***
ЮляБольшой концертный зал в Крокусе был забит почти до отказа. Люди переговаривались и суетились, торопясь занять свои места, ведь до начала шоу оставались считанные минуты. Мы с подругой тоже заняли свои места, разместившись в гранд-партере. Поправив шифоновое платье в греческом стиле, я восторженно вертела головой, поражаясь масштабам и красоте внутреннего интерьера. Все партеры, амфитеатр и ложи были заняты. Насколько мне известно, максимальная вместимость зала около семи с лишним тысяч мест, и ни одно из них сегодня не пустовало. Безусловно, Серёжа заслужил любовь и обожание поклонников. Заслужил своим упорным трудолюбием и невероятным талантом. И может быть, кто-то скажет, что я могу быть необъективна из-за чувств, которые к нему испытываю. Но вот с семью тысячами человек, пришедших на его потрясающее шоу, посприть будет трудно.
— Ох, Юлька, не того мужчину ты себе выбрала. Посмотри — кругом одно бабьё, разной внешности и возраста, но большинство из них мечтает вцепиться тебе в волосы — убирая мобильник в сумочку, поддела меня Ленка.
— А что я им всем плохого сделала? — искренне недоумевала я.
— Как что? Ты украла у них общее достояние, завидного холостяка, мечту каждой дамочки в возрасте от пятнадцати до пятидесяти. Сексуального, брутального, романтичного красавца, который принадлежал всем и никому, пока не появилась ты. И заметь, для общественности ты всего лишь в статусе его девушки. Народ до сих пор гадает — пиар у вас или роман.Когда до меня дошел смысл всего сказанного, я истерически расхохоталась. Через месяц будет ровно год, с того момента, как моя жизнь кардинально изменилась после столкновения с ходячим «Мистером обояние». Взглянув в глаза которого, я пропала навсегда. Смешно подумать, ведь до этого, я не была большой поклонницей Сергея Вячеславовича, тем более, не помышляла о нём, как о мужчине.
— Лен!
— Что, Юляшка?
— Нужно купить сумку побольше — я уныло окинула взглядом свой лаковый клатч.
— Зачем? — на лице подруги читалось искреннее удивление.
— Положить туда биту и отбиваться от Серёгиных поклонниц! Мы понимающе переглянулись и одновременно прыснули от смеха.
— Девочки, потише пожалуйста — шикнула на нас солидная дама с соседнего кресла. Покраснев, словно школьницы, пойманные за курением, мы стали наперебой извиняться, но женщина уже не слушала нас. Всё её внимание было обращено на сцену. Шоу открывали ребята из Серёжиного балета. Два с половиной часа живого звука, оригинальных костюмов, света, живых декораций, зажигательных танцев. Я сидела затаив дыхание, буквально погрузившись в эту невероятную атомосферу. Время перестало существовать — лишь чарующий голос Лазарева держал меня на этой земле. Он отдавал себя всего зрителям, заражая их своей энергетикой. Харизмы этого обворожительного мужчины хватило бы еще на двадцать человек. Но всё это принадлежало ему одному, и готова поклясться, он был рожден, чтобы сводить с ума женский пол. Зазвучала «Эта всё она» и мой ненаглядный прошелся по краю сцены, виляя аппетитной попкой, обтянутой черными джинсами.
— Её пейзажи меня будоражат, а всё остальное ни при чем — он послал мне воздушный поцелуй и подмигнул.
— Это всё она-на-на-на-на — снова призывный взгляд и я, наверное, сейчас растекусь по креслу, словно желе.
— Come on! Соme on! Это всё она-на-на-на-на — я послала воздушный поцелуй ему в ответ. Поймав его, и приложив сжатую в кулак руку к груди, Лазербой всея Руси обласкал меня дразнящей улыбочкой и отправился на другой край сцены. Распылить «дурман» знаменитого Лазаревского обаяния нужно было и там.
