***
Юля— Я бы на твоём месте звонила ему через каждые полчаса — Ленка укоризненно посмотрела на нашу с Серёжей фотографию, стоящую на прикроватной тумбе — вдруг, эта Женя начнёт вешаться ему на шею, и он как все мужики, не устоит.
— Ой! Лучше бы я тебе ничего не рассказывала, Лен! — укрывшись одеялом, я демонстративно перевернулась на другой бок. Наши дружеские посиделки с ночевкой впервые не приносили мне удовольствия. После того, как я рассказала подруге о ситуации с Женей, она просто сводила меня с ума нравоучениями и советами.
— Юль, ну не злись! Я просто за тебя переживаю. Эти молодые девочки сейчас только и смотрят как бы получше устроиться. А твой Лазарев –вообще лакомый кусок. Тем более, там на гастролях, ты не рядом, зато рядом она…
— Так, всё! — меня снова замутило от ревности и беспокойства — Во-первых, мы обе прекрасно знаем, за кого я вышла замуж. Он артист, он красавчик, и он очень нравится женщинам. Мне что теперь, всех поклонниц от него отгонять, стоя рядом с ружьём. Во-вторых, так можно сказать о любом мужчине. Неважно чем он занимается и в какой сфере работает. Мы же не в лесу живём, вокруг полно красивых девушек. Кто захочет изменить, тот изменит в любом случае.
— Ох, Юлька, представляю как тебе сложно с Серёгой. Но у вас прекрасная семья и чудесный малыш. Не позволю всяким Женям лезть в вашу жизнь.
— Спасибо, Ленусь, знаю что ты за нас переживаешь. Кстати, может расскажешь, как там Михал Михалыч, а то мы всё обо мне, да обо мне — усевшись поудобнее, я протянула подруге оставшийся кусочек пицы.
— Нууу… Мишаня у меня большой и тёплый, как плюшевый мишка. Добрый и спокойный. И пока у нас всё очень душевно и гармонично. Надеюсь, в скором будущем у нас тоже будет маленький Мишутка или симпатичная девчушка, папина дочка — глаза Лены мечтательно засветились.
— Дорогая моя, я от всей души тебе этого желаю — мы тихо чокнулись бокалами, с так и не выпитым за вечер, сухим красным вином — Подожди, схожу Никитку посмотрю. Тихонько войдя в комнату сына, я осторожно поправила ему одеяло и погладила по мягким, светлым волосикам. В кармане шелковых пижамных штанов завибрировал мобильник. Надеясь, что это Серёня, я вышла в коридор, чтобы не разбудить ребёнка. Но это был не звонок, а всего лишь сигнал входящего сообщения. Я смотрела на экран мобильного телефона, перечитывая короткий текст снова и снова. Буквы запрыгали перед глазами, создавая ощущение нереальности или просто дурного сна. Дурного сна, который я пережила много лет назад. И воскрешать те события, спрятанные глубоко в памяти, не было никакого желания.
А может, это всего лишь чья-то дурная шутка… Отчаянно хотелось на это надеяться. Я медленно побрела по коридору, зажав телефон в онемевших пальцах. Потушив верхний свет, я зажгла пару хрустальных бра над лестницей. Шлёпая босыми ногами, прошла на кухню и забравшись на широкий мраморный подоконник, распахнула окно. Меня окутала свежесть и звуки тёплой июньской ночи. Всё вокруг было таким умиротворяющим. Я прикрыла глаза, вдыхая полной грудью наполненный запахами леса, воздух. Полыхающее лицо остудил прохладный ветерок, он ласково раздувал мои волосы, заставляя невольно улыбаться. Сколько счастья в таких простых вещах, которые мы так редко замечаем, потому что всё время куда-то спешим.Цокая коготками по гладкому мраморному полу, на кухню притопала Дейзи, а за ней и Лиса.
— Я тоже по нему скучаю — погладив по очереди обе довольные мордашки, я щёлкнула электроподжигом и поставила чайник на плиту.
— Дань, ты рад? Не могу поверить, что у нас будет малыш — глаза совсем молоденькой девчушки светились счастьем.
