Подходя к двери репетеционного зала, я невольно улыбнулась, услышав такой любимый, бархатный холос. Осторожно проскользнув внутрь, тактично замерла у входа, ведь гнев Сергея Вячеславовича может обрушится на голову любому, кто попытается помешать «священному действу» ‐ репетиции.
«…Все мысли об одном, что мы с тобой вдвоём и лучше не будет сюжета…» — любимый легко двигался между музыкантами, зажав в руке микрофон. Серые трикотажные бриджи и белоснежная футблолка облегали спортивное тело, соблазнительно обрисовывая торс и широкую спину.
Я поймала себя на мысли, что так же восхищенно смотрю на мужа, как и в первые дни нашего знакомства.
— Я растворюсь в тебе, как будто в темноте… — обернувшись, Серёжа скользнул по мне обжигающим взглядом карих глаз, удивлённая улыбка сменилась дерзкой ухмылочкой — Стоп, музыка! Отдохните пока, парни.
— Привет, милый, задушишь — пискнула я, утопая в его крепких объятиях, приправленных пьянящим шлейфом уже до боли знакомого парфюма.
— Привет, маленькая! А ты чего здесь? Неужели вчера мало было и за добавкой зашла? — сильные руки по-хозяйски разместились на моей талии, рождая в голове воспоминания о вчерашней ночи.
— Лазарев! — зашипела я, вертясь как уж на сковородке — Прекрати, мы не одни вообще-то.
— Ну что я могу поделать, если моя жена — самая привлекательная женщина во вселенной — красивое лицо осветила обаятельная мальчишеская улыбка — Тем более, ребята тактично разошлись, пока мы тут у двери обжимались.
— Отлично, и что теперь про нас подумают? Что мы озабоченные кролики? — Покраснев, я спрятала лицо на широкой груди.
— Что мы безумно любим друг друга ‐ вот что! — захохотал Лазарев, падая в рядом стоящее кресло, и увлекая меня к себе на колени — Ладно, а теперь серьёзно, Юлия Сергеевна! Цель вашего визита?
— Это допрос, Сергей Вячеславович? — я призывно вскинула бровь, облизнув губы.
— Ага, сейчас будет с пристрастием.
Мы одновременно прыснули, подхватывая смех друг друга.
— А если серьёзно. Ничего такого не случилось, малыш? Или опять «этот» достаёт? — я поймала на себе испытывающий взгляд любимых глаз, утопая в собственных сумасшедших чувствах к этому потрясающему мужчине.
— Нет, Серёнь. Ничего такого. У меня просто с Ленкой неподалёку встреча. С утра немного времени свободного выдалось, и я тебе кое-что привезла — я с горделивым видом вложила бумажный пакет в руки мужу.
— Запеканка!!! Ммм, ещё теплая! Юлён, я тебя обожаю!!! А с изюмом?
— Всё как вы любите, Сергей Вячеславович! — я невольно заулыбалась, глядя на его по-детски счастливое выражение лица.
— Ммм, блеск! Сейчас Денчику позвоню, чтобы кто-нибудь за кофе сгонял. Спасибо, солнышко, мне тааак приятно!
— Не за что, Серёнь. А мне приятно тебя немножко порадовать, хотя бы такой мелочью — я поднялась с его колен, поправляя подол короткого твидового платья лавандового цвета — Ладно, хорошего понемногу! Я поехала.
— Юлён, ты меня всегда радуешь. Ты столько смысла в мою жизнь принесла. Я уже не говорю о нашем сыне. Знаю, тебе сейчас сложно. Мне тоже по-своему нелегко, но это пройдёт, мы со всем справимся. Потерпи немножко — тёплая ладонь сжала мою, переплетая наши пальцы.
— Моё прошлое, доставляет тебе неприятности, а ты еще меня утешаешь. Спасибо, любимый. Не знаю что ещё сказать, и как оправдаться.
— Не в чем тебе оправдываться. Хрень это, а не неприятности. Прекращай своё самоедство, чтоб я больше такого не слышал!
К глазам вдруг подступили нежданные слёзы счастья и благодарности, которые я поспешно смахнула, чтобы Лазарев не заметил.
— Что-то я не заметил вашего безоговорочного согласия, Юлия Сергеевна!
— Будет сделано, Сергей Вячеславович! — поддавшись порыву, я стиснула Серёжку в крепких, почти удушающих объятиях.