***
Прозвучала финальная песня и толпа восторженных шестнадцатилетних девочек, бросившихся к сцене, чтобы подарить цветы объекту своего обажания, едва не затоптала нас с Ленкой. Кто-то даже умудрился заскочить на сцену и вручая букет или мягкую игрушку, поцеловать Серёжку в щёчку. Их кумир отвечал обаятельной, вежливой улыбкой, слегка обнимая девушек и успевая расписываться на протянутых к нему фото или билетах. Было видно что он устал, еще бы, выложиться на тысячу процентов, но всё-таки, уходить не торопился, дабы не обижать преданных поклонниц. Я стояла не далеко, держа в руках букет белых роз на метровых стеблях, и тихо кипела от ревности. Наверное, я бы так и продолжала прожигать его довольную физиономию разъярённым взглядом, но моё занятие было прервано. Тяжелая ладонь Михала Михайловича Дворецкого мягко опустилась мне на талию.
— Девушка, разрешите вас пригласить в гримёрку — Мишаня широко улыбнулся — Пошли, злючка! Да не ревнуй, не утащат твоего ненаглядного фанатки. Придет сейчас.
— А я и не ревную, глупость какая — нагло соврала я.
— Конечно нет, Юль. Но…если бы взгляды могли убивать… Противится этому добродушному здоровяку было невозможно. Взяв его под руки с двух сторон, мы с подругой послушно последовали за ним вдоль технических коридоров к заветной гримёрке. Серёжа, видимо, прошел со сцены коротким путём и был уже там. Обнаженный по пояс, он застегивал ремень на узких черных брючках.
— Моё сокровище пришло — расплывшись в улыбке, любимый повернулся ко мне навстречу.
— Это было круто, Серёнь — я расцвела словно яблонька по весне и вручила ему букет. Да, «интересное положение» безусловно влияло на частые смены моего настроения. Пять минут назад я сгорала от ревности и готова была растерзать этого кареглазого демона. А сейчас — плавлюсь под его взглядом от ощущения безграничной нежности и любви.
— Спасибо, моя красотка. Эти цветы больше тебя — усмехнувшись, Серёжа отложил букет и привлёк меня к себе, ласково поглаживая по пояснице.
— Вячеславич, сдал твоё сокровище с рук на руки — отчитался Мишаня, обнимая свою брюнеточку — Если я тебе больше не нужен сегодня, то мы поехали. Решили устроить дома романтический ужин.
— Уууу ля-ля — многозначительно протянул Лазарев — Я думал, мы вместе где-нибудь поужинаем. Но если семья Дворецких изнемогает от желания, не будем мешать.
— У вас вон, прибавление скоро будет, нам тоже надо нагонять.
— Могу дать парочку действенных советов, Мишань — отшутился Серёга. Я вопросительно посмотрела на Ленку, ожидая какой-нибудь резкой отповеди, но та лишь блаженно вздохнула, облокачиваясь на Мишкино крепкое плечо. Такая нежная и податливая, будто мою любимую подругу подменили.
— Мы с Юлькой поможем ускорить процесс, и забросим вас по дороге домой.
— Ценю твой вклад, босс. Первенца назовём в твою честь — захохотал Дворя и отвесил шутливый поклон.
Пока Серёжка одевал футболку и собирал свои вещи, я слопала шоколадку и заела её лимоном. Ребята унесли с собой концертные костюмы и охапки цветов. Положив всё это в багажник, они ждали нас в машине. Мы завезли их домой к Мише и неспеша поехали в своё семейное гнёздышко.
— Солнышко, как ты думаешь? Никитка у нас будет сладкоежка? — не отрывая взгляд от дороги, муж положил руку мне на живот.
— Почему?
— Ну судя по тому, как ты налегаешь на сладкое.
— Нет, Серёнь, почему именно Никита?
— А почему нет? Мне нравится — наклонившись, он скользнул губами по моему плечу, вызвав табун мурашек.
— А мне, например, Сергей нравится, а еще — Антон или Кирилл.
