Scene of the Crime

Для Чуи этот выстрел звучит сигналом к старту, словно на гонках: он срывается с места, устремляясь в безликую недостройку, приютившую в себе врага. Он не задумывается, на кого был направлен прицел, отдав все свое сознание одной цели — выследить, обезвредить, схватить. Мысль, что стрелок как-то связан с людьми, посмевшими напасть на босса, только еще больше подогревает азарт и какую-то животную страсть к преследованию. Накахара ищет человека в огромном недостроенном здании словно иголку в стоге сена, но его ведут инстинкты. У снайпера подготовка, оружие, пусть и бесполезное в ближнем бою (но кто знает, что у него еще с собой), а у Чуи нож, и он дурной. И мирозданье очевидно на его стороне, потому что ну нельзя быть таким диким и не понравиться какому-нибудь заскучавшему божеству. Учитывая все обстоятельства жизни Накахары, порою его везение только и можно списать на чужое заступничество. Ну и невезение тоже: надзирателю заскучалось, вот и решил он разнообразить свою вечность мелкими пакостями некогда лелеемому человечку. Неизвестно, чьей дланью направляемый, если говорить возвышенно и метафизично, Чуя стремится вверх по лестнице, наобум прикидывая, с какого этажа он заметил странный, привлекший его внимание отблеск. Он в себе уверен — это было оно, это был стрелок, а не неверная игра светотени. Взлетает по лестнице, будто неподвластный усталости и самому притяжению. Чистая энергия заключенная в одного человека. Любая гончая позавидует такому рвению настигнуть свою цель. Удивительно-поразительно, но ведь Накахара действительно не ошибается, находя в небезопасных лабиринтах из железа и бетона искомого человека. Тот никак не ожидал, что к нему явится небесная кара в образе одного дикого юноши, и просто пытался по-тихому слинять по уже заготовленной схеме. Куда там. Чуя налетает на него словно огненный вихрь, сходу целясь кулаком в солнечное сплетение. Черт знает как в условиях акустики недостроенной многоэтажки, но его явление действительно сталось неожиданным. Его первый удар не успевают заблокировать, но умудряются как-то неуклюже от него уйти: он получается каким-то смазанным, но урон по корпусу все-таки приходится. Только вот это не заставляет противника потерять ориентацию, и он переходит в агрессивную защиту, сдерживающую чужое напористое наступление. Навыки их двоих оказались примерно равны, только вот дополнительного оружия у стрелка по счастью (смотря, чьему) не оказалось, а болтающаяся за спиной винтовка здорово снижала маневренность. Всего пара минут, одно неудачное обстоятельство, и уже решено, кто сегодня уходит домой на своих двоих и вообще уходит. Когда дело касается боевых навыков, Чуя проявляет себя чуть ли ни гением, схватывая все на лету. Вкупе с его выносливостью и воодушевлением — принести настоящую пользу боссу — удача более чем полностью на его стороне. После мощного удара лицом о колено противник заваливается на пол и не может встать — он же не, мать его, Лазарь — потерявшись в пространстве. Лицо заливает кровь из разбитого носа, и он сдавленно ругается на чужом языке. Чую его страдания не особенно беспокоят, он добавляет крепкого пинка по ребрам, явно никогда не слышав о том, что лежачих бить вообще-то нехорошо. Мама в детстве вообще ничему хорошему не научила, что уж говорить о таких мелочах. Устаешь, теряешь концентрацию — время твоего врага тебя мутузить, хоть стой тут, хоть падай. И вот на этом моменте парень решительно не знает, что делать. Видимо, он смотрел недостаточно фильмов в жанре экшн в своей жизни. Но прекрасно понимает, что промедление все еще может стоить ему если не жизни, то как минимум заслуги перед боссом. Пока противник неуклюже барахтается, будто пытаясь подняться, Чуя валит его животом в строительную пыль и мусор, заламывая его руку за спину. Даже нож не пригодился, о как. Свободной левой рукой он неудобно достает телефон и звонит Мичизу. — Живо ко мне в недостройку. У меня вам тут с Хироцу подарочек. Я где-то на восьмом-девятом этаже. — словно скороговорку читает, не желая размениваться на бесполезные лишние слова. Одновременно с этим он следит за вроде как обезвреженным стрелком, цепляясь