Ответом мне послужил шутливый щепок за ягодицу. — Умница, дочка. А теперь иди, и дай папе спокойно прогнать до конца новую песню, а то теперь БЭНД свой не соберёшь, разбрелись кто куда. Юлька, нарушаешь мне дисциплину в коллективе!
— Ой, ой! Всё! Считай, я уже за дверью! — спрятав улыбку, я попыталась вырваться из кольца крепких рук, но не тут то было.
— А чмокнуть на дорожку? — жаркое дыхание обожгло мою шею, вызвав миллионы мурашек по всему телу.
Властный, требовательный поцелуй, словно снежная, слепяще-обжигающая лавина, мгновенно смёл из головы все связные мысли. Поддавшись напору, и наслаждаясь безграничной мужской силой и страстью, я м забыла о существовании мира за пределами этой комнаты.
— Хм, хм! Прошу прощения — нашу горячую идилию нарушило деликатное покашливание Дениса — А я тут…ээээ… кофе принёс. Ну, пойду пожалуй, ещё погуляю.
— Ну нет уж! — возмутился Серёжа, с неохотой выпуская меня из объятий — Всё, хватит гулять. Перекус и к работе, где там остальные симулянты?
***
— Оооу, Лазарева, у тебя помада размазалась — весело приветствовала меня подруга, когда я безнадёжно опоздав почти на полчаса, плюхнулась за столик в нашей любимой кофейне.
— Ленусь, прости. Я к Лазареву заехала по дороге, а потом в пробку попала. Несколько кварталов пришлось ползти со скоростью двадцать киллометров в час. Ты, наверное, уже устала меня ждать — достав из сумочки пудренницу, я попыталась исправить безобразие, сотворённое Сергеем Вячеславовичем на моих губах — Представляешь, всю дорогу так ехала и даже не заметила.
— Ааа, ну тогда понятно, кто тебе всю помаду размазал — Ленка весело хохотнула, помешивая вилкой салат — Кстати, тебе тоже заказала салатик, и ещё скоро пиццу принесут. Юльч, прости, не смогла устоять перед «Пеперони» ‐ заказала на двоих.
— Ооо, я только «за», дико проголодалась. Слона готова съесть.
— Эй, подружка моя любимая, а ты случайно не этого… — Маркова многозначительно повела идеально подведённой бровью — Не в интересном положении?
— Случайно нет, Лен, скажешь тоже. Просто стресс заедаю, а его сейчас в моей жизни предостаточно. В лице сама знаешь кого — вздохнув, я с тоской посмотрела в окно. Вспомнились вчерашние ссадины на лице у Серёжи.
— Понимаю, моя хорошая, всё понимаю. Быть женой публичного человека — непростое бремя. Особенно, твоего Лазаревича — залезть в кровать которого, мечтает чуть ли не каждый второй. Прошлое есть у каждого человека, и ты ничего такого страшного не совершила. А Даниил — просто редкостная сволочь, которая пытается хоть как-то нажиться и урвать свой кусочек славы. Жалкое ничтожество и трус! — в голосе подуги зазвенела плохо сдерживаемая злость — Много лет назад чуть тебе всю жизнь не испоганил. Еще и сейчас продолжает. Но он всё-равно ничего не добьётся, и рано или поздно отстанет. Нужно просто не обращать внимания, пусть себе тявкает. Как там народная мудрость гласит — «Собаки лают, караван идёт. Лишь только глупый ссоры в жизни ищет. Клещ ‐ паразит, чужую кровь он пьёт. Трудом создать себе не может пищи»
— «Собака лает, караван идёт. Жизнь продолжается — плевать на паразитов». Ты права, Ленусь. И головой я всё понимаю, но проще сказать, чем сделать. Особенно, когда дело касается Серёжи. А он очень близко к сердцу все эти гадости воспринимает, хоть и старается не показывать. Я переживаю и чувствую себя виноватой — подцепив вилкой ломтик помидора, я уныло отправила его в рот.
— Так, прекратить киснуть! Ты мне что обещала? Правильно — помочь выбрать декор в мою новую квартиру. Вот сейчас этим и займёмся! — просияв, Лена с воодушевлением разложила на столе образцы тканей и эскизы. Переезд в небольшую, но уютную «студию», поближе к центру города, делал мою подругу невероятно счастливой. Я была за неё искренне рада и очень хотела помочь. Поэтому, отбросив собственные мрачные размышления, со всей ответственностью взялась за дело.