— Сергей Сергеевич? — он насмешливо вздернул брови — Только не это, Юлён! Кирилл — можно рассмотреть. Антон…даже не знаю…
Я обиженно надула губки и отвернулась, глядя в окно.
— Милая, ну не дуйся. Давай так, когда наш сынишка родится, мы посмотрим на него, и вместе решим, какое имя больше всего подходит. Ты согласна? — его теплые, сильные пальцы почти невесомо коснулись моей щеки. Что я могла на это ответить? Зная, как этому упрямцу трудно идти на какие-либо уступки.
— Я люблю тебя, Серёж… — задержав у своего лица его руку, я трепетно поцеловала раскрытую ладонь.
— Я тебя тоже, маленькая моя…
Припарковавшись во дворе, Серёня помог мне выдти из машины. Опустив меня на землю, он накинул свой пиджак на мои оголённые плечи.
— Юлён, поднимайся домой. На улице прохладно.
— Без тебя не пойду — я упрямо вздернула нос и взглянула ему в глаза. Было около двенадцати часов ночи, фонарь на крыльце подъезда почему-то не горел, хотя до сегодняшнего дня, такоко не было ни разу. Нас освещал лишь тусклый свет луны.
— Опять споришь? Если бы я… — Серёжа не успел договорить, резко замолкнув на полуслове. У него за спиной возникли две тёмные фигуры, и в следующий момент, я увидела как он оседает к моим ногам. Мой испуганный, дикий визг отразился от стекол в погасших окнах квартир. Через несколько невыносимо долгих секунд, меня поглотила темнота.
***
Юль. Юля. Юлён, пожалуйста — этот тихий голос врывался в мой летний, солнечный день, в котором я, шестилетняя девочка, играю в прятки с соседским мальчиком Эмилем. Он не может меня найти и постоянно зовет по имени, но я очень хорошо спряталась. «Очнись»… Сознание короткими яркими вспышками медленно возвращается вместе с реальностью. А реальность ли это? Я открываю глаза и приподнявшись, оглядываюсь вокруг. Туман в глазах постепенно проясняется, они привыкают к тусклому свету единственной люминисцентной лапы. Окружающая обстановка похожа на старый гараж: кирпичные, неотделанные стены, серый потолок и бетонный пол. Я лежу на плюшевом цветном покрывале, но отчего-то не могу поднятся в полный рост. Мне мешает шпагатная верёвка, обмотанная вокруг лодыжки и завязанная узлом вокруг трубы, до которой мне не дотянуться.
— Слава Богу! Юлька, я думал, что свихнусь, если ты в ближайшее время не очнёшься.
Я поворачиваю голову на звук Серёжиного голоса и кусаю губы, пытаясь сдержать испуганный вскрик. Он стоит на коленях возле торцовой стены, его руки заведены за спину и прикованы короткой цепью к перекладине железной лестницы, встроенной в бетон. Одежда вся в белых разводах от пыли, а из ссадины над бровью, по лицу сползает струйка крови.
— О Боже мой! Милый, твоё плечо?! Тебе больно?! — из груди рвуться громкие всхлипы, из глаз бегут слёзы. Я дергаю злосчастную верёвку, пытась подползти к нему, но она не поддаётся, оставляя на лодыжке кровавый след.
— Тшшш, тише-тише, малыш, всё хорошо. Мне не больно, только не волнуйся, тебе же вредно. Помни о ребёнке — его голос звучит уверенно, и очень успокаивающе. Но в глазах плещется страх. Страх за меня и за рёбенка. Непонимание и невозможность логично объяснить происходящую ситуацию.
— Я не понимаю…это дурной сон какой-то…
— Я знаю, Юлён, знаю. У самого в голове не укладывается. Но ты должна держаться, понимаешь? Ради меня и нашего сына. Мы обязательно во всем разбермся. Уверен, это чьи-то глупые шутки — он вымученно улыбается, пытаясь не дать мне впасть в истерику, к которой я уже очень близка. Серёжа морщится при малейшем движении. От нахождения в таком неудобном положении мышцы затекли, и пронзают всё тело болью. Моё сердце разрывается на части от жалости и переживаний, я снова изо всех сил дергаю верёвку, обдирая ладони, но всё безрезультатно.