взглядом за его такие же рыжие волосы. Иронично. — Идем. — понятливо отзывается Мичизу, бросая трубку. Ждать их приходится недолго, но заложник за это время успевает потерять сознание. Тем лучше. Чуя все равно сидит, нахохлившись и напряженно не сводя взгляда с отключившегося стрелка. Это, типа, его первый заложник! И Накахара уработал его самостоятельно! Азарт внутри утихает, схлынувший адреналин больше не бьет по нервам, и парень начинает осознавать, что и как он только что провернул. Это же просто охуеть! Он просто взял и напал на вооруженного человека и реально умудрился его уделать! Когда показывается Тачихара, Чуя смотрит на него ошарашенно, будто бы молча спрашивая: это что, реально я сделал? Его портовое холодное детство, конечно, изобиловало драками и стычками, но не один на один против снайпера же! — Ты похож на сову. — за спиной Мичизу, запыхавшегося от дикого подъема по лестнице, виднеются люди мафии и Хироцу. — Не делай такой взгляд, это выглядит совсем не круто. — Моей крутости ничто не повредит. — отмахивается Накахара, выходя из оцепенения. Знакомое лицо и голос немного приводят его в чувство из состояния полуаффекта, смешанного с осознанием того, на какой грани только что находился. Его жизнь действительно круто повернулась в последнее время. Да уж, это тебе не угон машин у мирных горожан. Когда все в сборе, Чуя наконец-то покидает свой импровизированный «насест», поверив в искренность чужой потери сознания. В любом случае у этих ребят, обступивших незадачливого снайпера, побольше опыта в таких делах. Ну, во взятии заложников и всяком таком. Накахара пока что (пока что!) по части подраться, а не простраивать план действий наперед, включая допрос и выяснение всяких интересных подробностей. Да и вообще связываться с такой…грязью не очень хочется. Пусть даже ради босса Накахара готов еще и не так замараться. — Как ты вообще? — интересуется Тачихара, осматривая Чую на наличие повреждений. У того, кроме отходняка после эмоционального всплеска, ничего особенного. Ну, костяшку немного стесал. — Как самый крутой гладиатор на районе. — парень устало вздыхает. — Считая его, — он кивает на стрелка, — У нас какое-то комбо рыжих. — Н-да уж. — хмыкают ему в ответ. — Я пропустил битву титанов. — Потому что я быстрее и умнее. — Да конечно. У тебя просто местоположение удачным оказалось: точка обзора, все дела. Никто тебя не видит, зато ты все палишь. Никакого тебе признания личных заслуг! — Тебя послушать — так я сразу не такой поразительный и охуенный, каким на самом деле являюсь. — И пиздецки скромный. — Рад, что ты это упомянул. — идиллия наравне с семейной. Ебанутость Чуи, конечно, наводит шороху. Накахара быстро сгребает Тачихару в охапку и линяет с места происшествия, оставив Хироцу самостоятельно разбираться с дальнейшей судьбой стрелка. Но от судьбы не уйдешь, и она настигает звонком от недовольного босса, ожидаемо не слишком обрадовавшегося самодеятельности своего подчиненного, которому вроде как было наказано учиться и выкинуть дурь из головы. Это все равно, что пытаться выгнать из собственной черепной коробки себя самого. Накахара не может запретить себе волноваться о Мори, не может запретить себе эгоистичное желание быть полезным и признанным. Но кто на самом деле по-настоящему может? Покажите таких — Чуя их с радостью поздравит и пошлет куда подальше. Это ведь не его вариант. Он привык отдаваться своим чувствам если не полностью, то большей своею частью. Огай хочет обвинить его в этом? Нет, не хочет. Он не ругается, а скорее журит за непослушание. И признает его удачливость и, конечно же, навыки. Но общий посыл таков, что ты, Чуя, конечно, молодец, но босса расстроил как минимум фактом своего непослушания. А расстроил, а не разочаровал потому, что Мори умело манипулирует чужой преданностью и беспокойством. «Ты меня расстроил.» — вполне достаточно, чтобы пес вроде Накахары при своем возрасте и степени доверия почувствовал себя виноватым. Он, даже зная об уловках и многочисленных масках босса, никогда не находит в себе сил им противостоять. И, если честно, не особенно пытается. Выбираются они с Мичизу на такси. Бунтующий Чуя, пристыженный