Мы больше часа изучали, воображали, примеряли и даже иногда спорили. За это время с круглого деревянного блюда исчезла большая пицца, потом по-второму разу были заказаны эклеры с малиновым кремом и чайничек ароматного облепихового чая.
— И всё-таки, кофейно-бежевый — это самый оптимальный вариант. Классический, можно сказать. Ты права, Юлик, думаю, на нём и остановимся — примирительно изрекла подруга, отправляя в рот кусочек пироженного, и жмурясь от удовольствия.
— Вот видишь, нужно было раньше… — начала я, но так и не успела договорить. Лежащий рядом мобильник ожил переливчатой трелью.
Мельком взглянув на экран, внутренне насторожилась. Номер был неопределён. Тем не менее, вызов я приняла.
— Алло
— Алло, Юль, здравсвуй. Это Игорь — муж Леры. Ты извини, что я вот так звоню. Нам нужно поговорить. Не могли бы мы встретиться, это важно.
— Здавствуй, Игорь — опешила я, теряясь в догадках — Прости, но я не совсем понимаю о чем. Если это касается твоего эээ…друга и бывшешо коллеги, то нам нечего обсуждать.
— Нет это не имеет никакого отношения к Лёше. Это касается нас с тобой.
— Нас с тобой? — мои брови изумлённо поползли вверх — Теперь я оконочательно в тупике.
— Хм…ты всё поймешь, но это не телефонный разговор. Так мы можем встретиться?
— Да, хорошо. Я сейчас с подругой в кофейне, можешь подъехать сюда?
— Конечно. Сбрось мне, пожалуйста, координаты в СМС.
Отправив адрес, я растерянно посмотрела в Ленкины глаза, горящие неподдельным удивлением и интересом.
— И что это значит?
— Сама в шоке. Понятия не имею, что ему нужно, и откуда у него вообще мой номер.
— Может за Заславцева хлопотать собрался?
— Не думаю. Сказал, что это касается только нас с ним — меня вдруг охватила неприятная, до тошноты, нервозность. В попытке хоть как-то изгнать мелкую дрожь из пальцев, я обхватила чашку с чаем, буквально впитывая, идущее от неё умиротворяющее тепло.
Но долго теряться в догадках нам с Марковой не пришлось. Игорь приехал достаточно быстро. Он застыл в дверях, окидывая взглядом небольшое помещение кофейни, а заметив меня, смущённо замялся, но не подошел к нашему столику. Чтож, значит разговор действительно конфиденциальный. Я попросила Лену подождать, и пошла ему навстречу.
— Привет, Юль — мой собеседник надвинул козырёк синей бейсболки пониже на лицо. Тем не менее, от моего взгляда не укрылся его угрюмый, осунувшийся вид. Щетина недельной давности и свежие ссадины на лице.
— Привет
— Может присядем на улице, а то на меня стены давят.
— Хорошо — равнодушно пожав плечами, я кивнула Лене и вышла следом.
Снаружи царила ещё по-летнему тёплая и безмятежная августовская погода, но дыхание подступающего сентября уже вовсю ощущалось.
— Хочешь что-нибудь? — заняв уютный столик у небольшого фонтанчика, окруженного цветочными клумбами, Игорь подвинул мне стул.
— Нет, спасибо. Мы с подругой здесь давно, наелись уже. Может оставим условности, и перейдём ближе к сути нашей встречи. Повторюсь, если это касается Заславцева, то ты зря тратишь время — отчеканила я, холодно глядя в лицо растерянного мужчины, сидящего передо мной. Он жевал мятные конфеты, но даже ударный аромат ментола не мог заглушить ощутимый флёр перегара, витавший над нашим столом.
— Нет, Юль. Я знаю что Лёха сделал, и не собираюсь за него просить или оправдывать его. По крайней мере, он тебя искренне любил, в отличие от Лазарева. Ты не того выбрала, тогда вечером в нашем загородном доме.
— Ооо, всё понятно! А говорил, что не о нём беседа. Так, не будем больше тратить время друг друга, я ухожу — уже не сдерживая раздражения, я схватила со стола свой мобильник и поднялась.
— Постой, Юль. Этот разговор касается твоего мужа. Если ты сейчас уйдёшь, то не узнаешь правды. Так и будешь всю жизнь его слепо любить, преданно как собачка, хотя он этого совершенно не заслуживает, и никогда не заслуживал.
— Тебе ли об этом судить?