— Ты спятила? Как ты в университет будешь ходить, с пузом? Хочешь, чтобы все узнали и я вылетел с работы?!!! — красивое лицо мужчины вмиг потемнело.
— Но, это же ребенок, Данечка. К тому же ты обещал, что мы поженимся. Тебя никто не осудит, когда у нас будет семья, все поймут — девушка нерешительно потянулась, чтобы обнять любимого.
— Не беси меня, тупая сука! Я сказал, что мне не нужен никакой ребенок. Ты специально это сделала, да? Специально залетела? — он осыпал ударами хрупкое тельце девчушки, яростно крича и захлебываясь собственной злостью.
— Прошу, умоляю не надо — кричала она, пытась закрыться худенькими рученками. А потом упала на пол, охваченная дикой болью. Свет померк перед ее глазами, из носа тоненькой струйкой побежала кровь, низ живота взорвался жгучим огнём, разрывая все внутренности на части.
Я потёрла виски, пытаясь вытеснить из памяти тени прошлого. Не хотелось подниматься на второй этаж, чтобы интересоваться у Лены какой чай она будет, поэтому я заварила на свой вкус. Через несколько минут кухня наполнилась ароматом лесной земляники и сливок. Поставив чашки на поднос, я нагнулась к шкафчику, разыскивая коробочку зефира в карамельной глазури. На столешнице завибрировав, загудел телефон, заставив меня подскочить от неожиданности.
— Привет. Серёнь, я думала ты уже не позвоннишь.
— Привет, масюнь. А че тон такой испуганный. Ты кого-то другого ждала? — я расплылась в счастливой улыбке, лишь только услышав этот мелодичный, бархатный голос.
— Конечно, этакого ночного Ромэо.
— Лазарева, не дразни, а то прилечу ночным рейсом.
— Это ты не дразни, я так соскучилась — поднос с чаем был благополучно забыт на кухне. Все проблемы вмиг улетучились. Сейчас были только мы.
— Я тоже, маленькая. Кстати, где там Маркова твоя?
— Наверху, Серёнь. А я чай делала.
— Чай? Юлён, а винишко уже закончилось? Вы что, бутылочку уже уговорили? — в его голосе заскользили так любимые мной смешливые нотки.
— Нет, Сергей Вячеславович. Мы почти не пили, настроение не то.
— Сейчас поднимем. Давай, видеосвязь включай. Плюхнувшись на диван в гостиной, я перевела звонок в режим видеосвязи.
— Ммм, миленькая пижамка, любимая — Серёжа чмокнул экран — Мне тоже есть, что показать.Подняв телефон на расстояние вытянутой руки, он приподнялся в ванной, демонстрируя мне обнаженный торс, по которому сбегали капельки воды.
— Ммм, любимый, а ты еще чуть-чуть не мог бы привстать? Хочу увидеть всё.
— Ааа, пошлячка. Юлька, если честно, так устал. Может, ты мне что-нибудь покажешь?
— Так, Лазарев. Еще не хватало нам секса по видеосвязи — я звонко рассмеялась, возвращая на плечо тонкую лямочку шёлкового топа, которая всё время норовила соскользнуть.
— Уууу, а неплохая идея. Такого у меня еще никогда не было — на губах этого кареглазого искусителя заиграла многозначительная ухмылочка.
— Что, сударь, и про усталость забыли?
— Знаешь… Обожаю, когда ты такая…
— Какая такая?
— Такая…домашняя. С распущенными волосами, без макияжа, без своей такой серьёзности и утончённости. Моя маленькая девочка — свободной рукой он поправил намокшую челку, открыв моему взору крылышко на внутренней стороне бицепса. Такой соблазнительный и трогательный одновременно. Мне захотелось разрыдаться от ощущения абсолютного, всепоглощающего счастья.
— Кстати, я купил Нику большую машинку с его любимыми собаками.
— Ооо, он будет счастлив.
— А женушке своей, что привезти?
— Себя привези, Серёнь —
— Лазарева, не вредничай. Прилечу через пару дней. Потерпи.