— Сколько мы здесь, как ты думаешь? — голос предательски дрожит.
— Предположительно часа два. Ты долго была в отключке, видимо, твой организм так среагировал на стресс. Такая защитная реакция. Как там Никитка? Наверное, тоже испугался.
На моих губах появляться невольная улыбка — Он держится молодцом, как и его папа.
— Спасибо, милая. Это то, что мне сейчас было нужно. Обещаю, что сделаю всё, чтобы с вами ничего плохого не случилось.
Мы замолкаем. Каждый пытается справится со своими эмоциями. Я прячу лицо в ладонях, надеясь утаить молчаливые слёзы. Они медленно катятся, оставляя на щеках черные потёки от размокшей туши.
— Серёнь?
— Что, малыш?
— Как считаешь, может быть кто-то видел или слышал мой крик? — я нервно перебираю складки платья, ожидая его ответа.
— Не знаю, мне кажется, всё произошло слишком быстро. Кто не спал, тот мог и не слышать — он облизнул пересохшие губы и опустил голову.
— Может, начать звать на помощь?
— Нет, Юль. Эти кирпичные стены очень толстые - бесполезно. Лучше поберечь силы — Серёжа замолк и прислушался — Ты слышишь?
— Что? — я искренне недоумевала, пытась напряженно вслушиваться в звуки за дверью. Там во внешнем мире было тихо, слышался лишь отдалённый шум ветра, свистящего в деревьях и ночное стрекотание сверчков.
— Мы не в городе — победно воскликнула я, но муж мотнул головой, показывая, что надо помолчать еще.
Я вся обратилась в слух и теперь на фоне звуков ночи, различался гул приближающихся мужских голосов. Они остановились совсем рядом и начали переговариваться. Судя по тону говорящих, они о чем-то горячо спорили. Стараясь уловить каждое слово, я подвинулась как можно ближе к двери, насколько позволяла эта проклятая верёвка.
— Слушай, мы так не договаривались. Это уже криминал, поэтому гони деньги.
— Вот именно, я просил привезти только девушку. И оставить её в доме. А мужика вы нафига притащили? Что я должен с ним делать, а?
— Это не мужик, а артист Лаза…
— Я знаю кто он! Это сути не меняет, господа подельники!
— Э нет, парень, очень даже меняет. Нас в это дело не впутывай. Мы не знали, на что подписываемся. Если бы сразу увидели, на шаг бы не подошли. Да, и вообще, женщину таким путём всё-равно не добьёшься.
— Еще нравоучений ваших не хватает, из-за вас всё не по плану.
— Мы свою часть выполнили, даже слишком хорошо, остальное твои проблемы. Расчитываемся и забываем о существовании друг друга.
— Хорошо, только ствол оставьте. Я вам, итак слишком много заплатил. А расхлебывать эту кашу буду в одиночку.
— Ну держи. Только прежде, чем пускать его в ход, хорошенько подумай. Стоит ли оно того.
— ОНА стоит того, чтобы за неё умереть… Всё, прощаемся. Раздалось тихое шуршание, а потом - два хлопка, закрывающихся в машине дверей и глухой рёв мотора. Я смогла различить три голоса. Два хлопка, значит в машину сели двое. Остался один, но он с оружием, которое собирается пустить в ход. Боже! Что же мне делать?! Как защитить себя и любимого мужчину?! Я лихорадочно отползла от двери и рванулась к Серёже. Мне не хватило совсем немного, чтобы хотя бы его коснуться.
— Серёнь…он…у этого человека пистолет. Двое других уехали.