— Увы. Поверь, я сам не рад. Потому что, это и меня касается — мой собеседник тяжело вздохнул, сделав пару глотков минеральной воды, а потом, помолчав продолжил — Я не просто так говорю, что Лазарев не заслуживает твоей любви, потому что сам он уже много лет любит другую женщину — мою жену. И думаю, что это взаимно. Вчера я застал их в Лериной городской квартире. Знаешь, как в анекдоте: возвращается муж раньше из командировки… Вот и я приехал без предупреждения, хотел ей сюрприз сделать. Дверь мне открыл твой муж, в одних штанах. По лицу размазана помада, сам весь взъерошенный. Лерка была в комнате, в криво и наспех застёгнутой кофте. Ну вообщем, тоже соответствующего вида.
— Что за небылицы? Тебя друг подговорил это сочинить, чтобы хоть как-то мне отомстить? — голос предательски зазвенел, почти срываясь на крик.
Игорь спокойно и прямо посмотрел мне в глаза. В них читалась неподдельная боль и разочарование.
— Понимаю, что тебе не хочется в это верить. Сам бы рад ошибиться, но мы взрослые люди, и глупо что-то придумывать, когда ситуация более чем красноречива.
Я немигая смотрела в его понурое лицо, с великим трудом сдерживая, застывшие в глазах, безумно жгучие слёзы, и пряча под столом дрожащие руки.
— Я сожалею, Юль, что ты так обо всём узнала. Но лучше так, чем жить в неведении. И да, если ты хочешь спросить о природе ссадин на моём лице, то они полученны не на тренировке. Твой муж, очевидно, тоже пришел немного «разукрашенный», потому что, мы подрались. Это тебе ещё одно доказательство того, что я не лгу, дабы причинить какую-то там боль, отомстить или разрушить ваш драгоценный брак. Хотя, если честно, я Лазарева убить готов.
— Чтож, спасибо тебе за честность. Я тоже сожалею о том, что тебе пришлось пережить. Ты извини, но меня подруга ждёт, мне пора. — на ватных ногах я поднялась из-за стола и с абсолютным poker fасе двинулась в сторону центрального входа, ловко лавируя между столиками.
Надеюсь, никто из присутсвуюших, бросающих на меня любопытные взгляды, не смог догадаться, что мой мир только что рухнул.
***
«Сейчас, вернусь, Лен» — на ходу бросила я, подхватывая сумочку со спинки стула, и скрываясь в дамской комнате. Щёлкнув задвижкой замка, облокотилась о холодный мрамор белоснежной раковины и посмотрела на себя в зеркало. Черные ручейки уже наметились лёгкими дорожками по щекам. Спазм рыданий сдавил грудную клетку, перехватывая дыхание. Мне хотелось упасть на пол и кричать в голос, чтобы дать выход боли, буквально раздирающей меня на части. Но я молчала, закрывая это в глубинах израненной души. До поры до времени пряча от посторонних, жадных глаз. Я хорошо усвоила, что такое быть женой публичной личности. В тишине холодных, глянцевых стен слышалось лишь моё судорожное, глубокое дыхание. Порывшись в сумочке, я нашла влажные салфетки и стёрла с лица доказательства своей слабости. Тронув губы персиковым блеском и поправив волосы, снова окинула себя взглядом и поспешила вернуться к подруге.
— Юльч, что такого он тебе сказал? — с округлившимися от испуга глазами Ленка вскочила ко мне навстречу — Ты вернулась белая, как полотно, ни кровинки в лице, будто привидение увидела!
— Лен, давай по дороге поговорим, хорошо? — прошелестела я, не узнавая собственный голос.
— Давай, а куда едем-то?
— В мою квартиру…
***
Моя небольшая квартирка встретила меня домашним уютом и тёплыми воспоминаниями. Отвесив шторы и распахнув окно, я впустила солнечный свет, мгновенно защекотавший лицо благодарными лучиками. Тёплый ветер раздул волосы и высушил слёзы, оставив лишь горьковатый привкус соли во рту.
— Просто не могу поверить! Как он мог?! Это кошмар какой-то!!! — не переставая причитать, Ленка щёлкнула электроподжигом и поставила чайник на плиту — Нет, а на что он расчитывает?
— Ленусь, не задавай мне этих вопросов — прикрыв глаза, я бессильно опустилась на стул — Хочешь, набери Лазареву и поинтересуйся.
Казалось, что все слёзы были выплаканы по дороге в машине. Сейчас осталась лишь опустошённость, безысходность и щемящее чувство беспросветной тоски в груди.