— Оливье хочешь?
— Хочу, а ещё хочу, чтоб ты мне потёрла спинку.
— А ты мне потрёшь?
— А то. В этом-то можешь не сомневаться.
Мы дружно и понимающе рассмеялись. А потом, поговорив еще немного о бытовых вещах, которые так знакомы многим супругам, распрощались. До дрожи в пальцах хотелось оказаться в его сильных, успокаивающих объятиях. Забыть о своих сомнениях и страхах, но я одна должна нести ответственность за ошибки своего прошлого. Необходимо приложить все усилия, чтобы это никак не коснулось моего любимого человека.
Вернувшись на кухню, я взяла поднос с уже изрядно подостывшим чаем. Поднимаясь на второй этаж, я долго раздумывала говорить Марковой о недавнем сообщении или нет. Мне безумно хотелось с ней поделится, но я решила немного повременить.
— Юлька, ты где запропастилась. Никитос раскапризничался? Мы его разбудили? — подруга растянулась на кровати, щелкая пультом от телевизора.
— Нет, как раз он крепко спит. Серёжка позвонил, поболтали с ним по видеосвязи, заодно чай нам сделала — я поставила поднос и устроилась рядом.
— Ммм, такой ароматный, аж слюнки потекли. Еще и зефир принесла. Лазарева, после пиццы, еще пару зефиринок, и мне придётся на месяц садиться на жесткую диету — укоризненно покачав головой, подруга ловко открыла коробку с зефиром.
— Понимаю…
— Не понимаешь. Ты у нас стройняшка, что бы ты не ела и в каких количествах. Мне кажется, после родов твоя фигура стала еще круче, чем до была. Вы, кстати, с Лазаревичем о прибавлении не думаете? Сыночек есть, нужна и лапочка-дочка. Серёга же говорил как-то, что хочет.
— Что?
Юль, что с тобой. Ты когда пришла, у тебя такое выражение лица было странное. Вы с Лазаревым поссорились? Всё из-за этой Жени, да?
— Ленусь, вот любишь ты накрутить — я беззаботно улыбнулась — Всё нормально, просто задумалась.
— Юль, ты же помнишь, что можешь со мной поделится всем. Что бы ни случилось. Я всегда тебя пойму.
— Ты то поймешь…Теперь пришла очередь Марковой говорить — «Что».
— Давай уже сериал смотреть.
***
Я устроилась за столиком возле окна и заказала кофе. В одиннадцать утра в пятницу, здесь было довольно оживлённо. Посетители переговаривались и смеялись, но я не замечала постороннего гула. Посмотрев на свои чуть подрагивающие пальцы, я стиснула их в кулаки. Этот человек не должен видеть моего волнения.— Какая ты красавица. Курносая девчонка превратилась в роскошную женщину. Доброе утро, Юлия Сергеевна! — от звука этого голоса я непроизвольно вздрогнула.
— Спокойно, девочка. Не нервничай так, я не укушу.
— Я не нервничаю, не обольщайся — огрызнулась я, отодвигаясь от протянутой ко мне руки.
— Аха-ха, злючка-колючка. Кстати, образ стервы тебе очень к лицу — всё такой же привлекательный, молодой мужчина опустился на соседний стул.
Я не видела его девять лет. И сейчас снова на одно мгновение почувствовала себя девятнадцатилетней, наивной девочкой, взирающей с восхищением на своего преподавателя английского языка.
— Прекрати это!
— Что прекратить, Юль?
— Свою лесть. Говори, что тебе нужно? И откуда спустя столько времени, ты взял мой номер? — я еле сдерживалась, чтобы не закричать на весь зал. Весь его холёный и довольный вид вызывал во мне отвращение.
— Тише-тише! Ты же не хочешь, чтобы твой мегаизвестный и талантливый муж, узнал, что в его отсутствие ты встречаешься с другим мужчиной.
— Я не встречаюсь с тобой. На этой встрече настаивал ты. И я, если честно, не понимаю, что тебе нужно. Говори быстрее, у меня нет времени с тобой здесь рассиживаться — я раздраженно бросила взгляд на круглый циферблат наручных часов.
