бросает взгляд на двери. Подземный бункер. За стенами этого отсека достаточно вооружённой охраны, чтобы создать проблемы, но не так уж много, чтобы его остановить, если всё же он захочет покинуть это место.       — Представители Временного правительства просят… — Люк осекается и качает головой. — «Нужно быть честнее» — поправляет сам себя. — Они требуют провести идентификацию твоей личности для сверки с базой данных возможных преступников, пиратов, контрабандистов, работорговцев, военных преступников, беглых имперских офицеров, всех врагов Республики, в общем. По приказу Временного правительства Новой Республики была создана база данных потенциально опасных субъектов. Там хранится вся информация, которую удалось собрать: отпечатки пальцев, сканы радужек глаз, генетические коды. В связи с событиями годовалой давности возросло количество тех, кто опасен для Республики, но ищет на её территории возможность тихо отсидеться. Они хотят быть уверенными, что джедай, найденный в храме на Илуме — не враг Республики. Потому что, дословно: «Сейчас каждый второй преступник прикрывается амнезией, а остальная половина — внезапно настигшим слабоумием».       «Скан радужек глаз и отпечатки пальцев… Дарта Вейдера… Забавная ирония, конечно. Во времена существования Энакина Скайуокера не отвлекались на такие глупости. Совет джедаев лишь по следу, оставленному в Силе, мог определить, кто совершил правонарушение. Но есть мизерный шанс, что подобная информация где-то, да сохранилась. С этим можно разобраться. А вот генетическая экспертиза — угроза посерьёзнее, — молча размышляет Вейдер. — И Альянс удивляет, то есть, Новая Республика. Базы и флот, созданные на осколках Империи — одно, но и методы тоже имперские: не доверяй, а проверяй. Интересно».       — Я что-то придумаю, отец. Обязательно придумаю.       Вейдер в ответ лишь поджимает губы, как обычно, когда не хочет показать сомнения. Но сознания сына касается мысль: «Мы вместе придумаем».       Дроид-администратор является спустя час после их разговора. А план, как избежать идентификации личности, все ещё не готов. Сообщив номер отсека медицинского центра, металлический помощник предлагает следовать за ним, чтобы не заблудиться. Пока Вейдер послушно шагает вслед за дроидом, Люк замедляет ход, отстаёт от них и исчезает за одной из дверей медицинского центра.       «Придётся действовать по обстоятельствам. Кого пришлют для сбора информации для идентификации личности? Дроида, который проанализирует данные сразу же? Всё слишком просто. Искусственный интеллект можно взломать, изменив результаты. С человеком сложнее. Если явится группа людей, это уже настоящая проблема», — оставшись один, размышляет Вейдер. Дроид-администратор доставляет его к указанному отсеку и исчезает за дверью. А спустя пару минут появляется Люк, запыхавшийся, но вполне довольный, словно за ним гнался по меньшей мере крайт-дракон, но не догнал.       Вскоре в медотсеке появляется молодой мужчина в белом халате. За подчёркнуто вежливым поведением скрывается подозрительность, насторожённость и уверенность, что потенциальные враги везде. Нужно лишь глядеть внимательнее. Вслед за человеком, назвавшимся доком, неспешно катит дроид-помощник.       — Вам придётся выйти, — сообщает док, глядя в упор на Люка.       Вейдер сидит на кушетке, не отрывая взгляд от датапада, кивнув сыну, подтверждает, что можно идти, даже расслабленно усмехается в этот момент, словно разглядывает на экране какие-то весёлые картинки, а не копирует видео с камер наблюдения и создаёт свой вариант происходящего в этом отсеке. Все же отложив датапад, скинув куртку, утяжеленную подшитыми к тканяной основе тонкими металлическими пластинами, закатывая рукав грубой полотняной рубашки, он позволяет дроиду провести все манипуляции. Док и дроид с чувством выполненного долга направляются к выходу. В момент, когда дверь отсека открывается, Вейдер останавливает запись, ведущуюся с камер наблюдения в реальном времени. Люк, внезапно возникший прямо перед доком, вскинув руку настойчиво сообщает:       — Ты хочешь вернуться обратно в отсек.       