— Что думаешь делать? Я считаю, что нужно поговорить с ним. Высказать всё без обиняков, посмотреть в эти бесстыжие глаза в конце-концов! — подруга заботливо поставила передо мной чашку ароматного мятного чая, и села напротив.
— Понимаешь, я просто не знаю как реагировать. Эта информация будто катком по мне проехалась, оставив «мокрое место». Я безумно его люблю, и мне так больно, что он предал меня. Ты не представляешь, Лен! Мало того, ещё и нагло солгал. Сказал, что подрался с Даниилом, заставляя меня чувствовать себя виноватой, хотя на на самом деле — подрался с Макаровым из-за Леры. Тяжело ему, бедняге! Пошел утешаться в объятиях у бывшей «любви». Видимо, он на самом деле так и любил её все эти годы — из груди снова рвались всхлипывания, по щекам побежали мокрые дорожки.
Казалось, что слёз больше нет. Но нам всегда это только кажется, ведь плакать может не только тело, но и израненная душа.
— Юлька!
— Не могу, Лен… — снова раненным зверем завыла я — Не говори больше ничего. Не могу больше… Думать об этом, обсуждать это! Мне нужно как-то собрать себя по-частям, и спокойно решить что делать дальше…
***
Свет проезжающих по встречной полосе автомобилей, нещадно резал заплаканные глаза. Мне приходилось болезненно щуриться, но не отрывать взгляд от тёмного полотна дороги. Ночью путь домой казался бесконечно долгим. Хотя, мне пора отвыкать называть это место своим домом. В душе царили гнетущая усталость и странное, необъяснимое спокойствие. Видимо, лимит слёз и бурных эмоций был всё-таки исчерпан. Я позвонила Валентине Викторовне, и старательно изображая беззаботно-жизнерадостный голос, попросила оставить сынишку погостить ещё хотя бы на денёк. Она заверила, что сама собиралась просить нас с Серёжей, не забирать его ещё на несколько дней. Я очень по нему соскучилась, но сейчас мне предстояло сделать очень сложный жизненный выбор, поэтому была рада этому предложению.
В нашем уютном домике приветливо горел свет, подмигивая окошками. Серёжа уже давно приехал, и судя по колличеству пропущенных звонков в моём мобильнике, он скорее всего, либо очень волнуется либо в ярости.
***
Серёжа— Ты, нормальная, Юль?! Я тут с ума схожу! Неужели так трудно ответить на один грёбанный звонок? Хотя бы на один из…ста! И сказать, что с тобой всё в порядке! Блять, ну что за детский сад?! — разъярённо вскочив с дивана, я устремился на встречу своей блондинке.
— Серёж, — скинув туфли, она устало прошла мимо, глядя сквозь меня — Я не в настроении сейчас обсуждать моё недостойное поведение.
— Что? Ты что издеваешься? Или пьяная? — в ярости вскинулся я, хватая свою строптивую женщину за подбородок.
Сказать откровенно, в первый раз я видел её в таком странном состоянии. И меня это просто взбесило, буквально до трясучки. Но, заглянув в её бледное личико, и заплаканные, покрасневшие глаза, я не на шутку испугался.
— Что стряслось, милая? Юлён! Не молчи! Что произошло? — я легонько сжал хрупкие плечи, продолжая всматриваться в потемневшую синеву её глаз, ища хоть какие-то безмолвные ответы. Сам не знаю какие, но они мне были нужны, и как можно скорее.
— Да что с тобой, Юлён?!
Она дёрнулась, будто от пощёчины, скидывая мои руки.
— Сколько можно, Серёж?! Скажи мне! — в ярости крикнула она, срывающимся от слёз голосом.
— Что? Ты о чём? Говори как есть, Юль! Ты знаешь, терпеть не могу играть в угадайку.
— Ааа, ну простите, сударь! — яростно утерев набежавшие слёзы, она горько улыбнулась, швыряя сумочку на диван — Не хочешь мне рассказать с кем ты подрался на самом деле, и по какой причине?
— В смысле? — я непонимающе моргнул и снова попытался приблизиться, но она оттолкнула меня!
— Хватит врать! Я всё знаю! Скажи правду! Не заставляй меня пересказывать тебе то, о чем ты осведомлён получше других, и проживать эту боль снова и снова! Неужели ты настолько безсовестный, что продолжишь отпираться, глядя мне в глаза.