Огаем, но не утративший желания наделать дел, считает наилучшим, если он сейчас сбежит к Тачихаре. Все равно сегодня у него тоже свободный день. Благодаря встрече с Дазаем и новому плану от Кое, у Накахары, по сути, состоялось два выходных. Назвать не выходным день, который Чуя провел, окопавшись дома у Осаму, полдня смотря фильмы и поедая пиццу, у него просто язык не поворачивается. Удивительно-поразительно, но с этой точки зрения Дазая даже есть, за что поблагодарить. Вот только черта с два он дождется. Пока едут, Чуя перебрасывается короткими репликами с Тачихарой и переписывается на отвлеченные темы с Федором. Вот еще один примечательный фрукт. Вроде как друг почти только по переписке, а чувство, что знаком с ним уже целую вечность, а может и две. Достоевский, кажется, очень хорошо разбирается в людях и даже в самой человеческой натуре. Он блестяще умеет затягивать в диалог, с ним всегда интересно разобрать какую-нибудь тему, о которой в повседневной жизни как-то не задумываешься. Да, Федор странный, любящий копаться в человеческих ценностях, вечно затрагивая какие-нибудь фундаментальные жизненные вопросы. Но менее приятным собеседником от того он не становится. Ну и цветник ты странных типов вокруг себя собрал, Чуя. Слишком часто ему теперь приходится путаться в отношении к окружающим людям, порою он просто не в курсе, что должен чувствовать по тому или иному поводу. Будучи по природе своей человеком открытым и честным перед собой, сейчас он переживает непростые времена. Стоит только на мгновение стать действительно открытым перед самим собой — тут же градом на голову посыплются всякие нежданные откровения о самом себе. Как, например, бывает в отношении Дазая. И кому потом весь этот бардак в голове и чувствах разгребать? Не ясно. Слишком. Много. Думать. Накахара не приспособлен к размышлениям подобного рода. Глубокая рефлексия и бесконечное копание в хитросплетении внутренних мотивов и потаенных мыслей — не его конек. Так от чего же он так часто стал оставаться наедине со своими раздумьями, увязая в трясине собственных мыслей? Это не разум — бесконечные топи, где каждый неверный шаг стоит слишком дорого. Кто в этом виноват? Достоевский со своею любовью к философии? Или Дазай, прорастивший внутри семя раздора? Разлад с самим собой — не слишком приятная штука. — Эй, ты чего такой загруженный? — трясет его за плечо Мичизу, когда Чуя зависает, отправив Федору сообщение в ответ на его длиннющий монолог. — Да я последнее время конкретно заколебался находиться в собственной шкуре. — мрачно отзывается Накахара, — На меня постоянно валится какая-то хрень. Засада эта в порту, взрыв, снайпер еще этот несчастный. Как из блядского рога изобилия. — То ли еще будет. — флегматично пожимает плечами друг. — Чего ты хотел? Вскарабкаться повыше, к местечку потеплее, но остаться при этом в безопасности под чужим крылышком? Утопично как-то. Чем ты выше — тем больше ответственности и прочей мути на тебя ложится. Если испугался — сдай назад, тебе-то такое с рук спустят. У Мори к тебе отношение особенное. Ауч. А вот это неприятно. — Вот только не надо меня тыкать носом в то, что мне многое прощается из-за того, что за мной приглядывает босс. И без тебя знаю. — Чуе хочется курить, но он не желает цапаться еще и с таксистом. — Я не просил. Если он считает меня нужным наказать, то пусть наказывает. За угнанную машину, за то, что Дазаю по роже съездил или к снайперу полез. А то многовато охотников меня попрекнуть его отношением. Я не боюсь, что меня накажут, ты же знаешь. — Знаю. — Тачихара вздыхает, осознав, что поняли его превратно. — Я не о том, что тебя нужно обязательно наказать. Да ни разу не про это. А про то, чтобы ты оценивал свои собственные силы. Ну и определился, чего ты вообще хочешь от жизни. — Легко тебе говорить. — Ничуть. Я сам в душе не ебу, кто я, что я, как я, и нахуя мне все это нужно. — Аналогично. В машине ненадолго устанавливается тишина, покуда каждый приводит себя в шаткое равновесие, нарушенное чужими словами. Ведь действительно оба понятия не имеют, что им в конечном счете нужно. Друзья говорили, ты должен бороться, но с кем и зачем не ответил никто. И где осознание, что ты уже взрослый, когда сам не в силах решить ничего.