— Тихо-тихо, милая. Успокойся — Лазарев остервенело дергал скованными руками, превозмогая боль в плече, но цепь не поддавалась — Там, рядом с тобой мой пиджак. В кармане лежит такая штука, что-то вроде ингалятора. Для связок, короче. Там ментол, ледокаин и всякая прочая лабуда, если попасть в глаза, будет сильно жечь.
— Ты всё слышал? — выдавила я, дрожа как осиновый лист.
— Не всё, но этого достаточно. Послушай, Юлён. Нет времени убиваться. Возьми его, спрячь под платье. Если что-то случится, ты должна воспользоваться им. Поняла? Если со мной что-то случится, ты должна попытаться защитить себя и нашего ребенка.
— Прошу, не говори так, милый, прошу. Ты меня пугаешь.
— Нет, малыш. Не пугаю, но мы должны всё предусмотреть. Мы же не знаем, кто придёт к нам в гости. Вернувшись на своё место, я нащупала в кармане пиджака маленький баллончик. Паника завладела мной почти полностью, она безгранично давлела над рассудком вместе с чувством вины.
— Это из-за меня, Серёж… Из-за меня ты попал в эту ситуацию. Я слышала. Этот человек сказал, что ему нужна была я. Мне кажется это он, тот ненормальный, который угрожал и подстроил ту аварию — схватившись за верёвку, я попыталась перетереть её о трубу. Руки не слушались, пальцы словно онемели, но остановится я не могла.
— Сейчас же прекрати себя винить. Ты ни в чем не виновата — прикрикнул на меня муж.
Я честно старалась сдерживаться, но платина моего самообладания, видимо, дала трещину. Обхватив себя руками, я прорыдала — Прости, прости меня. Лучше бы мы никогда не встречались. И всё это было бы лишь в твоих худших кошмарах.
— Юля! — его тон был холодным и злым — Замолчи! Я не желаю этого слышать. Ты не имеешь права решать, что для меня лучше. Прекрати эту ненужную истерику.
— Ты не понимаешь…
— Всё! Я сказал! Как ни странно, этот его тон подействовал на меня как ушат ледяной воды. Он не жалел меня, а наоборот злил. Эта злость и придала мне сил. Я поклялась себе, что больше не пророню ни слезинки и сделаю всё, чтобы защитить Лазарева. На один краткий миг, мы замолчали, наслаждаясь тишиной, которая нарушилась неожиданным ударом железной двери о стену. В полутёмное помещение хлынул поток яркого света со двора, заставив нас прищурится, защищая глаза. В дверном проёме возникла высокая поджарая фигура. Этого человека невозможно было рассмотреть, пока он не шагнул внутрь.
— Лёша??! — я застыла в изумлении, испытав необъяснимый шок. Обаятельный, улыбчивый и добрый парень. Оказался…
— Это ты? Ты всё это делал? Зачем?
— Юль, я… — его глаза были абсолютно стеклянными. И двигался он как-то заторможенно.
— Любимая, познакомься, это и есть твой маньяк. Не знаю, какой из него маньяк, но то, что он ненормальный сукин сын, я уверен — лицо Сережи исказила гримаса отвращения и злости — Ты на него не сердись, это он так пытался завоевать твою любовь. Больное воображение ничего другого не подсказало.
— А ты, заткнись! Сейчас, хозяин ситуации - я — лихорадочно сверкая глазами, Леша достал пистолет. Его гладкая, черная поверхность блеснула в свете одинокой лампы. Я напряглась, мысленно умоляя Лазарева замолчать.
— Лёшка, ну почему же ты мне ничего не сказал? Мы же друзья. Нашли бы выход. Зачем же так? — в душе тлела надежда, что говорю я искренне и очень ласково.
— А ты почему мне не сказала, когда я признавался тебе в любви, что выскочила замуж за этого мудака — рука с пистолетом повернулась в сторону Лазарева.
— Послушай, сопляк. Это тебе не в игрушки играть. Знаешь, сколько дают за похищение и угрозу жизни и здоровью? — спокойно спросил тот, будто не смотрел сейчас в дуло пистолета.