— Ты знаешь с кем. Я же говорил. И в чём отпираться-то? Я ни хрена не понимаю, Юль! Не знаю, кто и что тебе наплёл, но поверь, я не сделал ничего плохого.
— Ну да, действительно, чего это я! Ведь переспать с бывшей — это не считается изменой. Тем более, переспать с любовью всей своей жизни — неприкрытая боль отразилась на её хорошеньком личике, хотя и была спрятана под маску показного сарказма.
Меня словно ударили под дых. Слова застряли где-то в горле. Пару минут, показавшихся вечностью, я растерянно стоял перед ней, будто нашкодивший ученик перед рассерженной учительницей.
Конечно же, это не Лерка, все эти дрязги ей ни к чему. Значит, остаётся наш рассерженный ревнивец-муженёк. И приподнёс он всё так, как сам это увидел. Блеск!
— Юлён, — как можно спокойнее начал я — Всё не так, малыш. Поверь мне! У нас ничего не было. Давай успокоимся, и я всё тебе расскажу. Всё, как было, до мельчайших подробностей.
— Ооо, ну конечно! Всё не так! — взвизгнула жена, толкая меня в грудь, сжатыми кулачками — Хватит, Лазарев, не делай из меня дуру! Тебя застали в одних штанах, перемазанного помадой. Просто так драться никто не кинется, даже если он мегаревнивый! Думаю, Макаров далеко не слепой, и не ребёнок.
— Так в том-то и дело, что он — псих ревнивый! Сделал скоропалительные выводы, не дав ни мне, ни ей всё объяснить. Ещё тебе пришёл эту «пургу» намёл! Получит за это!
— Да что вы, Сергей Вячеславович, а разве это не вы вокруг его жены вьётесь? Из-за этого у вас конфликт, разве нет? Подобный инцидент уже был, или может, мне память изменяет?!
Блин! Я уже совсем забыл про наш последний «инцидент» в Леркиной квартире, который чуть не стал причиной нашего разрыва с Юлей.
— Юлька, я понимаю, как всё это для тебя выглядит. Но это не так — Бля, ну до чего избитая фраза! Самому противно. Я медленно выдохнул, пытаясь не выглядеть ужом, вертящимся на раскалённой сковородке.
— А как бы для тебя это выглядело? А, Серёж? — злобно сверкнув глазами, жена прошагала на кухню.
— Не спорю, я тоже ревнивый псих! И, возможно, в принципе псих. Но ты же не такая. Не делай выводов раньше времени, не подписывай приговор нашей семье, выслушай!
— Серёж, ты меня совсем глупой считаешь или наивной? — плеснув в стакан воды, она сделала пару глотков и судорожно выдохнула.
— Нет, Юлён. Я никогда тебя за дуру не держал и глупой не считал. Блять! Да послушай меня! Вспомни, все проблемы в наших отношениях начинались тогда, когда ты ничего не говоря мне, действовала сама, или скрывала от меня что-либо. И мы с тобой договорились ещё на нашем необитаемом острове — больше никаких секретов! Всё, что волнует кого-то из двух — обсуждаем как есть.
— Ну только тебя, видимо, эта договорённость не касается. Ты же умолчал о драке с Макаровым, и о её причинах тоже. Почему я должна тебе верить?
— Я просто не придал этому значения. Не хотел тебя расстраивать, ведь ты итак в последнее время вся на нервах из-за этого «препода».
— Ну да, пошел утешаться к бывшей! — снова закричала она, бросая тарелку себе под ноги — А ещё меня виноватой пытался выставить!
— Ну давай, ещё одну, давай! — выдохнул я, лениво опираясь о стол — Выпусти пар, милая, давай!
— Да пошел, ты, Лазарев! — следующая тарелка полетела уже в мою сторону. А за ней следующая, а за ней — еще одна.《А вот такого я не ожидал… Серёжа, только успевай уворачиваться》
Спустя десять минут, когда под ногами жалобно захрустела куча битой посуды, и было пролито море слёз. Обессиленная Юлёна, тяжело дыша, присела на подоконник, глядя в ночь полными тоски глазами. Нас разделял лишь кухонный «остров». Но подойти и обнять я не решался.