* — Что-то ты меня загрузил. — в итоге выдает Тачихара. — Это я-то? Ты первый со своим вот этим вот полез. «Определись, чего ты хочешь от жи-изни», — Чуя безбожно кривляется, пародируя чужую речь. Пока они доезжают до памятной многоэтажки, в которой поселился один рыжий сыч и чета черных, успевают окончательно заколебать своими бесперебойными тычками таксиста. Закупаются замороженной пиццей в ближайшем к дому магазинчике, собираясь весь вечер предаваться праздности и с удовольствием деградировать. Давно бы так. А то ни с кем больше не подеградируешь толком, еще статусом мыслителя десятилетия обзаведешься. Ужасно. — Давай зарулим за Гин с Рюноске, они тебе обрадуются, — предложение Мичизу Накахара охотно поддерживает. Вот только когда они звонят в дверь, им долго никто не отвечает. А когда на них все-таки изволят обратить внимание, то непривычно растрепанная Гин выглядит до ужаса недовольной, а за ней где-то в комнате маячит полуголая фигурка Хигучи. Ой. — Мы не вовремя, да? — сконфуженно посмеивается Чуя, толкая Тачихару в сторону его квартиры. — Тогда я зайду попозже, не прерывайтесь. И закрывает дверь, глупо хихикая. — А я говорил, что они встречаются! — обличающе восклицает Мичизу, копаясь в карманах в поисках ключей от квартиры. — Там еще и Рю где-нибудь на заднем плане завалялся, зуб даю. — Давай. — Накахара протягивает руку. — Да пошел ты. Дома у друга почти так же привычно, как и у себя самого. Нормально не евший Чуя, едва разувшись, идет к холодильнику, собравшись крамольно ограбить гостеприимного хозяина. — Руки хотя бы помой, чудовище! — грозит кулаком Тачихара, демонстрируя своим примером, как следовало бы поступить хорошему гостю. Накахара милостиво прощает себе собственное несоответствие канонам, и молча распахивает дверцу холодильника. Оттуда на него тут же вываливается йогурт, видимо, решив отомстить за все сразу. Со рвением камикадзе он шмякается на пол, но Чуя возвращает агрессивный продукт питания на место. Зря. Йогурт кидается в атаку повторно, на сей раз разбиваясь насмерть. — Убираться сам будешь. — флегматично комментирует Мичизу, застав лишь вторую часть неравной битвы, даже и не подозревая, что реальным зачинщиком является сам йогурт, а Чуя тут вообще пострадавший. — Это нечестно! — Не ебет, я это убирать не собираюсь. — несправедливо, но видимо, правда в этом доме не в приоритете. Мало того, что натравил на гостя содержимое своего холодильника, так еще и моральный ущерб возмещать отказывается. И это не говоря о физическом! Потому что в первый раз злополучный йогурт успел-таки задеть Чую острым уголком. Пока Накахара убирает последствия трагедии, Тачихара решает заварить чай и долго с задумчивым видом копается в упаковках, игнорируя шутку Чуи про то, что самого Мичизу можно использовать вместо тряпки. Тот не обижается, несмотря на довольно грубую шутку, безразлично послав товарища в пешее эротическое приключение. Слишком занят выбором чая, откуда-то найдя в себе желания заварить листовой. — Тебе какой нравится? — Тачихара демонстрирует на выбор упаковку дарджилинга и упаковку ройбуша с ягодами. — Да заварил бы пакетированный и не парился, — отмахивается Чуя. — Нет, хочу такой. — Экий ты у нас ценитель. Ари-сто-крат! — тянет Накахара по слогам, желая поддразнить друга. — Давай дарджилинг тогда. «Чайное шампанское». — он с иронией в голосе цитирует надпись на упаковке. — И пить буду из сервиза, оттопырив мизинец. — соглашается Мичизу. — А ты хоть раз попробуешь хоть что-то помимо своего плебейского чая в пакетиках из супермаркета по акции. Столетняя война меркнет на фоне эпической битвы чайных вкусов, но Накахара быстро капитулирует. Ну хочется сегодня устроить Тачихаре чайную церемонию на минималках — пусть устраивает, возится с заварником и все такое. И откуда такое рвение взялось у ценителя ленивой практичности? Кто знает. Чуя просто будет рад побаловать себя вкусным чаем за чужой счет. Интересно, насколько дорогой чай пьет Осаму? Так. Дазай. А ну пошел вон из головы! Шипит закипающий чайник, Чуя с ногами забирается на стул и показательно тянет руки за своей