— Хочу рассказать тебе одну небольшую историю. Моя жена любит читать всякие глянцевые журналы, и вот недавно, наткнулся я на один такой журнальчик. А там статья с фотографиями. А на фотографиях сама понимаешь кто. Сергей Лазарев со своей очаровательной женой. Я даже глазам своим не поверил, сначала. И как тебе удалось подцепить Лазарева? Хотя, неважно как, ты умница-дочка. Не просто под него легла, а даже замуж за него выскочила.
— Хватит лекций. Мне их в университете хватало. Ты искал со мной встречи, явно не для того, чтобы поздравить с замужеством. Что тебе нужно? — сделав глоточек кофе я презрительно посмотрела в глаза своему прошлому.
— Что тебе нужно, Дань?
— Что?
— Скажи — «Что тебе нужно, Дань?» Так трудно назвать меня по имени?
— Какое это имеет значение? Либо говори, что тебе нужно, либо я ухожу — вскочив, я обернулась, чтобы снять белый жакет со спинки стула, но крепкая мужская рука, обхватила моё запястье.
— Я же сказал, не спеши. Ты всегда такой была. Неугомонная девчонка. Моя лучшая студентка и моя бывшая…любовь — мне показалось или в его ледяном взгляде засветились искорки ностальгии.
— Ты не любил меня. Не хочу даже слушать.
— Если бы ты не «залетела» так быстро, у нас могло бы всё сложиться иначе.
— Мне было девятнадцать лет, и я любила тебя до безумия. А тебе было двадцать девять, но ты даже не желал думать об ответственности. И когда я «залетела», как ты выражаешься, ты избил меня. Всё! Я нет желания это вспоминать. И знаешь, я благодарю судьбу, что у нас ничего не получилось.
— Избил? Не нагнетай. Просто ударил, потому что ты разозлила меня. И хорошо, что у тебя случился выкидыш. Этот ребёнок не нужен был ни мне ни тебе. Со здоровьем у тебя всё обошлось, зато твоя влиятельная бабуля заставила меня оставить работу и еще кучу хлопот мне доставила.
— Бедненький…
— Что за сарказм, милая. Мы с тобой должны уважать друг-друга. В конце-концов, я счастлив в браке. Ты замужем за самим Лейзербоеем, или как его там называют. Вообщем, чтобы твой драгоценный муженёк не узнал о твоём таком интересном прошлом. Ты должна мне моральную компенсацию — написав на салфетке сумму, он подвинул её ко мне через стол.
— Ты спятил?
— Ох, как ты мне сейчас нравишься. Такая уверенная в себе, холодная. Просто снежная королева. Но я то знаю, что внутри ты вся дрожишь, как осиновый листок. Ты ведь не хочешь, чтобы он узнал, правда. А если ты мне не заплатишь, я продам эту информацию какому-нибудь изданию. Расскажу, как ты преследовала меня, пока не соблазнила. Ну и всё остальное.
— Это всё наглая ложь — схватив жакет и сумочку, я вскочила со стула и быстро пошла через зал.
— А ты докажи — мужчина нагнал меня у выхода — Я думаю когда это выплывет, ему будет не важно правда это или нет. Главное, что репутация его идеальной женушки будет запятнана на всю страну. А он очень трясётся над своим публичным образом, насколько я знаю.
— Какой же ты подлец. Мне искренне жаль твою жену — вырвавшись из его хватки. Я устремилась к припаркованной недалеко машине. Глаза жгли непрошенные слёзы, но я уверенно цокала каблучками босоножек по вымощенному плиткой тротуару.
— Симпатичное авто! Муж наверное, подарил! — летело мне в спину — Я не шутил Юль, думай. У тебя есть неделя.