— В тот вечер на корпоративе я действительно встретил «твоего этого» и мы слегка «закусили». Эта ситуация действительно выбила меня из колеи, хотя, тебе я старался не показывать. Его постоянное присутствие в нашей жизни нехило так напрягает меня, если уж быть до конца откровенным. Вообщем, я был на взводе. Домой тебе весь этот негатив везти я не хотел. Встретил в гримёрке Кудрю, и напросился к ней на дружеский чай и сеанс психотерапии. Я говорю «дружеский» не в кавычках, и подразумеваю именно чай. Просто знаешь, Кудрявишна неплохой такой мозгоправ и часто меня выручала мудрым советом во многих ситуациях. Порой, даже самых патовых — я замолчал ненадолго, чтобы собраться с мыслями, бросая тоскливые взгляды на сжавшуюся, скорбную фигурку моей блондинки — Вообщем, после нашего с ней разговора мне действительно немного полегчало. А у неё… Короче, у них с мужем кризис в отношениях, тоже свои какие-то проблемы. Я, естественно, захотел поддержать в благодарность, как-то приободрить. И…как так получилось, сам не знаю… Адреналин, эмоции…да и неважно. Вообщем, мы поцеловались. Это был всего лишь поцелуй, дальше ничего не зашло, потому что мы оба быстро опомнились. Было жутко неловко. Ведь «это» никому из нас не нужно. У меня есть ты, я люблю тебя, а она — своего мужа. Извинившись и дико смутившись, Лерка убежала в комнату. А я пошел открывать дверь. Собственно, на этом моменте и пришел Макаров. Но даже если бы он не пришел, ничего бы не случилось. Понимаешь, Лазарева, я давно перерос ту мальчишескую любовь. Ты для меня — единственная, безумно любимая, безумно желанная, безумно родная. И сколько бы соблазнов вокруг не было, а их хватает, сама знаешь — я прекрастно отдаю себе отчет в своих действиях, и никогда не променяю дешёвую интрижку на любовь самой потрясаюшей женщины на земле.
Переводя дыхание, я ненадолго замолчал. В горле жутко пересохло, но дойти до графина с водой не представлялось возможным, потому что он стоял рядом с Юлькой. А получить тарелкой в голову, абсолютно не хотелось. «В конце-концов, Лазарев, сам виноват, вот и умирай от жажды».
— Послушай, Юлён! Я признаю, что далеко не подарок. И понимаю, что после того случая, ты имеешь полное право не верить мне. Но я тебе клянусь, чем хочешь поклянусь… Между нами ничего не было. Я уже давно смотрю на Кудрявишну только как на друга, а не как на женщину. Ну реально, неужели ты не чувствуешь, что мне с тобой всего хватает. У меня нет даже никакого малейшего желания искать «это» на стороне — не замолкая, я осторожно обошел кухонный «остров», неловко переступая босыми ногами между осколками — Я — кретин и идиот! Должен был тебе об этой ситуации рассказать, и нет мне оправданий. Прошу, маленькая, не плачь. Таким дерьмом себя чувствую из-за того, что ты сегодня пережила. Прости меня, Юлён! Я виноват, но не в том, в чём ты меня обвиняешь. Я очень тебя люблю! Клянусь, что за всё время нашей семейной жизни, я тебе не изменял.
Приблизившись, я опустился перед ней на колени.Да, друзья, Серёжа Лазарев на коленях! Эксклюзивное зрелище. «А как же твоё звёздное самолюбие» — возможно, скажите вы. Чтож, откровенно говоря, о нём было благополучно забыто. Вообще, с Юлькой мне всегда было легко и комфортно. С ней я могу быть самим собой. Быть просто Серёжей — любимым мужчиной, мужем, любовником, (надеюсь еще и другом), хорошим отцом нашему сынишке. Признаю, наверное, я не всегда бываю хорошим мужем, хотя синдром «отличника» и желание доводить всё до идеала — мой стимул и бичь по жизни.
Наши лица оказались практически на одном уровне. Потянувшись, я обхватил её за бёдра, притягивая к себе.
— Юлён, посмотри на меня, пожалуйста — я бережно взял жену за подбородок, вглядываясь в её бледное личико — Не плачь, прошу. Твои слёзы разрывают мне сердце. Я так виноват, прости. Моя несдержанность и глупость может стоить мне всего самого дорогого в жизни. Я не смогу без тебя, не могу тебя потерять. Моя девочка, моя маленькая, моя…моя… — горячо шептал, повинно склонив голову на её изящные колени.
— Серёж — тихий, уставший голосок разрезал предрассветную тишину, поселившуюся в этой комнате.