— А ты докажи, сначала. Кто сказал, что ты отсюда выйдешь?
— Хочешь отомстить, давай. Только отпусти мою жену, она здесь не при чем. Пусть едет домой.
— Жена! Меня выворачивает, когда ты произносишь это слово — в бешенстве зашипел Заславцев и ударил Серёжу ногой в лицо. Я испуганно вскрикнула и рванулась к нему, пытаясь защитить от удара.
— Лёш! Перестань!
Лазарев презрительно сплюнул кровь из разбитых губ — Что? Ты только так в состоянии осилить артиста, который по-твоему мнению, тяжелее микрофона ничего в руках не держал. Герой, блять, недоделанный.
— Я знаю чего ты хочешь. Но по-мужски разговаривать мы будем только так. Хватитило того раза — блондин снова занёс ногу для удара. Я больше не могла этого допустить. Моему любимому причиняют боль, а он даже не имеет возможности постоять за себя. Ну что же, в нашей семье, не только Сергей Вячеславович отличается хорошими актёрскими способностями.
— Лёеееша — кокетливо промырлыкала я — Прости. Но не мог ты оставить свои разборки с Лазаревым на потом. У меня всё затекло. И пить очень хочется.
— Прости, моя красавица. Что заставил тебя здесь томиться. Сейчас... — его голубые глаза обратились в мою сторону. Страх заставил меня отшатнутся, когда мужчина приблизился. Из темницы Лёшкиной оболочки на меня смотрело откровенное безумие.
— Ты не развяжешь меня и не принесёшь мне попить? — сглотнув ком в горле, я соблазнительно улыбнулась.
— Пойдем в дом, кошечка. Тебе здесь не место — его рука нежно коснулась моей щеки и так же аккуратно переместилась на грудь.
— Эй, ублюдок, убери от неё руки. Иначе, Богом клянусь, тебя не успеют посадить, потому что я разорву тебя на части лично — в бешенстве заорал Лазарев, яростно зазвенев наручниками.
— Что ты сказал?
— Ты так и будешь с ним припираться? — вмешалась я, перетягивая внимание этого ненормального на себя — Не слушай его, пойдем в дом. Нежно воркуя с Алексеем, я старалась не смотреть в сторону Серёжи. Но его испуганный, полный злости взгляд, ощущала всем своим существом.
— Так ты не любишь его, Юль? Это ради денег и славы?
— Ты во всём прав Лёшенька. Только ради денег. Ну что же, пока будем играть по твоим правилам.
— Скажи ему это в лицо. Скажи, что не хочешь его и не любишь — Заславцев победно улыбнулся.
— Серёж, я никогда тебя не любила и спала с тобой через силу. Это всё только из-за твоей славы и финансовых возможностей. Никаких эмоций в этой фразе. Сухо и равнодушно. Наверное, даже сам Станиславский сказал бы — «Верю».
— Юль, что ты творишь? Я тебе запрещаю, слышишь! — даже сейчас, этот перфекционист пытался контролировать ситуацию. Но другого выхода у нас нет. Наверное, в глубине души Серёня это понимает, но до последнего будет противиться и упорствовать.
— Ты всё слышал. Теперь мы можем идти?
— Разумеется, моя птичка. Ты не пожалеешь, обещаю — Алексей подхватил меня на руки и понёс к выходу из гаража. Мне приходилось стискивать зубы, чтобы не закричать, что я ненавижу его всей душой. Но я полная решимости, смотрела только перед собой. Оглянуться на Серёжу, который уже не кричал, а ревел моё имя, будто раненный зверь — значит выдать себя и погубить нас обоих.
***
— Вот так. Здесь тебе будет удобно, куколка — радостно возвестил Заславцев, опуская меня на кровать.