Хлопнув дверцей, я завела мотор и выехала со стоянки. Добраться до дома для меня стало целым испытанием, потому что я ревела всю дорогу. Ненавидела себя за слабость и всё равно ревела. Я прокручивала в голове все возможные варианты дальнейшего развития событий. Меня пугала реакция Серёжи, если всё это выплывет, да еще в таком неприглядном свете. Поверит ли он мне? А может начнёт презирать? Если Даниил продаст эту историю какому-то жёлтому изданию, то его слова еще и приукрасят. Я не хотела, чтобы Лазарев стыдился моего прошлого, но не знала как всё это объяснить. И не представляла где взять такую сумму денег, чтобы этот подлый шантажист навсегда исчез из моей жизни.
Вернувшись домой, я упала на диван в гостиной и зарыдала с новой силой, давая выход отчаянию и злости. Хорошо, что Никита гостил у бабушки, а Серёжа должен был вернуться только завтра.
***
— Юлён, малышка, просыпайся. Ты не приболела? — меня нежно, но настойчиво трясла рука Серёжки. Выбираясь из цепких объятий беспокойного сна, я попыталась сфокусировать взгляд опухших от слёз глаз, на его красивом и обеспокоенном лице. Неужели я проспала сутки…
— Привет, любимый. Ты уже вернулся? — явно глупый вопрос.
— Да, любовь моя. Вернулся на день раньше. Но почему-то, мне кажется, что ты не рада.
— Конечно рада, балда.
— Эй, Лазарева. А может у нас любовник под кроватью или в шкафу, а? Может мне нужно как следует поискать? — его карие глаза лучились теплом, а на губах заиграла довольная ухмылка. Моё сердце таяло, и казалось, что все тревоги и страхи отступили навсегда.
— Вот, Лазарев, умеешь ты вовремя что-нибудь ляпнуть. С тобой я всегда улыбаюсь.
— Конечно, моя сладкая, тебе же достался самый аху… То есть, я хотел сказать, афигенный муж во всей вселенной.
— Не сомневалась — я крепко обняла его за шею, пытась не задушить в объятиях сумасшедшей любви — Я так скучала, мой козявочка.
— Я тоже, много-премного. Стоп, Юлён. Ну только не козявочка, прошу тебя. У меня такое чувство возникает, что я опять десятилетний мальчик Серёженька.
— А мне нравится, я же любя.
— Ну, окей. А теперь не хочешь мне рассказать. Почему ты в таком виде?
Серёнь… — возмущённо начала я, но увидев своё отражение в зеркале за его спиной, пришла в ужас. Волосы растрёпаны, тушь черными подтёками растеклась и размазалась под глазами, делая из меня измученную панду.
— Ты плакала? На работе что-то случилось? Почему мне не позвонила? — не унимался Серёжа, пока я пыталась высвободиться из его стальной хватки.
— Ничего не случилось, милый. Пусти меня. Пойду срочно приведу себя в порядок, а потом поговорим.
— Нет, сейчас поговорим — ох уж это его баранье упрямство.
— Нечего обсуждать, просто разболелась голова, и я прилегла. И заснула. Ничего такого — я спешно поднималась на второй этаж, не сомневаясь, что самый красивый и самый упрямый мужчина в нашей стране, топает следом.
— Юль, я же вижу, что что-то случилось. Меня бесят эти тайны, ты знаешь. Рассказывай.
— Серёнь, прекрати. И дай мне спокойно принять душ. А потом накормить тебя вкусным ужином.
— Отлично, давай вместе примем душ. И ты мне расскажешь что стряслось.
— Замечательно! А может ты мне расскажешь, как гастроли. Как там твоя замечательная Женечка. Босс доволен? Уже затащил её в койку или штамп в паспорте мешает!!!???? — я сорвалась на крик, срывая с себя шелковую блузку и бросая на кровать в спальне. Не знаю, зачем я всё это сказала. Возможно, потому что лучшая защита ‐ это нападение. Возможно, я просто устала скрывать свою ревность. В любом случае, отступать было поздно.
— Что ты несёшь? Что за чушь ты вбила себе в голову. Какая Женечка. Какая постель.
— Да ладно, думаешь мне приятно от всей этой ситуации. А, Лазарев.
— От какой ситуации. У меня с ней нет ничего. И не будет. Мы уже обсуждали это сто пятьдесят раз. Какого хрена, ты снова подняла эту дебильную тему — Лазарев тоже сорвался на крик, в бешенстве захлопнув за собой дверь.