Стиснув зубы, я невольно напрягся, ожидая своего вердикта. Мысли лихорадочно метались в голове. Я не знал, что буду делать, если жена не поверит мне. Но был уверен, что не позволю ей уйти, просто не смогу отпустить. Силой буду удерживать, в комнате закрою, к кровати привяжу, к батарее пристегну — не важно. Я был готов на всё.
— Я люблю тебя, Лазарев, но не знаю теперь, как тебе верить — нежные пальчики легко прошлись по короткостриженному затылку.
— Я тебя тоже люблю малыш, но не обессуть. Тебе придётся остаться, хочешь ты этого или нет.
— Что?!!! Серёж, я!!!!! Что ты делаешь???! — только и успела возмущённо пискнуть Юлёна.
Со скоростью броска кобры (поверьте это не самолесть, реакция у меня действительно отменная), я ухватил жену под коленями и взвалив себе на плечо, будто мешок с картошкой, неспеша направился к выходу из кухни.
— Лазарев, поставь меня! Что ты делаешь?! Совсем с ума сошёл?!!! — злобно постанывала Юлёна, пока я нёс её на второй этаж, успокаивающе поглаживая по аппетитному, упругому задику.
— Прости, милая, ты не оставила мне выбора — невозмутимо изрёк я, опрокинув на кровать покрасневшую, всклокоченную и задыхающуюся от возмущения блондинку.
— Что значит не оставила выбора, Серёжа?! — зашипела она, толкаясь кулачками мне в грудь, но эта жалкая попытка была быстро пресечена с моей стороны. Обхватив тоненькие запястья, я завёл её руки за голову и прижал к матрацу.
— Отпусти меня!
— Нет, Юль, прости
— Что значит это твоё «нет», Серёж?! Отпусти, я — не твоя собственность! Ты мне даже договорить не дал!!! Что за поведение?
— Да я уже понял, что ты не поверила и не простила. Уйти хочешь? Увы, милая, я не могу тебя отпустить, это выше моих сил. Поэтому полежишь, остынешь немножко. А потом, я попробую убедить тебя снова.
— Я не хочу остывать, Лазарев, пусти меня, живо! — возмутилась моя блондинка, разъярённо сверкая омутами синих глаз.
— Опять упрямишься, малыш? Ты же знаешь, в упрямстве тягаться с Овном бесполезно — с придыханием изрёк я, пытаясь направить мысли в более серьёзное русло.
Дело в том, что весь наш диалог сопровождался активными Юлькиными попытками выбраться из-под гнёта моего тела. Она усердно выгибалась и виляла бёдрами, от чего её твидовое платьице задралось до талии, открывая моему взору светло-лиловые кружевные трусики. Она лежала подо мной вся такая разгневанная, разгоряченная, манящая. На нежной коже щечек распустился румянец, синие глаза сверкают, светлые волосы разметались, придавая своей обладательнице чарующе-колдовской вид.
Знаю, что вы скажите. Не самый подходящий момент для «этого». Но что я мог с собой поделать? Кровь мгновенно прилила к паху, в джинсах стало до боли тесно. Дыхание стало рваным и судорожным. Я тонул в почерневших омутах синих глаз, сгорая от жгучего нетерпения.
Наше словестное противостояние закончилось тем, что я впился в её губы жадным, голодным, наглым и не терпящим возражений поцелуем. Столь же напористый отклик не заставил себя долго ждать – маленький, сладкий язычок запорхал на моих губах. Мне уже не нужно было удерживать тоненькие, изящные ручки. Они взметнулись и легли на мой затылок, потом скользнули на плечи, и замерли, поглаживая лопатки. Длинные, стройные ножки требовательно обвили мою талию. Теперь уже я был безвольным пленником, и безумно кайфовал от этого. На самом деле, я давно уже добровольно сдался в её сладкий плен и что-либо менять нет никакого желания.
— Серёнь,– тихо позвала Юлёна, пытаясь отдышаться между поцелуями
– Что, малыш – с трудом оторвавшись от её губ, я спустился ниже, сосредоточившись на шее и хрупких ключицах.
– Я тебе верю...Ох...Серёжа, что ты творишь...И...знаешь...Ох...я...не уйду. Я доверяю тебе...И таааак тебя люблю... — этот томный полушёпот, полустон вызвал у меня лавину мурашек по всему телу.
– Обещаю, ты никогда не пожалеешь о своём решении – хрипло прошетал я, одним рывком стягивая футболку – Я сделаю всё... всё, что от меня зависит, чтобы ты была самой счастливой. Люблю...люблю, тебя, Юлён.