Доктор, на мгновение застыв, всё же делает уверенный шаг вперёд. И вновь в нерешительности останавливается. Даже по выражению глаз человека можно понять, в его сознании происходит внутренняя борьба.       Люк видит, нужно бы дожать и лишить дока его сомнений. Но из-за происходящей борьбы между долгом и навязанной мыслью лицо доктора сводит болезненный спазм. Большее давление может навредить человеку.       Вейдер в одно мгновение оказывается позади, отключает дроида и, обхватив дока за плечи, рывком разворачивает лицом к себе.       — Тебе же сказали, ты хочешь вернуться обратно в отсек.       — Я хочу вернуться обратно в отсек, — безвольно повторяет доктор, глядя в кажущиеся бездонными провалами зрачки Вейдера. Док делает шаг и, запнувшись, падает без сознания.       Подхватив человека, Вейдер тащит его к кушетке.       — Не нужно было, — глядя на стекающую из носа доктора струйку крови, шепчет Люк. — Он сопротивлялся. У него будут проблемы.       — Тогда проблемы были бы у меня. Нужно быстрее заканчивать.       Люк достаёт из нагрудного кармана пробирку с кровью и заменяет ею ту, что находится у дока. Теперь становится понятно, куда так поспешно сбежал сын, пока дроид-администратор водил экскурсии по медотсеку. Вейдер слегка корректирует изображение папиллярных линий и радужек глаз, сохранённые дроидом. Кому бы теперь они не принадлежали, но точно не Энакину Скайуокеру. Он стирает дроиду память о последних событиях, прописав свой вариант окончания, смонтированный из фрагментов записи с камер наблюдения и синхронизированный с новым вариантом событий.       Доктора снова ставят у входа. Глядя на то, как отец заботливо утирает кровь с лица человека, Люк даже удивленно вскидывает брови.       — Что? — Вейдер почти точь-в-точь копирует выражение лица сына и пожимает плечами. — Он должен быть, как новенький. Иначе, это вызовет подозрения. На видеозаписи нет предпосылок для повреждений у нашего дока. — Он легонько встряхивает человека, чтобы привести в чувство. — Всё в порядке. Ты выполнил свои обязанности. И должен отнести образцы на экспертизу.       Когда всё закончилось и они вернулись в выделенный им жилой отсек, Вейдер, рухнув на кровать, прикрывает глаза. План был так себе. Скорее, абсолютный экспромт. И очень грубое исполнение. Он и Люк, они оба здорово перенервничали.       — Чья кровь была в подброшенной пробирке? — Вейдер понимает, нужно было бы просто сказать «спасибо» вместо вот этого. Но подобным проявлениям человеческих взаимоотношений ему ещё учиться и учиться. Заново.       — Какая разница. Надеюсь того, кого нет в базе данных Республики. Там в медотсеке куча донорской крови, — Люк чувствует возникшее между ним и отцом напряжение и недопонимание, которого до сих пор не было. И ещё не полностью осознаёт, почему так. Они преодолели очередное подброшенное им испытание вместе. Но сейчас это разобщает.       — Уверен, что образец человеческий был? — шутит Вейдер. Он приподнимается на локте и окидывает сына приободряющим взглядом. Но ни шутка, ни попытка как-то сгладить напряжённый момент не помогают, скорее, становится лишь хуже.       — Почему ты постоянно насмехаешься? То символ Республики тебе не нравится, то имперский комплекс мы окупировали. Теперь что, ставишь под сомнение мою вменяемость? — вспылив, выкрикивает Люк. Напряжение наконец-то оформляется в четкие мысли и находит выход. — Хоть да, ты прав. Я сам должен был засомневаться в своей адекватности, когда фактически предал всё, во что поверил, и всех, кто поверил в меня, когда солгал впервые ради твоего спасения. И снова мне приходится лгать. В который раз. Сколько ещё мне придется солгать ради тебя?! Рядом с тобой Тёмная сторона так или иначе тащит меня в бездну!       — Обратиться к Тёмной стороне или нет — только твой выбор. Путь туда тебе могут, конечно, показать. И несомненно покажут, даже без моего участия. Но направиться по нему или нет — решать лишь тебе, — старается не повышать голос Вейдер, но злость чувствуется в каждом, будто отчеканенном слове. Он отворачивается лицом к стене, натягивает одеяло повыше и замолкает, притворяясь спящим. — «К хатту всё! Завтра он отыщет свой корвет и хватит с него игр в джедаев! Секрет настоящих перемен состоит в том, чтобы сосредоточиться на создании нового, а не в борьбе со старым».