— А вот поставь себя на моё место и узнаешь как это приятно.
— Ой, а то я на твоём месте не был. Мне твоих воздыхателей хватило.
— Только повода я тебе не давала — скинув юбку, я быстрым шагом направилась в ванную.
— Я тоже его не даю. Что за идиотская истерика на пустом месте. Спешил к женушке любимой, встретила. Спасибо. Блеск, просто.
— Послышался грохот и снова хлопнула дверь. Я невольно вздрогнула, и сползла по стенке душевой кабины. Из глаз снова покатились слёзы. Я оказалась в тупике. Как бы я не поступила, я в любом случае рисковала потерять Серёжку. Его доверие, его любовь, да и его самого.
***
Серёжа— Лазаревич, еще чаю подлить? Хьюстон, приём, приём — Кудрявцева насмешливо ткнула меня в бок.
— Что? Аааа…да, конечно. Прости, Лерчик. Задумался просто.
— Да я заметила, Серёнь. Ещё парочку бутербродов?
— Ты моя заботливая. Спасибо. — поймав её руку я нежно поцеловал тоненькое запястье — Чтобы я без тебя делал.
— Ой, Лазаревич. Не знаю даже че сказать — Лерка картинно закатила глаза и села напротив. Мы уютно расположились за большим белым столом в её московской квартире. Здесь мне было комфортно и спокойно, как в старые добрые времена. После ссоры с Юлькой. Я бездумно катался по улицам, пытаясь сбросить пар. А потом, решил позвонить Кудрявишне. На моё счастье она оказалась в Москве, а не за городом. Спустя полчаса, она с радостной улыбкой открыла мне белоснежную входную дверь.
Мы потрепались о всяких мелочах. Я в подробностях рассказал ей о нашей ссоре с женой. Пока я говорил, Лерка слушала, молча накрывая на стол. А потом затянувшись сигаретой, села на подоконник, прожигая меня взглядом карих глаз.
— Вот, Лазарев. Слушаю тебя и охреневаю. Я бы на месте Юльки твоей, глаза тебе выдрала. Ты меня знаешь. А он еще удивляется, что она психует.
–Да за что??? У меня ничего с ней нет. Я тебе тоже уже объяснял, Лер. Просто, захотелось девчонке помочь.
— А я тебе тоже тогда говорила, помнишь. Не бери её к себе, помоги другим способом молодому дарованию, если так хочется. Потому что, это всё-равно неловкая ситуация. Ты же не бежишь помогать каждой мало-мальски талантливой девочке. А у нас таких, знаешь, в стране очень много. Я бы тоже решила, что она тебе понравилась.
— Да, она мне понравилась.
— Вот, видишь — Кудрявцева укоризненно ткнула в меня наманекюренным пальчиком.
— Ты не дослушала. Она мне понравилась не как женщина. А как человек. Вот и всё! Бл…я! Ну что мне, я не знаю, у нотариуса письменно засвидетельствовать, что я не собираюсь с ней спать. Меня моя жена устраивает во всех отношениях.
— Серёнь, я всё понимаю. Но ты же не будешь отрицать, что ты этой девочке очень нравишься. И неизвестно как она сама истолковала твоё желание взять её к себе — сделав пару глотков чая, моя бывшая, словно судебный обвинитель, зашагала по комнате.
— Взял к себе — раздраженно буркнул я. Куда к себе? Не в кровать же. Всего лишь работу дал человеку.
— Мой совет, Серёнь. Хочешь наладить отношения с женой. Пристрой Женю куда-нибудь ещё, благо связей и возможностей у тебя хватает.
— Да не в этом дело. В смысле не только в этом, я думаю.
— А в чём еще? — снова чиркнула зажигалка и Валерия Львовная приоткрыла окно.
— В моё отсутствие что-то случилось. Но Юлия Сергеевна упорно отказывается говорить. Хотя, я видел, что на ней лица нет — подойдя почти вплотную к Лерке, я медленно вынул сигарету из её пальцев, и затянвшись, выпустил колечко сизого дыма в приоткрытое окно — Когда ты бросишь курить?