порцией чая в щербатой кружке. Ничем, по своей сути, не примечательный вечер. — Ну. — начинает первым Мичизу, устав от молчания. — Что собираешься делать? — В смысле? — Накахара высовывает обожженный кончик языка, одновременно пытаясь на него подуть. Выглядит просто сказочно по-идиотски. Тачихара рассыпается смехом. — С жизнью своей, дурень, — довольно быстро успокаивается он, дуя в кружку, прежде чем отпить: научен чужим горьким опытом. — С тем, что вокруг тебя творится. Даже я вижу, что собрал ты вокруг себя тот еще сюжетец. Заварил первоклассную кашу, так сказать. — Как будто я тут шеф-повар. — в ответ закатывает глаза Накахара. — Просто оно все так получилось. Я почти ничего не делал. Оно само! — Ну да, ну да, рассказывай мне тут. — кривляется ему в ответ Мичизу. — А кто босса не послушался? И вообще всего мира, в один голос твердившего: выкинь ты эту дрянную машину из своей дурной головы. — Но угон — моя специализация. — не сдается Чуя. — Я им живу. Точнее…- он осекается. — Раньше жил. Не знаю, как тебе, но мне к тому моменту осточертело видеть одни и те же конвейерные модели. Будто Мори намеренно сплавлял все заказы на самую крупную рыбу кому угодно, но не нам. — Ой дура-ак. — вздыхает. — Понятное дело, что босс тебя бережет. Там, где рыба побольше — там и ставки растут. Сколько неудачных угонщиков по таким же подвалам сидело? Ну, образно выражаясь. И не все отделались выговором от Мори и пулевым ранением. При том, что на тебе все заживает, как на собаке. — У меня вообще-то шрам остался. Шрамы. — Накахара демонстрирует ладонь с пересекающей ее бледной белесой полосой. — Да не в них дело! — Я понимаю. Просто не очень хочу это обсуждать. На какое-то время оба замолчали, оставив атмосферу потрескивать от напряжения. Каждый в своей кружке. Чуя разглядывает свое отражение, пошедшее рябью, стоит ему выдохнуть. Черт с ней, с этой первоклассной кашей. Она не так уж и плоха. Жизнь в окопах, не смея носа высунуть — вот где действительно тоска серая. — А тебя-то куда потянули? С чего это тебя Хироцу в соглядатаи потащил? Мичизу стучит пяткой по ножке табуретки и задумчиво смотрит в стену чуть повыше рыжей макушки, прежде чем ответить. — Я не знаю? — он пожимает плечами, но как-то неуверенно. — У меня есть предположения, но никто напрямую мне ничего так и не сказал. Просто Хироцу ведет себя как будто присмотрел меня на роль…ученика или что-то типа того? На Мори насмотрелся чтоль. — посмеивается. — Ну все, теперь ты себе тоже каши заваришь. — довольно резюмирует Накахара. — А еще мне что-то говорит, посмотрите на него. Ну ничего, вот попадешь в историю — я над тобой поглумлюсь тогда. — Добрый какой. — А то! — Но мне в любом случае до тебя как до границы наблюдаемой вселенной с твоей везучестью и повышенной влипаемостью. — Вот это ты загнул. Не многовато ли астрономических единиц взял? — Достаточно. Остаток вечера проходит спокойно, напряжение исчезает, и они просто проводят время вместе, смотря видео в интернете и перекидываясь многозначительными комментариями по поводу внимательности некоторых стримеров во время прохождения. Типичный вечер обычных молодых людей их возраста, без взрывов, погонь и драк. На следующий день Накахара обнаруживает себя в кабинете Мори в компании Озаки, которая под белы рученьки привела его сюда, стоило только Чуе показаться на горизонте. Все втроем спокойно попивают себе вино, хотя как минимум один из них — озадаченно. С чего бы его сюда притащили? Хотя нет, не так. Какая из многочисленных причин могла послужить поводом для сегодняшнего теплого «свидания» с боссом? — Кое говорит, ты достиг некоторых успехов. — вступает Огай, отставляя бокал в сторону. На его лице нету ни признака каких-либо отрицательных эмоций, но это еще ни о чем не говорит. Когда речь идет о Мори, то тут уж сложно судить о его состоянии и настроениях по одному лишь внешнему виду. Никогда не угадаешь с высокой точностью, что у этого человека на уме. Потрясающий актер. — Если только она считает успехами пропуск занятий под разнообразными предлогами. — смущенно отшучивается Накахара. Похвалу, хоть она и приятна, почему-то очень сложно принять, и парень переводит взгляд