Через минуту он скрылся за дверью, предусмотрительно заперев её. Как только он ушел, я встала и подошла к приоткрытому окну. Комната в которой я находилась, распологалась на втором этаже небольшого особняка, а внизу раскинулся уютный, зелёный двор, огороженный массивным забором. Послышался щелчок, поворачиваемого в замке ключа, и я резво метнулась на своё место. Мой воздыхатель вернулся с подносом, на котором стояла бутылка шампанского, фрукты и стакан с апельсиновым соком.
— Вот, это всё тебе — он смущённо улыбнулся — Не знал, чего ты захочешь.
— Спасибо, только сок — взяв с подноса стакан, я маленькими глоточками начала его пить, пытаясь потянуть время и решить, что делать дальше. Алексей снова отлучился и на этот раз вернулся с ватными тампонами и перекисью водорода. Он положил мою ногу на свои колени и бережно обработал ссадину от верёвки на лодыжке. Всё это время, я непринуждённо болтала, пытаясь выудить из него, как можно больше полезной информации.
— Такой красивый дом, Лёш. Твой?
— Это дачный дом моих дяди и тёти. Но сейчас они в Америке, так что, пока мой.
— А это место далеко от города? Добираться удобно?
— Не больше часа, Юльчик. Не волнуйся, я буду тебя возить, моя королева — проговаривая всё это, он расстегнул ремешки и снял с меня босоножки. Ласково помассировал пальчики на ногах, целуя ступни и поднимаясь к коленям.
Я невольно вздрогнула, заметив его эрекцию, наглядно выпирающую через джинсовые шорты. — Хм...Прости, не мог бы ты...закрыть окно. Мне немного холодно.
— Любимая, я думал, что ты от желания дрожишь, а ты просто замёрзла — с простодушной улыбкой он поднялся и закрыл окно.
— Не обижайся. Просто я мерзлячка — каких же титанических усилий мне стоило заставить себя, остаться сидеть на месте, когда он подошел в плотную и наклонился к моему лицу. Сдвинувшись немного в сторону, я подставила для поцелуя шею. Прикосновения его губ были нежными и неторопливыми. Но дыхание было прерывистым и частым, оно обжигало щёку и шевелило волосы у виска. Его руки легли мне на плечи, ненавязчиво заставляя лечь. Я послушно опустилась поперёк кровати, а парень навис сверху, расставив руки по бокам от моей головы. «Ты такая красивая, Юлечка, такая соблазнительная. Я так давно хочу тебя. Но я не буду спешить, обещаю. Я буду любить тебя медленно и сладко» — шепчет он мне в ушко, проникая туда языком. Меня мутит от отвращения и страха, что Сёрегин баллончик не сработает. Пытаясь сдержать рвотные позывы, я начинаю глубже дышать. Грудь вздымается и опускается под тонким шифоном. Там в ложбинке, спрятана моя единственная надежда. Но этого не должен заметить Лёша, который приподнявшись, уже откровенно раздевает меня глазами. За вглядом следуют руки. Он задирает моё платье до талии и плотоядно облизывается. Хорошо, что на мне сегодня кружевное боди, которое скрывает животик, но всё-таки, я отчаянно борюсь с желанием прикрыть его руками.
— Ууух... — с его губ срывается восхищённый вздох — Какая ты аппетитная. Мне кажется, даже покруглее, чем на фото в том журнале. Я буквально затёр его до дыр, любуясь твоим совершенным, полуобнаженным телом.
— Ммм, какая честь. Наверное, я немного поправилась. Но ведь, я и сейчас тебе нравлюсь — томно хлопаю ресницами, скользя язычком по губам. Можно не сомневаться в том, как именно он затёр его до дыр. Меня передёргивает от чувства омерзения. Но Заславцев воспринимает это как сигнал к действию. Он сползает вдоль моего тела, целуя и облизывая внешнюю сторону бедер. Обхватив меня за талию, пытается перевернуть, но я перехватываю его руки.
— Нет, Алёшка, я хочу видеть твои глаза.
— Ммм, моя соблазнительная. Я согласен. Я тоже хочу видеть твоё личико, когда войду в тебя.