— Лазарев, сейчас не об этом. А почему ты думаешь, что это не связано с её переживаниями по поводу твоих гастролей с Женей — опять этот её укоризненный тон.
— Потому что, я чувствую. Я всегда чувствую, когда она что-то не договаривает. Чувствую её настроение. Потому что люблю её до одурения. А эти её тайны они всегда приводили к неприятностям. Всю нашу недолгую семейную жизнь сплошные какие-то препятствия. Такое чувство, что кто-то упорно не хочет, чтобы мы были счастливы.
— Неужели, ты думаешь, что это опять Заславцев.
— Ну, Лер — я многозначительно посмотрел на неё.
— А, ну да поняла. Ну, а кто тогда причина. Если не Женя.
— В том-то и дело. Понимаешь. Меня просто бесит, что она мне не доверяет. Я начинаю думать, что вдруг она мне изменила. Или влюбилась в кого-то, пока я мотаюсь по городам и весям. А сказать не может.
— Ой, Лазаревич. Не неси чушь, она без ума от тебя. Вы с Никиткой для неё всё. Да и по-правде сказать, ну какая девушка добровольно уйдёт от ходячего секс-символа.
— Ха-ха-ха, мило. Ну ты же ушла — я склонился к её лицу, наши губы и глаза оказались в милиметре друг от друга. Она попыталась испуганно отпрянуть, но я обхватил её за талию — Вот, представляешь, Кудрявцева. До сих пор это мне покоя не даёт.
— Лазарев, тфу! Да ну тебя. Она стукнула кулачком мне в грудь, и мы дружно расхохотались — Я уже испугалась, что ты сейчас приставать начнёшь.
— Признайся, ты этого хотела? Соскучилась по мне? — я ухмыльнулся, задирая черную футболку и призывно поглаживая стальной пресс.
— Не мечтай, а то итак корона вон голову давит — отшутилась Лерка.
— Люблю тебя, Кудрявцева. Ты ведь, итак это знаешь. Люблю, как самого близкого и родного человека. Я крепко обнял её стройную фигурку и поцеловал в щечку.
— Я тебя тоже, моя рыбочка — она чмокнула меня в ответ — А теперь не дуйся и едь мирись с женой. Я уверена, что она тебя очень ждёт. И, Серёнь, не напирай. Будь понежнее, постарайся её понять и она тебе всё расскажет.
— Спасибо, Лерчик.
На город спускались лёгкие летние сумерки. Да уж засиделись мы за дружеской беседой. Но мне действительно это было необходимо. Нужно было выговориться, остыть и поставить мозги на место.По дороге домой, заехал за цветами в круглосуточный уютный магазинчик. Купил сотню белых роз. Юлька их обожает.Заглушив мотор, оставил машину на подъездной дорожке к дому. И закрыв ворота, прошелся по влажному от прохладной росы газону. Этот вечер был таким красивым и упоительным, он вселял в меня надежду на то, что мы с женой всё же поймём друг друга. И проведём жаркую и романтическую ночь только вдвоём. Закрывшись от внешнего мира, как это бывало раньше. Чтобы у неё там не случилось, я всё решу. Она ведь это знает. Так почему между нами снова эта треклятая стена недоверия. Скрипнув зубами, я глубоко выдохнул и открыл дверь своим ключом. Тихо разулся и с букетом наперевес, кошачьим шагом направился на звук мелодичного девичьего голоска. Юлёна была на кухне. Она что-то помешивала на плите и зажав телефон плечом, с кем-то негромко переговаривалась.
— Ну вот скажи мне, как ты себе это представляешь? — её голос слегка подрагивал, выдавая волнение.
— И что я ему скажу? Как объясню? Мне стыдно, понимаешь? Признаюсь честно, ненавижу подслушивать. Или шпионить из-под тишка. Это низко. И я дико ненавидел себя сейчас. Но не решался как-то выдать своё присутствие. Мне хотелось понять, что происходит с моей блондинкой. И возможно, это был наиболее лёгкий и безболезненный способ.