на ковер, делая вид, что его крайне занимает его замысловатый узор. — Об этом я тоже говорила, можешь не переживать. — посмеивается сидящая рядом с ним Озаки, мягко на него посмотрев. — Но ты действительно молодец. Я приятно впечатлена — это очень интенсивная программа, а ты, говорят, схватываешь все на лету. Пряник. И еще один. А кнуты сегодня в меню есть? А то Чуя не знает, как себя вести. Можно ли расслабиться? — Но я ведь здесь не только из-за своих успехов? — В том числе и из-за них. — отвечает Мори. — Но ты прав, кроме прочего, мне хочется еще раз настоятельно попросить тебя быть осторожнее. Я-то уже более ли менее оправился, а ты вчера мог серьезно пострадать из-за своей порывистости. Я понимаю, что тебе с твоим темпераментом сложно остаться в стороне. И в этом-то и скрывается главная проблема. Твоя импульсивность, Чуя, не дает тебе действовать осторожно там, где этого требуют обстоятельства. Накахара поджимает губы, упрямо не смотря на босса. Говорите, что пожелаете, но Чуя не пожалеет о своем самоуправстве. — Но это помогло? Вы что-нибудь выяснили? — спрашивает он таким тоном, будто из праздного любопытства. Никого из присутствующих это, впрочем, не обманывает. Мори и Озаки синхронно вздыхают, понимая, что отповедь должного действия не возымела. Но Огай упорно придерживается линии мягкого воспитания в отношении Чуи. По какой причине? Ведомо только ему самому. — Не успел он прийти в себя, как за ним явились. — Кое наблюдает за игрой света в вине, не спеша сделать еще глоток. — его имя Марк Твен, и он сюда прибыл как сопровождающий дипломата. И если бы мы его допросили, а потом убрали, наши действия повлекли бы за собой множество ненужных проблем. — Как так? — немного обескураженно отзывается Накахара. — Кто явился? — Маргарет Митчелл. Она довольно известна на западе как юрист, выигрывающий самые спорные и громкие дела. Что она забыла в Японии? Почему явилась за Твеном? Как они связаны с волнениями в Йокогаме? — Озаки потирает пальцами висок. — Черт ногу сломит. — И мы все еще в силах обратить ситуацию в свою пользу. — добавляет Огай. — Но тогда мы потеряем нескольких союзников и как минимум еще с парой существенно испортим отношения. Убийство Марка Твена может привести к международному скандалу. Это уже совсем что-то феерическое. — Но все же. — снова берет слово женщина. — Мы смогли установить некоторую связь и выйти на иностранную организацию, которая может быть замешана в смуте, что пришла в Йокогаму. Ты хорошо поработал. Мы, скорее всего, потеряем Твена и не сможем его допросить, но теперь нам известно, в каком направлении искать. Более того, мы нащупали связь Митчелл с этой организацией. И на сей раз у нас действительно сильный противник. Если бы не ты, у них получилось бы расстроить еще одну связь с союзником, повесив убийство члена дружественной организации на нас. Действительно черт ногу сломит. И на сей раз Накахара сражается на передовой. Сколько таких стычек прошло мимо него, пока он в мире и спокойствии угонял себе машины, уютно пригревшись под чужим крылом? Человека, который ведет партии в совершенно иных играх, о масштабе которых Чуя даже не подозревал. — Тебе во всем этом разбираться необязательно. Просто делай то, что должен. И не путай свой долг с желаниями: меньше необдуманных поступков, Чуя. Приказ босса есть приказ босса. Он совсем не звучит приказом, а Накахара достаточно непослушный молодой человек. Но на сей раз он унимает собственную жажду возмездия и немедленного действия, склонившись под давлением двух самых влиятельных в организации личностей. То, что он сидит с ними и пьет вино — еще ничего не значит. Ему не следует забывать собственное место. Но иногда так хочется! Поверить в то, что ты нечто большее, чем просто подчиненный. И это не только про то, что с рук сходит собственное непослушание. И не про то, что к нему по-особенному бережно относятся. Чуя хочет стать достоин Огая и Озаки. Они заменили ему самых близких людей, и Накахаре остро хочется оправдать их ожидания. Даже не так, при всем своем самолюбии он хочет превзойти их ожидания. Показать всем, чего он стоит. Друзьям, сестрице, боссу. И, черт его побери, Дазаю.