«О, нет! Нет! Не так быстро!» — мысленно кричу я. В памяти всплывают щарящие по моему телу, наглые руки Стрижова, тогда в ночном клубе. Только сейчас, Серёжа не сможет придти мне на помощь. Я должна сделать это для нас двоих.
— Малышка, раздвинь свои шикарные ножки, чего ты зажалась? — теряя терпение, парень хватает меня за колени, пытаясь развести их в стороны.
— Я...я просто не очень удобно лежу... Оттолкнувшись от его рук, заползаю подальше на кровать. Подальше от этих жадных пальцев, стеклянных глаз и наполненного алкоголем, горячего дыхания. Хочется зарыдать, но я не имею права давать слабину. Зажмурившись, развожу ноги в стороны, он тут же устраивается между ними.
— Красивое платье и обалденное бельё, Юльчик, но давай, я помогу тебе всё это снять...
— Какой ты нетерпеливый, подожди. Сначала, я хочу увидеть тебя — медленно выдыхаю я, пристально глядя ему в глаза.
— Конечно, это всё твоё, детка — блондин приподнимается, возясь с молнией на своих шортах. Этого времени мне хватат, чтобы незаметно вытащить баллончик и зажать его в кулачке.
— Я готов, теперь твоя очередь — задыхаясь от похоти, он поднимается ко мне. Дрожащими руками, спускает лиф платья, высвобождая грудь. От напряжения и страха, меня охватывает дрож. Сейчас...Нужно ещё немного потерпеть....Мужчина увлечен ласками и поглаживаниями моей груди.
— Может...ты наконец-то поцелуешь меня в губы? — призывно шепчу я. Он приподнимает голову и с довольной улыбкой тянется к моим раскрытым губам. Свободную руку я кладу ему на затылок, притягивая ближе, а второй резко выбрызгиваю всё содержимое флакона ему в глаза. Заславцев вскрикивает, хватаясь за лицо. Комната наполняется запахом ментола, эвкалипта и еще чего-то лекарственного. Воспользовавшись замешательством парня, я сбрасываю с себя его тело, и вскакиваю с кровати.
— Юль, зачем ты это сделала? Я ничего не вижу — скулит он, растирая глаза. Схватив с тумбочки ключ, я молча рванулась к двери, надеясь запереть его в комнате. Но чужие пальцы стальной хваткой вцепляются в мою ногу, опрокидывая на кровать.
— Ты - такая же предательница, как и все! Ты разочаровала меня. За это придётся заплатить — Лёша снова предпринимает попытку залезть на меня. Его лицо покраснело, из прищуренных глаз градом льются слезы.
— Ты-псих ненормальный — моё колено попадает чётко в пах. От эрекции, естественно, не осталось и следа. Со всем злорадством, я мысленно желаю ему остаться импотентом на всю оставшуюся жизнь.
— Ты спятила, тупая сука? — взвыл Заславцев, и откатился в сторону. Подобрав подол длинного платья, я молниеносно выскакиваю в коридор. Уже у выхода из дома, вспоминаю, что не забрала этот чертов пистолет. Но возвращаться уже поздно, мой преследователь совсем рядом, я слышу его шаги и тяжелое дыхание. Оказавшись во дворе, растерянно оглядываюсь в поисках какого-нибудь предмета самозащиты. Как назло, на глаза не попадается ничего, кроме тенисной ракетки. Решив, что в данной ситуации выбирать не приходится, я наклоняюсь, чтобы подобрать её, но тут же вскрикиваю от боли. Рука мужчины вцепляется мне в волосы, заставляя отклонится назад.
— Нет, нет, радость моя не кричи. Тебе ведь не слишком больно, ты сделала мне больнее, поверь — за волосы он тащит меня к гаражу — Несмотря на это, я слишком сильно тебя люблю. Но наказать должен. Ты снова должна стать нежной и покладистой. Поэтому, я убью Лазарева у тебя на глазах...