— Я не знаю что делать. Я просто в тупике. Если бы можно было что-то исправить, я бы не наделала всех этих ошибок. И Серёжка не оказался бы в такой ситуации. И снова по моей вине — раздался горестный вздох и хрупкие плечики совсем поникли — Нет. Лен, я не смогу ему признаться. Я стоял совсем-совсем близко за её спиной. Стараясь почти не дышать. Но, чем больше я слышал, тем больше жалел о своём желании узнать всё таким образом. В голове закружились стаи нехороших мыслей. Что же такого сделала моя любимая жена, в чем так стыдится признаться. Боже! Меня прошиб холодный пот. Неужели она действительно изменяет мне.
— Что ты сделала, Юль?
— Се… Се…рёнь — испуганно вздрогнув, она обернулась. И оказалась зажата между столом и моим телом. Я склонил голову, внимательно глядя в её печальные и такие виноватые глаза. Сейчас они были почти чёрные, словно штормовое море. От из глубокой и кристальной синевы не осталось и следа. Она в бешенстве, что я подслушал не предназначавшийся мне разговор. А я плевать на это хотел. Пусть бесится сколько влезет, но правду всё-равно расскажет.
— Мне нужно два раза повторить свой вопрос — заорал я. Моё частое, отрывистое дыхание шевельнуло волосы на её светлой макушке.
— Ничего, Серёж, не кричи пожалуйста.
— Что значит ничего? Ты что, родная, совсем охренела? За идиота меня держишь или за глухого.
— Я ни за кого тебя не держу. Ты всё не так понял. Давай успокоимся и я объясню, что имела ввиду.
— Нет, ты расскажешь всё сейчас! К хренам собачьим успокоительные. Говори или я за себя не отвечаю, Юль, клянусь — я чувствовал, что меня несёт. Нужно было остановиться, сделать глубокий вдох и попытаться рассудить здраво. Но я не мог. Когда я представлял её в постели с другим мужчиной, мой самоконтроль улетучивался как будто его никогда и не было.
— Что, ударишь меня? — её хорошенькое личико потемнело от боли. По щекам побежали дорожки слёз.
— Вот только не надо плакать. Ты знаешь я не выношу женские слёзы. И на жалость давить не нужно. Говори, как есть. Изменила мне, разлюбила. Хорошо. Уходи. Но сына я тебе не отдам.
— Серёж, ты о чем? Я ничего не сделала. Клянусь. Зачем ты заставляешь меня оправдываться в том, чего я не совершала.
— Тогда обьясни мне дураку и психу, в чем же ты не можешь мне признаться.
— Я расскажу. Только дай мне немного времени, спокойно собраться с мыслями. Прошу.
— Снова дай мне время. Снова хочешь испытывать прочность нашего брака. Так вот, милая, сейчас он висит на волоске — уронив букет, который до этого времени так и сжимал в руках, к её ногам. Я развернулся и схватив ключи от машины, рванул к в выходу.
— Серёжа. Серёня. Постой. Пожалуйста! — Юля выскочила за мной босиком.
— Иди домой — я остановился у машины, хмуро глядя в её заплаканное лицо. Во мне клокотал гнев, выход которому я не мог найти. Неописуемые ощущения. Как будто тебя разрывает на части. Да, я бежал от неё. Бежал из дома. Подальше от этих глаз, губ, ласковых рук. Мне нужно было остыть, чтобы еще больше не наделать глупостей и не оборвать ту последнюю, тонкую ниточку, которая ещё связывает нас. И кто придумал эту любовь…
— Я люблю тебя — изящные, хрупкие ручки обвили мою шею — Не уезжай в таком состоянии, прошу.
— Я сказал, Юль. Иди в дом. Захлопнув дверцу, я медленно тронул авто. Юлёна смотрела мне в след, обхватив себя за плечи, в попытке спрятаться от прохладного ночного ветра. Потерев глаза, которые жгли непрошенные слёзы. Я моргнул. Нужно было сосредоточиться на дороге. Как же так. В голове не укладывалось. Мы снова в двух шагах от краха…